Слёзы маленькой звёзды

Слова благодарности

Пять лет. Шестьдесят месяцев пути, в течение которых эта книга была моим главным спутником. И вот она готова сделать свой шаг в мир – не в одиночку, а с теми, кто был со мной все это время.

Первым делом – мои родители. Спасибо за вашу неизменную поддержку, за веру в мои увлечения, когда они казались лишь детскими мечтами. Вы были моей гаванью в любую бурю. И хотя сегодня ваши корабли стоят у разных причалов, моя любовь к вам – это одно, цельное и безграничное море.

Моя жена, мой маяк. Ты не просто верила в меня – ты вдохновляла идти дальше, когда силы были на исходе. Спасибо за то, что поддерживала самые странные мои идеи, превращая их в смелые планы. Без тебя эта история так и осталась бы нерассказанной.

Мой друг и брат по оружию, Александр. Наши армейские дороги стали первыми страницами этой книги. Спасибо за поддержку, за компанию при уборке малого плаца, за помощь в проработке сюжетов. Наши приключения достойны отдельного тома – и, кто знает, может, он когда-нибудь появится.

Михаил, который дал мне самый важный толчок. Я храню твои слова, словно они были сказаны вчера: «Никогда не говори, что у тебя нет времени. Ибо когда его действительно не станет, тебе останется лишь сожалеть о нереализованных возможностях». Спасибо, что зажег этот фитиль.

Особая, тихая благодарность – моим командирам и начальникам. Из-за долга секретности я не могу назвать ваши имена, но я помню ваши лица. Спасибо вам за то, что в строгом ритме службы вы поощряли саморазвитие. И за то, что мои рукописи – сознательно или случайно – избежали огня и продолжили свой путь.

И наконец – бескрайнему звёздному небу, под которым я так часто размышлял. Его холодная, вечная красота была моим безмолвным соавтором.

Моя благодарность вам не имеет предела. Я от всего сердца желаю каждому из вас светлого пути и больших свершений. Эта книга – наш общий труд.

Глава 1. Звёздная ночь

Ночное небо, черное и бездонное, как бархатный плащ, было усыпано миллиардами сияющих огоньков. Звезды, будто россыпь алмазной пыли, были щедро разбросаны по всему его пространству, от самого горизонта и до зенита.

На вершине небольшого холма, утопающего в полной, почти осязаемой темноте, стояла маленькая девочка. Ей было всего семь лет и в эту июльскую ночь она вместе с мамой пришла сюда, чтобы подарить себе волшебство. Они смотрели на звезды, затаив дыхание. Девочка была удивительно непохожа на свою мать: её глаза сияли таким ярким, чистым голубым цветом, что, казалось, могли бы разогнать любую, самую густую тьму, а волосы, светлые, как первый луч солнца, мягко развевались на ветру.

Чтобы ничто не мешало им, они специально уехали далеко от города, подальше от назойливого светового загрязнения. И вот теперь, в полной тишине, они с дочкой смотрели на космическое представление через окуляр телескопа. Прохладный летний ветерок ласково трепал пряди русых волос женщины и солнечные локоны её дочери. Где-то в траве наигрывала свою нескончаемую летнюю симфонию стайка кузнечиков.

– Вон там, Шонан, видишь то созвездие? – тихо проговорила женщина и провела пальцем по воздуху, соединяя невидимыми линиями яркие точки. – Смотри, как они складываются в ковш. Это – Большая Медведица.

– Ах, как же красиво, – прошептала девочка, и в её голосе звенел неподдельный восторг. Она не отрывала глаз от окуляра, будто видела всё это в самый первый раз в жизни. – Мамуль, а почему тебе так сильно нравятся звезды?

Кейра медленно отвела взгляд от бескрайнего неба и повернулась к дочери. Её движение было полной нежности. Она взяла маленькую ручку Шонан в свои, а затем посмотрела на девочку своими тёмными, алыми, как рубины, глазами.

– Шонан, я полюбила звёзды очень давно, – голос её звучал задумчиво и мягко. – Их свет такой далёкий и холодный… но он всегда манил меня, как обещание чего-то таинственного и огромного. – Кейра нежно прикоснулась лбом к лбу дочери и легонько, как бабочка, поцеловала её в кончик носа. – А теперь у меня появилась своя, самая настоящая и самая дорогая звёздочка. И она светит мне совсем рядом.

–Мам… Какая же я звёздочка? – фыркнула девочка, но на её губах играла смущённая улыбка. – Я даже не свечусь, как они. – Она показала пальчиком на сверкающую высь.

– Ты светишься изнутри, солнышко моё, – без тени сомнения ответила Кейра и, обняв дочь, принялась нежно гладить её по голове. – Твоим светом наполнена вся моя жизнь.

В это мгновение внимание Шонан привлекла одна необычная звезда, которая переливалась разными цветами, словно крошечный космический рубин, изумруд и сапфир в одном флаконе.

– Мам, а вон там, что это за звезда? Та, которая моргает всеми цветами радуги? – снова позвала она, нетерпеливо трогая маму за рукав и указывая на диковинку.

Кейра снова поднесла глаз к телескопу и, найдя описанный объект, тихо рассмеялась.

– Это Альфа Центавра, милая. На самом деле это не одна, а сразу несколько звёзд, которые вечно кружатся в хороводе, словно играя в догонялки. У каждой из них свой цвет, и, когда они вращаются, мы видим вот такое разноцветное мерцание.

– А им там не тесно? – с детской прямотой поинтересовалась Шонан.

Ветерок почти совсем утих. Кейра поправили прядь своих серовато-русых волос, выбившуюся из-за уха, и её улыбка стала немного грустной.

– Хах, милая, увы, я этого не знаю, – честно призналась она. – Но, может, им и не бывает одиноко, раз они всегда вместе? Давай-ка лучше посмотрим на полумесяц. Глянь, какой он сегодня красивый. Какая у него большая, добрая улыбка. Кажется, он улыбается именно тебе. Может, и ты ему улыбнёшься в ответ?

Шонан посмотрела на тонкий, изящный серп луны, висевший в бархатной темноте. И тут же, широко и беззаботно улыбнувшись, помахала ему своей маленькой ручкой, словно старому другу.

Глава 2. Эхо в Бездне

Человечество всегда смотрело в небо с вопросом в глазах. Мы были одиноки в огромном, безмолвном соборе Вселенной, и наше одиночество становилось невыносимым. Сначала мы слушали, затаив дыхание, направив уши гигантских радиотелескопов в глухие углы Млечного Пути в надежде уловить шепот иной жизни. В ответ была лишь гробовая тишина, прерываемая шипением реликтового излучения – похоронным маршем по нашим надеждам.

Затем мы закричали.

Тысячи сигналов, несущих наши самые великие мелодии, наши уравнения, изображения наших тел и карты нашей планеты, унеслись в бездну. Мы кричали в ночь: «Мы здесь! Мы есть! А вы?» Мы верили, что однажды из темноты донесется ответный голос, полный мудрости или, по крайней мере, дружелюбного любопытства.

Годы превратились в десятилетия. Надежда, некогда пылавшая ярко, как звезда-гигант, медленно угасала, превращаясь в тлеющий уголек скепсиса. «Мы одни», – говорили учёные, разводя руками. «Мы особенные», – с горьковатым утешением шептали философы.

И в тот самый момент, когда последняя искра веры была готова погаснуть, безмолвие раскололось.

Сигнал пришёл не из той области космоса, куда мы вглядывались. Он был слабым, искажённым долгим путешествием сквозь световые годы, но неоспоримо искусственным. Его структура была сложной, как ДНК, и абсолютно чуждой. Мир замер. Весь научный и политический аппарат планеты был брошен на его расшифровку. Это был Святой Грааль, момент, которого ждали поколения.

И когда код был, наконец, взломан, ликования не последовало. В центре управления, заполненном самыми блестящими умами человечества, воцарилась мертвенная тишина, которую можно было потрогать. Воздух стал густым и ледяным. На огромном главном экране горела единственная фраза – короткое, обрывочное сообщение, переведённое на все языки Земли. Оно не содержало приветствий, не несло знаний о далёких цивилизациях. Оно несло только предупреждение.

«Молчите. А то они вас услышат».

Сначала никто не мог вымолвить ни слова. Знаменитый астрофизик Элайза Вандервей, женщина, посвятившая поискам братьев по разуму всю жизнь, медленно сняла очки и протёрла глаза. Её рука дрожала.

– Это… ошибка в переводе, – пробормотал кто-то из молодых лингвистов, но его голос прозвучал неубедительно даже для него самого.

– Ошибка? – тихо, но чётко произнесла Элайза. Её взгляд был прикован к роковым словам. – В этом сообщении нет ничего, кроме этой фразы. Ни приветствия, ни идентификатора. Только… предупреждение или приказ.

В помещении началась тихая паника. Кто-то нервно смеялся, кто-то пытался строить теории, но все они разбивались о простой, жуткий вопрос: кто – «ОНИ»?

Генерал Картер, представляющий совет безопасности, своим громовым голосом прорезал гул:

– Что это значит, доктор Вандервей? «Они»? Кто такие «они»?

Элайза повернулась к нему. На её лице читалась странная смесь величайшего потрясения и величайшего разочарования.

– Мы думали, что кричим в пустоту, генерал. Оказывается, мы кричали в заполненный людьми лес, не подозревая, что за нами с самого начала наблюдает стая голодных волков. «Они» – это те, кого боятся даже другие цивилизации. Те, кто заставляет их молчать.

Она снова посмотрела на экран. Фраза «Молчите, а то они вас услышат» больше не казалась предупреждением. Она читалась как надгробная эпитафия для всей человеческой дерзости. Мы так отчаянно хотели найти друзей, что не подумали, что можем найти хищников.

И самый страшный вопрос, повисший в леденящем воздухе, был прост: не уже ли было уже слишком поздно? Неужели наш многолетний крик уже долетел до тех, кого лучше бы не беспокоить?

Глава 3. Ковчеги Последней Надежды

Прошло четыре года. Четыре года с той безмятежной ночи, когда маленькая девочка махала рукой месяцу, не ведая, что её мир уже обречён. Теперь на небе не было ни звёзд, ни луны. Их заслонила металлическая чума.

Тысячи кораблей пришельцев висели в атмосфере, словно стая хищных космических скатов. Их формы были чужды глазу – угловатые, асимметричные, искривлённые в невообразимых геометриях, будто сама идея красоты для их создателей была насилием над реальностью. Они не просто закрывали небо – они его подавляли. От их днищ, испещрёнными смертоносными орудиями, на землю падал унылый, серый свет, превращая день в вечные сумерки.

Первые часы вторжения стали самыми кровавыми в истории человечества. Мегаполисы, сиявшие огнями, обратились в пылающие руины. Миллионы жизней оборвались в одночасье под лучами зелёной энергии, которая не просто убивала, а растворяла всё на своем пути. Воздух наполнился гарью, криками и всепоглощающим страхом. Люди бежали, но бежать было некуда. Казалось, это конец.

Если бы не третья сторона.

Их появление было столь же внезапным, сколь и необъяснимым. Их корабли были другими – плавными, светящимися изнутри тёплым, золотистым сиянием, похожие на капли росы или морских скатов. Они врезались в строй захватчиков без предупреждения, принимая на себя удары. Это была не война, а отчаянное сдерживание. Ценой собственного уничтожения они прикрывали очаги человеческого сопротивления, давая людям драгоценное время на эвакуацию. Кто они и почему помогают оставалось загадкой. Но без них человечество было бы стёрто с лица галактики за неделю.

В подземном бункере, на глубине, где не был слышен даже гул бомбёжки, собирался Совет Президентов. Вернее, то, что от них осталось – голографические силуэты, мерцающие из уцелевших командных центров по всей планете. Воздух в зале был спёртым и густым от отчаяния.

Человек в военной форме, генерал Картер, его лицо, прежде решительное, теперь было измождённым и покрытым тенями, опёрся руками о стол.

– Мы здесь собрались по одной причине. «Рой», – он выдохнул это прозвище пришельцев, данное им за их бесчисленность и единый разум. – Наши потери исчисляются миллиардами. Каждый час мы теряем ещё один город.

Силуэт женщины, Президента Европейского Сектора, дёрнулся и на мгновение рассыпался на пиксели, прежде чем восстановиться.

– Положение наших дел не просто плачевно, оно катастрофично. – её голос, искажённый помехами, звучал устало. – Если бы не вмешательство этих… «Защитников», нас бы давно истребили. Но и они не вечны. Мы наблюдаем, как их флот тает на глазах.

– Что же нам делать? – тихо спросил третий голографический силуэт. – Молиться?

– У нас нет времени для молит. – грубо парировал Картер. – Учёные в Лаборатории «Кронштадт» изучают обломки сбитых кораблей «Роя». Прорыв близок, я чувствую! Но на интеграцию этих технологий нужны недели, если не месяцы! Наш главный ударный корабль, «Экскалибур», всё ещё стоит в доках, достроен лишь на шестьдесят процентов…

– У нас нет ни недель, ни месяцев, Генерал! – голос Президента Европейского Сектора внезапно сорвался, а её изображение снова затрещало. – Они превосходят нас во всём! В огневой мощи, в скорости, в численности! – Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Есть только один вариант. Самый горький. Проект «Ковчег».

В помещении повисла тяжёлая тишина.

– Мы не можем бросить Землю! – возмутился кто-то.

– Мы не бросаем! – Картер ударил кулаком по столу. – Мы сохраняем семя! Мы отправляем в глубокий космос автоматические корабли с генетическими банками, базами знаний, эмбрионами и добровольцами-колонистами в крио сне. Чтобы наша раса не была истреблена полностью. Чтобы у кого-то был шанс начать всё сначала. Ещё нам следует эвакуировать население на космическую станцию «Странник вечности » Всех кого получится спасти.

– Это бегство, – прошептал третий силуэт.

– Это надежда, – поправила женщина. – Последняя, крошечная, ускользающая надежда. Мы проигрываем эту войну здесь и сейчас. Но, возможно, наши дети смогут выиграть её в другом мире, в другом времени.

Генерал Картер медленно кивнул, его плечи сгорбились под тяжестью этого решения.

– «Ковчег»… Мы запустим его в секторе куда война ещё не добралась. Но мы должны быстро к этому подготовиться и тогда. Он унесёт самое ценное, что у нас есть. Наше будущее.

Он подошёл к большому экрану, где показывали схему звездной системы.

– На это остаётся только молиться, – тихо сказал он, глядя на мерцающие точки далёких, нетронутых войной звёзд. – И надеяться, что где-то там, среди миров, нас ждёт не только смерть, но и второй шанс.

На поверхности, под свинцовым небом, затянутым кораблями «Роя», люди вглядывались в редкие просветы, пытаясь разглядеть среди сражающихся золотистые силуэты своих таинственных спасителей. И пока они видели этот свет, у них оставалась сила сражаться. И надеяться.

Глава 4. Падение «Клинка»

Воздух на высоте в десять тысяч метров был ледяным и разреженным, но внутри кабины истребителя F-107 «Валькирия» пылал ад. Не ад пламени, а ад ярости и отчаяния. Реактивные турбины с рёвом выжимали всю возможную мощность, заставляя стальную птицу вибрировать, словно в лихорадке. Сквозь бронированный фонарь пилот видел лишь одно – угловатый, похожий на скорпиона-калеку силуэт инопланетного корабля, удирающего к земле.

– Приём, база! Я «Клинок-три»! – голос капитана Алекса Роджерса был сдавленным, хриплым от перегрузок. – Остальные… остальные подбиты. «Клинок-один» и «Клинок-два» не вышли из облака. Веду преследование цели. Цель крупная, похожа на грузовой перевозчик или десантное судно.

Эфир на секунду заполнился шипением, прежде чем послышался голос оператора, голос которого был на удивление спокоен, будто доносившийся из другого, ещё мирного мира.

– Приём, «Клинок-три». Слышу вас. Читаю вашу телеметрию. Ситуация на земле… сложная. Могу пожелать только удачи. Вы последний, кто ещё в воздухе в этом секторе.

«Последний». Это слово ударило Алекса сильнее, чем вражеский снаряд. Он сжал ручку управления так, что костяшки побелели. Он видел, как корабль пришельцев, которого они прозвали «Перевозчиком», выпустил энергетических импульсов, что превратили истребители его друзей в огненные шары. Теперь он был один на один с этой машиной.

Его пальцы, облачённые в перчатки с сенсорными датчиками, заскользили по сенсорным панелям, отключая системы стабилизации для большей манёвренности. На визоре шлема возникали и исчезали цифры, стрелки, целеуказатели. Он поймал врага в прицел. Электронный боевой ИИ пищал, подтверждая захват.

Алекс глубоко вдохнул. Его взгляд упал на массивный рычаг управления огнём. На нём был защитный красный колпачок, словно предупреждающий: «После этого пути назад нет». Большим пальцем он отщёлкнул его. Под ним была та самая, единственная красная кнопка. Кнопка запуска ракет «Молот» – высокоэкспансивных, с самонаводящейся боеголовкой.

– Получай, ублюдок, – прошептал он и вжал кнопку.

Сначала был лишь резкий, оглушительный хлопок отстреливаемых направляющих. Затем из-под крыльев «Валькирии» вырвались две огненные стрелы, оставляя за собой клубящийся белый след. Ракеты, словные ведомые самой местью, пронеслись сквозь облака и врезались точно в кормовую часть «Перевозчика».

Зрелище было впечатляющим. Взрыв не был ослепительной вспышкой. Это было скорее глухое, мощное вскипание: обшивка корабля пришельцев вспучилась, как гнилая плоть, вывернулась наружу, извергая снопы искр и клубы едкого чёрного дыма. От корабля отделились несколько горящих обломков, но он не взорвался. Он замер в небе на миг, а затем, тяжело и неохотно, начал снижаться.

– Попадание! Цель повреждена, теряет высоту! – доложил Алекс, уже заходя на второй заход.

«Перевозчик», извергая дым, как раненый зверь, потянулся к земле. Он не падал, а скорее планировал, чуть касаясь дна мира, его днище оставляло глубокую борозду в песке и скалах. Преследование продолжилось уже на бреющем полёте. Цель устремилась в лабиринт песчаных каньонов, пытаясь скрыться, используя скалы как щит.

Алекс, стиснув зубы, нырнул вслед за ним. Его истребитель на огромной скорости проносился между красно-коричневыми стенами каньона, почти касаясь их крыльями. Песок, поднятый вихрем от двигателей, струился по фонарю. «Перевозчик» отчаянно метался, его пилоты явно знали своё дело, не давая снова поймать себя в прицел.

Но Алекс был ближе. Он видел каждую трещину на чужой обшивке, каждый клокочущий разрыв. Это был момент истины.

– Свободна! – крикнул он в рацию, нажимая на гашетку пушек.

Снаряды калибра 30 мм прошили дымящийся корпус. Но этого было мало. Он снова перевёл палец на красную кнопку. Выпустил последнюю, свою единственную оставшуюся ракету «Молот».

Она влетела прямо в рану, нанесённую первым ударом.

На этот раз «Перевозчик» не выдержал. Внутри него что-то содрогнулось и разорвалось с оглушительным рёвом. Он клюнул носом, врезался в дно каньона и, переворачиваясь, протаранил песок, вырывая многометровую траншею, прежде чем замереть в облаке пыли и обломков.

Алекс с облегчением выдохнул, сделав вираж над местом падения.

– Цель уничтожена. Возвращаюсь на базу.

– Принял, «Клинок-три». С возвращением, герой. Ждём…

Голос оператора оборвался. Одновременно с этим все экраны в кабине Алекса погасли. Визор шлема заполнился статикой. Рев двигателей сменился на зловещее, нарастающее завывание, а затем – на полную, оглушительную тишину. Все системы отключились. Электрическая смерть. Истребитель, мгновение назад бывший вершиной технологий, превратился в беспомощный кусок металла.

– Что за…? EMP? – успел подумать Алекс, когда его машина, потеряв управление, резко клюнула носом и пошла в штопор.

Инстинкт и годы тренировок сработали быстрее мысли. Его правая рука потянулась за чёрно-жёлтую рукоятку между ног. РЫВОК. Ослепительная вспышка, удар по позвоночнику, будто его переехал грузовик, и его вышвырнуло из гибнущего истребителя. Несколько секунд невыразимого хаоса падения, затем резкий рывок – раскрылся парашют.

Он приземлился жёстко, по всем правилам, в облако раскалённого песка, всего в нескольких сотнях метров от дымящихся обломков «Перевозчика». Подняв голову, он увидел, как его «Валькирия» врезалась в склон каньона и взорвалась далёким, беспомощным огоньком.

Тишина. Только ветер гуляет по каньону, да потрескивают остывающие металлические останки двух кораблей. Один – вражеский. Другой – его собственный. Алекс отстегнул привязные ремни и поднялся, с трудом отряхивая песок. Его взгляд упал на чёрную, дымящуюся груду, что ещё несколько минут назад была грозным инопланетным кораблём.

Он был жив. Но он был один. И где-то здесь, в этой безмолвной пустыне, таилась причина, по которой его самолёт превратился в бесполезный металлолом. И он был уверен, что это была не случайность.

Глава 5. «Скиталец»

Капитан Алекс Роджерс стоял посреди раскалённого песка каньона. Адреналин от боя и падения схлынул, сменившись ноющей болью и оглушительной тишиной. Над ним возвышалась чёрная, дымящаяся груда – останки инопланетного «Перевозчика». Его «Валькирия» тлела на склоне. Рация молчала. Мысль была одна: сидеть и ждать – верная смерть. Любопытство, та же сила, что веками гнала человечество к звёздам, глодало его изнутри. Что они перевозили? Он должен был заглянуть внутрь.

Он расстегнул кобуру табельного пистолета и двинулся к гигантской пробоине в борту корабля. Металл был холодным и странным на ощупь, словно отполированная кость. Внутри царил полумрак, нарушаемый сполохами коротких замыканий, выхватывавшими из мрака тела существ с большими, бездонными глазами. Они лежали без скафандров. «Наш воздух для них – яд», – с ледяным спокойствием констатировал он про себя.

Он пробирался дальше, вглубь корабля, к главному грузовому отсеку. Когда массивные двери, с скрежетом поддавшись его усилиям, разъехались, он замер.

Внутри, надёжно зафиксированный мощными ферромагнитными захватами, стоял корабль. Он был размером с небольшой патрульный катер, но его форма была шедевром инопланетного инженерного искусства. Плавные, обтекаемые линии, лишённые острых углов, делали его похожим на каплю ртути или тёмного ската. Корпус из матово-чёрного металла пронизывала сеть мерцающих голубых энергоканалов. Это был не просто корабль – это был инструмент для скрытных миссий, созданный для того, чтобы проникать туда, куда не ступала нога.

«Разведчик? Диверсант?» – подумал Алекс, подходя ближе.

На его удивление, когда он приблизил руку к монолитной поверхности корпуса, участок стены беззвучно растворился, образовав шлюз. Внутри пахло озоном и стерильной чистотой. Интерьер был аскетичным и функциональным. Пройдя по короткому коридору, он миновал несколько запечатанных дверей. Одна из них, с нанесённым значком, напоминающим перекрещенные мечи, была явно оружейной. «Потом», – отбросил он мысль. Сейчас его целью был мостик.

Он прошёл дальше, мельком заметив за другим иллюминатором дверь с символом капли и сканера – нано-медотсек. Рядом располагался отсек, напоминающий мастерскую с 3D-принтерами для печати запчастей, а чуть поодаль – клонированные друг под друга каюты, рассчитанные примерно на десяток человек. Всё говорило о долгих, автономных миссиях в глубоком тылу врага.

Наконец, он оказался на мостике. Небольшое помещение с панорамным видом. Ни штурвалов, ни рычагов. Только несколько кресел и центральное, словно панцирь жука, кресло капитана перед абсолютно гладкой панелью.

– Так… И где тут, чёрт возьми, штурвал? – сняв шлем, он с недоумением огляделся.

Его взгляд упал на матовую поверхность перед креслом. Повинуясь импульсу, он протянул руку и коснулся её пальцами.

Мгновение – и корабль вздохнул.

Голубые линии по всему интерьеру вспыхнули. Воздух наполнился низким, вибрирующим гулом. Прозрачный экран замерцал, и послышался голос – механический, лишённый интонации.

– Gusbdgk wcdn djjvdje jdgdjkw.

Алекс отпрянул. – Что это такое?

Голос откликнулся снова, звуки стали сложнее.

– *+ – %#@(^_^)/\*

Затем последовала пауза, и когда синтезатор заговорил снова, это был уже чистый, нейтральный, идеально понятный русский язык.

– Биометрический сканирование завершено. Раса: Человек. Язык определён и настроен. Калибровка нейроинтерфейса прошла успешно. Добро пожаловать, капитан Алекс Роджерс. Каковы будут ваши приказания?

Алекс медленно опустился в кресло капитана. Оно мягко обняло его, подстроившись под изгибы тела. Он оказался один в сердце незнакомого корабля.

– Свалить куда подальше отсюда, – выдохнул он, чувствовал как его тело устало.

– Приказ принят. Включаю автопилот. Системы выходят на номинальную мощность. Обнаружена усталость капитана. Рекомендую посетить медотсек, для надлежащего осмотра.

Снаружи раздался нарастающий, чистый звук, похожий на гул хрустального колокола. Корабль плавно, с неестественной, призрачной тишиной, рванул с места. Он не вылетел, а буквально выплыл из остатков грузового отсека «Перевозчика», раздвигая искорёженный металл, как бумагу. Через мгновение он был в небе, бесшумный и неосязаемый, как тень.