Последний тур. История третья. Золотое проклятие Качинского

ГЛАВА 2

– Прудникова Елена Николаевна, – спросил рослый мужчина с надменным выражением лица, когда Елена открыла дверь номера.

– Да, – ответила она.

– Капитан Гаврилов, – представился гость и, развернув мятый лист бумаги, показал его Елене. – Вот постановление на обыск в вашем номере.

Елена застыла в проёме входной двери. Гаврилов отодвинул женщину и вошёл в номер.

– Женя! – крикнул капитан одному из своих подчинённых. – Понятых найди.

Женя, недолго думая, постучал в соседний номер. Он и предположить не мог, что там проживает Куприянов. Открыла дверь Людмила.

– Что вам угодно, молодой человек? – недовольно спросила Загурская.

– Здравствуйте! Мне нужны понятые, – стараясь быть убедительным, сообщил цель визита Женя.

– А мне нужно выспаться, – грубовато ответила Загурская.

– Но я…

– Говорю открытым текстом, – Людмила заговорила громко, – я понятой не пойду. Понятно?!

– Кто там, Люда? – раздался голос Куприянова. – Кто в такую рань?

– Лейтенант… – Людмила заглянула в удостоверение, которое развёрнутым держал в руке Женя, – Белоус Евгений Андреевич. Оперуполномоченный отдела уголовного розыска.

– А чего он хочет?

– Он предлагает мне, старшему следователю прокуратуры, поприсутствовать на обыске в качестве понятой.

Куприянов, застёгивая брюки, вышел в прихожую.

– А где у нас обыск, – спросил он растерявшегося молодого опера.

– В соседнем номере, – ответил тот.

– Это в номере Качинского?

– Да.

– Отлично! Я хочу быть понятым. Пошли, Евгений Андреевич.

Куприянов схватил с вешалки рубашку и, надевая её на ходу, пошёл за Женей. У капитана Гаврилова отвисла челюсть, когда перед собой он увидел Куприянова.

– Я буду очень рад помочь вам, товарищ Гаврилов, в качестве понятого, – с едва заметной иронией произнёс Василий.

Гаврилов увидел довольное лицо Василия и скривил гримасу.

– Где ты его взял? – грубо спросил Женю капитан.

– Неприлично в моём присутствии говорить обо мне в третьем лице. Это вас не красит как честного милиционера, – сделал замечание Куприянов.

Повисла пауза. Гаврилов прищурился, и было видно, что он размышляет. Взвешивает. Куприянов удивительно спокоен. Не приготовил ли он камень за пазухой? И какого сюрприза можно ждать от приезжего подполковника? Вывод Гаврилов сделал однозначный – гнать! И чем быстрее, тем лучше.

– Извините, товарищ, по—моему, Куприянов, – сменил тон хитрый Гаврилов. – Но вас мы пригласить в качестве понятого не можем.

Василий понял, что упорствовать бесполезно. Всё равно присутствовать при обыске ему не суждено, но уколоть соперника надо непременно.

– Жаль! – вздохнув, сказал Василий Иванович. – Хотел посмотреть на работу настоящих иллюзионистов. Так сказать, взглянуть со стороны.

– Смешно! – хмыкнув, сказал Гаврилов. – Прямо не Куприянов, а Владимир Винокур. А с чего вы взяли, что здесь будут фокусы показывать?

– Жизненный опыт. Я сомневаюсь, что вчера, перед тем как меня задержать, вы не были здесь и не обыскали номер.

– Ну, допустим, были. И что дальше? – Гаврилов развалился в кресле давая понять, что совершенно не волнуется.

– Тогда скажите, зачем приходить сюда сегодня? Да ещё и без следователя. И думаю что с липовым ордером. Можно взглянуть?

Куприянов протянул руку, понимая, что никто ему постановление не покажет.

– Вы свободны, товарищ командированный, – встав с кресла и подойдя вплотную к Василию, приглушённым голосом сказал Гаврилов. – До свидания. Советую вам не лезть в это дело.

Куприянов заметил испуганный взгляд сидящей на кровати Елены. У неё тряслась нижняя губа и в глазах читалась безнадёжность. Она, оставшись без мужской опоры, потерялась. Все вокруг для неё были чужие и опасные, лишь Куприянов вселял доверие. Василий понял это.

– Вот ведь как бывает, не хотел лезть в это, но теперь передумал. Женщину не обижайте, – сказал серьёзно Василий Гаврилову. – Ей и так тяжело. Проявите сочувствие.

– Учтём! – сухо ответил капитан. – А теперь покиньте номер. Не мешайте следственным действиям.

Василий едва заметно кивнул Елене, мол, держись, если надо помогу, и вышел из номера, закрыв за собой дверь.

– Вася, – строго спросила Куприянова Людмила, – ты зачем туда лезешь? Это чужая территория. Они сами разберутся. Тебе что, слава Бэтмена покоя не даёт?! Тебе надо весь мир спасти?

– Люда, не узнаю тебя. Откуда такой цинизм?

– Про какой цинизм ты говоришь? Ты поставь себя на место Гаврилова. Как бы ты реагировал, если бы какой—то приезжий опер начал собственное расследование на твоей земле? А?!

– Во—первых: не стал бы этого опера пеленать и отправлять в камеру. Во—вторых: выслушал бы его. А в—третьих: он Лену сделает крайней.

– Ну откуда ты берёшь эти фантазии? – Загурская от досады хлопнула себя ладонями по бёдрам. – Откуда?!

– Оттуда, – Куприянов показал на стену, за которой находился номер Качинского.

– Знаешь что, Куприянов. Ты постарел и стал брюзгой. Тебе не первый раз заговоры мерещатся. Факты. Где факты.

– У меня чутьё.

– Чутьё своё можешь, знаешь куда засунуть?

– Догадываюсь.

– Вот так! Я пошла на море. А ты можешь упиваться своим чутьём. Пока фактов не будет, не смей даже заикаться, понял?!

– Понял.

Но факты появились очень быстро. Когда Василий выходил из гостиницы он увидел, как Елену сажают в милицейский уазик. На руках женщины были наручники. Нет, конечно, всё в этом мире может быть. Вполне может быть, что Елена Прудникова причастна к убийству своего сожителя. Вполне может быть, что Гаврилов честный милиционер и хороший опер. Вполне может быть, что скоро найдут убийцу или убийц. И без участия Куприянова справедливость восторжествует. Всё может быть. Но Василий никак не мог прогнать из головы мысль, что в этом деле не всё так просто.

Этим же днём Куприянов решил встретиться со следователем Аркадием Горкиным. Тем самым, который предупреждал о сложном характере Гаврилова. На удачу, Горкин оказался в своём кабинете. Он хорошо принял Куприянова, предложил чай и стал внимательно слушать.

– Аркадий, то, что я буду вам говорить, может показаться странным, начал издалека Василий Иванович. – Я в этом городе всего лишь командированный. Через четыре дня я уеду. И казалось бы, какое мне дело до того кто убил Валерия Качинского. Но дело в том, что я, не по своей воле, оказался втянут в эту историю. И находясь внутри событий, пусть даже самое небольшое время, вижу, что следствие ведётся для галочки. Гаврилов сегодня задержал сожительницу Качинского. У меня есть внутренняя уверенность, что это путь в никуда. Самый простой путь далеко не всегда самый верный. Он собирается сделать её крайней.

Горкин слушал Куприянова, уткнувшись взглядом в свой рабочий стол. Когда он понял, что Василий Иванович закончил, Горкин встал.

– А он так и сделает.

– Значит, я всё—таки не ошибаюсь?

– Я в этом отделе давно. И Гаврилов тоже. Он из погранцов пришёл в милицию. Я с ним схлестнулся ещё тогда. Гаврилов из хорошего мужика пытался убийцу сделать.

– А поподробнее.

– Возвращается человек вечером домой. Дверь никто не открывает. Заходит в дом, а на полу в спальне лежит жена с ножом в груди. Он сгоряча нож выдёргивает, звонит в милицию. Как вы думаете, стал Гаврилов, он тогда на вызов приехал, разбираться, кто же убил женщину?

– Думаю, не стал.

– Конечно! Зачем? Вот около трупа сидит убийца. Одежда в крови, на ноже отпечатки. Надо только найти мотив и если получится свидетелей.

– Чем закончилось?

– Тем, что я на следующий день этого мужчину отпустил. А Гаврилов, со своим дружком, опером из его отдела, встретили меня около дома и прозрачно намекнули.

– Даже так!

– Да! Я же вам говорил, будьте осторожны. Я—то местный. Меня начальство поддержало. Гаврилова тогда чуть не уволили. Но он как—то удержался. Теперь старший опер. Но как был подонком, так и остался.

– И все об этом знают?

– Он раскрывает. Он показатели даёт. И ещё мне кажется, что где—то лапа у него есть. Но в этом я не уверен.

– Я так понимаю, что Прудникова станет очередным раскрытием?

– Не исключаю.

Куприянов на минуту затих. Он очень сожалел, что всё это происходило не в его городе. Там, на своей земле, Василий докопался бы до правды. А что делать здесь? «Звонить Габашидзе? – обдумывал свои дальнейшие действия Куприянов. – Вряд ли разумно. Михаил просил никуда не вляпаться. Не поддержит. Написать прокурору? Несерьёзно. Да и долго. Надо искать связи. Елене надо помочь. Но самый короткий путь, это разговор с Гавриловым. Попробую».

– Спасибо вам, Аркадий, – поблагодарил следователя Куприянов. – Я ещё больше убедился, что Прудниковой надо помочь.

– Пожалуйста! Если что, звоните, – Аркадий протянул Василию визитку.

– А вы я так понял, Гаврилова не боитесь.

– Не боюсь. У меня тоже есть прикрытие. Но это мой секрет. Ещё раз, Василий Иванович, будьте осторожнее.

– Буду.

У дежурного Куприянов узнал, где находится кабинет Гаврилова. Без труда его нашёл и, постучавшись, открыл дверь. В кабинете у стола сидел мужчина. Он обернулся и посмотрел на Василия маленькими колючими глазами. Посетитель был крепкого телосложения, невысокого роста, брюнет с волевым загорелым лицом. На голове кепка в стиле «милитари». На ногах высокие армейские ботинки, в которые заправлены брюки цвета хаки, с обилием нашивных карманов.

– Здравствуйте! – обратился к незнакомцу Василий. – А капитан Гаврилов где?

– Не знаю! Сам жду, – ответил мужчина и отвернулся.

– А вы кто, – продолжал расспрашивать мужчину Василий, – тоже оперативник?

– Нет! – с недовольством буркнул мужчина, не поворачиваясь в сторону Василия.

– А кто?

– Посетитель.

– Свидетель или потерпевший? – Куприянов не оставлял затеи разговорить незнакомца.

Но посетитель повёл себя странным образом. Он резко встал и, отодвинув Куприянова, вышел из кабинета. Даже не вышел, а вылетел. Василий хотел вслед убегающему задать ещё вопрос, но тот так стремительно шмыгнул на лестничную клетку, что Куприянов не успел. Василий закрыл дверь кабинета и стал ждать Гаврилова в коридоре. Ожидание затянулось. Когда Куприянов уже решил уйти, в конце коридора появилась рослая фигура опера.

– Чего вы хотели, – спросил Василия Гаврилов, подойдя к двери своего кабинета.

– Я хочу с вами поговорить как опер с опером.

– А! Это типа мы одной крови, – с ехидной ухмылкой сказал Гаврилов.

– Насчёт крови не знаю, но служим одному делу. Может, пригласите в кабинет? Не в коридоре же разговаривать.

– А мы, подполковник, не будем разговаривать. У меня нет времени на пустые разговоры.

Смотря в глаза Стасу Гаврилову, Василий почувствовал жгучую неприязнь собеседника к себе. Чем она была вызвана неясно. Скорее всего, тем, что Куприянов представлялся Гаврилову в виде грозного препятствия к быстрому раскрытию дела об убийстве Качинского. Бессмысленно было искать путь к налаживанию контакта.

– Ладно, – Василий сбросил с лица маску вежливости, – тогда коротко и о главном. Прудникову я в обиду не дам. Если сомневаешься в моих способностях – наведи справки. Поступи с ней по совести.

– А то что?!

– А то я вернусь. И радости тебе от этого не будет. Пока, капитан!

Василий не дал возможности Гаврилову бросить последнюю реплику. Он, так же как и посетитель, быстро удалился.

Вечером, возвращаясь в гостиницу, Василий думал, рассказать обо всем, что происходило сегодня Людмиле или промолчать. С одной стороны Загурская всегда может дать дельный совет, с другой – Василий и так считал, что уже испортил ей отпуск. Людмила сама пошла на разговор. Она уже научилась по пластике тела Куприянова определять, какого рода мысли бродят в его голове. Василий, ничего не скрывая, рассказал Людмиле о своих сегодняшних похождениях.

– Тебя невозможно переделать, Куприянов, – резюмировала Загурская. – Что собираешься делать? Надеюсь, у тебя хватит ума не устраивать в этом городе революцию?

– Понимаешь, Люда, я бы спокойно ко всему отнесся, если бы ни эта особь Гаврилов. Он закроет Прудникову надолго. А женщина ни в чём не виновата.

– Я уже начинаю ревновать тебя к ней, Вася.

– Люда, я серьёзно. Она совершенно беспомощное существо. Мы же с тобой это видели. Система её раздавит. А убийца, настоящий убийца, будет спокойно поджидать следующую жертву. Ты со мной согласна?

Конечно же, Загурская была абсолютно солидарна с Василием. Она сама ревностно относилась к справедливости. И, несмотря на то, что впереди должно было быть ещё три беззаботных дня у моря, решила следующим днём пожертвовать.

– Я попробую тебе помочь.

Загурская взяла телефон и ушла на лоджию. Куприянов слышал лишь обрывки фраз, доносящиеся оттуда. Так и не дождавшись Людмилу, Василий заснул.

Проснулся Куприянов рано. Людмила ещё спала. Василия так и подмывало разбудить любимую и узнать о результате вчерашних телефонных разговоров. Но благоразумие взяло верх. Василий налил себе утренний кофе и вышел на лоджию наслаждаться хрупким сочинским утром.

– Вася! – позвала Куприянова проснувшаяся Людмила. – Если ты сейчас сделаешь мне кофе, то я расскажу тебе интереснейшую новость.

– Сию минуту, моя госпожа!

Сев на кровать и наслаждаясь ароматным напитком, Людмила рассказывала Василию то, что узнала вчера. Первым делом, Загурская позвонила Веронике, старосте своего курса в юридическом, и навела справки. Вероника поддерживала связь со многими однокашниками. Она могла знать, если кто—нибудь в данный момент работал в Сочи. Но Вероника ничем не помогла, только из—за своей болтливости отняла уйму времени. Дальше Людмила сделала ещё несколько звонков, но всё оказалось напрасно. И только звонок в адвокатскую контору, в которой до возвращения в следствие работала Загурская, дал положительный результат. Таким образом, Людмила связалась с адвокатом, которого назначили для защиты Прудниковой.

– Ну и что она тебе рассказала? – торопил Люду Куприянов.

– Она ничего по телефону говорить не стала. Но назначила на сегодня встречу. В час в ресторане «Горный приют». Это где—то далеко. Поэтому ты оплатишь мне такси. Согласен?

– Без вариантов. Я бы поехал с тобой, но меня не отпустят.

– Я и сама прекрасно справлюсь. Вечером всё тебе доложу. Спасибо за вкусный кофе.

Людмила протянула пустую чашку Василию. Василий потянулся за ней, но Люда схватила его за руку и озорным взглядом дала понять, что хочет мужской ласки. Прямо сейчас…

Ресторан «Горный приют» действительно находился далеко от города. Адвокат Прудниковой Светлана Шевченко, опасаясь лишних глаз и ушей, назначила встречу следователю Загурской подальше от города. Полненькая официантка с детским лицом проводила Людмилу в отдельный кабинет. Там её уже ждала Светлана.

– Я бы не стала с вами встречаться, – после приветствия сказала Шевченко, – но вас рекомендовал Коцкий. А этому человеку я верю.

– Да, – подтвердила Загурская. – Владимир Петрович личность авторитетная.

– Будете что—нибудь заказывать? – прервала разговор улыбчивая официантка, обращаясь к Людмиле.

– Мне чай и какое—нибудь пирожное. На ваш вкус. Если можно быстрее.

Официантка кивнула и пропала за занавеской.

– Светлана, – сев напротив адвоката, начала говорить Загурская. – Вы имеете полное право мне ничего не рассказывать. Я лицо неофициальное. Здесь я в отпуске. Так что если вас что—то смущает в просьбе Коцкого, можете отказаться. Я пойму.

– Скажите Людмила, эта Прудникова, она вам кто?

– Никто.

– Тогда зачем она вам? Личный интерес? Или кто—то в чём—то заинтересован.

– И да и нет. Попробую объяснить.

Людмила подробно рассказала Шевченко обо всем, что случилось с момента их с Василием приезда в гостиницу.

– То есть, вас даже никто не просил за Прудникову? – с нескрываемым удивлением спросила адвокат, выслушав рассказ Людмилы.

– Нет.

– Хорошо! Хотя я давно не встречала подобной мотивации. Косвенные улики против Елены есть. Первое: сразу после того как Прудникова узнала о смерти Качинского, она сняла все деньги с его карточки. Второе: накануне Прудникова встречалась с неустановленными мужчинами в сквере около гостиницы. Есть свидетели. Третье: в день убийства, вечером Прудниковой поступил звонок с неизвестного номера. После звонка этот номер был заблокирован. Вероятнее всего сим—карта уничтожена. Вот это пока вся информация.

– Да, вы правы. Улики на самом деле есть. Тут надо разбираться.

– Да, я забыла сказать: сим—карта была куплена в Якутске.

– В Якутске?

– Да. А почему вы так удивились? Качинский и Прудникова оттуда, из Якутска.

– Я не знала об этом. Спасибо, Светлана.

Загурская допила чай и, оставив на столе купюру, вышла.

– Послушай, Люда, я в розыске не один десяток лет, – сказал Василий после рассказа Загурской о встрече с адвокатом. – Если собирать в кучу, то это похоже на улики. А каждая по отдельности – пшик. Деньги Лена могла снять потому, что понимала – карту немедленно заблокируют. Это не преступление. Звонок тоже мог сделать любой человек. Необязательно, что он причастен к убийству. Он может вообще не знать Качинского. Двое мужчин могут быть просто прохожими. Мало ли, сколько мужиков пристаёт к женщинам на улице.

– Я тоже не вижу, Вася, в этих уликах повод для ареста Прудниковой. Хотя эти вопросы надо прояснять.

– Я уверен, что никто ничего прояснять не будет. Гаврилов тупо отрабатывает галочку. Ему нужно раскрытие.

– Знаешь, дорогой, что мне показалось, когда я говорила со Светланой?

– Что?

– Она боится. Она взвешивала каждое слово. Не хотела сказать лишнего.

– Уверена?

– Не знаю. Возможно, показалось. Несмотря на рекомендацию Коцкого, я для неё человек незнакомый.

Василий вынул из кармана пачку «Camel». Выудил оттуда сигарету и по своему обыкновению принялся нюхать. Загурская улыбнувшись, сказала:

– Задумал что—то подполковник Куприянов. Обдумываешь, как устроить побег бедной женщине?

Куприянов многозначительно поднял указательный палец, давая понять, что нужна тишина. Он вышел на лоджию, затем вернулся обратно.

– Мне надо с ней встретиться, – наконец сказал он.

– С кем с ней? С Прудниковой?

– И с Прудниковой тоже. Но прежде с адвокатом.

Немалых трудов стоило Людмиле уговорить Светлану на встречу с Куприяновым. На этот раз адвокат ждала Василия в Хосте, в небольшом ресторанчике около вокзала. Василий использовал все свои приёмы и в итоге добился того чего хотел. Шевченко согласилась взять с собой Куприянова в качестве помощника на встречу с Прудниковой.

– Но есть одно «но». Вы когда уезжаете? – спросила Светлана.

– В воскресенье.

– Мне надо позвонить.

Шевченко взяла из сумочки телефон и отошла. Разговор был недолгим. Когда адвокат вернулась, она сказала:

– Вам везёт, Василий Иванович. В воскресенье утром на смену в изоляторе заступает человек, который не будет задавать лишних вопросов.

Светлана рассказала Куприянову, куда и во сколько надо будет приехать в назначенный день. А вечером этого же дня, Шевченко позвонила Людмиле и сообщила, что Прудникова дала признательные показания. Якобы она заказала убийство Качинского, чтобы завладеть его деньгами. По фото она опознала тех двух мужчин, которым она заплатила за заказ.

– Гарри Гудини отдыхает, – возмутился Василий, услышав эту новость. – Как у них тут всё складно. Не удивлюсь, если завтра узнаем, что этих мужиков задержали, и они тут же признались.

– Это да, – поддержала Василия Загурская. – И никто не будет задавать вопрос: где в незнакомом городе Прудникова нашла этих головорезов и как смогла с ними договориться.

– Теперь воскресная встреча приобретает совершенно иной смысл. Если, конечно, Светлана её не отменит.

На следующий день опять позвонила Шевченко.

– События развиваются бурно, – сказала она в трубку. – Сегодня ночью исполнителей оперативники Гаврилова пытались задержать.

– Пытались, значит, не задержали? – сделала вывод Загурская.

– Одного убили, второй скрылся.

– Всё идёт по предсказуемому сценарию, – заметила Людмила. – Света, завтра всё остаётся в силе?

Светлана какое—то время не отвечала. Пауза заставила Людмилу поволноваться.

– Если Василию Ивановичу это надо, то всё в силе, – ответила Светлана.

В воскресенье в половину девятого утра Василий ждал Шевченко в условленном месте. На самом деле никто не задавал лишних вопросов. Стандартные процедуры и Куприянов с Шевченко в комнатке, пахнущей свежей краской, ожидают Прудникову.

Крупная, с мощной грудью женщина—конвойный завела Елену в комнатку и вышла в коридор. Прудникова выглядела подавленной. Лицо землянистого цвета, немытые волосы и покрасневшие глаза. Когда Елена увидела в помещении Куприянова, она машинально выпрямила плечи и на устах появилась тень улыбки.

– Здравствуйте, Лена, – тихо произнёс Василий. – Не удивляйтесь. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Лена взглянула на адвоката и тут же погрустнела. Василий понял.

– Не опасайтесь Светлану. Она друг.

Прудникова всё равно продолжала смотреть на Шевченко с недоверием.

– Лена, – обратился к женщине Василий, – зачем вы взяли на себя то, чего не делали?

Куприянов смотрел в упор на Прудникову. Он своим взглядом призывал её к честности. Лена опять посмотрела на Шевченко, опустила глаза и прошептала:

– Я призналась. Это я сделала. Я… я… – Лена не договорила и расплакалась.

Василий достал из кармана брюк носовой платок и протянул Прудниковой.

– Возьмите! Вы никого не убивали и никого не заказывали. Вас заставили признать вину, да?

Елена плакала и не отвечала.

– Вас запугали? Это капитан Гаврилов?

При упоминании фамилии Гаврилова, Елена вздрогнула и закричала:

– Нет! Никакой не Гаврилов. Это я… я сама. Я заказала.

– Предположим, – Куприянов решил зайти по—другому. – Значит вы, Елена, заказали Валеру. А где вы нашли исполнителей? Где вы с ними познакомились?

– В ресторане.

– Когда?

– Не помню!.. В этот день или раньше… Я всё сказала следователю. Не мучайте меня. Я ничего не хочу. Не хочу!

– Лена, почему вам безразлична ваша судьба? – Василий не терял надежды расположить к себе Прудникову. – Я уверен. Нет, я знаю, что вы не виноваты в смерти Валерия. Зачем вы добровольно идёте на эшафот? Я хочу вам помочь.

Елена перестала всхлипывать. Она опустила голову и смотрела в пол. В руках нервно теребила носовой платок.

– Зачем я вам, Василий Иванович. Меня никто не любит. Я никому не нужна, – Лена говорила ослабшим хрипловатым голосом. – Валера тоже меня не любил. Он Бейсика любил.

– Кто такой Бейсик? – спросил Василий.

– Собака. Овчарка. Он ведь выгнал меня. Выгнал на улицу. А собаку положил с собой в постель. Пользы, говорил, от неё больше чем от меня. А потом и Бейсика предал. А вместо него взял сюда меня. Наверное, здесь от меня больше пользы. Конечно, Бейсик ему детей не родит. А я могла. Но не хотела.

Елена замолчала. Она аккуратно сложила платок и положила его не стол. Потом посмотрела на адвоката. Взгляд её стал колким и смелым.

– Я рада, что его убили, – продолжила Лена. – Рада. Валера был плохим человеком. Не надо мне помогать, Василий Иванович. Если я сама не хочу себе помогать, то вам тем более не надо это делать. А от вас я отказываюсь, – сказала Прудникова Светлане. – Мне не нужен адвокат.

Света пожала плечами, и было хотела переубедить подзащитную, но впервые увидев решительность в глазах Прудниковой, передумала.

– Ваше право. Я настаивать не буду, – ответила адвокат.

Куприянову в этот момент показалось, что Шевченко обрадовалась заявлению Елены.

Светлана вызвалась подвезти Куприянова до гостиницы, но Василий отказался. Времени до отъезда было ещё много и он решил ещё раз увидеться с Гавриловым. Дежурный сообщил, что капитан у себя в кабинете. Он сегодня дежурит. Куприянову как всегда повезло, а то пришлось бы добывать номер телефона опера. Василий поднялся по уже знакомой лестнице и, постучавшись, резко открыл дверь кабинета.