Узоры тьмы

Она проскользнула в ванную и, тяжело дыша, прислонилась затылком к двери. Жизнь с ним под одной крышей оказалась кошмаром наяву. Случайные столкновения, оканчивающиеся взаимной неловкостью. Вымученные диалоги. Напряжение, висящее между ними, как будто оба перестали понимать, как вести себя друг с другом. Но по крайней мере, они с Аттисом хотя бы общались, если это можно было так назвать, а вот Эффи Анна практически не видела: та или где-то пропадала, или спала, или снова где-то пропадала. А чего она, собственно, ожидала? Что после того их разговора о проклятии, когда они в открытую все обсудили, они, возможно, могли бы попытаться… что? Анна рассмеялась над собственной наивностью. Попытаться быть сестрами? Делать вид, что все снова нормально?

Во всем происходящем не было ничего нормального.

Сегодня им предстояло вернуться в школу и делать вид, что слухи о колдовстве не имеют к ним никакого отношения, в то время как магия Анны до сих пор самопроизвольно прорывалась наружу в непредсказуемые моменты. Она включила душ, и обрушившийся на нее поток не успевшей еще нагреться воды отогнал будоражащие видения Аттиса в полотенце на бедрах, но в плеске воды Анне слышался звон стекла разлетевшихся вдребезги бутыльков и флакончиков с Селениными зельями. Тетин смех. Тишина, наступившая после, ее страх, прячущийся обратно в свою скорлупу.

После того инцидента Селена пришла в ужас, но никто не смог ничего ей объяснить. Аттис с Эффи время от времени поглядывали на Анну со странным выражением, но та упорно делала вид, что ничего не понимает и о происшедшем ей известно ничуть не больше, чем им. Селена все поняла. Как и тогда на похоронах, магия Анны вырвалась на свободу, круша и уничтожая все вокруг. Анна и без того чувствовала себя ненормальной и даже не пыталась ничего объяснить Эффи с Аттисом – оцепенение, тьму, которую она чувствовала каждой клеточкой своего тела, как будто что-то рвалось из нее наружу…

Анне вспомнились вороны, кружившие в небе над мрачной громадой Тауэра, – крылья широко раскинуты, перья встопорщены, словно пытались вырваться на свободу, но какая-то темная сила удерживала их на месте.

Круг за кругом – пике – смерть.

Круг за кругом – пике – смерть.

Почему?

Она выключила воду. Думать об этом сегодня было ни в коем случае нельзя. Хватит с нее взрывов и разрушений. «Я никто», – упорно твердила она себе, но выходило не слишком убедительно. Анна больше не была никем, она была ведьмой с внушительным багажом тайн, которые нужно было скрывать от окружающих.

Час спустя она втиснулась в крошечный «пежо» Аттиса. Тетя была бы недовольна состоянием ее формы: юбка помята, блейзер, все лето пролежавший в коробке, в заломах. Анна попыталась пригладить волосы перед зеркалом, но, как она ни старалась, они не желали становиться не такими яркими. Неестественно яркими. Она завязала их в хвост.

– ЭФФИ! – закричал Аттис от входной двери. – Если ты сейчас не выйдешь, я возьму тебя в охапку и вынесу!

Эффи наконец появилась, облаченная в форму в своем неповторимом стиле: рубашка не застегнута, кружевной лифчик выставлен на всеобщее обозрение, под глазами осыпавшаяся вчерашняя тушь. Аттис сунул ей в руки стаканчик с кофе и потащил к машине.

Она плюхнулась на переднее сиденье.

– Неужели уроки в самом деле начинаются в такую рань? Вам не кажется, что это злостное нарушение прав человека?

– Не уверен, что тебе удастся отстоять свои права в суде, учитывая, что ты всю ночь где-то шлялась, – заметил Аттис, садясь за руль.

– Ах да! – засмеялась Эффи. – Кажется, я что-то такое припоминаю.

– Нам пора ехать. – Анна изо всех сил попыталась сделать так, чтобы голос не выдавал ее напряжения. – Пожалуй, сегодня не стоит опаздывать.

– Ты права. – Эффи подмигнула ей в зеркало заднего вида. – Мы должны появиться с помпой.

– Я не это имела в виду.

Аттис включил радио. Шел выпуск новостей.

Представитель Лондонского Тауэра подтвердил, что тауэрские вороны не будут заменены в обозримом будущем. «Мы хотели бы лучше понимать причины, стоящие за гибелью наших воронов, прежде чем задумываться о замене. В настоящее время мы работаем с приглашенными экспертами с целью определить точную причину…»

Эффи переключила канал на музыку. Анна принялась теребить пуговицы на рукаве блейзера, затем устремила взгляд в окно. Небо было ясное, того оттенка синего цвета, какой способна вообразить себе только осень.

– Вы видели, что БППКП выпустило заявление относительно происшествия с воронами?

– Напомни мне, что это за БППКП такое? – с притворным равнодушием произнесла Эффи.

– Раньше они назывались Институтом исследования организованного и ритуального насилия, но потом переименовались и стали Бюро профилактики и предотвращения колдовских практик, помнишь?

– А, точно. Пусть идут в задницу вместе со своими заявлениями.

– К сожалению, я не думаю, что они последуют твоему совету. В последнее время они высказываются все громче и громче, что придает весомости всем этим историям в новостях. А теперь еще их так называемый ведущий специалист, Маркус Хопкинс заявил, что происшедшее с воронами было вопиющим актом пагубы, – этот термин они используют для обозначения магии. И что они пытались предупреждать, что нечто подобное непременно произойдет, и это только начало…

Брови Аттиса в зеркале заднего вида сошлись на переносице.

– Основная версия – это что вороны страдали от зоохоза.

– Что такое зоохоз? – нахмурилась Эффи.

– Это когда животные в неволе демонстрируют нехарактерное, повторяющееся или агрессивное поведение. Примерно как ты в образовательных учреждениях.

Эффи ткнула его локтем и обернулась к Анне:

– Вот видишь? Коуны уже придумали всему самое что ни на есть прозаическое объяснение.

Анна уже знала, что превалирующая версия – зоохоз, но она не выдерживала никакой критики. Вороны содержались отнюдь не в неволе. Их каждый день выпускали из клеток, и они никогда прежде не были замечены в подобном поведении. Зоохоз за одну ночь возникнуть не мог.

– Может, официальные источники это и говорят, – пробормотала она. – Но им мало кто верит.

Ей вспомнились комментарии, которые она видела в Интернете:

Вороны – вестники смерти. Может, это предупреждение всем нам?

За всем этим, несомненно, стоят безликие ведьмы! А ведь БППКП пыталось до нас достучаться…

Яд. Как бы не так! Эти птицы демонстрируют явные признаки одержимости демонами.

Говорят, что, если вороны когда-нибудь покинут Тауэр, Лондон падет. Этот город определенно проклят…

Последнее утверждение Анна даже погуглила. Оно оказалось правдой. Существовало древнее поверье, которое утверждало, что если тауэрские вороны когда-либо покинут его, то Лондон, а возможно даже, и вся Британская империя, падет…

Она уже собиралась сказать об этом остальным, когда Аттис въехал в ворота школы Святого Олафа, и во рту у Анны мгновенно пересохло. Перед ними в лучах утреннего солнца простирались идиллические лужайки: трава аккуратно подстрижена, тополя, растущие вдоль подъездной дорожки, отполированы ветром до рыжей бронзы. Впереди показалась школа, строгая и величественная, как всегда, и являющая собой мрачный контраст с окружающей обстановкой. Выглядела она со своими толстыми кирпичными стенами, маленькими окошечками и остроконечными башенками и шпилями не слишком гостеприимно.

Надеждам Анны подъехать незаметно было не суждено сбыться, поскольку Аттис залихватски загнал «пежо» на крохотный свободный пятачок на уже заставленной машинами школьной парковке под аккомпанемент оглушительного салюта из выхлопной трубы и включенного на всю катушку радио. Эффи распахнула дверцу и выпорхнула наружу.

Все глаза мгновенно обернулись в ее направлении, после чего, расширившись, торопливо отвернулись в другую сторону. Ученики начали перешептываться, родители поджимали губы, одна из мамаш поспешила отвести дочку подальше. Анна выбралась из салона, низко наклонив голову и жалея, что не может остаться в машине. Аттис помахал им рукой и уехал в направлении школы для мальчиков, которая располагалась чуть дальше по дороге. Заведения были отдельными, но взаимосвязанными, в особенности в выпускном классе, где все уроки и мероприятия были общими.

Примечания