Река Другой стороны

Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы Берта Аскольдовна, каким-то образом почуяв неладное, вдруг не приехала сама.

– Так и знала, – сказала она прямо на пороге, – что дело неладно.

Мягко, но крепко она взяла растерянную Холли за плечи – та как раз пыталась понять, сон это или на самом деле, – и развернула к свету.

– А куда смотрят твои родители? – строго спросила Берта Аскольдовна, внимательно вглядываясь в лицо внучки и хмурясь.

– Папа на гастролях, а мама…

Бабушка Берта махнула рукой:

– Понятно, не объясняй. Это был риторический вопрос. Что ты сегодня ела?

– Я? Как-то в последнее время нет аппетита, и…

– Пойдем.

Берта Аскольдовна обняла ее за плечи и повела на кухню, даже не сняв сапог. Холли посмотрела на грязные следы, остающиеся на паркете, и вяло подумала: «Мама меня убьет». А потом сразу же: «Ничего она не сделает, ведь бабушка приехала».

– Бабушка, – всхлипнула Холли, – ты правда приехала?

– Правда, Цветочек, – подтвердила бабушка. Остановилась, крепко прижала к себе, погладила по спине. Шепнула дрогнувшим голосом: – Что же ты мне ничего не сказала, малышка?

– Я как-то… – смутилась Холли, только теперь сообразив, что было действительно глупо ничего не говорить.

– Неважно, – бабушка махнула рукой. Усадила Холли на стул, зазвенела посудой. Зашумел чайник, по кухне поплыл завораживающий запах травяного чая. Заварку, видимо, бабушка привезла с собой.

– Сперва пей, потом ешь, после поговорим, – сказала она, водружая перед внучкой огромную чашку и тарелку с куском творожного пирога. Холли послушно сделала несколько глотков – и вдруг почувствовала, что действительно хочет есть – впервые за несколько последних дней. Пирог оказался чудесным – сладким, нежным, с поджаристой тонкой корочкой. Наевшись, Холли зевнула. Ее клонило в сон. И странно – мысль об этом не пугала. Наверное, потому что бабушка здесь – а значит, что может случиться плохого?