- -
- 100%
- +
– Потому что ты из древнего рода, моего рода, и ты должна вернуться в свой дом, чтобы продолжить дело своей семьи, – ответил старец.
– Вы меня с кем-то перепутали, я Оля Медуницина. И никакой семьи у меня нет, я круглая сирота. Меня даже усыновить никто не захотел, то есть удочерить, конечно. – Оля немного успокоилась, и стала с интересом рассматривать старика.
А он и вправду был очень необычен: невероятно высокого роста, просто великан! Уже совсем древний старик, но не хилый, скорее наоборот, крепкий, сильный. Лицо его было так изборождено глубокими морщинами, что казалось, ему лет сто, а может и больше.
Но самым удивительным были его волосы: белые, искрящиеся, как иней, они были невероятно длинны. Волосы эти серебристыми волнами струились по плечам и спине, спадали на землю и во все стороны растекались, излучая прозрачный, лунный свет. Они почти полностью скрывали под собой одежду старика, и только грудь и рукава были свободны от них. Оле было очень интересно, во что же одет этот таинственный человек. Она присмотрелась, и разглядела платье времён Древней Руси, расшитое затейливой вышивкой, серебром, и украшено самоцветами.
– Красота, – подумала Оля. А вслух сказала. – Я не та, кого вы искали. Я должна вернутся в свой приют. И хоть мне и очень страшно, но вы не сможете меня удержать!
Старик засмеялся:
– Неужели? Ты смелая девочка для своих десяти лет, впрочем, как и все в нашем роду. Но ты ещё не знаешь, что на свете есть узы крови, и они связывают людей на всю жизнь, и никуда от них не деться! Тем более, что ты очень особенный человек. Ты взрослеешь, и скоро это станет очевидным.
Оля ничего не поняла из того, что сказал ей старик, но решила, что возможно, он сумасшедший, и надо просто развернуться, и бежать от него без оглядки. И не важно куда, лишь бы от него подальше. Но сделать так ей не удалось. Оказалось, что пока они говорили, длинные волосы старика незаметно подползли к её ногам, и обвились вокруг ног очень прочными серебряными силками, из которых невозможно выбраться. Чем больше в них бьёшься, тем все сильнее запутываешься, как пчела в паутине. Оля поняла, что выбраться не сможет, и тут ей стало так страшно, что она закричала что было сил: – Отпусти меня! – И тут же проснулась.
*******************************
Зал чертога опустел совсем. Только писк летучих мышей нарушал полную тишину огромного замка. Летучие мыши таскали со стола оставленный драконами ужин. Они торопились. Скоро это изобилие исчезнет, и надо успеть схватить самые вкусные кусочки со стола. На минутку из-за туч выглянула луна, осветила тусклым светом живую картину на стене чертога, и в лунном свете стали видны лица короля и королевы. Смертельная бледность покрывала их прекрасные лица. Король был хмур и опечален. По щекам королевы текли слёзы, бриллиантами сверкнули они в свете луны, и тут же погасли. Луна снова спряталась за чёрную тучу.
****************************
Проснувшись с сильно колотящимся сердцем, Оля поняла, что все это был лишь страшный сон. Отдышавшись, Оля огляделась. Да, она в своей комнате, вот спят девочки, за окном только начал пробиваться рассвет. Все тихо, спокойно, все спят. Страшный сон и ничего больше. Но почему так тревожно на душе? Так быстро, гулко стучит сердце? Оля свернулась клубочком, и до глаз закуталась в одеяло. Спать уже не хотелось. А что делать в такую рань тоже непонятно. За окном ночь. Тишина. Маленький ночник слабо освещает комнату розовым, мягким светом. Все вокруг такое знакомое, привычное, успокоиться бы, да и снова заснуть, да вот почему-то сон не берет. И кровать, вдруг, стала неудобной, куда не повернёшься – все не так. Встать бы, постель поправить, но не хочется вылезать из под одеяла.
– Олька, – донёсся тихий шёпот Тани. – Ты чего не спишь? На кровати вертишься. Сон плохой приснился, или болит что?
– Да, плохой сон, – тоже шёпотом отозвалась Оля. – Просто кошмар! И вот теперь уснуть никак не могу. Я даже кричала во сне. Ты слышала? Я разбудила тебя?
– Нет, я проснулась сама по себе. Слышу, ты вертишься, ну, думаю, надо спросить, мало ли чего… А что тебе снилось? – зашептала Таня чуть громче, и Оле послышался в её шёпоте живой интерес.
– Мне приснилось, что я забрела в какой-то лес, и там был старик с длинными седыми волосами. Старик сказал, что он мой пращур. И я не совсем человек, и скоро это все увидят. Жуть просто! Я хотела убежать, и не смогла. Он опутал мои ноги своими волосами. Я так испугалась, что заорала… И проснулась, – рассказывала Оля, и снова переживала страх недавнего сна. – Я думала всех тут перебужу своим воплем.
– Я слышала, как ты крикнула во сне, – отозвалась Марина, – Но это было не очень громко. А какой был твой пращур? Страшный?
– Да нет… Он такой большой и древний… И одет, как гусляр на картинке в «Слове о полку Игореве», только богаче. – объясняла Оля, стараясь вспомнить ещё какие-нибудь детали из своего сна.
– Приснится же такая белибердятина, – хмыкнула Таня. – Пращур какой-то.
– А это вовсе и не белибердятина! – громко зашептала Марина, и села на кровати. – Пращур, это значит предок! Это ещё от язычников идёт. Ещё до того как Русь крестили, мы, то есть русские, были все язычниками, и верили в разных богов. Так вот, пращуром называли того, от кого пошёл род. Это прародитель, самый, самый древний…
– А, если он такой древний, древний, то он, наверное, давно уже умер и бояться его нечего, – заявила Таня, явно желая успокоить испуганную подругу. – Ты, Ольга не принимай всерьёз, мало ли чего может присниться…
– А может это какое-то предупреждение от судьбы, – неожиданно для всех заговорила Кира, – А вдруг, это вещий сон? У меня так было. Перед тем, как в аварии погибли мои мама и папа, мне приснилась моя бабушка, а она к тому времени уже года два как умерла. И вот снится мне, что она входит в нашу квартиру, и что-то ищет. Я её спрашиваю: «Бабушка, что ты ищешь? И как ты пришла сюда, мы же тебя похоронили?» А она мне отвечает: «Мне, внученька там скучно одной. Хочу найти себе книжку, чтобы там читать». А я так удивилась, говорю: «Бабушка, да как же ты там читать-то будешь?» А она: «И то верно, поговорить-то я больше люблю.» И пошла, а потом обернулась, и говорит мне: «А ты за мной не ходи. Тебе ещё очень рано туда». И ушла. А через несколько дней в машину, где были мои родители, врезался грузовик. Водитель не смог остановить, затормозить, было очень скользко. И вот теперь у меня никого нет и я здесь.
– У нас у всех никого нет, и все мы здесь, – тихо сказала Таня.
– И что может предвещать этот сон? Терять нам уже некого, – задумчиво проговорила Марина.
– А кто это знает? А, вдруг, есть кто-то кому мы нужны! – чуть громче сказала Таня.
– И кто нужен нам… – добавила Кира.
И тут завертелся живой, всем интересный диспут по поводу нужности и ненужности. Девочки так увлеклись, что не заметили как за разговорами наступило утро.
***********************************
Утро наступило и в таинственном лесу, где на скале возвышался Чертог Серебряных Драконов. Здесь очень редко бывают солнечные, прекрасные рассветы, тёплые, яркие дни. Вечные туманы поглотили это место. И лишь иногда, крайне редко, разгоняет южный ветер вечные, сизые туманы, и ненадолго становится светло и приятно. Такое утро выдалось и сейчас.
Ещё ночью из чертога, один за другим, улетели драконы, и исчезали где-то в неизвестности. Огни погасли. Чертог из сияющего серебром, стал тускнеть, чернеть, как-будто погрузился в чёрную хандру, и начал засыпать. Цветы, так недавно украшавшие замок, стали схлопываться, и исчезать в земле. Чертог опустел, и жизни в нём не стало.
А на гнилых болотах, среди ядовитых испарений, и буро-зелёной, раскислой жижи, сидело существо, и провожало взглядом уходящую красоту, постепенно меняющегося чертога. Это было странное создание, всё облепленное грязной засыхающей болотной тиной, которая как панцирь покрывало всё спрутоподобное тело существа, которое напоминало раскисший в болоте пень с торчащими в разные стороны корнями, где-то толстыми, где-то тонкими, почти как нити, белёсыми отростками. Существо шевелило ими, с мокрым причмокиванием, открывало и закрывало губастый, как у сома рот, вращало круглыми, мутно-жёлтыми глазами, и казалось, хочет что-то сказать, но не может. Из болота поднялось другое существо, напоминавшее обросшего шерстью человека. Грязное, едко пахнущее огромное, мускулистое тело, с большими, длинными руками, но короткими ногами – ластами, и огромными, зелёными глазами без век. Человекоподобное выбралось из болота на твёрдую почву, село ссутулясь, и начало расчищать от грязи и тины своими широкими ладонями, глаза, будто сделанные из зелёного, тёмного стекла. Растущие у болота огромные светящиеся грибы, вздрогнули при его появлении, и зашептались между собой, склоняясь друг к другу шляпками. Существо подобное пню немного подождало, когда закончится процедура волосатого, потом, шлёпая толстыми, мокрыми губищами, спросило, указав щупальцем на чертог:
– Как думаешь, они надолго улетели?
– Кто их знает… – ответило человекоподобное, – Бывает, что пол года их нет. А иногда и месяца не проходит, смотришь – летят! Да ты и сам это прекрасно знаешь… – зачерпнув сверху болотной водицы, существо умылось, и когда потёки ржаво-зелёной воды стекли, стало видно очертание уродливого, невероятно распухшего лица.
– Чертог долгое время пустует… – задумчиво сказал его собеседник, – А могли бы мы там жить. Чертог огромный! Там всего много! А мы пропадаем на гнилом болоте. Уж за пару сотен лет, могли бы нас простить, и хотя бы на время отсутствия драконов, пустить нас пожить в замке.
– Не пустят.– уверенно сказал человекоподобный, – Мы не просто провинились, мы были прокляты! И им, этим Серебряным Драконам, теперь находиться рядом с нами, огромное для них унижение. Так тут и сгниём. На этом проклятом болоте. Питаясь болотными грибами и головастиками. А от грибов у меня изжога. Но ведь нужно что-то есть…
Услышав эти слова, огромные грибы замерцали красным, и что-то затараторили на своём грибном языке.
– Тише вы! – прикрикнул на них человекоподобный, – И перестаньте светится! Ненавижу вас есть такими. Вы ещё противнее становитесь!
– Придётся есть… Орехов и желудей в лесу мало, их ещё поискать нужно. А головастиков почти не осталось. Они стали быстрее взрослеть, у них отрастают крылья, и они улетают в более безопасное для них болото. – заметил печально пень,
– Да, это так… – согласился человекоподобный, отломил шляпку у ближайшего гриба, и начал с отвращением жевать, отчего его рот тоже весь засветился. А лишённый шляпки гриб, весь съёжился, и жалобно запищал.
– И что обиднее всего, то, что те объедки, которые остаются после обеда драконов в замке, потом растаскивают вороны и летучие мыши. И ни кусочка нам… – пень задумался, потом осторожно начал говорить.– Мы давно не обращались друг к другу по именам, нам было это ни к чему, ибо нас тут только двое, и если говорим, то кому, ошибиться невозможно, – тихонько хихикнув, продолжил, – Раньше тебя называли Сереброликий.
– Не смей! Никогда не упоминай это имя! Меня давно его лишили, и отняли не только имя, но и всё, что могло связывать меня с Серебряными Драконами! Теперь моё лико, если только издеваясь надо мной, можно так назвать мою распухшую в болоте рожу, черно и грязно до омерзения! Мне самому противно смотреть, и прикасаться к… тому что раньше называлось лицом. Если уж тебе так хочется как-то ко мне обращаться, то зови меня Чернолик.
– Хорошо. Пусть будет так, Чернолик. Но мне досталось ещё больше от наших бывших сородичей драконов. Ты хоть на человека похож. А я как выкорчеванный пень, который кинули в гнилое болото, и забыли о нём!
– Сам виноват! Не надо было рубить Священное Дерево! И это не драконы, а то Священное Дерево, умирая, превратила тебя, сделало таким. А драконы только завершили.
– Я был вынужден так поступить… Ты же знаешь! Я хотел стать обыкновенным человеком, хотел покинуть этот мир, и жить среди людей. Быть рядом с прекрасной девушкой, которую полюбил…
– У той девушки уже правнуки состарились. А её самой давным давно нет, а в твоём голосе, всё ещё печаль, тоска неизбывная.
– По другому и быть не может… Но не стоит об этом… Мне надо тоже придумать себе имя. Я не хочу, чтобы ты называл меня пнём, как это иногда бывает. Мне неприятно это прозвище.
– Так придумай себе, какое будет приятно, и будет подходить тебе.
– Я хочу, чтобы меня звали… Фрот! Это торф наоборот. Торф полезен, и он в болоте, и в этом мире, и в мире людей. И мне нравится как это звучит, непонятно и коротко.
– Хорошо, Фрот, так и буду тебя звать.
– Но это не главное, о чём я думал и хотел с тобой поговорить, кажется, я придумал, как нам отсюда спастись!
– Невозможно, никак невозможно! – замотал головой Чернолик, – Мы с тобой тысячу раз об этом говорили, прикидывали, и так, и эдак, но без колдовства этот наш мир не покинуть. А колдовства нас с тобой лишили.
– Но не лишили ума и хитрости! И сейчас самое время… Мне кое что удалось подслушать… Я тебе сейчас расскажу…
**********************************************
Весь день Олю одолевали разные мысли, все вертелось вокруг сна, и разговора с подругами. Мысли эти не давали покоя, отвлекали от уроков, мешали весело болтать с подругами, и вообще жить привычной жизнью.
Наконец уроки закончились, и девочки пошли погулять в скверик. Разговор почему-то не клеился, и они, взявшись под руки, брели по дорожке, загребая ногами опавшие листья. Этот день выдался хоть и солнечным, но не весёлым. Может быть, они просто не выспались, а может ночной разговор разбередил их души, но никто не знал, о чем завести беседу, и просто молчали. Неожиданно ситуация в корне изменилась. Их одноклассники – Аркашка Зверев и Женька Бжикин, самые отъявленные хулиганы и забияки, задумали очередное озорство. Они набрали в пакеты опавшей листвы, всяких фантиков, веточек и, тихо подкравшись к девочкам сзади, вдруг, высыпали им на головы все это «добро».
Этого им показалось мало, и они стали подхватывать листья с земли и швырять их в растерявшихся на мгновенье девчонок. Мальчишки потешались, но расплата была близка. Первой опомнилась Таня, она разомкнула ряды и с воплем – «Бей их!» яростно понеслась за дурашливо скачущим Бжикиным. Настигнув его, Таня, вопреки своему кличу, не стала бить Женьку, а только швырнула ему в лицо ворох листьев. Зверев же, получив от Оли с Мариной целых две порции листьев, не стал дожидаться продолжения, а пустился наутёк. И вскоре вся ребятня, гоняясь друг за другом, и осыпая листьями, уже не разбирая кто кого, весело носились по скверу. Визг и хохот сопровождали эту неожиданно завязавшуюся игру, и уже старушки стали неодобрительно качать головами, и кое-кто из прохожих делал им замечания. Оля, краешком своего сознания понимала, что они уж слишком расшалились, и надо успокоиться, но так было весело, что мысль – «Ну ещё немножко», казалась самой правильной. У Ольги в руках был целый ворох огромных, красно-жёлтых кленовых листьев, и она уже неслась к Аркашке, прицеливаясь – куда бы запустить всю эту охапку, но неожиданно перед Олей появилась женщина и, не успев сориентироваться, Ольга с лету наскочила на неё. Ударившись о женщину, отскочила от неё, и шлёпнулась на землю, осыпав себя ворохом своих же листьев, которые при падении вылетели у неё из рук. Увидев эту картину, мальчишки довольно захохотали, и даже Олины подружки не удержались от смеха. Ольга насупилась и покраснела – как нелепо все получилось – но, в конце концов, чего в жизни не бывает. Она быстро вскочила и, сказав оторопевшей женщине – «Извините, я нечаянно», – собралась продолжить игру. Но женщина вместо того, чтобы идти дальше, неожиданно положила ладонь на Олино плечо и, пристально вглядываясь в лицо девочки, спросила:
– Где твоя мама?
Оля решила, что женщина хочет пожаловаться на шалость Оли, её маме, поэтому ответила с некоторым вызовом:
– У меня нет мамы и папы, я детдомовская, вернее, из приюта.
– И как давно ты живёшь в приюте? – Почему-то очень заинтересовалась незнакомка.
– С четырёх лет. Сейчас мне десять, значит уже шесть лет. А что?
– А ты помнишь свою маму? Что-нибудь помнишь? Как она выглядела, какого цвета были у неё волосы, глаза? – допытывалась женщина, пропустив вопрос Оли мимо ушей.
– Нет, ничего не помню, а почему вы спрашиваете? – удивилась Оля.
– Ты очень похожа на одну девочку, и её маму, мою родственницу, которую я давно не видела, не знаю, где она и что с ней случилось.
– И как зовут ту девочку? – спросила Ольга.
– Её зовут Ольга, – тихо ответила женщина.
При этих словах, стоявшие неподалёку девочки громко ахнули, выдав своё тайное подслушивание. Сама же Оля оторопела. Сразу вспомнился ночной кошмар, и предположение, что сон может быть вещим. Конечно, все могло быть просто совпадением, и она вовсе не та Оля, о которой говорила женщина. И почему-то вдруг стало так тревожно.
– Мне пора. – быстро сказала Оля, и забыв о подругах, быстро пошла по дороге к детскому дому, на ходу размышляя.
Ну, хорошо, если только предположить, что она и есть та самая Оля, и эта женщина ей родственница, то это вовсе не значит, что она заберёт её из приюта. У некоторых ребят были родственник – и дяди, и тёти, и бабушки с дедушками, и даже мамы с папами были, но все равно эти дети жили здесь, потому что по разным причинам их не могли забрать домой. Оля тяжело вздохнула, и быстро добежав до приюта, направилась в свою комнату. Завалилась на кровать, и неожиданно для себя, заснула.
****************************************
И снова странный сон. Оля в каком-то огромном подвале, с непонятно откуда просачивающимся бледным, тусклым светом. И кругом, до самого потолка, один на другом, стоят старинные, массивные сундуки. Все окованные металлическими полосами, иногда крест на крест, на некоторых ещё и массивные цепи дополнительно закрепляют крышки сундуков, и на каждом сундуке по нескольку огромных, тяжёлых старинных замков. Оля услышала, как где-то наверху, что-то звякнуло, лязгнуло и заскрипело. С грохотом упали на пол тяжёлые цепи и три огромных замка. Оля посмотрела наверх, и увидела как медленно открывается крышка сундука, и высовываются длинные, белые руки, тощие, жилистые с синими змеящимися венами, и тонкими, почти прозрачными пальцами, оканчивающиеся кривыми грязными ногтями. Над руками показалась омерзительная голова, просто череп обтянутый серой, морщинистой кожей с пучками сухих волос на затылке, неровно торчащими в разные стороны, и только злющие, почти белые с точкой чёрных зрачков глаза, были живы, ярки, и так пронзительно впивались в Олино лицо, что хотелось спрятаться, закрыть лицо руками. Однако, Оля сдержалась. И любопытство всё больше одолевало её.
– Кто вы? – звонко спросила Оля, – И где я?
– Я карлица. – ответило существо из сундука. Легко выпрыгнула, спикировав вниз, и шлёпнулась на пол прямо перед Олей. Оля теперь хорошо видела уродливое создание с невероятно длинными руками, кривым, горбатым тельцем, и шишковатой головой. Карлица тоже разглядывала Олю, и странная ухмылка змеилась на её тонких, сухих губах. Она продолжила говорить:
– Значит ты Оля… Ольга из рода колдунов, да, да… вижу… Я надеялась, что ты давно мертва, что тебя убили. Однако ж живучий ваш род… И ты там, где скоро появишься. Да и куда тебе деваться? Ещё год проживёшь как человек, а потом начнёшь меняться. Это неизбежно… Ты уже меняешься, просто это пока не заметно. Поэтому тебя и стали находить, хотя раньше не получалось. Но теперь! – карлица засмеялась каким-то противным лающим, шакальим смехом, – Ничего не говори! Не возражай! Ты пока не можешь осознать всего. Но скоро всё поймёшь. Тебе объяснят.
– Кто объяснит, и что?
– Объяснят, что ты монстр! Урод! Выродок! И таким нет места среди людей!
– Ты врёшь! Я человек! Я нормальная, как все!
– Хочешь быть нормальной? Быть человеком, и жить среди людей, как все?
– Конечно! А как же иначе?!
– Тогда тебе надо…
– Оля, проснись! Вставай! Обед проспишь! – тормошила Олю, Татьяна
– Обед сегодня очень вкусный! Твоя любимая рыба! Вставай давай! Ночью поспишь!
Оля, вздрогнув, проснулась. И удивилась сама себе, как это она уснула?! Ведь до этого она никогда не спала днём. Но про свой очередной странный сон рассказывать подругам не захотела.
Да и в столовую надо бы поспешить. Олин желудок ворчливо упрекал за нерасторопность. Оля поблагодарила Таню, вскочила с кровати, и наскоро ополоснув лицо, побежала в столовую. Все дети уже поели, и разбежались по своим делам. Когда Оля вошла в столовую, сразу заметила на одном из столов сиротливо стоящий обед. Тут же появившаяся тётя Ира, непривычно задумчиво глядя на Олю, сказала:
– Кушай, Оля, это твой обед. Он, правда, уже остыл, может подогреть?
– Спасибо, тёть Ир, я холодный люблю, – обрадовалась Оля, и села за стол. Вообще-то, в их приюте был порядок строгий, опоздание на обед не приветствовалось. Наверное, девчонки, все рассказали тете Ире, иначе с чего бы такое печальное, задумчивое у неё лицо. Ну, как бы то ни было, а уха и рыбная запеканка – был рыбный день – были и остывшими вполне съедобны, и даже вкусны. Оля быстро поела, выпила компот, и горячо поблагодарив тётю Иру, побежала в свою комнату. Когда она вошла, девочки уже сидели с учебниками и тетрадками, делали домашнее задание. Оля достала свои тетради, и присоединилась к подругам.
*******************************
А в таинственном мире, на зловонном, ядовитом болоте, продолжали беседу два странных омерзительных существа.
– Что ты подслушал? – спросил Чернолик, недоверчиво посматривая на Фрота.
– Чертог меняется! Он постепенно ослабевает, теряет свою магическую силу! Если бы он был силён как прежде, то ни вороны, ни летучие мыши там не смогли бы оказаться. Чертог просто испепелил бы их! Только Серебряные Драконы могли находится там. Но так было раньше, а сейчас всё по другому. Значит, и мы сможем туда пробраться и там жить! – горячо, почти восторженно заговорит Фрот.
– Хм… Возможно и так… Попробовать можно. Но как мы поднимемся туда? На гладкой как стекло скале нет никаких выступов, на которые мы могли бы опираться при подъёме.– засомневался Чернолик.
– А вот это главная новость! – радостно провозгласил Фрот, – Вода! В замок поднимается вода из подземного озера! И ещё, оказывается, и вода, и воздух имеют какое-то сообщение между нашим таинственным миром и миром людей! Иначе, как бы Серебряные Драконы попадали сюда, если бы наш воздух был отделён от воздуха мира людей!
– Ты мне вообще голову задурил! Все мысли спутал! Воздух при чём?
– Для нас, не при чём. Это я так, для общей информации. А вода может служить для нас проводником в замок! В мир людей нам, таким, не надо появляться, напугаем всех. И со страху нас попытаются убить.
– Хватит молоть всё подряд! Никто и не собирается в мир людей! И убить нас не так-то просто. Хотя, я порой сожалею, что это так… Ладно, давай по сути! Если мы найдём подземное озеро, то по нему, сможем подняться в чертог? Так?
– Так! И его нам искать не нужно. Наше болото как раз над этим озером! Над частью озера.
– Я здесь не видел никакого озера… – угрюмо проворчал Чернолик, – Может ты что-то путаешь? Или придумал? Или шутишь так?
– Какие шутки! Под нашим болотом, под толщей ила, торфа и тины, находится чистейшее озеро! С прозрачной, хрустальной и вкусной водой! Но толща ила и торфа очень большая. В два твоих роста…
– В два моих роста… – удивлённо повторил Чернолик, – Всего лишь?! Ты в своём уме?! Нам никогда не преодолеть такую толщу! Вот, только я начал радоваться, как ты меня тут же и убил!
– Не сразу преодолеем, это так, нам придётся потрудится, и мы по озеру попадём в чертог!
– Нет! Как только мы начнём прорывать в этой толще проход, в него тут же будет стекать всё, что по краям. Это невозможно, не решаемо, неисполнимо… Забудь!
– Исполнимо! – уверенно заявил Фрот, – Есть одна хитрость…
***********************************
На следующий день, возвращаясь из школы, Оля невольно всматривалась во всех встречных женщин. Странное чувство надежды и страха держало её в напряжении, и не отпускало до самых дверей приюта. Но женщина не появилась. На другой день, Оля решила не думать о ней, и не искать её глазами, когда будет проходить по скверу. Но стоило ей только сбежать с крыльца школы – она тут же увидела её. Женщина подошла к ней, и протянула руку.
– Здравствуй, Оля. Давай познакомимся, меня зовут Анна Ростиславовна.
– Здравствуйте, – Оля смущённо пожала протянутую ей руку. – Я Оля Медуницина.
– Твоя фамилия кем тебе дана, ты знаешь? – заинтересовалась женщина.
– Свою настоящую я не помню, а Медуницина – это по фамилии врача. Меня нашли на вокзале, было холодно, шёл дождь, и я очень сильно простыла, потому что была легко одета, и вся промокла. Женщина-врач, которая меня вылечила, и определила в приют, была по фамилии Медуницина. И меня так записала, – ответила Оля.