- -
- 100%
- +
Лара подошла к окну.
Скоро середина марта – а во дворе, на газоне, все еще высились сугробы из плотного, ничуть не подтаявшего белого снега. Сейчас они казались фиолетовыми в лучах вечернего солнца…
Лара приподнялась на цыпочки, с надеждой оглядела заасфальтированную площадку перед газоном, где жильцы дома парковали свои машины. Синий «Шевроле», красная «Мазда», «Жигули» цвета морской волны… Но машины мужа, черной «Тойоты», пока не наблюдалось.
Лара замерла, прижавшись лбом к ледяному стеклу, – а вдруг именно сейчас, в это самое мгновение «Тойота» заедет во двор, освещая перед собой фарами черный асфальт?.. Из машины выскочит Саша и торопливо побежит к подъезду, на ходу запахивая полы расстегнутого пальто.
И кто придумал работать в выходные! Подумаешь, какие-то цифры в отчете не сошлись…
…Эта зима была неожиданно, не по-московски долгой, непривычно холодной. Как в старые добрые времена! Все ждали потепления – сначала хотя бы на Новый год, потом на мужской праздник 23 февраля, – но потепления так и не случилось. Поэтому жители столицы лишний раз на улицу старались не выходить. Из дома на работу, с работы – скорей домой, выходные – перед телевизором, на диване, в крайнем случае ехали за продуктами, толкались с тележками в проходах огромного гипермаркета, изнемогая от тяжести шуб и кофт, с трудом передвигая ноги в зимних, основательных, подбитых плотной цигейкой сапогах.
Каждый день этой зимы Лара ждала – а вдруг завтра отступит этот ледяной ветер из Арктики, и станет легче дышать, и можно будет накинуть на плечи легчайшую курточку на синтепоне, и в осенних сапожках (а прошлую-то зиму все в осенних бегала – ниже нуля температура ни разу не опускалась!) пройти по центру с Сашей, посидеть с ним в кафе, потом поехать в кино… Или одной, уже без мужа – сбегать к Светке, подруге, и распить на двоих бутылочку красного сухого… Но морозы так и не отступили.
Все дела откладывались на потом, на «когда потеплеет». Все как во сне. Так никуда Лара с мужем и не выбралась. Только к Светке несколько раз заглянула…
Оттого, наверное, эти три зимних месяца в постоянном ожидании погодных перемен и проскочили для Лары удивительно быстро. Она не заметила, как наступил март.
…Сумерки пронзили два луча света. «Саша?» – обрадовалась Лара, и зря – чей-то громоздкий внедорожник заполз в угол стоянки и замер, уткнувшись капотом в сугроб. Полная женщина в белых мехах важно поплыла к первому подъезду…
– Алехандро, Алехандро, где ты, Алехандро мой… Сколько можно задерживаться! – нетерпеливо произнесла вслух Лара.
Вот Ларе редко когда приходилось оставаться на работе в выходные. Потому что у них, на ликеро-водочном заводе, весь производственный процесс был налажен, авралов практически не случалось, оборудование новое, из Германии…
То, что Лара работала на ликеро-водочном, – всегда шокировало и удивляло людей новых, незнакомых. Обычно это известие вызывало улыбку, иногда даже не верили… «Как, вы правда – на ликеро-водочном?» – «Правда-правда. Честное слово!» – «И кем вы там?» – «Технологом. Я институт пищевой промышленности окончила, между прочим…» – «О-о-о!»
Свекровь, Елена Игоревна, так и не привыкла к профессии невестки. Последние лет семь, что Лара работала по специальности, после института, Елена Игоревна тонко намекала – не женское это дело… На что Лара всегда возражала, что неженское дело – это шпалы класть, а сидеть в лаборатории с пробирками в белом халате и отчеты писать – очень даже женское… «Но вы же там все пьете!» – «Кто сказал?! Я там работаю, а не пью!» – «Но дегустируете же иногда с сотрудниками свою продукцию?.. В рот – наливаете? Значит, пьете!»
Звонок в дверь. «Саша! Как же я его проглядела-то…» – Лара помчалась к входной двери. Заглянула в «глазок» – на лестничной площадке стояла свекровь. Легка на помине…
– Здравствуйте, Елена Игоревна! – Лара распахнула дверь.
– Извини, что я без предупреждения… Саша дома?
– Саша еще на работе. Позвонить ему? – живо спросила Лара, которой самой не терпелось позвонить мужу.
– Нет-нет, не отвлекай его! – испугалась свекровь. – Я потом зайду…
Елена Игоревна резво попятилась назад. Несмотря на возраст – 67 лет, – она отличалась стремительностью и подвижностью. Бывшая спортсменка, комсомолка… Ее даже пожилой нельзя было назвать – всегда подтянутая, стройная, румяная, с аккуратно собранными седыми волосами. Пожалуй, только волосы выдавали истинный возраст Елены Игоревны. Елена Игоревна до сих пор работала – смотрительницей в музее. А раньше, когда еще жила в Суздале, она водила экскурсии. Потом Саша купил ей квартиру и перевез мать в Москву.
– Куда же вы! – Лара все-таки успела ухватить свекровь за рукав пальто. – Ну хоть чаю-то попить… Погреться!
– Да я не хочу тебя отвлекать…
– Вы меня ничуть не отвлекаете! У меня никаких дел… Сижу, скучаю, в окно смотрю, – призналась Лара. – Елена Игоревна, оставайтесь! Саша, наверное, уже скоро…
С трудом, но Ларе все-таки удалось уговорить ее остаться. Если бы не уговорила, Елена Игоревна потом донесла бы Саше, какая Лара негостеприимная, даже чаю не предложила… Лара наизусть всю эту драматургию знала.
Не то что бы Елена Игоревна была злой свекровью, нет. Между ней и Ларой практически не случалось открытых стычек, да и жили они в разных домах, что сильно снижало накал страстей… Но все равно близкими и родными эти две женщины так и не стали. «Она неплохой человек, интеллигентный, тонкий даже…» – как-то попыталась Лара объяснить Свете, подруге, отношения со свекровью. «Но ты же сама говоришь, что она тобой вечно недовольна! – удивилась Света. – Критикует она тебя?» – «Критикует, – согласилась Лара. – Но она это делает не потому, что злая или специально навредить хочет… Нет! Просто она – мать. Она мечтала об идеальной жене для сына, а я – совсем не идеал». – «Идеальных людей нет! У всех свои недостатки…» – «Идеал не в смысле – правильная и хорошая, – оговорилась Лара. – Просто у Елены Игоревны есть определенный образ невестки, под который я не подхожу. Ее идеал».
Образ, мечта, идеал невестки у Елены Игоревны был таким: скромная, веселая, хозяйственная, добрая, приветливая, домашняя девушка. Скромно, со вкусом одетая во что-нибудь классическое, тоже скромных и веселых расцветок. С простой и милой прической, желательно – косой, подколотой на макушке, с трогательно открытой шейкой. С «приличной» профессией.
Этот образ Лара составила по высказываниям свекрови.
Самым интересным было то, что Лара полностью подпадала под эти критерии и в полной мере обладала всеми этими качествами.
Лара никогда не отличалась развязностью, была, что называется, «тихоней», но вместе с тем любила и пошутить, и посмеяться… Была вежлива и воспитанна. Умела и любила готовить. По клубам и кабакам не ходила. И волосы у Лары тоже были длинными, и косу она иногда заплетала, дабы трогательно открыть шею… И с одеждой полный порядок, никакого экстрима и эпатажа… Да и профессия скромная и уважаемая – не какая-нибудь стриптизерша в ночном клубе.
Но – все равно. То, да не то. Все не то и не так!
Лара – неправильная невестка.
Не такая.
«Ей, твоей Елене Игоревне, наверное, ни одна девушка бы не понравилась!» – как-то заметила подруга Света, во время оживленной беседы за «красненьким, сухеньким», когда подруги делились друг с другом самым сокровенным.
«А вот и нет! – с азартом возразила Лара. – Елене Игоревне все же нравятся некоторые девушки, которые вокруг ходят… Она иногда даже просто влюбляется в кого-то! У нее, словно у гимназистки прошлых времен, очень развита эта особенность – влюбляться в людей, и не важно, мужчина это или женщина… Она до сих пор обожает Сашкину первую и перезванивается с ней иногда, она обожает какую-то там Иришу, соседку по даче… Слава богу, что и первая Сашкина, и Ириша эта – уже замуж выскочили!»
Но самой большой любовью Елены Игоревны, идеальным созданием, квинтэссенцией девичьей прелести была Принцесса из фильма Марка Захарова «Обыкновенное чудо». Ее там играла молоденькая Евгения Симонова. Порывистое, нежное, горячее, чистое, трепетное создание… У которой вся душа – в глазах. «Ах, какой выразительный взгляд!» – ахала Елена Игоревна, в очередной раз пересматривая любимый фильм.
Лара точно знала – от такой невестки Елена Игоревна не отказалась бы. Приняла бы ее всей душой и сердцем. Живьем с себя кожу содрала, ради нее, лапочки – если бы потребовалось.
– Проходите, я вам сейчас чаю налью, – сказала Лара, помогая свекрови снять пальто.
– Спасибо, Лара, – вежливо ответила та и отправилась на кухню.
Лара на миг остановилась перед зеркалом и оглядела себя со всех сторон. Все в высшей степени скромно и прилично: черные джинсы, черная водолазка. Черные прямые волосы, длинные – ниже лопаток. Хоть косы плети, хоть пучки на макушке вяжи. Черная густая челка, из-под которой серьезно смотрят на мир темно-карие глаза, с высоко поднятыми внешними уголками. Лара, подкрашивая глаза, всегда делала акцент на этих уголках – оттого взгляд казался таинственным, совсем уж кошачьим. Особенным, пронзительным. О-очень выразительным!
И чего еще Елене Игоревне надо…
Лара быстро заварила чай, поставила на стол перед свекровью блюдо с разнообразными канапе – с овощами, отварной телятиной, рыбой, маслинами-оливками…
– Опять ты Сашу бутербродами кормишь, – огорченно произнесла свекровь. – У него же гастрит!
– У него нет гастрита, Елена Игоревна.
– В школе был у него гастрит. Ты что, хочешь, чтобы болезнь к нему вернулась? Я ему каши варила все детство… Ты почему ему каши не варишь, Ларочка?
– Он их не ест. Он бутерброды любит. Пиццу я пеку. Супы он любит…
– Ты все-таки вари ему каши, – свекровь из вежливости съела пару канапешек и отодвинула от себя блюдо.
– Я ему варила каши, – настойчиво повторила Лара. – Он их не ест.
– Так ты их как-нибудь по-особому приготовь! С изюмом, цукатами, фруктами… Он у меня всегда каши ел. И до сих пор, как приходит, ест!
Этот диалог повторялся уже в тысячный раз.
– Елена Игоревна, гастрит, как и язва желудка, не от плохого питания возникает… Они – от переживаний, от беспокойства. От нервов.
– Ты что, хочешь сказать, что человека с язвой желудка нужно бутербродами и прочей сухомяткой кормить? – Брови свекрови взлетели вверх.
– Нет. Человеку с больным желудком требуется особое питание. Но сама болезнь – не от сухомятки возникает!
– Как? Ты считаешь, что можно есть все что угодно и ничего не будет?
– Нет. Все что угодно есть нельзя. Я, например, сосисок с колбасой Саше не даю, это отрава и химия… Вот, я телятину ему варю! – Лара подняла одно из канапе.
– Так и прекрасно! Но ты бы ее не на хлеб бы клала, а с гарниром… С картошкой, капустой тушеной, например.
– Саша не ест капусту. Его от капусты пучит, извините за подробности.
– Как это он не ест капусты?! У меня он всегда ел капусту! – с едва сдерживаемым раздражением произнесла свекровь. – Но ладно, не будем спорить… Тебя, Лара, не переспорить, у тебя на все есть ответ. Который час? О, пойду, пора уж…
Свекровь поднялась из-за стола.
– Подождите, сейчас Саша придет, отвезет вас на машине.
– Зачем? Я что, совсем старуха… Сама дойду.
«Саша будет недоволен, что я с ней плохо говорила…» – подумала Лара и решила подластиться:
– Елена Игоревна, а что вам на день рождения сделать? Хотите шоколадный торт испеку? У меня есть потрясающий рецепт австрийского торта, «Захер» называется!
Свекровь вздрогнула, метнула на Лару пронзительный взгляд. И, ничего не говоря, принялась натягивать на себя пальто.
– Давайте помогу…
– Лара, ну что ты! Я же еще не такая немощная, как ты меня все пытаешься представить! – страдальчески простонала свекровь, выскочила за дверь и захлопнула ее прямо перед Лариным лицом – молодая женщина даже не успела сказать свекрови «до свидания».
«Да, глупо с этим «Захером» получилось, – уныло подумала Лара. – Но что делать, если он именно так называется?.. Знаменитый же торт!»
День рождения Елены Игоревны приходился на начало апреля. И справляли его обычно в квартире единственного сына, Саши. А где ж еще? Ведь у свекрови была небольшая однокомнатная квартира, а поздравить Елену Игоревну жаждала вся ее родня. Как то: младшая сестра свекрови, Клавдия Игоревна, ее дочь Люба (соответственно, племянница свекрови) и дети Любы – Стасик и Натуся (соответственно, внучатые племянники свекрови). Раньше еще приходил Любин муж, но потом Люба с ним развелась, и он совсем пропал, даже к родным детям перестал заглядывать…
На первый взгляд не так уж и много гостей, но зато публика проблемная, особенно Стасик и Натуся, дети подвижные и бойкие. Стасику и Натусе требовались большие площади для игр, а Клавдия Игоревна и Елена Игоревна, родные сестры, обожали пошушукаться с глазу на глаз (опять же, для этого требовалось отдельное пространство). Между ними, сестрами, была очень крепкая, нежная, трепетная дружба. Они не столько сплетничали, как могло показаться со стороны, а, скорее, изливали друг другу душу, выговаривались, выплескивали друг на друга любовь, выраженную в бесконечных, хаотичных, взволнованных беседах на самые разные темы.
Словом, всем родственникам в однокомнатной квартире Елены Игоревны было бы некомфортно. Специально собираться в доме у сестры, Клавдии Игоревны, – тоже не с руки. Идти всей компанией в кафе, ресторан – не душевно, не по-русски как-то. Пусть иностранцы в своих кафе штаны на чужих стульях просиживают!
А вот в трехкомнатной, просторной квартире Саши и Лары – самое оно. Лара готовила стол, приходили гости…
Лара нисколько не была против этих посиделок в ее доме (уж раз в году-то можно и потерпеть!), единственное, что ее огорчало, – это то, что Елена Игоревна не всегда была довольна ее стряпней. Вот и в этот раз свекровь заранее напугал таинственный торт «Захер»! Поди, и пробовать не станет – из-за одного этого названия… А это просто фамилия одного австрийского кондитера, придумавшего вкусный шоколадный торт с абрикосовым джемом.
Квартиру эту – просторную, трехкомнатную – Саша и Лара купили несколько лет назад, продав то, чем владели раньше. У Лары была однокомнатная, где они жили с отцом (мама погибла в автоаварии, когда Лара училась в последнем классе). Отец тоже умер, но уже от алкоголизма (это, кстати, очень пугало Елену Игоревну – а ну как наследственный алкоголизм и у Лары, и будущих детей Лары и Саши случится!).
Саша же со времен института жил в квартире бабушки, матери его отца, коренной москвички. Отец Саши служил в молодости на подводной лодке, его там облучило, и потому он умер довольно рано. Но, к счастью, зловещее облучение произошло уже после рождения сына, Саши, иначе, по словам свекрови, у нее «неизвестно бы кто родился». Бабушка Саши, кстати, тоже умерла вскоре после смерти отца семейства…
Словом, Лара и Саша сложили свои жилплощади, добавили еще денег (вернее, добавлял Саша) и купили большую квартиру. Потом дела Саши пошли в гору, и он приобрел квартиру для своей матери, и с тех пор Елена Игоревна жила в Москве. (Семейство мужа по женской линии – из Суздаля. И Саша сам – провинциальный, суздальский.)
Многим, в том числе и родне Елены Игоревны, и Свете, Лариной подруге, казалось, что Саша – «новый русский», богач-бизнесмен, с легкостью приобретающий недвижимость и иномарки. Но это было не так…
Саша, муж Лары, работал финдиректором в одной небольшой фирме и являлся скорее яппи, а вовсе не богачом. Таких, как Саша, было пол-Москвы – набравших кредитов, на приличных авто, с дорогими часами, но часто – без наличных в кошельке… Вот такой парадокс.
Проводив свекровь, Лара снова прилипла к оконному стеклу. На улице совсем стемнело. Во двор еще продолжали заезжать машины, каждый раз заставляя Лару трепетать, едва только она замечала полоски света от фар, ползущие по черному, отчищенному дворником асфальту… Но Саши все не было.
Наконец Лара решилась и взяла в руки мобильный. Муж просил ее не звонить, пока он работает, и Лара всегда прилежно выполняла условие… Но сколько можно ждать!
Долгие гудки. Абонент не отвечал. Значит, Саша еще занят. Еще в своей конторе. Был бы в пути – ответил бы…
Лара включила телевизор. Вполглаза смотрела какое-то кино и продолжала думать о муже. Почему он так долго? Почему он всегда так долго?..
Саша и Лара уже десять лет как являлись мужем и женой (их брак был молодым, ранним, по безумной любви), но за эти годы Лара не смогла привыкнуть к графику работы мужа. Он постоянно задерживался, ему беспрестанно звонили, он вечно объяснял по телефону кому-то про какие-то платежки, налоги, договоры и т. д. и т. п. Да, такова современная жизнь, так пашут все нормальные мужчины, но… Как же надоело вечно ждать мужа с работы!
Наконец в половине десятого вечера в дверь позвонили – громко и требовательно. «Саша!» – подскочила на диване задремавшая Лара. Это был точно он, стопроцентно он – только Саша мог звонить столь бодро, требовательно, настойчиво… «Скорей откройте, пришел хозяин!» – говорил его звонок.
Лара заглянула в «глазок» и торопливо защелкала замками. Он, он, это он…
– Чего ты так поздно! – сердито, радостно закричала Лара, впуская мужа в прихожую. – Я жду, жду… Сколько можно! Твоя мама приходила.
– Мама? – Саша дежурно ткнулся губами Ларе в щеку, затем принялся раздеваться. – А что случилось?
– Не знаю. Разве она мне скажет! Зашла и убежала. Очень загадочная.
От мужа пахло, едва-едва – его туалетной водой, морозом, дымным московским воздухом… Лара не выдержала, обняла Сашу.
– Соскучилась! – с восторгом произнесла она.
– Да? – скептически вздохнул муж. – А ночью опять скажешь, что устала и хочешь спать. «Давай завтра, давай завтра!» – передразнил он.
– Са-ша!
– Ну что, Саша… У тебя любовь какая-то платоническая, – полушутя-полусерьезно пожаловался муж.
– Ой, ну перестань… Ужинать будешь?
– Нет, не хочу. – Саша направился в свой кабинет.
– А где ты ел? А чего ты ел? С кем? – Лара пошла вслед за мужем.
– Нигде. Бутерброд был, его и съел.
– А, я думала, вы с Игнатьевым опять в ресторане сидели…
– Нет, что ты.
– А почему же так долго? – теребила мужа Лара. – Я тебе звонила.
– Правда? Я не слышал… – Саша распахнул гардероб, стянул с шеи галстук. Пока муж переодевался в домашнее – трикотажные брюки и широкую рубашку (куплено Ларой, на ее вкус – все такое мягкое, удобное, с забавными рисунками и вместе с тем очень стильное), Лара смотрела на него.
Фигура у Саши была еще юношеская, подтянутая, только животик немного выделялся… Но совсем немного. Кожа гладкая, светлая, плотная, практически без волос. Лишь на груди и в паху – островки темных, с рыжинкой, волос. Широкие икры.
Лара не любила мужчин с тощими ногами. Чего хорошего – широкий торс и ножки как у цыпленка… Вот у Саши – «правильные» ноги.
Еще у Саши – «правильная» форма головы, классическая, с хорошо развитым затылком. Голова английского лорда. У всех прочих мужчин головы уродливы – то дынькой, то тыковкой, то какие-то квадратные, с набрякшими загривками, бугристыми затылками, плоскими макушками… Фу.
Волосы у Саши – темно-русые, густые. Не длинные, но и не короткие… Он их зачесывал назад, но одна упрямая прядь все время падала на лоб… Очень мило. И лицо у Саши было тоже классически-правильное, как у киноактера. Но без слащавости, без приторности! Вроде бы обычное мужское лицо, но в определенных ракурсах, при определенном освещении оно вдруг становилось таким дивно-прекрасным, необыкновенным…
– Вот чего ты все смотришь, а не пользуешься, а? – заметив ее взгляд, раздраженно спросил Саша, вешая костюм в гардероб.
– Я пользуюсь, – обиделась Лара. – А что было вчера и позавчера? И все прошлые выходные?
– Так это без души, формально.
– А как надо?
– Я тоже самое с надувной куклой мог проделать… Так нельзя! – Саша уже говорил серьезно, с обидой. С раздражением.
– Но мы уже десять лет…
– Тем более! – взвился муж. – Ты бы придумала что-нибудь… А белье? Где у тебя красивое белье? Какие-то белые скучные трусы и белые скучные лифчики… Это неэротично! Я тебе столько напокупал, надарил… Почему ты это не носишь?
Разговор шел уже на повышенных тонах. С одной стороны, это был обычный супружеский спор (тысячу раз одно и то же обсуждали, Ларе давно надоело объяснять, что «эротическое» белье неудобное – кружева колючие, лямочки узенькие у бюстгальтеров, в плечи впиваются (а у Лары, между прочим, грудь – третий номер, только широкие лямки показаны), трусы-бикини тоже не туда впиваются и колются, и везде какие-то швы, а швы мешают и колют, и натирают, поэтому нет ничего лучше и удобней простого спортивного, бесшовного белья, которое все охватывает… и плотно держит, никуда не впивается и вообще не чувствуется…
– Потому что неудобно! Ты мне все неправильное купил!
– Да? Тогда пойди в магазин и выбери сама! Только красивое! И эти джинсы твои мне тоже надоели… Купи для дома этот, как его… забыл. Ну, что-нибудь другое, короче! Только не черное!
Лара хотела возразить, но сумела сдержаться: «Не в духе. Устал. Может, неприятности какие на работе!» О работе Лара старалась лишний раз не спрашивать. И вот почему: какое-то время назад, года два или три, она случайно брякнула (после того, как Саша долго и горячо рассказывал о каком-то производственном конфликте), что ей все эти финансовые и бухгалтерские тонкости абсолютно непонятны и глубоко неинтересны.
С тех пор Саша на все ее вопросы, касаемые его работы, напоминал сердито: «А разве тебе это интересно?»
Саша перебрался в комнату, служившую супругам гостиной, упал на диван и включил телевизор.
– Сашенька, чаю хочешь? Или чего покрепче… – голосом примерной жены спросила Лара.
– Да, если можно… Чаю.
Минут через пять Лара прикатила в гостиную сервировочный столик. Свежий чай, лимончик, фруктовый сахар, печенюшки, конфетки… Пусть попробует обвинить ее в том, что она плохая жена!
Саша сосредоточенно переключал музыкальные каналы. Остановился на том, где пела отечественная дива, известная всей стране своим недюжинным бюстом.
– Поет погано, – немного ревнуя, сказала Лара.
– Да это не важно… – усмехнулся Саша и потянулся за чашкой. – Зачем ты мне все конфеты подкладываешь – я же худею!
– У нее бюст из силикона, – кивнула Лара на экран.
– Ну и что. Красиво же. Есть на что посмотреть.
– На что тут смотреть? – засмеялась Лара. – Это же все ненастоящее! Силикон. Резина. Химия. Это все равно как если бы ты стал пускать слюни при виде каких-нибудь автомобильных шин. Или залюбовался бы шлакоблоками!
– Это красивая женская грудь. Но твоя лучше, потому что она – настоящая. И ты этим не пользуешься причем! – злорадно произнес Саша.
– Опять?
– Не опять, а всегда… Почему ты ко мне не прислушиваешься, почему? Ты же не такой была раньше!
– Боже, как мне это надоело! – застонала Лара, окончательно выведенная из себя. Убежала в спальню, легла в постель. Но так и не заснула – все ждала, когда придет муж. Она просто физически не могла заснуть, когда его не было рядом.
Саша решил лечь только в начале второго.
– Она меня не любит, – пробормотала Лара, едва только тот опустил голову на подушку.
– Кто?
– Твоя мама.
– О-о-о… О-о-о… Послушай, тебе не надоело?!
– Тише…
– Она сказала, чтобы я кормила тебя кашами и капустой. А я ей сказала…
– Лара!!! Мне до лампочки, что она тебе сказала! Просто не обращай внимания, и все! Сказала и сказала… А ты не обращай внимания!
– А чего ты орешь?
– Я не ору, меня просто все это достало! Она пожилой человек, не обращай на нее внимания!
– Зачем ты орешь на меня? Я что, не имею права и слова сказать? – обиделась Лара.
– Имеешь, имеешь… Но вот рядом с тобой лежит молодой, здоровый мужчина… Красивый, как ты говоришь! А ты начинаешь какую-то хрень обсуждать… Да сколько на свете одиноких женщин, которые бы тебя не поняли… Ты же не фригидная, ты – нормальная! Почему ж ты все споришь и споришь?
– Я не спорю, только у меня всякое желание пропадает, когда ты на меня так орешь! Ты хочешь, чтобы все было романтично и страстно? Тогда не ори на меня! Тогда попытайся выслушать, понять! Тебе же ничего не надо, кроме одного…
– О-о-о-о-о…
Они уснули, поссорившись. Лара проснулась рано и первой убежала на работу. Саша из дома выходил позже, но и возвращался тоже поздно.
Весь день Лара переживала из-за ссоры. Она понимала и принимала упреки мужа в свой адрес (все так, все правильно он говорит), но, с другой стороны, ее огорчало, что Саша ее не слышит и не слушает. И эти дурацкие претензии в холодности…
Нет, страсть никуда не ушла, Лара по-прежнему обожала своего мужа, восхищалась им, но каждый день устраивать египетские ночи… Это чересчур, это выше ее сил.