- -
- 100%
- +
Потом видишь лучики вокруг глаз. От улыбки. От постоянной внутренней улыбки. Которая и во внешний мир перетекает. Потом обращаешь внимание на фигуру – невысокий рост, поджарый, но не худой, без живота. Походка энергичная, но без суеты. Но и без напускной постности. Какая-то и походка необычная. Она не мирская.
И по нему видно, что он любит этих женщин – суетящихся, гомонящих (в святом месте, между прочим), фотографирующих (что не благословляется, между прочим). И он любит свою работу – рассказывать желающим про монастырь. И вообще – он просто любит. Наверное, всех. Потому что эта любовь даже через стекло просачивалась. И вот его лицо я могла представить только ещё на иконе. И у него. И больше ни у кого.
Доела я свой пирожок, а экскурсия двинулась дальше, монастырь-то большой. Мне было жаль, что я не с ними. Вернее, не с ним. Что я не могу согреться ещё раз в свете его глаз. Не могу ещё раз окунуться в его улыбку…
О женском возрасте
Разговор с Дианой о возрастах.
– … я вообще чувствую себя лет на двадцать пять, не больше, – говорю я.
– Мама, ты очень хорошо выглядишь. Видно, что ты молодая, НО умная.
Бардак
У Дианы в комнате вечный бардак. Она называет это творческой атмосферой. Мы с мужем периодически боремся с её беспорядком. Сегодня была очередь мужа. Заставил Диану разобрать её рабочий стол. Диана с папой не спорит, но мне выдала, когда я зашла проинспектировать результаты:
– «Только глупец нуждается в порядке – гений господствует над хаосом». Альберт Эйнштейн, между прочим…
И недовольно продолжила разбирать свои завалы.
Ну и что тут скажешь в ответ?!.
Я тихо ретировалась.
Идеальная мама
Тут на днях прочитала в ФБ чей-то рассказ про детские обиды. Общий смысл сводился к тому, что родители часто бывают невнимательны к детям. Не оценивают вовремя их поделки и, вместо того чтобы похвалить, ругают за беспорядок, который через эти самые поделки случился в квартире. Или не поговорят, а накричат. А ребёнок очень нуждался в разговоре по душам. И всё это наносит незаживающие раны нежному сердцу ребёнка.
А впоследствии, казалось бы, настрадавшиеся в детстве люди, уже став взрослыми, повторяют те же ошибки. Но потом их осознают. И ужасаются. Как-то так там было всё описано.
Надо сказать, что родители меня никогда не ругали несправедливо. И поделки мои всегда хвалили. И особо не кричали на меня. Меня любили. Причём к родителям добавлялись бабушки, дедушки, соседи, дворничиха, нянечки, воспитатели, а потом и учителя…
И тем не менее я предъявляла маме претензии. У меня был свой список обид. Мама была виновата передо мной, потому что не читала мне сказки на ночь (вернее, читала, но недостаточно), не ходила на родительские собрания (вернее, не всегда ходила), театр мы мало вместе посещали (посещали, но мало). Ну и всё в таком роде.
Хотя я всегда прекрасно понимала, что мама работает. И ей бы отдохнуть в свои выходные, а не переться со мной на какой-нибудь детский утренник. И вот если она на него шла, то это было само собой. И как бы не засчитывалось. А вот если не шла – то в список претензий.
Всё это прекрасно понимая, я всё-таки решила, что «ошибок» своей мамы я не повторю. Уж я-то для своего ребёнка буду идеальной мамой! Буду всегда внимательной к его потребностям. Буду бдеть. Буду предугадывать. Буду ей самым-самым близким и лучшим другом. И лучшей мамой.
И вот у меня родилась первая дочь.
Я пела ей песни на ночь, пока она была слишком мала для чтения. Потом она подросла. И я ломилась через всю Москву, через все пробки, через все тернии, чтобы почитать ей сказку на ночь. Этого не могла сделать бабушка, которая была в тот момент с моей дочкой. Это должна была быть я! И я читала ей сказки, стихи, рассказы. В лицах. Меняя голос. Я терпеливо объясняла дочери, почему так, а не эдак. Иногда чуть не до двенадцати ночи.
Я лепила с ней, вырезала, клеила…
Я ходила на все утренники и на все родительские собрания.
Я покупала билеты на все интересные спектакли для детей и ходила на них со своим ребёнком.
Я учила её кататься на коньках.
Я выслушивала все её жалобы.
Если кто-то обижал мою дочь, будь то учителя или дети, я выдвигала такие полки и тяжёлую артиллерию, что обидчики в ужасе бежали прочь. Потом я понимала, что была, наверное… чуть резковата в своих действиях. Но это было потом.
Я предугадывала все её желания.
Каждый день рождения дочки я старалась сделать незабываемым…
Я очень старалась. Во всём быть идеальной.
И я не верила всем ужасам, которые рассказывали про переходный возраст. Я думала, что уж меня-то это не коснётся. У нас ведь такие доверительные отношения с дочерью!
Коснулось. И ещё как!
Казалось, в один день в нашем доме поселился чужой человек. Вот вчера был родной. Он вышел за дверь и не вернулся. А вместо него в дом пришёл чуть ли не враг. Пришёл кто-то колючий, чужой, отгородившийся от тебя непроницаемым защитным полем…
Сейчас всё это позади. И слава Богу! Правда, меня ждёт дубль два с младшей дочерью. И я опять надеюсь, что этот кошмар не будет таким кошмарным.
Но я всё это пишу не к тому.
Я вот к чему. Я не стала идеальной мамой. Несмотря на все свои усилия.
У моей старшей дочери свой список претензий ко мне. Я не могу представить себе ни одного пункта из него. Но точно знаю, что он есть. И подозреваю, что длинный.
И, осознав это, я мысленно сожгла свой собственный список для моей мамы. (И папы тоже, но сейчас речь не об отцах и детях, посему оставим за скобками, вернее, в данном случае, в скобках эту тему.) Я поняла, что моя неидеальная мама идеальна для меня. Именно поэтому я такая, какая есть. Лучшей мамы у меня и быть не могло, да я никогда и не хотела этого. Мамочка, прости меня за этот список!
И вот что ещё я осознала. Обиды будут всегда. Если не на родителей, то на одноклассников или учителей, на врачей, попутчиков в автобусе, на контролёра в кино… Кто-то да ранит. Кто-то да преподаст тот урок, который полагается нам или нашему ребёнку для внутреннего роста.
Я не была идеальной мамой. Но не потому, что была невнимательна к ребёнку, груба с ним. Не потому, что я чего-то недодала своей дочери.
Я не была идеальной мамой, потому что слишком оберегала свою дочь от ран. И от жизни. Слишком боялась, что её кто-то обидит. Создавала ей слишком идеальную среду.
Делая что-то С НЕЙ, я, в сущности, делала это ЗА НЕЁ.
Стремясь предугадать желания дочери, я лишала её собственных желаний. Я отнимала у неё радость от их исполнения. Отнимала мечту.
Окружая её чрезмерной заботой, я давала ей слишком мало пространства. Ей было душно от моих оберегающих объятий.
Укрывая её от превратностей жизни, я жила ВМЕСТО неё.
Правда, я уверена, что этих пунктов нет в обвинительном списке моей дочери. Они другие. И в них обязательно есть какой-нибудь пропущенный утренник.
«Плохой-хороший полицейский»
Я тут писала об идеальных мамах. Что идеал в принципе недостижим. Конечно, я не открыла при этом какой-нибудь новый континент. Но я задумалась: а почему это у нас нет таких завышенных требований к отцам? У меня вот, положа руку на сердце, и не было списка претензий к папе. А к маме – был. Почему от папы не требовалось читать мне на ночь сказки, ходить на родительские собрания и тому подобное?
Папа проводил со мной много времени. У нас с ним были какие-то свои игры, секреты, шутки. Они были только наши и ничьи больше. С мамой мы не играли никогда. Тем не менее, когда я сильно баловалась и папа ничего не мог со мной поделать, он звал маму. И мама гаркала. Громко. И даже страшно.
То есть папа играл, а мама наказывала. Папа играл, а мама лечила, давала противные лекарства. Папа играл, а мама должна была ходить на родительские собрания и ругать за плохое поведение в школе (потому что сами оценки у меня всегда были хорошие, ну, почти). Папа играл, а мама в это время готовила еду или убирала квартиру…
При таком раскладе сил список претензий к маме автоматически пополняется новыми пунктами, а папа – всегда молодец. Очень хорошо!
Можно представить себе домостроевскую модель, когда отец является карающим органом. Тогда будут обиды на него. А если ещё и мать будет ущемляться в своих правах, то её ребёнок будет жалеть. Но тоже как-то не хочется иметь такую модель в своей семье.
Конечно, можно закатить глаза под небеса и вещать о равном участии родителей в воспитании ребёнка. И о равноправии у плиты.
Но вся история человечества подталкивает нас к тому, что разделение труда экономически более выгодно. Конечно, какие-то вещи в семье нужно делать вместе. Например, лепить пельмени. Ходить в гости, петь застольные песни, ездить отдыхать… Да много чего!
Но разделения труда – а значит, обязанностей и ролей – не избежать. Иначе – анархия и экономический хаос в отдельно взятой семье. То есть придётся в конце концов делить между собой роли «плохого полицейского» и «хорошего».
Вот интересно, кто у нас в семье кто? Обычно в гостиницах, если нас плохо обслуживают, мы с мужем делим роли так: он плохой, а я – соответственно.
А в семье? Надо спросить у детей.
И снова про плохого и хорошего полицейского
Для социума мы с мужем делим эти роли так: он плохой, а я – другой.
Однажды мы были в Вене. Жили в каком-то шикарном отеле, где шикарной была не только сантехника, но и все охранные системы работали с шиком. У меня даже почта на «Яндексе» не открывалась – почему-то системой безопасности она причислялась к опасным сайтам и блокировалась. Я такого никогда не встречала. У мужа не открывалась половина новостных сайтов. И не работали «Танки».
Толмач в нашей семье – я. Я всегда всё перевожу. И всегда со всеми веду переговоры. Поэтому в течение трех дней я звонила на рецепцию и, используя весь свой арсенал вежливых оборотов на английском языке (некоторые, как выясняется, чуть ли не к староанглийскому относятся, но так уж меня учили), просила наладить нам интернет. Потому что я веду важную переписку. Потому что муж мой нуждается в бизнес-новостях, чтобы правильно вести свой бизнес. Надо же солидности на себя нагнать! И последний железный аргумент тоже использовался: в конце концов, у них пять звёзд или где?
И каждый раз мне вежливо отвечали, что менеджера по интернет-безопасности нет на месте. Но через час он обязательно со мной свяжется.
Мы не шли на экскурсии. Мы откладывали обед. Мы не ломились на распродажи. Мы ждали звонка менеджера по безопасности. А он не звонил. Через два часа звонила я. И всё повторялось. И так три дня.
В конце концов, мужу это надоело. После очередного вежливого ответа рецепции он взял трубку из моих рук и заговорил в неё сам. На чистом русском языке, где цензурных слов было штуки три, он сказал всё, что он думал об этом отеле, о менеджере по безопасности и о родителях того, кто внимательно слушал речь моего мужа.
Через пятнадцать минут неуловимый менеджер уже был в нашем номере. Через час у нас работали все нужные сайты, моя почта и «Танки».
Я вежливо проводила менеджера до выхода из номера. Сказала ему почти на староанглийском большое спасибо. И мило улыбнулась. Он сочувственно посмотрел на меня.
У нас в Вене была знакомая, которая и заказывала нам этот отель и которая периодически общалась с рецепцией. Потом она передала мнение персонала о нашем семействе. Оно было приблизительно таким (сопровождалось закатыванием глаз, одобрительным прицокиванием и сочувственными улыбками): «У него такая добрая и интеллигентная жена! Она просто ангел. А какая вежливая! И воспитанная!»
И за скобками: «И как она только живёт с ТАКИМ?!»
Действительно! И как я живу с таким?
Да хорошо живу!
Если бы не муж, не увидела бы я своей почты до Москвы.
И меня всю жизнь мучает один вопрос: почему это быть вежливым и интеллигентным – хорошо? Кто это придумал? Наверное, тот, кому очень удобно пользоваться вежливостью вежливых.
Когда не пишется…
Когда не пишется, то можно сойти с ума…
Можно. Но почему-то не сходится – в смысле, с ума.
У меня сейчас вот именно это – сойти бы. Чтобы забыться уже. И не страдать этими муками творчества. Но не получается. Рассказ застрял на полпути. И всё я про него знаю. Что́ там будет и как. А вот слова нужные не подворачиваются под руку. Корявые какие-то лезут. Всё не те!
Вообще-то, я предприимчива. Просто так не сдаюсь. Всячески зову рабочее настроение и нужные слова: раз пятый меняю дислокацию компьютера в рамках квартиры. Но каждый раз возвращаю его на свой рабочий стол. Оный я уже три раза переставляла. То так, то эдак, то разэдак.
Свечи у меня горят по всему дому. Словно романтическое свидание музе назначаю. Не идёт, зараза!
Пью галлоны чая (обычно помогает). Уже и чёрный с апельсином заварила. И цветочный. И травяной. Тщетно. Не шуршит крылами над моей главой вдохновение.
Наоткрывала от нервов страничек в разных социальных сетях, поназагружала всякого… добра на свой телефон, вычистила все почтовые ящики, подновила свой сайт…
А муза всё не изволят.
Музыку слушаю. Освещение регулирую: то лампу включу, то бра…
Шамана вот только с бубном ещё не было.
Хотя бубен есть.
Пойду в него бить.
Говорящая собака
Давно хотела написать про одну семью и их собаку.
Но сначала несколько сентенций (вы уж извините, никак не могу не сказать). Я абсолютно уверена, что проблемы детей – это проблемы родителей. Если ребёнок невоспитан, то причина в родителях. Это наглядно и очевидно. А вот болезни, например, не так просто связать с мамами-папами-бабушками и их тараканами. Но связь прямая. И давайте оставим генетику в покое. Почему-то одному передаётся, а другому – нет. Или даже так: один имеет какие-то фатальные последствия от этой «передачи», а другой всю жизнь не замечает «плохой» наследственности.
Ну так вот. Я тут про воспитание. А не про тараканов в голове. О них потом как-нибудь.
Так же и животные. Они похожи на хозяев.
Я знаю одну семью. У них есть собака. Когда с ней знакомятся владельцы ресторанов, то в качестве исключения разрешают ей посещать их заведения. Хотя остальным её пёсьим сородичам вход туда по-прежнему воспрещён.
Хозяева ресторанов не умиляются на собаку. Не сюсюкаются с ней. Нет. Они видят, что собака воспитана. Понимают, что ей можно доверять. Поэтому и делают исключение.
И это не какая-нибудь служебная овчарка, выдрессированная кинологом. Вовсе нет. Просто у неё на лице написано большими буквами: интеллигентная собака.
И никто её прямо уж так специально не воспитывал. Но с ней разговаривают по-человечески. Во всех смыслах. И она отвечает. Тоже практически по-человечьи. Потому что когда с любым по-человечески обходишься, то и он тебе отвечает тем же. И даже я понимаю речь этой собаки. А ведь я ни разу не переводчик с собачьего; скажу больше, первый раз вижу говорящую.
И дело не в породе. Не в каких-то чудесах. А в этих людях.
Потому что у интеллигентных людей – и дети интеллигентные, и собаки, и хомяки. И даже рыбки аквариумные.
Поэтому если кто-то недоволен своими детьми, то все вопросы к себе, к родимому.
Содержание женской сумочки
Содержание женской сумочки – непостижимая загадка для мужчин.
А содержание сумочки будущей женщины – непостижимая загадка и для женщин. Как это сегодня выяснилось…
Возвращается Диана из школы. А в школу она ходит с портфелем и с дамской сумочкой. Там телефон, карманные деньги, наушники и… всё остальное, загадочное. В сумочке, я имею в виду.
В портфеле – своя, иногда шокирующая меня, жизнь (в нём, кроме тетрадей, ручек и учебников, может находиться бутерброд неопределяемой давности, что-нибудь сломанное – линейка там или карандаш, бумажки какие-то замусоленные… ну и всё в таком роде).
Нутро же сумочки, как я по наивности думала до сегодняшнего дня, должно быть мне понятно.
Я вообще-то по дочкиным сумочкам не лазаю. Так как считаю, что это сродни чтению чужих писем. Должно быть у неё своё личное пространство. Обязательно должно быть.
Но сумочка сегодня упала. И перевернулась при этом. Она была застёгнута, поэтому из неё ничего не выпало. Только… высыпалось. Вернее, высыпался. Сахар!
Горстка сахара. Приличная такая горстка…
Ну и всё.
У меня больше нет слов.
Сочетаемость
Выбираем с Дианой домашнюю одежду для неё. Не в магазине, в её ящике ищем. Верх дочь уже выбрала. Теперь лосины смотрим.
Я говорю:
– Возьми эти.
(По цвету они вполне к одобренной трикотажной кофте подходили.)
– Мама, ты ЧТО?
– А что?
– Кофта же с кошкой. А на лосинах собаки. Как ЭТО может сочетаться?
Приглядываюсь к загогулинам на лосинах – да, действительно, таксы мелкокалиберные по всей поверхности разбрелись…
Вот и разница: я по цвету смотрю, а ребёнок по смыслу.
Селфи с Лермонтовым
Вчера с Андреем Корольковым были в Лермонтовке, на вечере поэзии. Выступали молодые поэты.
Ну и, конечно, по нашей уже сложившейся традиции без селфи мы с Андреем не ушли.
Решили сняться с Лермонтовым, втроём. В фойе библиотеки бюст его стоит, красивый такой, бронзовый.
Вот малая часть комментариев Андрея:
«А откуда у тебя вдруг такая рязанская физия?»
«Нет, давай сторонами поменяемся, я с другой стороны фотогеничнее как-то… Нет, давай обратно, было лучше…»
«Теперь в кадре только один мой нос из всего лица…»
«Нет-нет, Михаил Юрьевич пусть посередине будет, не надо, чтобы он мне в затылок дышал…»
«Из 11 попыток дубль второй – лучший. Как обычно…»
В Маяковке на «Мертвых душах»
Была сегодня в Маяковке на «Мертвых душах». В постановке Сергея Арцибашева.
Светлая ему память.
Какой же талантище! И как несправедливо с ним обошлась Маяковка. Лучшие её спектакли – его спектакли. Самые кассовые спектакли – его. И, наверное, самые долгоживущие – тоже его.
Но в Маяковке ни в одном, даже самом захудалом, уголке нет портрета Арцибашева.
Даже после его смерти не хотят отдать ему долг. Долг если не благодарности, но хотя бы памяти…
Хорошо, на программках не вымарали его имя.
Он умер, а его спектакли живут. Как и произведения Гоголя.
Арцибашев для меня – великий. Потому что он понимал главное в искусстве – зритель-читатель-слушатель в конце должен испытывать катарсис. Ради этого очищения всё и делается. Ради очищения души.
И ещё. Я другими глазами посмотрела на Плюшкина. Пожалела его. Полюбила даже. И вот странно: я, психолог, должна бы знать, что патологическое накопительство происходит не от жадности, а от душевной травмы. От желания защититься вещами. Или же от желания удержать. Плюшкин не смог удержать жену – она умерла. А он любил её. Вот она, травма. А потом пошло-поехало: дочь сбежала, сын ушёл (понятно, что обстановка дома всё ухудшалась, тут на край света сбежишь, но Плюшкин-то хотел как лучше для них…) А младшая ещё хуже – умерла. Всех потерял. Никого не смог удержать. Так хотя бы вещи… Хотя бы то, что подвластно…
С детства забитый в сознание образ смешного и жалкого скряги не давал всё это увидеть раньше. А тут – ясно и чётко показали. И Гоголь ведь тоже понимал в этом, не зря же он рассказал нам о жене и детях Плюшкина. Вот ведь как…
И Чичиков там такой… Всегда думала – так ему и надо. А тут – жалела его от души. И желала ему счастья, семьи и сберечь душу…
Спасибо, Мастер! Всё, посеянное Вами, живо!
И ещё раз. Гоголю. Или наоборот. Думаю, уже не важно…
Спасибо, Мастер! Всё, посеянное Вами, живо!
В театре «Современник»
В эту среду была в театре «Современник», смотрела спектакль на малой сцене. Там она называется другой.
Вообще, поняла, что больше люблю посещать малые сцены – там действительно спектакли другие.
Компактность зала, зачастую отсутствие сцены как таковой: нет ни возвышения, ни занавеса, – создает другую атмосферу. Часто скудость места компенсируется нестандартными сценическими решениями. В общем – люблю я эти другие сцены!
Вот и в среду всё было… Я ведь и не писала, потому что не могла сформулировать всю гамму чувств, которые всколыхнул этот спектакль. Да и сейчас ещё очень сложно обо всём этом говорить. Волна, поднятая в моей душе в среду тем действом, ещё катится куда-то, дышит, перебирает прибрежные камушки, живёт…
Спектакль называется «Время женщин», он поставлен по пьесе, или рассказам, или роману, уж не знаю точно, Елены Чижовой. Режиссёр – Егор Перегудов. Время действия, вообще-то, совсем «не моё» – 50-е и начало 60-х. Я больше люблю всё, что с середины 60-х: фильмы, моду, музыку, дизайн мебели, принты на одежде и обоях…
Спектакль начинается с того, что на плите закипают чайники – из их носиков начинает идти пар. И весь спектакль так: условность, принятая в театральном действе, соединяется с потрясающей достоверностью деталей (например, героиня режет настоящий лук и взаправду жарит его на плите, от чего по залу разливается лёгкий (не противный!) запах жареного лука).
Я не буду пересказывать сюжет, это неблагодарное дело. Скажу одно – спектакль тяжёлый. Там не постоянного «ха-ха», которое так и хлещет из телевизора в последнее время. Чернуха и ха-ха. Ха-ха и чернуха. Перемежаются они так… Да и во многих театрах это бесконечное «ха-ха» поселилось, кажется, навечно. И всё оно почему-то ниже пояса находится…
В этом спектакле есть глубинный юмор. Ведь его можно найти даже в самой трудной жизненной ситуации. Можно его найти. Можно. Всегда можно улыбнуться. Если сила духа позволяет. И там это есть. Есть всё – любовь, слёзы, смерть… и юмор. И радость.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.