Ведьма из Сент-Лиано

     Открыв глаза, мужчина долго пытался понять, кто он и где он. Память возвращалась медленно, маленькими кусочками, но в конце концов собралась по осколкам в целую и вполне ясную картину. Он был наемником. За семь лет успел сменить немало хозяев, уже не единожды бывал на пороге смерти, одерживал победы и терпел поражения. Но такая жизнь нравилась ему. С самого детства он обучался своему ремеслу, тяжесть меча давно стала для него привычным и неотъемлемым чувством, без которого он не смог бы спокойно заснуть, а сам меч – естественным продолжением руки. Он был свободным, позабыв свою родину и семью, он избавился от чувства долга и необходимости о ком-либо заботиться, стал жить только одним днем. Его жизнь была быстротечна и легка, ярость битвы дарила ему не меньшее наслаждение, чем хорошее вино и веселые красотки после. Ему не приходилось думать о будущем, а полученных от нанимателей денег всегда хватало до того момента, когда находился еще кто-нибудь, нуждающийся в его услугах.

     И этим утром они снова шли на бой, конца которого он так и не увидел, потому что был сражен летящей навстречу стрелой. Он лишь догадывался, что это нынешние товарищи притащили его туда, где он был сейчас. Но это место мало походило на обычный госпиталь или лечебницу при каком-нибудь храме.

     Вокруг было темно, и он не мог ничего разглядеть, кроме, разве что, висящей напротив занавески, за которой виднелся полыхающий в очаге огонь. В воздухе витал запах сушеных трав, дыма и сырости. Он лежал на жесткой кровати, укрытый шерстяными одеялами, на груди чувствовалась тугая повязка, но рана под ней уже не болела.

     В голове почти прояснилось, когда занавеска перед ним приоткрылась, пропуская в комнату немного света вместе с тонкой фигуркой в темном платье. Над ним склонилась девушка. Удивительно зеленые глаза притягивали, как магниты, не давая отвести взгляд, грозя полностью растворить в своей загадочной глубине. Темно-русые волосы свободно спадали на плечи, ничем не скрепленные, они закрывали и оттеняли половину лица, делая кожу еще бледнее, чем она была на самом деле.

     Девушка без слов протянула ему кружку с какой-то мутной и сильно пахнущей травами жидкостью. Завороженный ее удивительными глазами, он принял из ее рук и залпом выпил терпкий обжигающий напиток. И успел увидеть ласковую улыбку, прежде чем снова провалиться в сон.

     Это происходило уже много раз, повторяясь так точно и неизменно, как повторяется смена дня и ночи. Он перестал считать дни, но чувствовал, как силы стремительно возвращаются, и спать ему уже совсем не хотелось. Когда в следующий раз девушка все так же молчаливо принесла ему напиток, он взял ее за руку и, глядя в зеленые глаза, спросил:

– Кто ты?

     Девушка улыбнулась, на этот раз немного лукаво.

– Что именно ты хочешь знать?

– Все. – очарованный ее улыбкой, он поднял руку и откинул с ее лица прядь волос, не дающих лучше рассмотреть девушку.

     И вдруг застыл, как будто пораженный молнией. Не в силах отвести глаз и чувствуя неприятный, липкий страх, сковывающий руки и ноги. Он не испытывал этого чувства уже очень и очень давно. Ни в битве, перед лицом смерти, ни при созерцании всех тех уродств и жестокости, какие ему довелось увидеть. Но сейчас храбрый воин отчетливо чувствовал выступающий на спине холодный пот. На лице девушки был жуткий шрам, пересекающий всю его левую половину от брови до подбородка. Его перечеркивали несколько поменьше, как будто все лицо было собрано из лоскутов и сшито грубыми нитками. Такая нежная улыбка искажалась и переходила в кривую усмешку. Только зеленые глаза блестели одинаково, излучая свет и жизнь, но тая где-то в глубине силу и опасность.

     Когда, оправившись от ран, он покидал избушку ведьмы, ему никак не удавалось вспомнить ее саму, только блестящие ярко-зеленые глаза. И лишь глубокой ночью, когда, держа пустую бутылку в одной руке и обнимая снятую на ночь красотку другой, он погрузился в беспокойный сон, к нему явилось изуродованное шрамами лицо.

     ***

     Торговая площадь города была полна людей. Крестьянин, продающий кур, седой старик в одежде священника, торгующий книгами, высокая и полная продавщица мяса в забрызганном кровью фартуке и еще два десятка торговцев, громко зазывающих покупателей и расхваливающих свой товар. Среди огромной толпы то и дело сновали карманники и девушки в откровенных нарядах. Голоса, крики, мычание и блеяние скотины, смех и брань слились в один многоголосый гул. Стоящий чуть в стороне человек в сером плаще был заметен уже тем, что старался казаться незаметным. Но при этом его лицо, имеющее как минимум два лишних подбородка, и выбивающийся из-под плаща ярко-красный воротник из дорогого бархата не имели ничего общего как со стоящими рядом нищими, так и со всеми составляющими толпу людьми. Его глубоко посаженные выцветшие глаза с нетерпением и плохо скрываемым отвращением оглядывали проходивших мимо. Он раздраженно притопывал и постоянно вертел головой, как делает обычно человек, привыкший, что его желания исполняются немедленно.

     Пока он нервно оглядывался по сторонам, прямо перед ним возникла фигура в черном. Мужчина поспешно отпрянул, смотря на нее со смесью страха и брезгливости. Это оказалась седая сгорбленная старуха, чье лицо было сплошь покрыто морщинами, а беззубый рот скалился в неком подобии улыбки.

– Добрый день, мой лорд, добрый день. – сверкая зелеными глазами, единственным, что осталось живым и подвижным на ее сморщенном лице, довольно громко прошептала старуха.

– Да тише ты, ради всего святого! Замолчи, пока нас не услышали. – зашипел на нее мужчина, делая шаг в тень здания, где прятался все это время. – Принесла?

– А как же? – старая ведьма довольно подмигнула. Ее собеседника передернуло от этого жеста, и он поспешил закончить разговор.

– Ну так давай сюда.

     Из-под серого плаща появилась пухлая рука, унизанная кольцами, и забрала у старухи маленький стеклянный пузырек с мутной темно-бордовой жидкостью. На ладонь ведьмы лег увесистый мешочек, позвякивающий монетами, и мужчина торопливо зашагал прочь, стараясь поглубже натянуть капюшон на свою лысеющую голову.

     Тем же вечером в кабинете влиятельного богача время остановилось для одного-единственного человека. Он откинулся на спинку своего любимого кресла, будто сморенный сном. А перед ним на столе стоял бокал с лучшим красным вином, какое только можно было достать в этом городе, и в благородной жидкости растворилась капля кроваво-красной смерти.

     ***

     Городские ворота давно были заперты, и как бы путник ни спешил, ему все равно придется дожидаться рассвета. Поэтому человек в поношенном дорожном плаще и не торопился, позволив своему коню идти легким шагом. Но он все равно приехал слишком рано и был вынужден просидеть остаток ночи под стенами у небольшого костра.

     Он был еще не стар, но на его обветренном лице морщинами и шрамами отмечались прожитые годы, а в густых волосах и коротко подстриженной бороде блестели нитки седины. Рядом лежали небольшой дорожный мешок и короткий меч в простых кожаных ножнах – все его нехитрые пожитки. Кем он только не успел побывать за свою жизнь: был наемником и воином, матросом на корабле, преступником, нищим. И теперь он возвратился домой, туда, где, как он надеялся, его все еще ждали. Он смотрел на звезды и думал. Вспоминая всю свою жизнь, свои странствия, и, наконец, понимая, что все эти годы его тянуло именно сюда.

     Перед ним возникла фигура, с ног до головы закутанная в черный плащ, почти не различимая в сумраке. Он мог бы принять ее за бесплотный призрак, если бы не большие зеленые глаза, искрящиеся жизнью и весельем, но глубоко в себе таящие великую мудрость, так что они одинаково могли принадлежать как юной девушке, так и седой старухе. Фигура приблизилась и заговорила, негромко, но так, что он отчетливо различал каждое слово.

– Прошлого не изменить, потерянного не воротить. Ищи дорогу по звездам, они все знают. И не ходи в город, там тебе нечего делать.

     Путник удивленно уставился на женщину, но не успел он что-либо сказать, как увидел за верхушками елей поднимающееся солнце и услышал скрип городских ворот. Он подобрал свою сумку и меч, а когда обернулся к сумасшедшей, как он решил, старухе, ее уже не было. Еще раз удивленно пожав плечами, человек взял лошадь за повод и вошел в город.

     Все здесь было ему родным, знакомым с детства, но в то же время неуловимо изменившимся, потеряло привычные очертания. Он еще помнил старые дома и улицы, но не узнавал идущих ему навстречу людей. Как будто не было для него всех этих долгих лет отсутствия, был только глубокий беспробудный сон.

     Отворив знакомую калитку, он не увидел бегущего к нему с приветственным лаем пса, и не услышал голоса своей жены, обещавшей ждать его. Ставни на окнах были закрыты, двери заколочены, и сад порос высокой травой. Предчувствие чего-то страшного закралось к нему в душу, и человеку, который не испытывал страха даже перед лицом самой смерти, стало вдруг не по себе. И вспомнились слова той старухи.

     Он чувствовал себя беспомощным и опустошенным, такого не было даже после самых сокрушительных поражений, он впервые ощущал, что жизнь прошла зря. Давно он грезил о своем возвращении, мечтал обнять жену и свою маленькую дочку, и теперь понимал, что опоздал. Опоздал всего на какие-то полгода, когда внезапная болезнь унесла его семью. И, стоя над могилой с покосившимся деревянным крестом, он не находил в себе сил, чтобы жить дальше. Огромный черный ворон на сухой ветке внимательно следил за одиноким человеком посреди поля крестов. И янтарно-желтые глаза птицы видели много больше, чем мог увидеть простой человеческий взгляд.

     ***

     Худой паренек с рыжими волосами и веснушчатым лицом наконец закончил свой рассказ и, поспешно попрощавшись, выбежал из таверны. За столом остался молодой человек в блестящих доспехах и накинутом поверх них ярко-красном плаще с вышитым на нем крестом. Он приехал в этот город, чтобы арестовать какую-то ведьму, но услышанные здесь рассказы сумели заинтересовать его. Забыв про недопитое вино и остывающий обед, он с жадностью слушал мальчишку, согласившегося рассказать ему о ведьме, даже позабыв о недоверии к сплетням крестьян. И по рассказам выходило, что кто бы ни встречал ее, видел ее по-своему, или же вовсе не мог вспомнить ее лицо. Молодой инквизитор радовался, что наконец ему предоставили настоящее дело, достойное слуги церкви куда больше, нежели просто поимка сумасшедших. Он уже предвкушал, насколько сложным и запутанным будет его дело и с нетерпением ожидал встречи с настоящей ведьмой, когда его размышления были прерваны вбежавшими в таверну солдатами.

– У нас проблемы, сэр! – запинаясь, проговорил один из них.

– В чем дело? Вы привели ведьму?

– Нет. Прошу прощения, сэр. На нас напал волк.

     Лорд Кристофер де Ридо поднял голову и наконец взглянул на своих людей. Их было двое, оба покрытые грязью и кровью, в потрепанных и даже порванных кольчугах.

– Волк? Что за чушь! – Кристофер даже вскочил на ноги от возмущения, уверенный, что его пытаются обмануть. – И, черт возьми, где остальные?

– Убиты, сэр. – неуверенно промямлил второй солдат. – Волком, сэр.

– Волком? И какой же волк мог убить трех вооруженных солдат, я вас спрашиваю?! А ну живо ведите меня туда.

     К его удивлению, все солдаты действительно оказались мертвы и лежали во дворе избушки предполагаемой ведьмы. Шеи у всех были перегрызены ужасающих размеров челюстями, а рядом обнаружилось немало волчьих следов с лошадиное копыто величиной. Как и ожидалось, ни ведьмы, ни какого-либо волка поблизости не было.

     В тот момент Кристофер понял, что его расследование будет гораздо труднее и опаснее, чем он предполагал. Самым же странным было то, что мальчик, который всего полчаса назад рассказывал ему о ведьме, оказался с рождения нем.

Глава 2

     Кристофер был в очень плохом настроении. Ему надоело это палящее солнце, от которого доспехи делались раскаленными, и эта дорожная пыль, которой насквозь пропитались его спутники и их кони. За целый день они не встретили никаких следов сбежавшей ведьмы, что окончательно убедило Кристофера в сложности поставленной перед ним задачи, но несколько поубавило его пыл и желание немедленно браться за расследование. Но, помятуя о чести ордена и своем долге отомстить за преждевременную гибель товарищей, он упорно продолжал поиски.

     Ближе к вечеру дорога в очередной раз сделала поворот, и деревья по ее сторонам начали быстро редеть. Они выехали к довольно большому селу, обнесенному высоким частоколом, и придорожная таверна встретила усталых рыцарей гостеприимно распахнутыми дверями. Кристофер несколько приободрился и велел своим людям спешиться. Он собирался немного отдохнуть здесь, поспрашивать людей и, может быть, задержаться до утра.

     В общем зале стоял аппетитный запах жареного мяса, немногие завсегдатаи и остановившиеся здесь путники сидели за столами, девушки в поношенных, но чистых передниках разносили им ужин. Обычно в таких деревнях таверны выглядели куда хуже, и рыцари не замедлили снять комнаты, которых как раз хватило на их небольшой отряд. Однако в эту ночь Кристофер никак не мог заснуть. Его спутники, как, впрочем, и остальные посетители таверны, уже разошлись, двери заперли на ночь, и только официантки еще оставались в зале, заканчивая уборку. Рыцарь сидел у огня, задумчиво потягивая из кружки разбавленное вино. Он уже поговорил с местными, но те рассказали ему лишь о травнице и гадалке, живущей у дальнего конца деревни. Он решил заглянуть к ней утром перед отъездом, хотя и не видел в этом особого смысла: старуха была слишком стара и не покидала села уже много лет. Так или иначе, Кристофер вынужден был признать, что потерял след. Это сильно задевало его гордость и самолюбие: он, хоть и был младшим сыном в семье, все же происходил из знатного рода. Его предки славились своими подвигами и многие годы преданно служили стране и вере, своей неудачей он словно бросал тень на их честь и память.

     Молодой человек так глубоко задумался, что даже не заметил, как к нему подошла одна из девушек. Только ярко вспыхнувший, видимо, от небольшого сквозняка, огонь в камине вывел его из мрачных мыслей. Подняв глаза, он увидел, что официантка уже давно закончила протирать стол и теперь стоит рядом, словно хочет что-то сказать ему.

– Что-то тревожит вас, господин? – смущенно опустив глаза, спросила девушка.

     Сначала Кристофер хотел сказать, что все в порядке, и она может вернуться к работе, он уже открыл было рот, но неожиданно для себя сказал совсем другое:

– Я слышал, ходят слухи, что в окрестностях живет ведьма. Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Конечно, все знают Грелху. Правда, никакая она не ведьма, а только любит рассказывать сказки и пугать проезжих. Так говорят.

– А еще о какой-нибудь ведьме ты слышала? Кажется, два дня назад ее последний раз видели в ближайшей деревне к северу, она жила там раньше, но теперь исчезла.

     Девушка поправила выбившуюся из-под чепца русую прядь, задумчиво погладила сидящего на лавке большого черного кота. Когда животное запрыгнуло сюда, Кристофер не заметил, но кот умывался и поглядывал на всех прищуренными глазами с таким важным видом, словно мнил себя настоящим хозяином этого заведения.

– Должно быть, вам уже говорили, какая-то женщина останавливалась здесь вчера. Она была молодая, с черными волосами. Но больше я ничего не могу сказать, она ни с кем не разговаривала и очень скоро уехала. – девушка чуть виновато улыбнулась, на ее щеках проступили маленькие ямочки, а чуть выше губ едва заметная родинка. – Наверно, вам стоит отправиться спать, господин, если вы хотите догнать ее.

– Да, спасибо…

     Кристофер с удивлением понял, что ему действительно очень хочется спать. Если незадолго до этого ему ум по-прежнему оставался ясным и четким, то сейчас он уже буквально клевал носом, и ему с трудом удавалось держать глаза открытыми. Должно быть, так подействовали на него пережитые волнения и только что выпитое вино.

     Едва отыскав свою комнату среди совершенно одинаковых дверей на втором этаже, он улегся на жесткую кровать и сразу же провалился в сон. Снился ему лес; сквозь ветки елей, которые почему-то были невероятно высоко, можно было разглядеть звездное небо. Он шел по заросшей тропинке с обнаженным мечом в руке, до боли в глазах вглядываясь в каждую тень и вслушиваясь в каждый шорох. Но вновь и вновь это оказывался обычный куст или взлетевшая с ветки ночная птица. Он уже начинал думать, что сбился со следа или вовсе ищет то, чего никогда не было. Хотел повернуть назад, но не знал, откуда пришел. Он блуждал по темному лесу, кажется, очень долго, а когда вдруг услышал за спиной хруст и обернулся, то увидел перед собой огромного черного волка. Глаза зверя светились красными угольками, а с длинных клыков капала слюна. Ростом он был едва ли не с лошадь, и, когда прыгнул, Кристофер попытался поразить его мечом, но крепкая сталь просто погнулась о голову животного, как если бы ей с размаху ударили о камень. Тогда рыцарь почувствовал ужас, падая под немалым весом зверя, и ему в голову пришла мысль, что он зря вошел в этот лес и сам виноват в своей неудаче.

     Кристофер проснулся в холодном поту и долго не мог понять, где находится. Вспомнив, о своей важной миссии, он мысленно обругал себя, что проспал едва ли не до полудня, ходя обычно всегда вставал на рассвете. Солнце уже было высоко, и рыцарь поспешил отправиться в путь. Перед этим он хотел еще раз поговорить с вчерашней девушкой и подробнее расспросить ее о черноволосой незнакомке, но той нигде не было, и другие официантки не могли сказать ему, где ее найти. Заглянув, как и собирался, к старой Грелхе, Кристофер понял, что только зря теряет время, пытаясь добиться чего-то внятного от нее, и решительно направил коня прочь из деревни. У дома ведуньи ему встретился вчерашний кот, или, может, этот был совсем другой, но тоже черный, потому что котов и собак в деревнях всегда было гораздо больше, чем самих людей.

     ***

     Уже давно впереди должен был показаться тот самый городок, в котором он впервые услышал о деревенской ведьме. Но на горизонте по-прежнему было только безоблачное небо, а вдоль дороги тянулось поле. Солнце все так же слепило глаза, лето выдалось весьма засушливым, что было вполне привычно для этих мест. Около полудня рыцари устроили привал прямо на обочине дороги. Им даже показалось, что они слышали женские голоса, поющие что-то длинное и заунывное, но на протяжении всей дороги они так никого и не встретили. От солнечного жара начинала болеть голова, а привычные доспехи все больше казались тяжелыми и неудобными. Поэтому Кристофер никогда не любил лето, предпочитая ему прохладу осени или даже снега суровой зимы. Он уже подумал, что умудрился как-то сбиться с пути, но, судя по карте, они ехали правильно, да и дорога была прямой, никуда не сворачивала.

     Так же неожиданно и почти незаметно дорога вдруг стала ровнее, и вскоре из обычной заезженной телегами и всадниками превратилась в широкую выложенную булыжником мостовую. Ворота и стена выросли перед путниками, как мираж в пустыне. Сент-Лиано встретил рыцарей мирной и слегка суетливой жизнью маленького провинциального городка. Хотя здесь имелись мощные стены и запираемые на ночь ворота, они почти не охранялись, у стражников не было особой работы, и здесь почти ничего не происходило. Проезжая по улицам, Кристофер раздумывал, следует ли ему попытаться вновь напасть на след загадочной колдуньи или, может быть, лучше вернуться в обитель ордена и признать свою неудачу. Улица перед храмом была пуста. В это время дня сюда обычно никто не заглядывает. Но у стены стояла одинокая фигура. Кристофер почти не обратил на нее внимания, и только боковым зрением отметил, что у молодой женщины черные распущенные волосы и длинные темные одежды. Она молча стояла около храма, смотрела прямо в глаза рыцарю и улыбалась. Наверно, он проехал бы мимо, но ни одна порядочная горожанка не позволила бы себе выйти из дома непричесанной, а для девушки легкого поведения у нее была совсем неподходящая одежда. Удивленным этим странным обстоятельством, Кристофер посмотрел на нее внимательнее, и тогда уже заметил пристальный взгляд из-под длинных прядей волос и ехидную улыбку. Она не просто так стояла здесь, но явно ждала их. И она отнюдь не была просто сумасшедшей…

Глава 3.

     Это город, в котором все началось, и здесь же все должно закончиться. Не так давно на его окраинах впервые разошлись слухи о ведьме, за которой Кристофер гонялся по всей округе не один месяц. А теперь она сидит в одной из самых маленьких и дальних камер городской тюрьмы, ожидая своего приговора. С прошлого вечера Кристофер пребывал в некотором радостном возбуждении, с нетерпением дожидаясь суда и встречи с главой ордена. Несомненно, его заслуги будут замечены. Рыцари и монахи ордена встречали его едва ли не как героя. Старшие братья поздравляли с первым настоящим успехом… И все же эта радость не была полной.

     Наутро, едва рассвело, Кристофер не утерпел и спустился в тюрьму. Ведьма сидела в углу на соломе, держа закованные в цепи руки на коленях. Ее глаза поблескивали в полутьме подземелья, но определить их выражение казалось непосильной задачей. Она не пошевелилась, когда он подошел и встал напротив решетки. Кажется, даже не моргала. Когда рыцарь спросил о ней у тюремщика, тот только пожал плечами.

– Так и просидела всю ночь, сэр. Вечером еще, вчерась, значит, приходил один из монахов, вопросы ей задавал, а она перед собой уставилась и молчит. Так и ушел.

     Кристофер кивнул и отпустил его. Тюремщику – здоровенному небритому детине – похоже, было не по себе находиться рядом с "ведьмой". Вернувшись к решетке, рыцарь еще раз внимательно оглядел девушку. Почему-то в глубине души начинало просыпаться неприятное разочарование, будто его обманули. Пойманная им ведьма совсем не походила на опасное и жуткое существо, скорее, просто на сумасшедшую девчонку, к тому же еще очень молодую. Волосы ее были растрепаны, под глазами залегли тени, подол платья висел лоскутами, а босые ступни и руки были исцарапаны. В рассказах жителей ведьма была красивой и умной. Конечно, говорили о ней всякое, но большинство сходилось на более-менее похожем описании. В то, что эта девушка и есть колдунья, поверили все, кроме самого Кристофера. Теперь ему казалось это ошибкой, и он обязан был докопаться до правды. Ну, или хотя бы попытаться это сделать.

– Как твое имя? – спросил он, не решаясь все же открыть замок и войти к ней. Девушка молчала, все так же глядя невидящим взглядом в пустоту. Грудь ее мерно вздымалась при дыхании, но это было единственное, что выдавало в ней жизнь, в остальном она была неподвижна и безжизненна, как деревянная кукла.

– Ты знаешь, что тебя ждет? – снова попытался заговорить рыцарь и опять не получил никакой реакции на свои слова. – Да почему ты молчишь?!

     Он уже собирался уйти, так и не дождавшись ответа, но в последний момент девушка повернула к нему голову и посмотрела все таким же странным, но уже более осмысленным взглядом.

– А что изменится, если я отвечу?

– Сегодня ближе к полудню состоится суд. Ты можешь что-то сказать в свое оправдание.

– Но кто меня услышит? Ты, рыцарь, носящий крест на груди, но не в сердце? Ваш инквизитор с обожженными руками и выжженной душой? Люди, убитые горем и оживленные местью?

     Кристофер даже опешил, не зная, что сказать. Сам взгляд пленницы лишал его всяких мыслей.

– Я обещаю тебе, что суд будет справедливым.

     Она рассмеялась. Так же, как и вчера, когда сама вышла навстречу их отряду. И ее безумный смех прервался так же резко, как начался. Она посмотрела ему прямо в глаза, совершенно осмысленно, с примесью горечи и еще чего-то глубокого, непонятного ему.

– Каждый ваш суд справедлив по-своему. Видишь? – она рванула платье, обнажая следы старых рубцов на плечах. – Это тоже справедливость. Чья-то. Не все ли равно, плети или костер? Ваш бог наказывает только тех, кто не служит ему.

– Наш бог истинный! А те, кому поклоняешься ты, ведьма, помогут ли они тебе сейчас?

– Вы все зря думаете, что они не имеют власти в ваших стенах. Они – это сам воздух, которым вы дышите, сама вода, которую вы пьете. От них вы не скроетесь.

     Кристофер никогда не был усердным монахом, его вера в бога больше походила на веру в символ, герб, под которым он сражался. Но слова ведьмы все равно вызвали в нем волну праведного негодования. Особенно потому, что многие люди до сих пор думали так же.

– Не богохульствуй! Мне жаль тебя, но, если суд подтвердит обвинения, ты сегодня же отправишься на костер. Ты увидишь силу настоящего бога, когда предстанешь перед ним.