Дом, где пахнет шарлоткой. О теплых встречах, женской дружбе и мечтах, которые вредно откладывать

– Нормальные котлеты, марш руки мыть!

Саша жила с родителями в трехкомнатной квартире, с отдельной родительской спальней и отдельной своей комнатой, дверь в которую вела сразу из прихожей. Мечта! Олеся с родителями жила в двушке – зал проходной, в нем спали родители, и комната, Олеси, но в ней стоял общий шкаф с вещами и была кладовка, в которой хранились все вещи и одежда родителей. А у Саши в комнате своя кровать, свой шкаф и даже свой маленький телевизор. Олеся с благоговением рассматривала заставленный косметикой подоконник, думая, что даже у ее мамы нет столько косметики.

– Пошли есть, оценишь мамины котлеты по шкале пересоленности, – позвала Саша.

Зинаида Петровна положила им на тарелки картошку-пюре, по котлете и поставила миску с квашеной капустой.

– Чтоб все съели! А то худющие такие, но ты, Леся, еще худее Сашки. Кушайте хорошо, девочки. Вам еще детей рожать! Надо, чтобы жопы выросли не с кулачок.

Олеся с Сашкой прыснули. Зинаида Петровна тоже засмеялась, сложив руки на животе:

– Ладно, жуйте хорошо, а то подавитесь.

Котлеты действительно оказались чуть пересоленными, но очень вкусными.

Саша была поздним ребенком. Старшие брат и сестра выросли, разъехались по другим городам, создали свои семьи. Родителям было далеко за сорок, когда появилась Сашка. Любили, баловали, не могли нарадоваться на покладистую и добрую дочь. Какое счастье, что решились все-таки. Но за последние пару лет отношения сильно изменились, конфликты случались на каждом шагу – Саша стала своенравной и скрытной, училась кое-как, зато стала краситься, словно собралась на панель, по мнению родителей, а возвращалась пропахшая табаком. Замечания родителей Сашка воспринимала в штыки, еще больше обостряя конфликт поколений.

Но зато она очень много читала. Дома у них была большая библиотека, и Сашка глотала книги без разбора – и художественную литературу, и научную, и историческую. Читать ей было интересно, а учиться – нет.

– Пойдем завтра вместе на дискотеку? – предложила Саша.

– Ну давай, – согласилась Олеся, чувствуя одновременно и радость, и тревогу.

После школы Олеся забежала домой, бросила сумку с учебниками и встала перед шкафом, раздумывая, что надеть. Гардероб у нее был более чем скромный. Можно еще что-то из маминых нарядов присмотреть, но тогда нужно спросить разрешения.

Надела юбку с рубашкой и бегом побежала к Саше. Та открыла дверь с одним густо накрашенным черными тенями глазом, отчего стала похожа на соседскую кошку. У той тоже было черное пятно на глазу и казалось, что глаза смотрят в разные стороны. Забавно и слегка жутковато. Олеся тоже уселась рядом и начала обводить глаза черным карандашом, как у той красотки, что видела в журнале.

– Лесь, а Игорь твой парень? Я что-то не пойму? – прямо спросила Саша.

– Не знаю, – призналась Олеся, – до того как ты появилась, думала, что мой.

– В смысле, не знаешь? Вы целовались? – допытывалась Сашка.

– Н-н-нет, – смутилась Олеся.

– Нет? Просто он мне домой звонил, номер в справочной узнал, – замазывая черными тенями второй глаз, просто сказала Сашка.

Олесю словно хлестнули по щекам, и они мгновенно налились горячей краснотой.

– Что хотел? – Карандаш в ее руке задрожал, нарисовав кривую стрелку.

– Да так, поболтать. Спрашивал, приду ли я на дискотеку.

– Понятно, – выдавила Олеся, и часто заморгала, пытаясь сморгнуть подступившие слезы обиды.

Игорь, звонивший каждый вечер и рассказывающий о своих мечтах и переживаниях, и Игорь, интересующийся Сашей, были словно два разных Игоря, никак не складывающиеся в одну картинку.

– Хочешь, я не буду с ним заигрывать? Хотя он мне нравится. Но раз мы подруги… – многозначительно улыбнулась Саша.

– А мы подруги? Почему ты захотела дружить именно со мной?

– Я как услышала твой смех, сразу поняла, что ты веселая. Подумала, что из всего класса ты мне больше всех подходишь. Такая вроде тихоня, но как заржешь!

Олеся и правда была веселая и заводная, ее легко было рассмешить, и она заражала своим смехом всех вокруг. Как в сказке про волшебные гусли: если они начинали играть, все пускались в пляс, хочешь не хочешь. Олесин смех – как суперсила, располагающая к себе людей, вмиг разряжающая обстановку.

Саша открыла платяной шкаф, и все печали, да и сам Игорь, тут же померкли.

– Сколько у тебя вещей! – восхищенно выдохнула Олеся.

– Да у меня старший брат в загранку на корабле ходит, шмотки часто присылает. От сестры старшей много осталось, почти все блузки белые еще ей покупали, а до сих пор классно смотрятся. Хочешь, подарю тебе что-нибудь? Выбирай, – великодушно предложила Саша.

– Да ты что, я не могу, – смутилась Олеся.

– Ну тогда если хочешь, надень что-нибудь на дискотеку.

– Это можно. – И Олеся начала с азартом рыться в шкафу.

Выбрала белую рубашку в тонкую синюю полоску с крылышками на плечах. Пока любовались на себя в зеркале прихожей, вернулся с работы папа Саши. Он был невысокий, с усами, чем-то похожий на Боярского, только блондин.

– Привет, – поздоровался он, гремя связкой ключей.

– Привет, пап, это Леся, и мы уже уходим.

– Поели?

– Конечно, котлеты, – подмигнула ему Сашка.

– М-м-м, люблю солененькое, – засмеялся он, – а вот когда ты так глаза красишь, не люблю. Как черные дыры, Саш!

– Пап, ты ничего не понимаешь, пока! – И выскочила за дверь.

В актовом зале школы, где проходили пятничные дискотеки, царил полумрак, пробивающийся огнями дискошаров. Это сейчас ночные клубы, а тогда, в девяностых, – дискотеки в школе, во Дворце пионеров и Доме культуры. В школе вход бесплатный – это плюс, но зато все под присмотром дежурных учителей – это минус. Сегодня дежурили географичка и физрук – эти особо не лезут; главное, чтобы драк не было и чтобы никто открыто не курил. Саша куда-то отошла, Олеся искала взглядом кого-нибудь из подруг, как почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Она повернулась – Игорь! Лицо у него слегка удивленное.

– Привет, я со спины тебя принял за Сашу в этой блузке, – завопил он ей на ухо, перекрикивая музыку.

– И что? Расстроился, что я не она?

– Нет, конечно, – засмеялся он, глядя куда-то за спину Олеси.

Она оглянулась – Сашка. Движется так плавно, словно не идет, а плывет по воздуху. Игорь посмотрел с прищуром, но даже сквозь прищур было видно, что в глазах – доменные печи. Взгляд обжигал. А Сашка тоже смотрела с прищуром; не бабочка, летящая на огонь, а опытный хищник.

Роковыми красотками не становятся, ими рождаются, а оттачивать силу и власть своей красоты начинают еще с детского сада. Взглянуть из-под опущенных ресниц, улыбнуться, высокомерно отвернуться и показать язык. Ну и что, что сидя на горшке. Главное, что тот, кому все это предназначалось, не остался равнодушным.

Игорь маялся, не зная, как себя вести, видно, что хотел пригласить Сашу потанцевать, но в компании Олеси не решался. Он рассказывал анекдоты, перекрикивая музыку, но его тело словно жило отдельно от головы. Тело так и норовило подойти к Саше поближе, руки то и дело задевали Сашины, носки ботинок влюбленно смотрели на Сашкины туфельки. Олеся с горечью поняла, что она здесь лишняя.

– Я в туалет, – сказала она и словно выпрыгнула из энергетического поля, которым Игорь накрыл Сашу, случайно захватив в него Олесю. У них с полем был конфликт, как у программ в компьютере, и Олеся не могла в этом поле дышать.

– Я с тобой, – схватила ее за руку Сашка.

В туалете было накурено. Сашка заглянула под двери кабинок, убедилась, что в них никого нет, уселась на подоконник и закурила.

– Лесь, ты не переживай, я не буду с ним танцевать. Я же вижу, что тебя трясет. Козел он, твой Игорь.

– Он не козел, – вступилась Олеся.

– Ну да, ты его еще защищай! С двумя хочет крутить. И чтобы ты не соскочила, была его собственностью, и чтобы я с ним целовалась. Козел!

Внезапно музыка смолкла и послышались крики.

– Драка, что ли? Пошли посмотрим. – Сашка спрыгнула с подоконника.

Туалет был на втором этаже, а дискотека проходила на первом. Спускаясь по лестнице, Олеся почувствовала запах дыма, мысленно удивилась, что даже на лестнице накурено. Куда только географичка с физруком смотрят? И тут услышала голос географички, Марины Владимировны, перекрикивающей гул и визги:

– Становимся по парам, не толкаемся, все успеют выйти!

– Лесь, что там случилось? Бежим!

Путь с лестницы перекрывал огонь – горела римская штора на окне, пламя с виду не сильное, но такой жар, что девочки отшатнулись и закашлялись, дышать было невозможно.

– Марина Владимировна, мы не можем пройти, – закричала Олеся, но треск пламени и гул голосов поглотили ее крик.

– Побежали обратно в туалет, нужно намочить шарф, обмотать лицо и пробежать сквозь дым, – скомандовала Сашка.

– А что намочить? У нас же нет шарфов? – задыхаясь, спросила Олеся.

– Да какая разница. Юбки снимем и намочим, что такого, – Сашка вбежала в туалет, стягивая юбку.

Намочив юбки, девочки побежали обратно вниз по лестнице, но не добежали, замерли на площадке – всполохи огня лизали перила, стена густого плотного дыма поднималась навстречу.

– В туалет! Через окно вылезем!

Схватив Олесю за руку, Сашка побежала обратно. Хрипя и задыхаясь, девочки влетели в туалет. Олеся поскуливала от страха, а Сашка, открыв облупленную створку окна, выглянула в вечерние сумерки:

– Будем прыгать, второй этаж – это ерунда. Люди в пожар и с пятого прыгают.

Олеся перегнулась через подоконник. Окно выходило на задний двор школы, издалека доносились голоса и вой сирен.

– Высоко, – испуганно посмотрела вниз Олеся, – люди-то на специальные штуки прыгают, пожарные их растягивают.

– Там трава внизу! Садимся и на раз, два, три прыгаем вместе!

Сашка решительно села на подоконник, свесив ноги наружу.

– Ну подумаешь, ноги сломаем. Будем лежать в гипсе и контрольную писать не придется. Во всем нужно искать свои плюсы, так мой папа говорит.

Гул в коридоре становился все громче, и сквозь него Олесе послышалось, что ее кто-то зовет.

– Сашка, слышишь?

– Слышу, горит уже на втором. Раз, два, три!

И, крепко держа Олесю за руку, она прыгнула. Олесе еще раз показалось, что кто-то кричит ее имя, и в ту же секунду земля больно ударила по ягодицам, а сверху на нее навалилась хохочущая Сашка. Олеся, перевернувшись навзничь, смотрела в темно-голубое вечернее небо с розовой полоской по самому краю. Слезы вычерчивали дорожку на припыленном сажей лице, а из груди рвался смех.

Они натянули мокрые юбки и, прихрамывая, побежали к главному входу. Ребята толпились кучками, некоторые девчонки плакали.

– Ну слава богу! – кинулась к ним на встречу Марина Владимировна. – Где вы были?

– Мы из окна туалета спрыгнули, – ответила за обеих Сашка.

– Боже мой, – всхлипнула географичка, раскинув руки для объятий, – а Игорь разве не с вами? Он вас побежал искать…

– Мы его не видели, – округлив глаза, ответила Олеся, вспоминая голос перед прыжком из окна. Это ведь был голос Игоря!

Кто-то оставил незатушенную сигарету на подоконнике. Виновного не нашли, их роль потом отдадут учителям, физруку и географичке. Игорь помогал учителям вывести всех ребят из школы, а когда понял, что Саши и Олеси нет, вернулся за ними, не дождавшись пожарных. Те нашли его возле женского туалета лежащим без сознания. Двадцать процентов ожога тела пришлись в основном на ноги. Месяц в больнице. Молодой организм бросил на заживление все силы, нарастил новую розовую кожу взамен обгоревшей, но сухожилия и мышцы отремонтировать до конца не смог. Ноги двигались как у кукол, у которых нет коленного сустава. Отец у Игоря был при должности, подключил связи и перевелся в Москву, чтобы семья могла там жить и лечить сына. Шансы на полное выздоровление хорошие, а в большом городе и нужные специалисты, и центры по реабилитации.

Олеся с Сашей приходили в больницу к Игорю, приносили ароматную черешню и лимонад «Буратино», рассказывали школьные новости. Он садился на кровати, ел черешню, сплевывая косточки на листочек из школьной тетради, и внимательно слушал, выспрашивал подробности. Олеся ревниво следила за его взглядом, но того примагниченного к Сашке взгляда больше не было. Словно огонь выжег не только часть тела, но и магнит, что тянул к ней.

Учебный год им пришлось заканчивать в другой школе, и единственным, кому все-таки не пришлось писать тогда контрольные, стал Игорь. Его фото повесили на доску почета и напечатали в газетах, он стал местным героем. Даже из газеты приходили и брали интервью. Игорь сказал, что вылечится и станет пожарным. Дружба Олеси и Саши оказалось той самой, настоящей. На всю жизнь. Сашка тянулась за Олесей, даже стала серьезнее относиться к учебе и смогла поступить в ВУЗ в их областном центре вместе с Олесей. Родители Саши купили небольшую квартиру, и все годы учебы Олеся с Сашей жили в ней вместе. Замуж вышли почти одновременно, свои квартиры купили неподалеку друг от друга, дети росли вместе. А вот Игоря с момента переезда в Москву больше не видели. Поначалу он писал Олесе письма, рассказывал, как проходит реабилитация, а потом они перестали приходить. Олеся искала, писала, но безуспешно.

А спустя много лет увидела его фото в газете. Все такой же молодой, словно время над ним не властно. Только прочитав текст, поняла, что это не он. Сын. Максим Игоревич. Храбрый пожарный, спасший жизни, получил медаль «За отвагу».