- -
- 100%
- +
– Да ничего он на меня не обратил внимания... – с досадой произнесла Наташа. – Наоборот, как будто я для него пустое место!
– Интересно как... – повторила Мириэль. – Я бы так не могла – заинтересоваться человеком, ничего не зная о нем. Мне кажется, чтобы влюбиться, надо хотя бы один раз поговорить с ним.
– Вот я и хочу узнать о нем как можно больше! – сказала Наташа. – Может, когда я узнаю, какой он, этот Никита, то пойму, что он вовсе мне не нужен... И все тогда пройдет – это мое наваждение, моя болезнь... Что там?
– Ах, да... – спохватилась Мириэль и принялась щелкать кнопками ноутбука. – Сейчас посмотрим...
Наташа склонилась над ее плечом.
– Та-ак... Тут всякие офисные программы – ну, это неинтересно... Игры, куча энциклопедий и справочников – это тоже неинтересно...
– Как это – неинтересно? – рассердилась Наташа. – Это ведь тоже о многом говорит! Какие там энциклопедии?
– Да самые разные! – отмахнулась Мириэль. – Это говорит только о том, что Никита твой обычный современный человек, который вместо кучи книг на полках предпочитает просто вставить диск в компьютер – и все дела... Кто он по профессии, ты сказала?
– Сценарист.
– Ага, вот они, тексты Word... Слушай, да тут их целая куча, я прямо даже не знаю, с какого начать... – запыхтела Мириэль.
– Начни с последнего, – попросила Наташа. – Это интереснее всего – над чем он сейчас работает.
– Ага... Вот, судя по дате, это текст под названием «Полет мотылька». Дурацкое название какое-то...
– Ничего не дурацкое! Очень даже интригующее... – не согласилась Наташа. Сердце у нее забилось стремительно.
– Так... «Идея фильма – показать невозможность счастья в этом мире через любовь мужчины к женщине...»– начала читать вслух Мириэль. – Гм, невозможность счастья можно показать и в обратном порядке... «Герой пытается догнать свою возлюбленную, но она прихотью судьбы ускользает от него. Она бы и желала остаться с героем, но обстоятельства мешают ей сделать это...»Просто восхитительно! – иронично заметила Мириэль. – Нет, если бы я была сценаристом, то непременно все тут переиначила...
– Ах, Мирка, молчи, ты мешаешь мне! – нетерпеливо одернула подругу Наташа.
«...Действие происходит на фоне Москвы начала двадцатого века. Экипажи и первые автомобили, городовые и горничные, мальчишки – разносчики газет, церкви и кофейни, господа в котелках и изящные дамы в огромных шляпах с перьями. Москва Блока и Гиляровского, противоречивая – страшная и прекрасная одновременно, где дым паникадил смешивается с ароматом опиума. Революционеры и кликуши, смирение и эпатаж... Город кажется призраком при свете газовых фонарей, ночью...»– быстро читала Наташа. Ну да, это тот самый фильм, о котором говорили Никита с Сергеем сегодня!
«...Она – чудесная юная женщина, в черном шелке (траур по мужу, погибшему в бою под Цусимой), на бледном лице – огромные детские глаза, рассеянна и загадочна. На протяжении всего действия остается непонятным, действительно она любит героя или только хочет любить его. Он – модный московский литератор Сойманов, звезда салонов. Любовь настигает его внезапно, как болезнь...»– «Господи, и он о том же!» – мысленно вздрогнула Наташа.
– Послушай, Наташа... – задумчиво произнесла Мириэль, когда они прочитали весь текст до конца. – Ты говорила, что Никита твой – сценарист, а его друг Сергей – режиссер... Так чего же они на такси ездят – своих машин, что ли, нет?
– Наверное, нет.
– Как-то не так я представляла себе богемную жизнь...
– Мирка, они совсем недавно закончили ВГИК, их еще никто не знает! – справедливо заметила Наташа. – Вот увидишь – они снимут свой фильм и прославятся, и у них будет все! И собственные машины, и шикарные квартиры, и все такое прочее.
– Что-то я сомневаюсь... – Мириэль Подкопаева была полна скептицизма. – Сейчас совсем другие фильмы в моде. Ну, где про бригаду или антикиллеров всяких... А тут сюжет про любовь да какие-то газовые фонари.
– Ты ничего не понимаешь! Про бандюганов смотреть уже надоело, хочется чего-то новенького, про любовь...
– О, как ты своего Никиту защищаешь! Точно – влюбилась, – констатировала Мириэль. – Слушай, а ты хоть его фамилию знаешь, этого Никиты?
– Знаю. Никита Рощин... И адрес его у меня есть, – Наташа открыла потрепанный блокнот, найденный в рюкзаке. – Вот. И живет он не так далеко, в районе Новокузнецкой. Я ведь сначала думала, что он где-то на окраине обитает, но там, оказывается, он был в гостях у своего друга Сергея. В понедельник поеду к Никите и верну ему все... Хотела завтра ехать, но Макс...
– Что – Макс?
– Я тебе не говорила, Мирка? Мы же теперь с Максом вместе живем, – призналась Наташа. – Вон, он ко мне свой музыкальный центр перетащил...
– Да ну?! – с изумлением сказала Мириэль и уставилась в угол, где располагался этот самый музыкальный центр – громоздкая сложная конструкция с матовыми панелями, кнопками, сабвуфером и колонками. – Надо же, а я и не заметила сразу...
– Вот так, Мирка... – вздохнула Наташа. – Теперь ты понимаешь, почему Макс не должен знать о моей находке.
– Да, теперь понимаю... – кивнула Мириэль. – Однако у меня все время в голове крутится один вопрос, очень важный... Да! – спохватилась она. – Ты сказала, его зовут Никитой Рощиным?
– Именно так. В блокноте был только один Никита – значит, это именно он.
– Никита Рощин, Никита Рощин... Что-то ужасно знакомое... – Мириэль сняла очки и потерла глаза. – Вспомнила! Был такой режиссер, очень известный – Никита Рощин! Ну, его фильмы по праздникам часто крутят – классика советского кино! Может, именно его адрес записан в блокноте?
– Вряд ли, – пожала плечами Наташа. – Это ж когда было! Тот Никита Рощин умер лет десять или даже двадцать назад... Я вспомнила – «Апрель на Фабричной улице», «Веселые девчата», «Неунывающие»... Это все его фильмы, черно-белые еще, да?
– Кажется, – согласилась Мириэль, снова нацепив на нос свои очки. – Пожалуй, ты права – обычное совпадение. Рощин – довольно распространенная фамилия, да и имя Никита – тоже не редкость. Это тебе не Евлампий, не Харитон какой-нибудь... Хотя все упорно крутится вокруг мира кино – сплошные сценаристы да режиссеры!
– Что поделать – важнейшее из искусств!
– Но я вовсе не о том хотела тебя спросить, – опять задумалась Мириэль. – Знаешь, Наташа, что в этой истории самое странное?
– Что?
– Зачем тебе Никита, когда у тебя уже есть Макс?
Наташа растерянно пожала плечами:
– Мирка, я не знаю... Я и позвала тебя для того, чтобы ты дала мне совет.
– Я должна дать тебе совет? – страшно удивилась Мириэль. – Мне кажется, ты обратилась не по адресу! Сама мне все время твердила, что я не человек, а тридцать три несчастья, и что ко мне няньку надо приставить. А теперь просишь у меня совета...
– Вот именно. Потому что недаром говорят: устами младенца истина глаголет.
– Тогда бы ты не меня, а свою племянницу Настасью спрашивала, – с обидой усмехнулась Мириэль.
– Мирка, мне страшно, – вдруг тихо произнесла Наташа. – Я сама себя не узнаю – что я делаю, о чем думаю... Никогда со мной такого не было! Я как будто перестаю собой владеть. Я и Макса к себе позвала для того, чтобы мне не было так страшно. Он меня любит как-никак...
– Но ты же ему все равно не расскажешь про Никиту? – тоже шепотом спросила Мириэль.
– Нет. Макс будет ревновать – я это чувствую. Но от одного того, что рядом со мной разумный человек, мне уже легче. Так сказать – одно его присутствие действует на меня благотворно...
– Да, Макс очень разумный человек... – взъерошила свою цыганистую шевелюру Мириэль. – Вот что, Наташа... Ты отдай этому Никите рюкзак, а там – будь что будет...
* * *В воскресенье была настолько чудесная погода – начало сентября, раннее бабье лето, – что Максим Петровский решил провести этот день за городом.
– А поехали-ка, Наталья Алексевна, – сказал он Наташе, – на пленэр, в Григорьино!
– Куда? – с удивлением спросила Наташа. Про Григорьино она слышала в первый раз. – За грибами, что ли?
– Нет, не за грибами... Хотя не исключено, что там и грибы растут. Григорьино – бывшая царская усадьба. Там Екатерина Вторая замок хотела построить. В общем, она его и построила – почти, да только он ей чем-то не понравился, и она забросила строительство. А зря. Места красивые... В детстве я там в один год целое лето провел.
– Поехали! – неуверенно согласилась Наташа.
Ее мучила совесть – Макс был такой добрый, предупредительный, он относился к ней с покровительственной нежностью, от которой у нее невольно щемило сердце... А она продолжала думать о Никите!
Григорьино было не так далеко – минут сорок езды. Места тут выглядели несколько заброшенными, но в самом деле пейзажи открывались удивительно красивые.
Они оставили машину у разбитых каменных ворот, на небольшой парковочной площадке. Возле ворот торчал пожелтевший плакат – «Садово-парковый ансамбль XVIII века. Памятник архитектуры, охраняется государством».
– Идем... – Макс распахнул перед Наташей дверцу машины. С собой он захватил магнитолу.
– А это зачем? – улыбнулась Наташа. Разбитая асфальтовая дорожка уводила их в глубь парка.
– Будем слушать музыку. Кстати, у меня для тебя небольшой сюрприз...
– Какой?
– Узнаешь... – загадочно ответил Макс.
К середине дня стало еще теплее – Наташа, не церемонясь, сняла через голову свитер. Теперь, в узких джинсах и короткой трикотажной маечке, она казалась совсем юной – девочка-подросток, да и только.
– Не холодно? – заботливо спросил Максим.
– Нет, что ты... – живо откликнулась Наташа. Ее обнаженные руки и открытую шею ласкал свежий сентябрьский ветер, но он не был холодным.
В старом парке оказалось довольно многолюдно – посетители гуляли по аллеям, сидели на поляне – там, где располагалось летнее кафе с дымным мангалом.
– В июне—июле здесь вообще не протолкнешься, – заметил Макс. – Там дальше – пруд с пиявками. Бр-р... Но народ купается, несмотря ни на что.
– Как красиво... – завороженно произнесла Наташа, пропустив мимо ушей упоминание о пиявках. – Сто лет не была на природе.
– Ты же говорила, что у вас есть дача, – напомнил Макс. В светлом спортивном костюме, с прямыми светлыми волосами до плеч, элегантный и подтянутый, он напоминал интуриста, прибывшего полюбоваться российскими достопримечательностями, только фотоаппарата на груди не хватало.
– Да, у нас с Анной есть дача... – кивнула Наташа. – Но там другие люди живут.
– Как это? – удивился Макс.
– Ну так... Мы ее сдаем. Дача на Рублевке – очень престижное место. Там какие-то Айрапетяны живут. Дача теплая, можно хоть круглый год оттуда не вылезать. Кстати, эти Айрапетяны – очень приличные люди, – поспешно заметила Наташа, увидев, что Макс нахмурился. – Глава их семейства, между прочим, то ли в Думе, то ли в мэрии работает. А может, и там, и там... Я не в курсе, потому что всеми делами Анна занимается.
– Кстати, а сколько они вам платят?
– Кто?
– Ваши приличные люди.
– Я тоже не в курсе... Говорю же, этим занимается Анна. И Аркадий.
– Значит, все деньги – у них? – еще больше помрачнел Макс.
– Да. То есть нет... Деньги на нашем общем с Анной счету! – Наташа уже сама начала недовольно хмуриться.
– Я не понимаю...
– Господи, да что тут непонятного! Мы с Анной решили, что тратить деньги сейчас не имеет никакого смысла. Лучше сделать хоть какие-то накопления. На черный день. Или отложить на какие-нибудь исключительные обстоятельства.
– Например?
– Например, я решу выйти замуж! – вызывающе произнесла Наташа. – Тогда деньги могут понадобиться для свадьбы.
– Наташа, этих денег хватит на десять свадеб! – нетерпеливо воскликнул Макс. – Ты даже не представляешь, сколько стоит аренда дачи на Рублевке!
– Конечно, дорого, – невозмутимо заметила Наташа. – Но и свадьбу я тоже хочу не дешевую. Я, между прочим, собираюсь выйти замуж один раз в жизни.
– Ясный перец... Но ты не берешь в расчет жениха. Может быть, он человек не бедный и в приданом не нуждается.
Разговор принимал опасное направление. Наташа замолчала. Над головой едва шелестела начинающая желтеть листва, по дорожке пробегали солнечные зайчики...
– Макс...
– Что? – сурово отозвался тот.
– Макс, милый, давай не будем об этом, – кротко попросила Наташа. В который раз уже она произносила эту фразу!
– Хорошо, не будем. Хотя твои родственники что-то мудрят...
– Макс!
– Все, не буду... – Он быстро развернул ее к себе, поцеловал. – Я забыл о том, что ты никогда не думаешь о завтрашнем дне.
– Макс, я очень даже думаю...
– Помнишь, как мы познакомились? – Он неожиданно улыбнулся, и морщинка между бровей разгладилась.
– Конечно, помню! – засмеялась Наташа. – Между прочим, это было год назад. Нет, даже больше – позапрошлой весной. Я искала у вас в магазине фен для волос.
– Я увидел тебя за стеклянными стеллажами – ты ходила между ними, такая красивая и юная, что я подумал – вот эта девушка будет моей...
– Что, прямо так сразу и подумал?
– Да.
Они стояли у подножия широкого холма, на котором возвышались развалины старинного замка. От замка, правда, остались только стены красного кирпича. Гуляющих здесь почти не было, лишь несколько мальчишек со смехом и гиком скакали по битым кирпичам.
– Я влюбился в тебя сразу, с первого взгляда, – тихо сказал Макс.
– Разве так бывает? – недоверчиво спросила Наташа. – Ну, чтобы с первого взгляда...
Она подумала о Никите. Почему он не заметил ее?
– Не у всех. Вот ты, я знаю, не сразу ко мне привыкла. Наташа...
– Что? – не сразу отозвалась она.
– А сейчас... сейчас ты меня любишь?
– Да, – быстро ответила она. – Так чей был замок, ты говорил?
– Екатеринин. Она, кажется, собиралась подарить его своему фавориту, Григорию Потемкину. И места эти зовутся его именем – Григорьино...
Компания мальчишек с воплями бросилась к лесу – видимо, скакать по царским развалинам им надоело.
– Следующим летом сюда приедут реставраторы, – продолжил Макс. – Красота будет – не хуже, чем в Архангельском или Коломенском. Ладно, идем...
– Куда – туда? – почему-то испугалась Наташа, махнув рукой в сторону равнин.
– Я же сказал – сюрприз!
Они вскарабкались по холму вверх, затем забрались на одну из полуразрушенных башен. Отсюда открывался удивительный вид на старый парк. Внизу, между деревьев, ртутью сверкал на солнце пруд, по его берегу гуляли люди...
– Здорово, да? И эти руины – не хуже египетских пирамид. Говорят, сюда собирался приехать Дзеффирелли, чтобы поставить здесь «Аиду». Получилось бы «Аида» а-ля рюс...
– Да ну? – вежливо удивилась Наташа. На самом деле она еще не совсем привыкла к увлечению своего друга, а сюжет знаменитой оперы Верди представляла себе весьма смутно. Помнила только, что-то там такое из жизни египтян...
– Я тебя уверяю! – горячо воскликнул Макс. – Но это еще не сюрприз – так, красивая картинка, не больше. Дай руку, теперь спустимся вниз...
– Я сама... – Наташа ловко, точно горная коза, запрыгала по обломкам вниз. Ее джинсы и ботинки на широкой удобной подошве оказались как нельзя кстати – в юбке и на шпильках передвигаться по руинам было бы весьма затруднительно.
Они обошли замок с другой стороны.
– Когда-то, давным-давно, я все тут облазил... – сказал Макс. – Изучил каждый камешек. Подержи-ка... – он сунул Наташе в руки магнитолу, провел ладонями по стене. – Ага, не забыл – именно здесь!
– Что здесь такое должно быть? – подозрительно спросила Наташа.
– Дверь. Дверь в подземелье.
– Какое еще подземелье? – с недоумением спросила она.
– Самое обыкновенное подземелье... Ты лучше посмотри, не наблюдает ли за нами кто.
Наташа огляделась. Здесь, позади развалин, местность была неровной, овражистой – ни одного гуляющего.
– Никого нет, – сказала она. – Слушай, Макс, ты что – собираешься лезть вниз?
– Ага, – поднатужившись, тот отодвинул от стены каменную плиту, потом отбросил несколько валунов. В стене обнаружилась ржавая железная дверь в половину человеческого роста. – Понимаешь, следующим летом здесь уже будут реставраторы и все такое... А я давно хотел кое-что сделать.
– Что?
– Увидишь. – Макс достал из кармана фонарик и, согнувшись, полез в черный провал. Наташе не было страшно – только любопытно. – Ты помнишь сюжет оперы?
– Какой оперы?
– Господи, да «Аиды» же!
Голос Макса снизу звучал как-то глухо, многократно отражаемый подземным эхом. Наташа мужественно лезла вслед за ним. Это еще что – года три назад ее подруга Мириэль Подкопаева познакомилась с диггером-любителем. Диггер показывал ей лабиринты подземной Москвы. Это было увлекательно и интересно – своего рода популярный в народе экстрим, но Мирку в одном из лабиринтов укусила крыса. Обычная крыса. Мирка даже не очень испугалась, отнеслась к этому по-философски. Крыса – не тигр. Как человек разумный, после своего путешествия Мирка пошла в травмопункт, сделать профилактический укол от бешенства. Но дальше начался самый настоящий кошмар... Капризный организм Мириэль Подкопаевой отреагировал на укол... аллергией, да такой сильной, что врачи едва спасли Мирку от анафилактического шока...
– Макс, тут нет крыс?
– Что? Нет, пока ни одной не видел... Так вот, в основе сюжета – борьба египетского фараона против эфиопов, их еще называли нубийцами. Дочь эфиопского царя Аида находится в рабстве у египетского фараона. Египтяне, по сути, для нее враги. Те, кто поработил ее народ, сделал рабыней и ее. Она должна их ненавидеть. Но она любит Радамеса, доблестного египетского полководца. Аида ужасно от этого мучается – чувствует себя преступницей, предавшей собственную родину и собственного отца. Старика, между прочим, тоже захватили египтяне. А Радамес любит Аиду, хотя в ближайшее время ему придется стать мужем Амнерис, дочери фараона. Амнерис тоже несладко – во-первых, она жутко гордая, во-вторых, ее терзает неразделенная любовь к Радамесу, а в-третьих, она ревнует его к Аиде...
– Какие страсти... – сочувственно пропыхтела Наташа, стараясь не споткнуться в полутьме.
– Короче, ревнивая Амнерис мстит Радамесу – отдает его в руки жрецов, хотя тут же раскаивается в этом... Но поздно – жрецы приговаривают Радамеса к казни. То есть к погребению заживо в подземелье. Но чуть раньше туда пробирается Аида – она хочет умереть со своим возлюбленным. В общем, их обоих замуровывают, и они умирают, обнявшись, несчастные и счастливые одновременно...
– Это неправильно! – сердито произнесла Наташа. Она не любила, когда какая-нибудь история заканчивалась плохо. – Что – просто обнялись и умерли? Просто безобразие какое-то... Могли бы подкоп какой-нибудь сделать. Или еще что-нибудь придумали, а не сидели сложа руки!
– Обнявшись, – поправил ее Макс. – Дай-ка сюда магнитолу...
Они стояли теперь посреди огромного помещения. Откуда-то сверху, сквозь щели, с трудом пробивался дневной свет. В голубовато-серой полутьме можно было различить каменные колонны, подпиравшие высокий свод. Пахло холодом и сыростью. Наташа поспешно натянула на себя свитер.
– Мне страшно... – прошептала она. – Послушай, Макс, а вдруг кто-нибудь решит запереть нас здесь? И мы умрем, как эта твоя Аида со своим Радамесом...
– Ерунда какая! – с досадой произнес Макс. – Ты не того боишься... Вот это и есть мой сюрприз. Слушай...
Он нажал на кнопку магнитолы и включил громкость на максимум.
Музыка вдруг взорвала холодный сырой сумрак – звуки заметались по подземелью, отражаясь от каменных сводов. Это было так неожиданно, что Наташа едва не упала. Невидимая звуковая волна ударила ее, мурашки побежали по спине...
– Это молитва к богу Ра, которую жрецы поют в храме Мемфиса, – прошептал ей на ухо Макс. – Здорово, да? Кстати, партию Аиды исполняет божественная Джесси Норман...
Заунывная, тягучая, торжественная и страстная музыка заполнила подземелье, заставила трепетать какие-то тени под потолком. Наташа слушала как завороженная – постепенно красота мелодии и таинственность окружающей обстановки околдовали и ее.
– Да, здорово... – с удивлением прошептала она. – Макс, ты сам это придумал?
– Ага... Здесь замечательная акустика, – он поставил магнитолу у ног и обнял Наташу. – Значит, ты оценила мой сюрприз?
– Вполне... Очень оригинальная идея! Знаешь, я даже не ожидала, что окажется так интересно... – искренне призналась она.
Макс поцеловал ее – таким долгим, страстным поцелуем, что у Наташи закружилась голова. Она почувствовала, как дрожат его руки на ее плечах.
– Я так люблю тебя... Знаешь, можно представить себя на миг героями оперы. Впереди нас ждет смерть, и мы встречаем ее в объятиях друг друга...
– Я не хочу – смерть... – прошептала в ответ Наташа.
– Да никто и не просит тебя умирать... Ты просто вообрази!
Наташа честно попробовала вообразить себя в роли эфиопской царевны, но вместо этого вдруг представила рядом с собой... Никиту. Как будто это он, а не Макс, обнимает ее сейчас. И признается в любви...
– Ты дрожишь... Холодно, да? Ну ничего, идем отсюда...
Держась за руки, они побрели к выходу. Жмурясь, вылезли на свет.
– Боже, какой ты чумазый! – спохватилась Наташа.
– А ты на себя посмотри... – засмеялся Макс. – Ладно, в машине переоденемся – у меня там лежат какие-то вещи. Пошли.
– Погоди, а дверь?.. – спохватилась Наташа. – Надо снова ее замаскировать. Тут дети бегают – не хотелось бы, чтобы они лазили по подвалам.
Дружными усилиями они завалили дверь камнями и побежали вниз по склону.
Наташа смеялась и говорила Максу, что давно не испытывала таких острых ощущений. Так оно и было – слушать оперную музыку в подземелье старинного замка ей еще не приходилось. Но она солгала в другом – не музыка, не развалины старого замка ее поразили, а то, что она на миг вдруг вообразила рядом с собой Никиту. Это он целовал ее в холодном сумраке каменных стен, его руки прикасались к ней...
* * *В понедельник, не дожидаясь конца рабочего дня, Наташа отпросилась у заведующей, Галины Викторовны, и сразу же поехала на Новокузнецкую.
Волновалась она ужасно – как будто от этой встречи с Никитой зависела вся ее дальнейшая жизнь. Придумала, как объяснит ему, почему рюкзак оказался именно у нее... «Нет, я не стану ему говорить, что следила за ним. Скажу, что нашла рюкзак случайно и решила вернуть его владельцу. Адрес прочитала в блокноте, ну, и все такое...»
Ей всегда нравился район Замоскворечья – узкие старинные улочки, красивые особняки за коваными оградами... Дом, в котором жил Никита, она нашла сразу. Тихий двор с клумбами, на фасаде – множество мемориальных досок, которые сообщали о том, что когда-то здесь жили известные люди – и Герой Советского Союза генерал такой-то, и заслуженный художник... и дипломат... и прима-балерина...
«Почти как Дом на набережной, – с восхищением подумала Наташа. – Повезло же Никите!»
Не без трепета она потянула на себя тяжелую подъездную дверь с резной ручкой.
– Вы к кому, девушка? – сразу же встрепенулась консьержка за стеклянным окном.
– Я в двадцать пятую квартиру, к Никите Рощину.
Консьержка как будто оскорбилась.
– К Никите Савельевичу?
– Ну, наверное... – растерялась Наташа. Она не обратила внимания на то, было написано отчество в блокноте или нет.
– Он предупрежден о вашем визите?
– Нет. Он рюкзак потерял на той неделе, и я хочу ему вернуть...
– Никита Савельевич потерял рюкзак? – еще больше оскорбилась консьержка.
– Ну да... вот он, я ему несу как раз! – Наташа подняла рюкзак за лямку.
– Минутку... – схватилась женщина за телефон. – Алло, Машенька? Тут какая-то девушка, говорит, что к Никите Савельевичу... Как вас представить? – обернулась консьержка к Наташе.
– На... Наталья. Наталья Зимина.
– ...Натальей Зиминой ее зовут. Говорит, что якобы Никита Савельевич что-то потерял... У него спросите? Да, жду.
Повисла долгая, напряженная пауза. Наташе стало не по себе. Что за странные расспросы, что за Машенька... А вдруг эта Машенька – жена Никиты?
– Хорошо, – оживилась консьержка. Видимо, незнакомая Наташе Машенька на другом конце провода дала «добро». – Я пущу ее... – Женщина положила трубку. – Будьте любезны, покажите мне свои документы – у нас журнал посещений, мы там всех фиксируем... Время-то нынче неспокойное, сами понимаете.
– Да-да, конечно, – торопливо согласилась Наташа и протянула консьержке свой паспорт.
Через пять минут после того, как все данные из ее паспорта были переписаны, она поднималась на лифте. «Надо же, какие строгости... Наверное, в этом доме живут одни знаменитые люди». Лифт тоже был особенный – старинный, с деревянными дверцами, с полированной скамьей у задней стены. Наташа такие видела только в кино.