Во сне и наяву

По лесной тропинке брела, свесив голову, смирная пегая лошадка. Федор Емельянович сидел на передке телеги, придерживал свободно лежавшие поводья правой рукой, любовался сочными красками осеннего леса и негромко напевал мотивчик.

Увидев его издали, любой безошибочно определил бы в нем селянина. Немолодой, гладко выбритый мужчина в простой одежде ручной работы и потрепанной кепочке излучал покой и неторопливость, свойственную деревенским жителям. Глядя на него, так и хотелось развалиться на ароматном сене, смотреть на ленивые облака в небе и грызть стебелек какого-нибудь злака.

Однако еще десять лет назад встреча с Федором Емельяновичем не сулила, как правило, ничего хорошего. Всю жизнь он проработал следователем и работу свою обожал. В сорок пять, став пенсионером, службу не оставил, но не учел, что жена имела на остаток его жизни другие планы. Следующие пять лет она проявляла настойчивость, уговаривая мужа переехать на ее малую родину – в деревеньку, которую ни со спутника не увидишь, ни на Яндекс-карте не сыщешь. Пять лет – срок немаленький, вода камень точит, сдался и Федор Емельянович. Вышел в отставку, сложил пожитки в любимую "Ниву" и вместе с супругой отправился на север.

Деревушка, не то Утумымка, не то Ушурмынка, находилась глубоко в тайге и покорила сердце убежденного горожанина с первой же минуты.

Федор Емельянович ожидал увидеть покосившиеся полуразвалившиеся избушки, нищету, очень старых беззубых бабулек в платочках и парочку непросыхающих алкоголиков. Но его взору предстали добротные дома, красивые ровные заборы, брусчатка и человек тридцать улыбающихся, пышущих здоровьем местных жителей.

Новым соседям выделили один из трех пустующих, но все так же ухоженных домов, надарили полный сарай скотины, птицы, трех пушистых котят и бойкого рыжего щенка.

Не успели Федор Емельянович с женой распаковать вещи, как их уже позвали на «сабантуйчик».

Для подобных мероприятий в деревеньке было предусмотрено специальное место, где под навесом стоял длинный стол с лавками.

Обилию яств мог бы обзавидоваться любой мишленовский ресторан. Чего тут только не было! Из многочисленных горшочков, бадеек, кадушек, туесков, крынок на столе один за другим появлялись разносолы – овощные и грибные. На тарелках пробуждали аппетит копчености и всевозможные закуски. Кто-то уже нес горячее: круглую картошку, посыпанную зеленью и политую маслом, мясо и рыбу. А какой хлеб! От одного запаха желудок новосела радостно запел. Мужички наперебой нахваливали каждый свою «фирменную» настойку…

Такого праздника в жизни Федора Емельяновича еще не бывало.

К хорошему привыкаешь быстро. Уже через неделю новоявленный селянин не удивлялся вкусной воде, отсутствию комаров, мух, мошкары и прочей летающей «нечисти», изобилию ягод и грибов, плодородию местных огородов – все это быстро стало частью его, Мельяныча, жизни.

Деревушка жила почти на натуральном хозяйстве. И мельница своя была, и кузница, и даже имелись пережившие Целину трактор и комбайн. Раз в месяц из райцентра приезжал УАЗик, привозил те немногие предметы, которые не произведешь своими силами, а забирал продукты, выращенные селянами. Получался безденежный обмен. Спустя полгода Федор Емельянович свою пенсионную карточку отправил письмом дочери. Ей нужнее.

К отсутствию сотовой связи тоже оказалось легко привыкнуть. Общались с внешним миром по старинке – письмами, а письма забирал и привозил все тот же УАЗик.

Но наибольшую радость принесла рыбалка. Первые месяцы свой новой жизни Федор Емельянович проводил на реке. Рыба разве что сама в руки не прыгала – так много тут ее водилось! Сосед, Мишаня, научил коптить, и это стало любимым хобби Федора Емельяновича, да таким, что слыл он теперь «главным рыбарём» и тщательно скрывал «секретный» ингредиент своей фирменной копченой рыбки – скорлупу кедрового ореха.

Этим осенним утром, таким же прекрасным, что и все утра и вечера за прошедшие десять лет, копыта лошадки глухо стучали по земле, приминая пробившуюся траву, возница мурлыкал под нос незамысловатый мотивчик, как вдруг забытый уже инстинкт следователя пробудился.

– Тпруу, родимая, – скомандовал Федор Емельянович и спрыгнул на землю.

Впереди, прямо на тропинке, стояла палатка.

«Хм… Неужто я так от жизни отстал?», подумал он, удивляясь и ее форме, и материалу, да и самой вероятности появления в этих краях туристов.

Палатка выглядела очень тонкой, как фольга, но при этом создавала впечатление прочной. Ее серый цвет слегка поблескивал в лучах солнца, и от этого казалась, что на тропинке стоит некое изделие далекого космического будущего. Крепилось к земле оно тоже нестандартно, никаких веревок и растяжек, просто стояло, до первого ветерка, видимо. Отсутствовали и другие следы стоянки. Ну костер-то, как минимум, они должны были развести?

В палатке кто-то надсадно кашлял.

В голове следователя сразу же возникли вопросы, крепко спавший азарт сыскаря теперь ярился и требовал действий.

– Эй, есть кто живой? – позвал Федор Емельянович.

Почти в ту же секунду одна из частей палатки словно разорвалась надвое, и из образовавшегося проема решительно поднялся мужчина.

– Здрасьте, – воскресшая следовательская интуиция подсказала линию поведения, – а я тут это, еду, глядь, туристы.

Мужчина натянуто улыбнулся. Из палатки снова раздался сильный кашель.

– Болеет у вас кто?

– Моя жена, – неохотно ответил незнакомец.

Федор Емельянович отметил, как держится мужчина – без боязни, но осторожен и напряжен. Правую руку завел за спину, возможно, в ней оружие. Говорит без акцента, но возникало стойкое ощущение, что он «не наш». Не в смысле иностранец, а в каком-то абстрактном смысле. Чужак. Рост метр восемьдесят плюс-минус пару сантиметров, темно-русые волосы, слегка курчавые, глаза серые, татуировок и родимых пятен не наблюдается. В нем чувствуется опытный боец, возможно, коллега. Точно не сопливый турист, заблудившийся в трех соснах. Этот тип знал, куда и зачем идет.

– Я Мельяныч, давайте-ка свою хозяйку, грузите в мою телегу, отвезу вас домой, мы с женой быстро на ноги вашу болящую поставим. Вас-то как кличут?

Незнакомец пристально посмотрел нежданному помощнику прямо в глаза и спустя секунд двадцать ответил:

– Кирилл. Спасибо, сейчас, дайте мне пару минут.

«Кирилл», а Федор Емельянович ни на мгновение не сомневался, что никакой это не «Кирилл», зыркнул по сторонам и нырнул обратно в палатку.

Послышались тихие перешептывания, о чем – никаких шансов разобрать.

Раздался шорох, и из палатки появилась, ну… принцесса из сказки. Светлая, чистая, с бесконечно добрым взглядом девушка. Спутавшиеся золотые кудри слегка портили первое впечатление, но в карих глазах плескалась любовь ко всему человечеству, и Мельяныч нехотя растаял.

Сказочный момент прервал «Кирилл». Не так парня зовут, вот что хошь делай!

Темноволосый упырь подхватил принцессу на руки и уложил на телегу. Потом накрыл ее чем-то вроде паучьей сети. Девушка слабо улыбнулась и снова закашлялась. А дальше и вовсе случилось волшебство! Палатка сама собой сложилась в небольшой прямоугольный сверток, который Кирилл закрепил ремнем вокруг бедра. На месте, где стояла палатка, он начертил то ли иероглиф, то ли вовсе инопланетный знак.

– Поехали, – кивнул Федор Емельянович, а про себя усмехнулся: «И не таких кололи».

Новый подозрительный знакомец улегся рядом с златовлаской и шептал ей что-то невнятное.

***

Гостям супруга Федора Емельяновича обрадовалась выше всякой меры. Не откладывая, она занялась лечением девушки, и дом наполнился запахами таежных трав.

Кирилл не отходил от своей жены ни на шаг. Даже отказывался есть в столовой, вместе с хозяевами. К счастью, лечение оказалось эффективным, уже на следующее утро пациентка начала поправляться.

Бледная девушка вышла к завтраку.

Кирилл заботливо придерживал ее за талию, помог сесть за стол, сам сел рядом.

– Ну, – с радостной улыбкой потер ладони Федор Емельянович, – давайте знакомиться, а то вчера барышня ваша совсем хворая была. Это Мартовна, супруга моя, вот уж тридцать пять лет как вместе.

– Мартовна? – удивилась златокудрая гостья.

– Марта Марковна, – смеясь, представилась женщина, – язык сломаешь, вот и сократилось до «Мартовна», тут все меня так кличут. Тебя-то саму как зовут?

– Юля, – смущенно улыбнулась девушка.

– Во-от, Юленька, ну и умничка, давай, наедайся. Аппетит – залог здоровья. Ох, девонька, как же тебя угораздило-то так простыть! На земле холодной небось лежала? – В реку упала, – ответила Юля, отпивая глоток ароматного морса.

– Как же ты так неосторожно!

Девушка пожала плечами и с любопытством осмотрелась. Стены рубленого дома украшали панно из дерева, мозаики и даже чеканные, ковры, фотографии в рамочках, всевозможные поделки. Несмотря на необычное смешение, выглядела комната необычайно уютной. От всех предметов – деревянной мебели, кружевных занавесок, домотканых дорожек – словно струились тепло и доброта.

– У вас очень красиво! – восхитилась Юля.

В ответ радостная хозяйка принялась рассказывать о том, кто что в деревеньке делает, похвасталась, что занавески плела сама, и еще бы много чего рассказала, но Федор Емельянович решил, что сейчас самое время узнать о гостях побольше, и начал свой допрос:

– Ну а вы где живете, чем занимаетесь?

Гости переглянулись. На лице девушки скользнула растерянность.

– Я занимаюсь охраной, – сухо ответил Кирилл, и его тон красноречиво сообщал: подробностей не будет.

– Что-то такое я и предполагал, – хитро улыбнулся Федор Емельянович, – а вот барышня ваша ставит меня в тупик. Может, учительница?

– Я… я пишу сказки, – ответила Юля.

– Писательница? – радостно воскликнула Марта.

Гостья неопределенно качнула головой.

– Ну и умничка! Сказки хорошее дело! А я вот вам баньку после обеда наведу! – хозяйка решила сменить тему, – жар, он любую хворь выведет! Кирилл твой парить-то умеет?

Юля замерла, так и не успев откусить кусок бутерброда с индюшатиной, и побледнела.

– А без бани нельзя? – еле выдавила из себя она.

– Без баньки уж совсем никак! Это для здоровья самое то!

– Баня? – переспросил Кирилл, словно впервые слышит.

– Ну да. Парок, жарок, березовый веник, ты умеешь парить веником?

– Не уверен.

– Эх! Вот Федя мой – банщик от бога! Он тебя научит. Правда, Федь?

Идея с паром и веником у гостей энтузиазма не вызвала, но отказаться не получилось.

Заинтригованный странным отношением к бане, Федор Емельянович присоединился к супруге, и вдвоем они уговорили своих гостей согласиться на «лучший парок в округе».

Еще раньше зоркий следовательский глаз заприметил множественные нестыковки в легенде и поведении подозрительной парочки. Любовь между ними была. Именно любовь, а не влюбленность. Жесты, слова, взгляды, все говорило о том, что двое знакомы давно. Но не муж и жена, не настолько близки. Тогда кто? Явно не брат с сестрой. У Федора Емельяновича появилась версия, что парень, называющий себя Кириллом, кто-то вроде телохранителя Юли. Но эта версия не проясняла ситуацию, а лишь добавляла вопросов.

После завтрака все разбрелись по своим делам. Юлю отправили обратно в кровать долечиваться. Кирилл и толстый ленивый рыжий кот составили ей компанию, а

хозяева занялись домашними делами.

– Федь, опять свой сон видел? – спросила супруга.

– Ага, – ответил Федор Емельянович и подмигнул жене.

Время от времени после переезда из города ему снился любопытный сон. Сюжеты, словно фрагменты какого-то сериала: про заговоры и криминальный мир, дружбу и предательство, иногда просто частички чьей-то жизни. Ни одна история никогда не начиналась с начала и не заканчивалась логичным финалом. Но зато происходили они на фоне красивых домиков со шпилями, улочек с каменными мостовыми, коваными табличками, флюгерами. И всегда их окутывал туман. Иногда густой, иногда призрачный. Федор Емельянович любил эти сны и каждый раз рассказывал их жене.

– Ну и что там у тебя сегодня? – нетерпеливо спросила она.

– Эх, сегодня короля убили.

– Вот гады! – всплеснула руками супруга, – А кто? Видел злодея?

– Со спины только, да и то детали туман скрыл, – с легким огорчением ответил Федор Емельянович.

– Слушай, а может тебе книжку написать? Как наша гостья? – рассмеялась Марта.

– Может и напишу…

***

За ужином Кирилл сообщил, что утром они продолжат свой путь.

И Марта Марковна, и Федор Емельянович очень огорчились. Каждый по своей причине, конечно.

Вывести парочку «на чистую воду» у бывшего следователя так и не получилось. Он рассчитывал, что после бани Юля что-нибудь да сболтнет лишнего, но девушка держала себя в руках и, даже если что-то там у них пошло не так, виду не подавала.

Случаются, конечно, «глухари», но все же загадки этой парочки никак не отпускали Федора Емельяновича. И он решил проследить за гостями.

Ранним утром набросал в рюкзак все, что может понадобиться в недельном походе, и за завтраком старательно делал вид, что никуда не собирается.

Марта собрала огромный тюк с гостинцами. Такой, что Кирилл едва поднял его. Хозяева проводили молодых людей до края деревни и после горячих прощаний вернулись домой.

Федор Емельянович подмигнул жене, достал припрятанный в сенях рюкзак и отправился шпионить. Марта Марковна лишь по-доброму усмехнулась – за столько лет она видела мужа насквозь и сразу поняла, что у ее ненаглядного «новое дело».

***

Осенний лес уже терял багряные и золотые листья, которые, падая, скрывали и без того едва заметную тропинку. Кирилл, несмотря на тяжелую ношу, шел довольно быстро и уверенно. Юля не отставала от него.

Федор Емельянович слегка устал, хоть и считал себя крепким еще старичком.

За весь день подозрительные молодые люди сделали два привала. Солнце клонилось к закату, Кирилл и Юля прошли мимо пары идеальных мест для ночлега. Казалось, они даже ускорились, а потом внезапно резко свернули в лес.

Федор Емельянович подумал было, что его заметили, но быстро взял себя в руки. Никто его не видел: шагал он неслышно, сухие ветви под ногами не трещали, птицы испуганно не вспархивали, а глаз на затылке ни у одного из преследуемых точно не имелось.

Он тоже свернул в лес. Стараясь не потерять парочку из виду, Федор Емельянович рискнул сократить расстояние и надеялся, что не придется плутать среди деревьев по темноте. Повезло. Впереди заросли редели, и появилась круглая поляна, шагов двадцать в диаметре. Самое невероятное – поляна была заасфальтирована. Судя по трещинам и кое-где пробивающимся молодым деревцам, сделано это было давно. Непонятно кем, как и, главное – зачем!

Кирилл встал в центре круга и протянул руку Юле. Она задержалась на несколько секунд, потом решительно подошла к нему.

Тут прямо над головой Федора Емельяновича ухнула сова. Он спрятался за ствол всего на мгновение, но когда осторожно выглянул – на круглой поляне не было никого!

Сначала бывший следователь не поверил своим глазам. Но даже если его недавние гости заметили слежку и ринулись бежать в лес, то было бы слышно, да и еще не так темно, чтобы бесследно раствориться среди поредевшей листвы.

Федор Емельянович кинулся к асфальтовому пятачку – ничего! Ни единого намека, что тут кто-то был. Не растворились же они!

Спустя час, растерянный, изумленный, он решил не ждать утра и отправился домой, подсвечивая себе путь фонариком.

***

Многие путешественники замечают странную вещь – когда идешь домой, дорога всегда оказывается короче и быстрей. Вот и усталый раздосадованный Федор Емельянович вернулся домой ранним утром, раньше, чем ожидал, поцеловал жену и прямиком направился в свой закуток, где хранил все, что нужно мужчине – инструменты, утварь, разные полезные вещицы… Он планировал отвлечься от неприятных мыслей, что-нибудь смастерить нужное в хозяйстве, занять голову тем делом, которое у него точно получится, и перестать уже думать про свою неудачу. Хотя как тут не думать?!

Едва открыв дверь, он сразу заметил его – белоснежный конверт на пыльной табуретке. Это еще откуда? УАЗик с почтой приедет только на следующей неделе. Марта, что ли? Ей-то зачем?

Федор Емельянович открыл конверт и достал два исписанных аккуратным незнакомым почерком листа.

Дорогой Федор Емельянович!

Спасибо, что оказали нам гостеприимство, а еще за вашу щедрость, доброту и тактичность.

Мне очень захотелось сделать для вас что-нибудь приятное, и я написала сказку для вас и вашей жены.

Не обессудьте за мой скудный стиль, эта история для вас!

Жил-был король и его королева. Они поженились еще в юности и ни на день не расставались. Счастливей пары не было во всем королевстве. Они никогда не ссорились и все решения принимали вместе. Одно только омрачало подданных – у короля и королевы не было наследников. Так прошло двадцать лет. А потом случилась великая радость! Родилась девочка. Принцессу назвали Аюла. Спустя еще семь лет родилась вторая принцесса, Ялика. Во всех городках и деревушках люди праздновали и веселились!

Но нашлись и те, кого радостная весть огорчила. В самом сердце королевства зрел заговор. Король бросил все силы на защиту своей семьи, но заговорщики каждый раз умудрялись избежать разоблачения.

Настали смутные времена. Опасаясь за жизнь юных наследниц, король отправил их в тайные чуждые земли и приказал двум серебряным драконам охранять принцесс.

Аюла и Ялика оказались вдали от любимого дворца, от друзей, придворных, от всего, к чему привыкли. Сестры смотрели в окно и грустили. Аюла – от разлуки со своим возлюбленным, Кирато, а младшая, Ялика, скучала по родителям. Они часто плакали, глядя на чужие непривычные облака и звезды. Но самое печальное – в этом незнакомом мире туманы были большой редкостью, а родной мир принцесс был им окутан всегда. Тяжело жить, когда теряешь все, что было дорого!

Тогда Аюла стала сочинять сказки.

Про поваренка, который однажды перепутал рецепт, и из-за этого весь город, на радость детворе, покрыли реки карамели.

Про мышонка, который так сильно мечтал выступать с концертами, что заказал себе медные сапоги и научился играть на гуслях. Говорят, он стал таким знаменитым, что даже король любил приглашать его на праздники!

Про дровосека, случайно нашедшего в лесу говорящее дерево и подружившегося с ним. В благодарность дерево рассказало лесорубу, где спрятаны несметные богатства. Разбогатев, тот человек не забыл о своем новом друге и выкупил весь лес, чтобы больше никто не мог в нем рубить деревья.

Аюла рассказывала сказки своей младшей сестренке, и она весело смеялась, представляя себя дома. Казалось, что все не так уж плохо. А потом смех затихал, воображаемые улочки и тропинки, покрытые туманом, растворялись, принцессы снова оказывались в своем убежище, окруженные размеренным дыханием драконов.

Иногда становилось совсем грустно. В такие дни Ялика рисовала знакомые улочки, мощеные камнем, высокие шпили домов, утопающие в облаках, флюгеры, кованые таблички и любимый с детства туман, которого им так не хватало!

На этих словах Федор Емельянович едва не выронил бумагу из рук. Как же это похоже на его сны! И туман, и описание улочек, даже сами истории!

Взяв себя в руки, он продолжил читать:

Однажды сестры проснулись, испуганные рычанием драконов. За принцессами пришли доверенные люди короля и Кирато, возлюбленный Аюлы! Кирато показал драконам королевскую печать, и они, обратившись в туман, растаяли. Это был самый радостный день!

Не медля, сестры и их свита двинулись в путь. Но произошло непредвиденное, на мосту Аюла поскользнулась и упала в ледяную реку. Кирато бесстрашно бросился на помощь любимой. Река похитила силы Аюлы, и сестрам пришлось расстаться.

А потом случилось чудо. Сказка стала реальностью. Аюла и ее Кирато встретили удивительного человека. Увидев незнакомцев в беде, он предложил помощь и позвал к себе в гости. Он и его замечательная супруга позаботились о принцессе и ее возлюбленном.

Деревенька, где жил их случайный знакомый, оказалась удивительной. Сама земля, лес, воздух, облака – все дарило жизнь и процветание этому чудесному местечку.

Но у каждой сказки своя история. Принцессе и ее возлюбленному настала пора вернуться в свою.

Федор Емельянович перевернул страницу и не удержался от слез – на ней был рисунок. Тот самый, из его сна.

Неужели чудеса случаются?

Воодушевленный, он бросился к жене, чтобы рассказать ей.

***

Ровно сутки назад

Аюла оглянулась, не видит ли ее кто-то, и нырнула в каморку. Новый день только-только начинался, сквозь небольшое окно пробивались первые лучи света. Девушка огляделась, заметила стоящую в сторонке табуретку и передвинула ее в центр комнатки. Достала из кармана платья конверт, тепло улыбнулась и положила его на табуретку. Прислушавшись, не идет ли кто, она приоткрыла дверь и вышла. Но вздрогнула, когда заметила Кирато.

– Ты теперь боишься меня? – спросил он, выходя из тени.

– Теперь боюсь.Ты, ты похож на Кирато, но ты не он.

– Почему ты так решила? – в его словах не прозвучало ни капли удивления.

– Я слишком хорошо знаю Кирато. Вчера, в бане, он непременно воспользовался бы возможностью, а я не смогла бы… – Аюла смутилась.

– Может, я изменился, может, страсть и любовь к тебе стали чем-то большим, уважением?

Принцесса молчала и твердо смотрела в глаза Кирато.

Он вздохнул:

– Ну что же, все равно я не смог бы долго скрывать от тебя правду. Кирато мертв. Я не он. У меня его воспоминания и знания, даже его тело.

– Мои родители, они живы? Ялика в опасности?

– Королева и младшая принцесса под надежной охраной. Им ничего не угрожает, – ответил тот, кто выдавал себя за Кирато.

– А отец? Ты убил его? – едва сдерживая слезы, спросила принцесса.

– Его убили. Не я, и не мои люди. Заговор в королевстве набрал обороты. Только сильная власть может остановить его. Моя и твоя. Таков план. Вернувшись, мы объявим о нашей свадьбе и примем правление над страной. Я остановлю предателей короны, и наши подданные снова заживут мирно и счастливо.

– А моя мама и сестра, значит, заложницы, на случай, если я не соглашусь?

Ее спутник не ответил.

– Юленька, Кирилл, завтрак готов, – послышался бодрый голос Марты.

Аюла опустила взгляд.

– Разве не такова судьба монархов? – с жаром заговорил Кирато. – Всегда приходится чем-то жертвовать ради своего народа, не так ли? Готова ли принцесса принести себя в жертву своему королевству, готова ли взойти на трон?

Несколько секунд она молчала, а потом подняла голову и с грустной улыбкой прошептала:

– Ради народа.