Маленький волшебник. Рассказ

© Евгений Триморук, 2019

ISBN 978-5-4490-9766-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Маленький волшебник

Рассказ

– Мама, я маленький волшебник, я кроткий принц! Запоздающий, последний дофин, выбежавший на избитую лестницу, поросшую бурьяном и сорняком в поисках заветного беличьего башмачка. Я нахожу старые, поношенные туфельки, застрявшие в широкой трещине ступенек, ведущих вниз. Но мне уже не догнать ни тыквенной кареты, ни крысиных хвостов, которые разбегаются, расползаются длинными полосами в разные стороны от разбитой, плесневеющей тыквы. Мне не догнать, не долететь – я из другого измерения, из потусторонней вселенной, из туманного запределья! Я могу только присесть на прогнившие временем ступени и заплакать, как и ты, когда уж за полночь, не посмела сбежать, быть найденной, быть украденной, а ждала на развалинах старой сказки.

Я – внук фей и колдунов, я – правнук тихих богов, я – их наследство, их гордость и напоминание о том, что их больше нет, что они ушли в никуда, о котором догадываются, но никто не ведает. Списки их имен сожжены, а храмы разрушены; и я, словно хранитель заброшенного замка, забытых легенд и древних сказок, ухожу в глубины темных троп лабиринта, где еще сохранился последний свиток изначального света и тени, мысли и забвения, фантазии и пустоты. Но слишком разные переводы… Боги вложили в человека больше, чем того желали, больше, чем того заслуживает человек, поэтому и расплачиваются утратой памяти о себе.

Вновь и снова я чувствую себя побитым и изношенным; что же так ноет, что не позволяет мне встать не то что во весь рост, но хотя бы немного? Пронзает, режет песок, затвердевший в мелкое стекло, словно я состарился в одно мгновение, словно мне не к чему больше стремиться. Я должен подняться над вершинами старого милого мира… Какая мучительно-прекрасная жизнь! Как же мне больно, мама! Избавь меня от тяжелых (стального цвета) побоев, замажь потёки и синяки – они такие грубые и жестокие, в них столько слабости и безнадежности, страха и отчуждения. Нет, я не боюсь их бледного цвета – они мешают мне двигаться дальше. Синий сплав свинца в голове, холодный металл ужаса от сознания своей беззащитности, твоей беспомощности, мама! Сможешь ли ты простить?..

Взлет над миром сопричастен со смертью, которую невозможно принять.

…

Тяжелый, немного слащавый запах лекарства и хлорки смешивался с ароматом глажки вокхого постельного белья и ритмическим звуком стиральной машины. Казенные чистые пододеяльники, наволочки, простыни с выцветшими узорами, в цветочек, в горошек, в полоску, словно все кругом домашнее, аккуратно лежали на полках прачечной в детсаде №13, именуемое «Одуванчик».

Лежишь и вдыхаешь назойливую, привычную свежесть чистых одеял, пропитанные сотнями, тысячами испарений жизни, множеством простуженных и заразных, немощных и симулянтов, казарменных и новорожденных. Они крутились, вертелись в полусиних тонах тряпок, они выздоравливали и умирали – и все проходило через мягкие, теплые, нежные, почти состарившиеся руки матери.

Шум бегущей воды, равномерное щелканье центрифуги из одной стороны в другую, под звук которого забываешься: непонятное состояние; тепло сушилки – и вокруг, везде, спокойное, ровное дыхание матери, уверенные, неторопливые шаги; как сумеречная мелодия природы, как предрассветная прохлада утра, влетает в тебя ее мягкий голос.

Я сотни лет смотрел, как крутится, щелкая один-два раза, барабан стиральной машины то в одну, то в другую сторону.

Дряхлеющая плоть вздремнула за гладильным столом; дородная женщина бежит на рынок; молодка – на свидание, пьяные старухи – к начальству за грамотой, а мать, не спеша, изредка что-то напевая, разглаживает белые ткани для сотен жизней в яслях и в группах; сотен будущих властителей и мирян, преступников и судей, учителей и пекарей, поваров и артистов, банкиров и нищих – все для них, сегодня таких маленьких и родных, а завтра больших и далеких.

Она сдерживает слезы, она старается скрыть слабость, напуская на себя веселый вид; она силится не выплеснуть, сохранить все в себе от посторонних глаз, не пытаясь влезть в душу случайным прохожим или недавним знакомым, или сослуживцам, чтобы пожалели ее взрослую жизнь. Она не старается втиснуть свой мир в их сочувствие к не сладкой судьбе других, таких же, как она.

…

– Тебя покрывают ссадины и синяки от побоев; тебя окружают усталые женщины, получающие за твой труд медали; тебя ревнует хронический алкоголик-муж, принесший домой седьмую часть зарплаты; тебя обсуждают пропившие, прогулявшие свою молодость соседки, а в колыбели ноет поздний младенец. Гордость или досаду принесет он, жизнь или смерть, отраду и утешение или стыд и горечь?

Тебе не исполнилось и тридцати пяти, когда поставили устрашающий диагноз для любой молодой матери. Тебе рекомендовали повитух и знахарей. Обещали целебные снадобья и приправы. Угрожали тяжелой операцией.

– Только рожать, – отрезал сухой, безликий и безымянный доктор.

Ты белила потолок, когда свекровь заявила, уж не поздно ли?

– Вас хочу догнать, – в такт кисти промолвила ты.

Теперь он в коляске пьян от запаха влажного белья. Он опьянеет от одного стакана вина в тринадцать лет. Он парит над тобою, когда его синее тело холодеет под теплым одеялом твоих рук в больничной, выкрашенной почему-то в синий цвет палате. Он заболеет диатезом на четвертый день после рождения. Ничего соленого или сладкого. Ни овощей, ни фруктов. Ни цитрусовых, ни мороженого. В четыре года у него обнаружится воспаление легких. В шесть, благодаря открытому настежь незастекленному балкону (какой жар мучил хмельного отца), обострение перешло в хроническую астму.

Я проношусь синей тенью над твоей измученной жизнью, синим туманом накрываю твое уставшее лицо. Ты – дочь верховного божества, праотца первых неписаных природных законов. Ты его маленькая отрада и услада, и он ждет тебя, не в силах даровать земное утешение кроме болезненного младенца в люльке, кроме меня до времени воспарившего в неизвестность, и раньше повидавшего своего предка. Ты наизусть читаешь его законы, которым тебя не учили, и по ним живешь, никому не причиняя вреда, не становясь ни у кого на пути. Но, видимо, законы слишком давно установлены – устарели, забыты, искажены, изворочены – их прописи смыты временем и грубыми руками людей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.