Край

– Вы с Марком первые, – не дав мне договорить, бросил Лидер.

– Ну вот, теперь меня все устраивает, – тут же ответила я и снова впала в истому.

– Больше никто не хочет рассказать о дополнительных вводных? – разведя руками, спросил Фастов.

– Я должен спать днем, потому что ночью я стою на стреме, – откликнулся Тед.

– У меня просто написано «Post Office7», – прочла Ника по-английски с новгородским акцентом. – А еще мне нельзя передавать карту другому человеку.

– Моя аптечка лежит в багажнике фургона, в ней же находится антидот, – зевнула я, всем своим видом показывая, насколько этот разговор мне был неинтересен.

– Мира, и ты знала о дополнительных правилах? – разочарованно проговорил Митя.

– Ну, оно ведь не так важно.

– Да ну тебя, – обиделся парень. – Мариша, у тебя что?

– Напоминание о том, что нужно брызгаться духами, – покачала головой девушка. – А еще написано, что нужная мне вещь находится под желтым крестом.

– Он есть на карте, – оживился Эдди. – А что за вещь – не написано?

Азиаточка отрицательно помотала головой.

Шествуя до фургона марки Мерседес мы не говорили ни о чем важном. Разговор не завязывался, и это подчеркивало, что после школы мы отдалились друг о друга и у нас уже не было общих интересов. Казалось, что мой рюкзак с каждым шагом становился все тяжелее, уменьшая шансы доползти до машины. Но внезапно мне бесконечно полегчало: Митя забрал мой багаж, донес до фургона и бросил в салон к остальным вещам.

Фургон был белым и ничем не выделялся. Грязь въелась в краску, и даже после мойки он выглядел старым дачным холодильником. Странно, но это привлекало меня. Он создавал уютную атмосферу, подходящую для долгих путешествий.

Я села спереди рядом с Димой, а ребята расположились в довольно комфортабельном салоне, который никак не сочетался с внешним видом автомобиля: в нем были установлены мягкие диванчики, под потолком были встроены лампочки, а на полу в пакетах лежали подушки и пледы. Салон был отделен от первого ряда сидений перегородкой, которую при желании можно было закрыть.

– Я не хочу, чтобы ты ночевала в одном номере с Марком, – признался Фастов, вглядываясь в незнакомые дороги.

– Думай о своей жене, а не обо мне, – огрызнулась я и тут же об этом пожалела. Дима не заслужил грубого обращения.

– Злишься на меня так, будто я тебе что-то обещал!

– Я злюсь, потому что я тебе ничего не обещала! Зачем ты придаешь значение нашим с Марком отношениям? Мы развелись, и я не хочу его знать. Я и без тебя помню, что он циник, эгоист, извращенец…

– Тут, вообще-то, все слышно! – послышался голос из салона.

– О, я надеюсь, для тебя это не новости? – вспылила я, но прикусила язык. Мне было тяжело обуздать свои эмоции, но не хотелось портить ни с кем отношений уже в начале пути. – Извини.

– Я извиняться не буду, – гавкнул Фастов.

– Да мне все равно, я же не с тобой спать буду! – ответил Марк, после чего последовали сдавленные смешки.

Я вытащила из-под кресла литровую бутылку воды и практически опустошила ее. В горле пересохло от перенесенного в самолете стресса.

– Если мне не изменяет память, тебе нужно мало пить, – подметил Митя, косясь в мою сторону.

– А кто следит? – я вызывающе повела бровью и сделала еще один глоток.

– Это меня и настораживает, – почти шепотом сказал Фастов. – Не имеет никакого смысла прописывать такие правила без возможности следить за их выполнением.

– Ой, давай закончим на сегодня с подозрениями, – я сладко потянулась. – Думаю, после первой ночи все прояснится. А сейчас включи музычку и держись за баранку.

                                             * * *

Мы ехали намного дольше обещанных двадцати минут, из-за чего мне начало казаться, что я иду пешком. Здания стали редеть, высотки и благородные новые постройки исчезали, и вскоре местность превратилась в заброшенную пустыню с пыльными сараями и придорожными забегаловками.

Я дремала, краем уха слушая короткие разговоры ни о чем, и вот, наконец, почувствовала снижение скорости автомобиля.

– Выглядит не очень дружелюбно, – пробубнил Дима, заезжая на абсолютно пустую парковку.

– Ты когда-нибудь бывал в мотелях? – сквозь сон произнесла я. – Это тебе не пятизвездочные отели с бассейном и рестораном.

– Что такое пятизвездочные отели я тоже не знаю, – с раздражением от усталости рявкнул Фастов.

– Мы реально будем в машине ночевать? – жалобно спросила Марина.

– Попробуем купить еще номера, – сказал Лидер.

– А что пробовать-то? Ты здесь еще кого-нибудь видишь? – сыронизировал Тедди, но под едким взглядом Эдуарда притих.

Я вытащила из багажника рюкзак и поплелась ко входу. За мной почти вприпрыжку следовал Марк.

– Поиграем сегодня ночью в твою вторую любимую игру? – напевал тот.

– Будешь спать в туалете, если хоть пальцем до меня дотронешься, – предупредила я.

– Кто тут злится? – парень потрепал меня по щеке, за что получил в лоб.

Мотель выглядел как старое кирпичное одноэтажное здание, потерпевшее пожар. Поэтому меня ничуть не удивила обстановка внутри: пожелтевшие бумажные обои прошлого века, ободранные в некоторых местах; затоптанный дощатый пол; потрепанный тканевый диван, напротив которого стоял антикварный, но никому не нужный телевизор. За столом администратора стоял щуплый очкарик с отстраненным взглядом, словно он не понимал, зачем он тут находится.

– Нам нужно несколько комнат, – со свойственной ему холодностью обратился к администратору Лидер.

– Простите, но все занято, – заикаясь, констатировал очкарик.

– Вы уверены? – с давлением уточнил Эд.

– По крайней мере, номера оплачены… И я не имею права никого в них пускать, пока мне не вернут ключи.

– Спокойной ночи, друзья, – безропотно и совершенно не мучаясь совестью, я прошла дальше по коридору, ища номер, указанный на ключе с ярлыком из линолеума.

– Ага, – с радостью махнул рукой Марк. – Вы еще не хотите отдать мне свои деньги? Мало ли вдруг их сопрут, пока вы спите.

– Я буду на стреме, – напомнил Тед.

– Ты серьезно?!

– Если просят, значит так надо.

– Ты мегакрутой, чувак, – брюнет жестом отдал честь Мише и ткнул в меня пальцем. – А я вот пойду посплю в хорошем номере с хорошей девочкой!

Но то, что Марк обозвал «хорошим номером», мягко говоря, привело меня в уныние. Потолки в комнате были в разводах от дождя, на полу и в стенах зияли трещины, а кровати были застелены старинными клетчатыми пледами с протертыми временем и прожженными сигаретами дырами. Но ничто из этого не остановило меня перед соблазном поскорее перейти в горизонтальное положение.

– Назовем это стилем «лофт», – протянул Маркуша. – Но спать в двух метрах от тебя – это уже вообще ни в какие ворота не лезет!

– Марик, прекрати паясничать, – устало попросила я и вынула из рюкзака полотенце.

– Мирик, прекрати ходить одетой, – неудачно передразнил меня парень, но все равно заставил меня рассмеяться.

– Я иду в душ, – сообщила я и прыгнула через порог.

– А я? – кинул мне вдогонку парень.

– А ты, Дуров, дурак.

В школе и институте Марка дразнили вовсе не дураком. Раньше он часто увлекался травкой, поэтому производная от его фамилии сложилась скорее от «дурь наркотическая». Но я не любила вспоминать данные эпизоды нашей жизни.

Душевая была общей для всех гостей, но, вопреки моим опасениям, оказалась довольно приличной. Горячая вода ударила по моему озябшему телу и согрела, как летнее солнце греет после холодной весны, я расслабилась и закрыла глаза. По привычке я начала напевать мелодичную песенку, из-за чего на несколько секунд почувствовала себя дома. Стало приятно и комфортно, энергия возвращалась, силы восстанавливались. Я даже начала пересматривать свое отношение к бывшим одноклассникам, в частности к Марку, оттого, что становилась добрее.

Приятное тепло буквально на миг прервалось легким дуновением прохлады. Я стояла в ванной с закрытыми шторками, окруженная плотным паром, и не могла видеть, что происходит вокруг. Но мне показалось, что кто-то сумел открыть дверь и войти.

«Это мое воображение», – твердила я себе. «Всего лишь воображение…».

Несмотря на горячую воду, я покрылась мурашками, а нижняя губа начала подрагивать от волнения. Я перестала петь.

По занавеске пробежалась тень, и я окончательно убедилась, что я не одна. Мне хотелось кричать, но от страха мою грудь болезненно сдавило, и я могла лишь отчаянно кряхтеть. Вдруг моих локтей коснулись чьи-то пальцы, и я резко развернулась, чтобы рассмотреть, кто вломился ко мне в душ. Пока пелена страха перед глазами исчезала, и я распознавала силуэт, пальцы продолжили скользить по моей коже, нежно водя по талии и бедрам.

– Ты – больной идиот, Дуров!!! – завопила я, сжав покрепче кулаки, приготовившись к смертельному апперкоту разъяренной женщины. – Ты, дебил, вообще в своем прокуренном уме?!

– Покричи, покричи, – любовно прошептал парень. – В эту игру ты любишь играть больше всего.

Внезапно мне стало совсем не по себе, но уже не от страха или волнения. Внутри меня разгоралось что-то сонное, горячее, опьяняющее и явно инородное.

– Что ты со мной сделал? – пыталась выговорить я, но язык отек и не поворачивался.

– Ты тоже это чувствуешь? – выдавил Марк, после чего обмяк и упал на колени.

Кажется, я тоже уже не стояла. Пар начал сгущаться, и вскоре я не могла видеть ничего, кроме ярких пятен разворачивающегося в моем сознании сна.

Мерзко. Первое, что я почувствовала, когда начала приходить в себя, была ледяная прохлада металла, который сковывал мои запястья, щиколотки и живот. Я все еще была мокрой, но теперь холодные капли воды перемешивались со струйками чего-то живого и горячего. Мысли в голове путались, словно я была очень пьяна.

Я открыла глаза, но не сразу могла что-либо разглядеть. Я старалась сконцентрироваться на темных разводах в пространстве, которые постепенно приобретали формы. Я начала различать свои голые ноги. По ним действительно текло что-то бардовое или коричневое – сложно было различать цвета в полумраке. «Грязь», – подумала я. Попыталась пошевелиться, но сталь надежно удерживала меня в неудобном кресле. Охватывающая паника ускорила процесс моего восстановления, и уже через три секунды ко мне вернулось зрение. Лучше бы этого не произошло…

Я увидела, что в мою сторону были направлены иглы и ножи. Теплая жидкость, стекающая по мне, была вовсе не грязью, а кровью, сочившейся из уже нанесенных ран. Я с детства боялась ножей: любой их вид, если они находятся не у меня в руках. Поэтому то, что я испытывала сейчас, было намного глубже ужаса. Из меня словно вырывали сердце. Воображение нещадно рисовало картины, где меня протыкают насквозь, аккуратно и медленно разрезают, чтобы я сполна ощутила каждое мгновение причиняющее мне боль и вызывающее смертельный страх…

Кляпа во рту не оказалось, и я без промедления воспользовалась этим, чтобы позвать на помощь. Но вместо крика из моей груди вырвался лишь плач. Рваные и глубокие порезы покалывали на поверхности кожи, но боль отодвигалась на второй план на фоне испытываемого мной ужаса. Я чувствовала, что в любой момент могу потерять сознание.

Внезапно механизм с ножами пришел в движение. Он сжимал массивные пружины, которые напоминали детскую игрушку-клоуна, выпрыгивающего из коробки. Представив, как все эти иглы и ножи резко подадутся вперед и вопьются в меня, разрывая плоть, я закричала, заглушая свои собственные парализующие тело мысли, от которых на моей голове шевелились волосы.

Впереди меня вспыхнул свет. За прочной решеткой стоял Марк, прикрывая режущие от света глаза ладонью. Увидев меня, он кинулся к решетке и забил по ней кулаками.

– Мира! – отчаянно завопил он.

Брюнет метался по клетке, пытаясь найти выход и помочь мне, но тщетно. Я снова лишилась способности нормально видеть, так как из глаз ручьями вытекали слезы.

Марк остановился и указал на пол. Он что-то бессвязно кричал, привлекая мое внимание к вещи, что располагалась у меня под ногами. Это была металлическая коробка, похожая на мясорубку: из внутренних стенок торчали лезвия, оставляя совсем маленькое пространство между собой, а на дне виднелся красный кружок.

– Мира, что там? – в пятый раз повторил парень.

– Кнопка, – сквозь рыдания проговорила я.

Мне не нужно было объяснений. Критическое мышление сформировало сценарий, согласно которому я должна была просунуть ногу в «мясорубку» и нажать на кнопку, чтобы механизм, управляющий ножами, остановился. Только нога при этом сама должна была подвергнуться воздействию большого количества ножей, которые нанесут множество ранений. Таких, которых я боялась больше всего на свете.

– Мира, нажимай!

– Нет, я не хочу, – испытывая все нарастающий ужас, сопротивлялась я.

– Мира, это не шутка! Стисни зубы и жми на чертову кнопку!!!

– Нет… Нет… Нет…

Марк обессиленно опустился на колени и облокотился на разделявшую нас решетку.

– Мирик, я буду с тобой, даже если ты останешься без обеих ног…

В другой ситуации я бы начала смеяться: Марик ведь всегда болтал ерунду по поводу нашей с ним будущей совместной жизни. И забавляло меня это потому, что его бредни никогда не воплотились бы в жизнь. Вспомнив об этом сейчас, мне захотелось улыбнуться. Дуров заметил, что я немного успокоилась, и продолжил говорить со мной.

– А знаешь, мы могли бы погонять на костылях. Помнишь, как мы с тобой обдолбались, и Дима с Эдом тащили нас до дома? Мы еще тогда поспорили, кого быстрее донесут и все поторапливали их… а когда я ударил Эда по заднице, чтобы он «газовал», он сбросил меня на землю. Ты долго надо мной смеялась тогда…

Я прокашлялась, что означало, что я заливаюсь хохотом, где-то глубоко внутри.

– Марк, мне холодно, – искривленными в гримасе боли губами хлюпнула я.

– Мирик, ты зеленая, как будто съела приготовленную мной яичницу. Ты потеряла много крови… Прошу, нажми на кнопку.

– Мне уже не страшно, – промямлила я, глядя на поблекшие острия ножей.

– Слава, ты мужик?!

Это была еще одна шутка из детства. Мне постоянно приходилось быть в компании пацанов. Это сказывалось как на моем внешнем мальчишеском виде, так и на характере. Когда я сомневалась в чем-то, мальчики суровыми голосами кричали мне: «Слава, ты мужик?!». После такой поддержки у меня все получалось.

– Я – мужик… – еле слышно произнесла я и подняла глаза на парня.

– Слава! Ты…

Не успел Марк договорить, как механизм замер. Раздались громкие щелкающие звуки, после чего наступила тяжелая тишина. Я слышала только, как дышит Дуров. Он изменился в лице и приоткрыл рот.

– Почему ты не вытаскиваешь меня? – взволновано спросила я, заерзав на месте. Мои нервы были натянуты до предела. – Почему ты стоишь на месте?! – Вытащи меня, вытащи…

Ножи сорвались и полетели прямиком в меня. Я заорала не своим голосом, срываясь на хрип. Не медля больше ни мгновения, я сунула ступню в коробку с лезвиями, пытаясь дотянуться большим пальцем до аналоговой кнопки, находившейся на самом дне ловушки. Ужасное орудие убийства остановилось буквально в сантиметре от моего лица, а некоторые ножи укололи меня в грудь. Новая вспышка боли разлилась по моему практически обескровленному телу, но я уже не могла ни плакать, ни кричать. Я потеряла сознание от болевого шока.

Когда я очнулась от хлопков по щекам, я не могла поверить, что снова нахожусь в ванной. Только на этот раз вода была не прозрачной, а красноватой, как разбавленный гранатовый сок.

– Спасибо тебе, спасибо, – шептал Марк, сильно прижав меня к себе.

– Я задыхаюсь, – прохрипела я, и парень меня отпустил.

– Ты сделала это, сделала…

– Марк, я не нажала на кнопку… не нажала… я точно на нее не нажала…

– О чем ты говоришь? Ножи остановились.

– Значит, они должны были остановиться… – я приподняла правую ногу и осмотрела месиво из мяса и крови, в которое превратилась моя ступня, отчего меня начало тошнить. – Смотри, где заканчиваются порезы. Дно коробки было ниже.

– То есть…

Я начала всхлипывать, но сил почти не осталось, чтобы вдоволь нареветься.

– Плохая игра, – простонала я, уткнувшись в плечо Маркуши. – Я хочу домой.

– Потерпи, Мирик… – брюнет поднял с пола мое полотенце, плотно обмотал им мою ногу и помог мне встать.

Парень отнес меня обратно в комнату. Он собирался бежать на ресепшн, чтобы просить о вызове скорой помощи, но как только мы переступили порог, дверь за нами захлопнулась, щелкнул ригель замка.

– Не паникуй, – стал успокаивать меня Марк, только его голос звучал совсем не убедительно.

– Ты не представляешь, насколько мне уже все равно, – призналась я.

– У тебя губы синие, – взволнованно произнес парень и опустил меня на кровать. – Нужно в больницу.

– Позвони нашим, – предложила я.

– Ты не поверишь, – спустя минуту вспылил Дуров. – Недостаточно средств для звонка!

– А мой телефон?

– С твоего тоже уже пробовал.

– Вспомни правила. Только Эдди может звонить нам.

– Тогда выйдем через окно. Все равно первый этаж.

Я не видела, чем занимался Марк, но я была убеждена, что раз уж нас решили запереть в комнате, то и окно заблокировали.

– Черт! – в подтверждение моим догадкам ругнулся парень.

Заметив, что мне совсем плохо, он взял себя в руки, лег ко мне в постель и обнял, чтобы согреть.

– Окно замуровано, – как бы невзначай сообщил брюнет.

– Ну, ты же хотел провести эту ночь со мной. Вот, пожалуйста, проводи, – вяло улыбнулась я.

Марик обнял меня крепче, не давая спокойно уснуть.

– Прости меня, – чувственно прошептал он.

– За что?

– За то, что напоил тебя и заставил взять свою фамилию.

– Дурак.

– Ты не дышала какое-то время. В тот момент мне показалось, что…

– Нет, Марик. Оставь драму на потом. Когда мы вернемся, я оправлюсь и буду смеяться… Прямо на суде.

Из глаз снова ручьем потекли слезы.

– Фастов наваляет этому подонку, – заверил меня Маркуша.

– И без тебя знаю, – ответила я и провалилась в сон.

Глава 4

Утром мотель был абсолютно пуст, не было даже того чудаковатого парня-администратора. Все двери мистическим образом открылись, и мы с Марком могли беспрепятственной выйти на улицу. Точнее Марк мог, а меня он по-прежнему нес на руках.

Фургон стоял на своем месте, внутри не наблюдалось никакой жизнедеятельности. Видимо, ребята все еще спали. Дуров поднес меня к двери, и я, собрав все свои силы, начала долбить в нее. Дверь открылась – меня встретили раздраженные голоса.

– Сейчас только семь, мы могли бы выехать попозже, – отвернувшись от меня, пожаловался Дима.

– Мира! – закричали все остальные. – Что с тобой случилось?! Почему ты вся…

– Нам надо валить отсюда как можно скорее, – запыхавшись, сказал Марк. – И помогите мне кто-нибудь положить Мирика!

Меня подхватил Миша, который выглядел так, словно не спал всю ночь. Неужели он и правда играл в охранника?

– Какого черта происходит? – зевнул Эд, с отсутствующим взглядом рассматривая мои раны. – И не больно тебе было?

– Ты все еще думаешь, что это розыгрыш? – вскипел Дуров. – Нас поймал какой-то маньячина и заставил играть в «Пилу»8!

Фастов, наконец, проснулся и подключился к разговору, пытаясь уловить суть происходящего. Меня завернули в одеяло Ники, чтобы, по крайней мере, не смотреть на мое искалеченное тело. Мариша искала аптечку, которая полагалась мне по правилам «игры».

– Дима, заводи машину, – скомандовал Лидер. – Разворачиваемся и едем обратно в аэропорт. Еще нужно позвонить в полицию, – альбинос выудил из кармана куртки, которую не снимал всю ночь, мобильник и набрал девять-один-один. – Не работает, – озадаченно произнес он после третьей попытки дозвониться.

– Не может быть, – замотал головой Марк. – У тебя есть право на звонки. А у нас все исходящие заблокированы!

– У меня право звонить вам, – поправил Эдди.

– А вот я нарушила правила, – прошептала я.

Молчание. Митя завел фургон и выехал со стоянки. Всех немного занесло на крутом повороте: Фастов направился обратно в сторону аэропорта. Тедди прилег отдохнуть, лишь вполуха прислушиваясь к нашим разговорам.

– Что случилось из-за того, что ты нарушила правила? – поинтересовался Эд. Он смотрел не на меня, а внутрь меня, словно желая прочесть мои мысли. Он думал. Думал, кто и почему так поступил с нами.

– У меня было написано, чтобы я пила как можно меньше воды, – напомнила я и замолчала. Я не знала, стоит ли мне продолжать говорить, и насколько верна моя догадка. – Перед тем, как выйти из машины, я выпила почти литр воды, из-за чего моя кровь стала лучше циркулировать и стала меньше свертываться. Если бы я последовала правилам, я бы не потеряла столько крови… – меня передернуло от воспоминаний о прошлой ночи.

Марк обнял меня за плечи, чтобы успокоить.

– Хочешь сказать, тебя не хотели убивать, – подытожил Лидер.

– Я убедилась в этом, когда испытание закончилось. Мне нужно было нажать на кнопку, чтобы остановить механизм.

Я начала плакать навзрыд, подтянув раненую ногу к себе. Марк прижал меня к своей груди, со злостью посмотрев на Эда, но альбиносу были безразличны мои чувства. Он просто с нетерпением дожидался продолжения повествования.

– Меня хотели напугать, но не убить.

Эдди перевел сосредоточенный взгляд на Фастова. Его глаза блеснули так, будто он, играя с кем-то в шахматы, предугадал ход оппонента. Я тем временем попросила найти в огромной аптечке бинты, чтобы как следует перевязать открытые раны. Марина и Марк сняли с моей ноги полотенце и помогали мне перевязать ногу, Вероника забилась в угол, в ужасе дрожа от вида крови.

– Димон, не гони так, сбавь обороты, – вымолвил Лидер.

Все уставились на парня, открыв рты от удивления.

– Мы не доедем до аэропорта, – пояснил тот. – На низкой скорости мы, по крайней мере, не перевернемся.

Не успела эта фраза осесть у всех в подсознании, как фургон сильно тряхануло и развернуло на двести семьдесят градусов. Все, кто находился в кузове, повалились на спящего Теда.

– Вы не поверите, – после продолжительной паузы выдавил Митя. – Шина лопнула…

Эдди выскочил на дорогу и огляделся. В нескольких метрах от машины лежала пустая гильза.

– В нас стреляли, – оповестил нас альбинос. Он предвидел это пять минут назад, но сделать ничего не мог, поэтому все, что ему оставалось, это вернуться в фургон.

– Что теперь? – Вероника задала на удивление разумный вопрос.

– Нас заставят двигаться дальше, – ровным тоном предположил Эдди.

– Каким образом? – уточнил Марк.

Уже второй раз я видела его таким серьезным. Он словно перевоплощался в другого человека, на которого можно было положиться. Из раздолбая он, казалось, превращался в огромного верного пса. Рядом с ним мне больше не было страшно.

Воздух наполнился чем-то едким, глаза защипало. Все начали кашлять и давиться, легкие требовали кислорода.

– Всем на улицу! – Лидер толкнул ногой дверцу и спрыгнул на асфальт, но не сделал и шага, как упал.

Ника и Мариша тоже были обездвижены.

– Усыпляющий газ, – произнес Фастов и тоже отключился.

Теперь, зная, чем нас травят, можно было спокойно закрыть глаза…

                                              * * *

Наш фургон был припаркован к мотелю, отличающемуся от предыдущего респектабельным видом. Пробитая шина была кем-то заменена на новую. Дорога позади нас была разбита и местами разрыта, словно кто-то решил экстренно произвести ремонт коммуникаций. Это был намек на то, что назад нам ехать нельзя…

Наступали сумерки. Мы все проснулись с жуткой головной болью, но она терялась на фоне досады в связи с последними событиями.

– Я так понимаю, если мы проигнорируем «испытание» и поедем дальше, нас все равно вернут? – озвучил свои мысли Дима.

– Мы будем просто сидеть в машине, – предложила я, не желая больше никому пережить то, что я пережила прошлой ночью.

– Нет, мы не будем сидеть, – возразил Эдди.

– Хочешь быть следующим? Поверь, тебе не понравится.

– Если нас не хотят убить, значит, все, что нужно делать – это следовать правилам и терпеть. Когда игра закончится, маньяк что-нибудь предпримет. Либо, наконец, пришьет нас, либо отпустит.

– В тебе есть хоть капля чувств? – раздраженно поморщилась я. – Хотя бы отрицательных?

– Поверь мне, я так же, как и ты, хочу домой.

– Не верю!

– Не это нужно обсуждать, Мирик, – шепнул мне на ухо Марк.

Я послушалась его и угомонилась.

– А вы, я смотрю, прямо срослись, – фыркнул Фастов.

Не только у него наше с Марком сближение вызывало отвращение. Вероника бросала на меня переполненные ненавистью взгляды, а Мариша и Тедди считали меня лицемеркой. Но я не сердилась. Некогда было до выяснений межличностных отношений.