Хранитель чистого искусства. Серия: Аз Фита Ижица. Часть III: Остров бродячих собак. Книга 7

Без жертв и компромиссов

– Валентиныч, ещё раз повторяю, расслабься. Это – не проблема, а всего лишь рабочий момент. Забудь прямо сейчас и спокойно трудись дальше.

Гена отключил мобильник и посмотрел на Иру и Лу, пожиравших его взволнованными взглядами.

– А вы чего дёрнулись? А? Девчонки?

– Что там стряслось? – настороженно спросила Лу, не доверяя развесёлому виду мужа.

– Да ничего не стряслось. Просто Стасу и Женичу придётся умотать на недельку.

– А почему тогда Валентиныч тебе звонит?

Гена глянул на часы и по очереди набрал номера «Стаса» и «Женича» с идентичной безуспешностью.

– Видимо, ещё договариваться не окончили, либо мобильники врубить забыли. В любом случае, девчонки, не ваша забота. Расслабьтесь! Так. Ирчик, на чём мы остановились?

«Ирчик» вернула глаза к монитору, на котором висел макет альманаха, пытаясь вспомнить, и на чём это они остановились перед экстренным звонком Валентиныча.

Вообще-то, приступить к работе над первым выпуском альманаха Ира и Гена планировали с грядущего понедельника. Однако первые четыре дня этой недели пролетели так интенсивно и плодотворно, что к пятнице Ира оказалась в состоянии «нечем заняться», а Гена…

Ему, конечно, было чем заняться. Но учитывая, что сия пятница была объявлена коротким днём в честь предстоящего вечером торжества по поводу начала полноценной работы «Стиль-Кода», Гена нашёл здравым Ирино предложение освежить в памяти прежние наработки перед выходом на финишную прямую.

Освежение в памяти проходило в личной обители Иры и Лу, в то время как в общем кабинете силами остальных членов творческого отдела свирепствовал мозговой штурм новой Михиной игры, которую, в связи с нежданно обвалившейся передышкой, решено было запустить в работу.

Лу горела желанием остаться там, чтобы, не отрываясь от своей архитектурной деятельности, принять участие в мозговом штурме, но Ира силой увела её с собой.

Сразу после звонка Валентиныча Ира и Гена вновь скрылись в дебрях макета альманаха. Лу периодически кидала на них косые взгляды поверх своего монитора и, в конце концов, с шумом недовольно вздохнула.

– А? – спросила Ира в прострации относительно окружающего мира.

– Открой тайну, на кой ты меня сюда притащила? Вы великолепно обошлись бы без моего присутствия.

Ира судорожно начала выдумывать веские аргументы, но тут следом за ней из альманаха вынырнул Гена и радостно сообщил:

– Да я ей в субботу чистосердечно признался, что с самой первой встречи безумно хочу её. В общем, теперь она боится оставаться со мною наедине.

– Ира, поверь, моё присутствие тебя не спасёт, – в тон мужу пошутила Лу. – Толку от моего сидения здесь никакого, так что, я пошла к ребятам. Ира, уверяю, в офисе он тебя не изнасилует. – Лу хихикнула и вышла из кабинета.

– Никогда не думал, что Лу меня знает так плохо, – изображая задумчивость, изрёк Гена.

Ещё мгновение он созерцал влюблёнными глазами дверь, а затем перевёл весёлый взгляд на перепуганную Иру.

– Извини, Ирчик, полагаю, что оглашать истинную причину, почему ты всю неделю боишься оставаться со мною наедине, было бы ещё менее уместно. Уж прости, но я солидарен с Лу, что она здесь лишняя. И с точки зрения нашей с тобой деятельности, и с точки зрения происходящего в вашем общем кабинете.

За время Гениного короткого монолога перепуганность Иры возросла в геометрической прогрессии.

– Ирчик, расслабься. – Гена вздохнул, сочувственно глядя на неё. – Я не стану добавлять тебе сложностей по жизни. Даже более того. Я клянусь, что приложу все силы, дабы во время празднования Happy Beginning1 Стас ни разу не попался тебе на глаза.

Ира почувствовала себя увереннее.

Гена улыбнулся.

– Однако я тебя прошу, угомони свои человеческие слабости. Перестань быть силой, противостоящей себе. Хорошо?

– Хорошо, – сквозь зубы процедила Ира, и освежение в памяти макета альманаха продолжилось.

Свои благие намерения не добавлять Ире сложностей по жизни и «даже более того», Гена продемонстрировал тут же, попросив Лидию Гавриловну принести им с Ирой обед прямо в кабинет, что исключало для Иры потенциальную возможность случайного столкновения с Радным. Впрочем, рабочий процесс у них и в правду получился очень наряжённым и насыщенным.

Хоть работа над альманахом началась ещё до того, как Ира узнала о «Стиль-Коде» – тогда ещё проекте без названия – велась она урывками в качестве расслабухи между основной деятельностью. Теперь оказалось, что макет можно было считать в целом готовым только в качестве добротного черновика.

– Я прошу прощенья, – прошелестел бархатистый голос Ихана вслед за стуком в дверь. – До назначенного на вечер мероприятия осталось всего два часа. Ирина Борисовна, закругляйтесь и пойдёмте со мной.

– Спасибо, Ихан, я сейчас спущусь, – с улыбкой ответила ему Ира, не покидая пределов альманаха.

– Сожалею, Ирина Борисовна, но без Вас я отсюда не уйду. Как Вы заметили, я не воспользовался телефоном, потому что единственный способ заполучить Вас к себе – это личное присутствие и крайняя степень настойчивости. Так что, закругляйтесь и идёмте.

– А Ихан, между прочим, прав, – заметил Гена, с трудом обретая ориентацию в реальном мире после виртуального. – Батюшки! – воскликнул он, глянув на часы. – И не просто прав, а… Ихан, спасибо!

– Всегда рад помочь, Геннадий Васильевич.

Гена спешно поднялся и через несколько секунд его уже и след простыл. Ире на сборы понадобилось чуть больше.

– Ирина Борисовна, сейчас сразу переоденьтесь, а потом мы доведём Ваш облик до совершенства, – попросил Ихан, как только они спустились к нему на первый этаж.

– Как скажешь.

Ихан знал весь Ирин гардероб, в полном составе прошедший через его руки за без малого три месяца его работы тут. Таким образом, как только Гена в понедельник огласил «Ирино» решение отметить в пятницу Happy Beginning, Ихан проинформировал, что ей следует надеть на сие торжество и, исключая возражения, попросил немедленно принести ему весь комплект одежды.

– Прошу прощенья, – Ихан подошёл к переоблачившейся Ире и поправил едва заметные детали. – Присаживайтесь.

Едва Ира села, со стороны холла послышался отдалённый голос Гены:

– Так вы завтра, значит, летите?

А затем чуть ближе – голос Женечки:

– Да.

Ещё ближе – снова Генин:

– Смысл на выходные?

Следом прямо за дверью послышался голос Радного:

– С одной стороны, всё равно без вариантов, а с другой – время детально разобраться будет.

Далее чуть более отдалённо со стороны лестницы снова зазвучал Генин голос, но Ира не улавливала смысла слов, хотя они доносились вполне отчётливо.

– Ирина Борисовна! – окликнул её Ихан.

– Да? – вздрогнув, отозвалась она.

– Расслабьтесь. Вам всё удалось. Вы всё сделали. У Вас всё получилось.

– Не всё, Ихан.

– Вам это только кажется. Поверьте. Всё. Большинство историй, рассказанных людьми – я имею в виду книги, фильмы – так вот, большинство этих историй имеют так называемый счастливый конец. Happy End!

Однако, Happy End – это завершение какой-либо истории, но не…

Как правило, любой Happy End венчается фразой типа той, которую придумал Бильбо Бэггинс для окончания своей книги: «И жил он счастливо до конца своих дней».

Так вот, Happy End любой истории, рассказанной людьми, это, на самом деле, начало счастливой жизни.

– О которой людям рассказать нечего, – вставила Ира и вздохнула.

– А что принято считать счастливой жизнью? – Ихан усмехнулся. – Много вкусной еды, уютный дом, любимый супруг и послушные дети, куча денег, которой хватает на все прихоти, размеренное существование без проблем, трудностей и опасностей…

Однако всё это не является счастьем. Это лишь благополучие.

Если человек добивается его, поначалу он безмерно доволен, но затем его одолевает скука. Зачастую он мало того что не достигает счастья, а сам собственными руками разрушает своё благополучие.

Как правило, с этого и начинается большинство историй, рассказанных людьми, которые затем венчаются фразой типа: «И жил он счастливо до конца своих дней». А вот как жил?

Люди не могут интересно и захватывающе рассказать о счастье, потому что узаконенные ими атрибуты счастья порождают скуку. А разве скука – это счастье?

– Счастье не существует во внешнем мире. То есть, там, где люди его ищут, – заметила Ира.

Ихан на секунду задумался.

– Пожалуй, Вы правы, – проговорил он, не выходя из задумчивости, и только затем стряхнул её. – Так вот, фраза: «И жил он долго и счастливо до конца своих дней», – это, так сказать, постскриптум Happy End-а.

Вы же сейчас находитесь в пункте Happy End. То есть, в точке перед фразой: «И жил он счастливо до конца своих дней».

Что это значит? Вы всё сделали. Вы всё завершили. Фраза, следующая за Happy End-ом, следует сама собой, даже тогда, когда лишь подразумевается.

Так что всё, что от Вас сейчас требуется, это расслабиться и отпустить то, что благополучно завершилось, и тогда то, что обрело завершённость, вместе с Вами перейдёт из Happy End-а в венчающую его фразу.

– И всё же, кое-что у меня не получилось ни завершить, ни придать этому завершённость.

– Я понимаю, о чём Вы.

Ира вздрогнула. Ихан на мгновение положил ей руку на плечо.

– Я, как всегда, понятия не имею о конкретике. Так что, не переживайте. Так вот, то, что, как Вам кажется, Вы так и не смогли ни завершить, ни придать этому завершённость, это – нечто вроде конкретного варианта фразы, которая венчает Happy End.

Вы сейчас стоите на последней точке перед этой фразой и пытаетесь придумать наиболее точно соответствующую для Вашего случая формулировку.

Не нужно этого делать, потому что за Happy End-ом любой рассказанной истории следует жизнь. Придумывают истории, а жизнь живут.

Это всё, конечно, далёкие от совершенства метафоры. Тем не менее, я надеюсь, что Вы поняли меня.

– Думаю, что да.

– Вот и замечательно.

Ихан повернул её к зеркалу. Ира долго молча взирала на себя.

– Это очень похоже на то, что ты делал со мной, когда я забыла последовать твоему совету и посмотреть в зеркало. То же самое послевкусие. Правда, сегодня оно несколько иное.

– Я подстраховался на случай, если Вы снова забудете последовать моему совету. Я собираюсь дать Вам тот же самый.

Сегодня я добавил несколько деталей, которые спровоцируют окружающих поддерживать Вам нужное настроение. По крайней мере, пока они будут рядом.

Однако не исключено, что Вы не будете постоянно находиться в гуще людей, а потому повторяю свой прежний совет:

Если что, посмотрите на себя в зеркало.

Гена сдержал своё обещание по высшему разряду. Ира не видела Радного даже краем глаза, хотя несколько раз пыталась. Если бы она не уловила отдалённое звучание его голоса, вполне могла бы решить, что он не присутствует на мероприятии.

Корпоратив по поводу Happy Beginning проходил в одном из малоприметных ресторанов на улице Островского.

Ира не пыталась воображать, что такого-эдакого можно придумать в качестве развлекательной программы в рамках данного случая, кроме торжественного обращения и тостов в тему. Однако Гена превзошёл самого себя, и «пережитые» Ирой Новый Год, 23 февраля и 8 марта поблёкли перед лицом бурлящей феерии.

В общем, уже через пять минут после начала торжественного застольного заседания Ира перестала прислушиваться и перекидывать внимание в зону бокового зрения, на всякий случай контролируя значительность расстояния между собой и Радным.

Через час же от начала мероприятия, вряд ли из присутствующих в уютном зале остался хоть кто-то, кто до конца осознавал кто он и где он в океане симбиоза хохота и музыки.

Ныли скулы. Уголки глаз щипало от слёз.

– Лу, я больше не могу! – сквозь смех взмолилась Ира, вставая.

– У меня, вообще-то, закалка есть, но с удовольствием составлю тебе компанию, – поднимаясь следом, ответила Лу тоже сквозь смех.

– Хочешь сказать, подобные вечера у вас в качестве внутрисемейных практикуются?

– Именно!

Едва переступив порог дамской комнаты, Ира кинулась к раковине орошать лицо ледяной водой.

– Ты скоро? – спросила Лу, окончив приводить себя в порядок.

– Не знаю. Не жди меня.

После того как Лу покинула её, Ира умывалась ещё долго, а потом ещё дольше смотрела на себя в зеркало без единой мысли. Просто так, а не вспомнив совет Ихана.

Когда она вернулась в зал, атмосфера, не утратив праздничности, совершила модуляцию из царства смеха в сферу романтики.

В приглушённом свете видны были лишь силуэты танцующих пар. За столом почти никого не было.

Ира устало опустилась на стул, откинувшись на спинку, лелея надежду, что Гена не обяжет её, по примеру 8 марта, танцевать с кем-нибудь.

Одна музыкальная композиция плавно перешла в следующую.

На плечо легла горячая ладонь.

– Ира, разрешите пригласить Вас на танец, – из неведомой вышины прозвучал голос Радного.

– Да, конечно, – ответила Ира, поднимаясь со стула не поднимая глаз.

Сердце гулко колотилось. Его отчаянное стремление разнести в дребезги рёбра было единственным свидетельством урагана нахлынувших эмоций. Мозг молчал, не выдавая ни единой мысли.

Густой полумрак не позволял различать лица даже тех, кто танцевал в непосредственной близости, создавая иллюзию уединения.

Поначалу расстояние между телами было не так чтобы уж совсем пионерским, но довольно официальным. Однако таким оно сохранялось недолго.

Вскоре Ира с трепетом впитывала своей плотью тепло другой плоти. Её не заботило, что сердце продолжало колотиться так, что заставляло ощутимо пульсировать грудную клетку, потому что другое сердце колотилось не менее интенсивно.

«Пусть исчезнет время!» – отчаянно возопила первая вербально оформленная мысль.

– Стас, пойдём отсюда, – ещё более отчаянно выдохнула Ира.

Он ничего не ответил, но через несколько мгновений они незаметно вытанцевали из зала.

Взгляд Иры упёрся в зеркало от пола до потолка, с правой стороны от выхода из ресторана. Неяркие разноцветные фонарики коридора, отражавшиеся в зеркале, рождали ощущение, словно Ира сама излучает свет.

– Идём, – тихо сказала она, взяла Стаса за руку и увлекла на улицу.

Они быстро шли сначала по Островского, потом свернули на Парковую, направляясь в сторону городской администрации.

Миновав её здание, вышли на Горького. Противоположная сторона улицы в районе автобусной остановки утопала в густом Золотистом Свете.

Рука Стаса напряглась.

Ира кинула беглый взгляд на прохожих. Они шли в обоих направлениях, как ни в чём не бывало.

– Ты видишь его? – тихо спросила Ира.

– Да, – так же тихо ответил Стас.

Ира уверенно направлялась к пешеходному переходу.

– Женя запаникует, – предупредил Стас.

– Нет. Я умею возвращаться в исходную точку времени.

«Чего ты умеешь???!!!», – ошалело вякнуло рациональное и потеряло дар речи.

– Так что, в самом худшем случае лишь дёрнется немного.

Они остановились на краю тротуара, дожидаясь, когда им загорится зелёный.

Противоположная сторона улицы существовала будто в двух никак не связанных между собой экземплярах: обычная автобусная остановка у подножия Сбербанка с толпящимися на ней людьми и полностью скрытый густым Золотистым Светом склон горы Батарейка.

Загорелся зелёный.

Ира и Стас вместе с толпой пешеходов вышли на проезжую часть. По мере приближения к противоположной стороне, автобусная остановка становилась всё более призрачной, пока окончательно не исчезла.

Ира и Стас вошли в Золотистый Свет.

Ира обвела взглядом неяркие разноцветные фонарики коридора. Собственные ощущения исключали какие-либо сомнения по поводу Золотистого Света и всего, что произошло в его лоне.

«Нет. Не произошло. Это надо бы назвать как-то по-другому, но я не знаю как».

Хотя собственные ощущения однозначно свидетельствовали, что то имело место на самом деле, Ира спросила:

– Это было?

– Да, – ответил Стас, подтверждая сказанное кивком.

Даже неяркий причудливый свет разноцветных фонариков не мог скрыть, что он бледный. Мало того, и невооруженным глазом было видно, что его мышцы до сих пор напряжены.

Едва густой Золотистый Свет поглотил их, Ира поняла, что хоть Стас и разделяет её неистовую эйфорию, для него это переживание находится за пределами болевого порога. Она даже испугалась и хотела тут же вернуться, но он сам остановил её.

– Подожди минуту, – сказал Стас, глубоко вздохнув после «Да», и скрылся в зале.

Через пару мгновений он вернулся, держа в руках Ирину сумочку и свою борсетку.

– Идём, – в этот раз сказал Стас, взял Иру за руку и увлёк на улицу.

Теперь они шли дворами к припаркованной в одном из них машине. Ира чувствовала, как теперь напрягается её рука. И не только это.

«Просто посмотреть в зеркало. Просто посмотреть в зеркало», – твердила она себе, безуспешно стараясь унять смятение.

В итоге, как только Ира села в машину, и пока не сел Стас, она посмотрела и в боковое зеркальце, и в зеркальце заднего вида. Чтобы углядеть в них что-то, света уличных фонарей не хватало, однако Ира почувствовала, как её состояние меняется. Правда, как именно, она не успела для себя сформулировать.

– Стас, едем ко мне, – твёрдым голосом сказал Ира.

– А как же насчёт «уйти самой проще, чем выгнать»? – с иронией спросил Стас.

– Именно поэтому. – Ира обречённо усмехнулась. – Чтобы сбежать некуда было. Надеюсь, ты воздержишься от излишней деликатности?

– Я постараюсь.

– А почему лишь постараешься?

Хотя ответ Стаса формально был шуткой, что подтверждал и тон, в то же самое время, Ира спинным мозгом ощутила, насколько это соответствует истине. Потому и спросила.

– Ира, неужели ты считаешь, будто за последние полтора месяца я не пытался подойти к тебе? Прости за прямоту, но я ни разу этого не сделал не из деликатности.

– Неужели?

– Да. Ты этого не хотела.

– Да. Я этого не хотела. Но я, как и любой человек, очень много чего не хочу, а оно происходит. Кстати, в ТОТ раз я не имела ни малейшего желания ехать к тебе и уж тем более у тебя оставаться. Однако… Только не надо мне сейчас рассказывать мистические истории о том, что в каких-то ситуациях даже моё имя произнести невозможно.

– Но ты сама была тому свидетелем.

– Да. Была. И что? Как я заметила, моё имя не мог произнести Александр, ты же его не произносил только потому, что знал, что я, грубо говоря, подслушиваю.

– Я не знал. Я понял это, когда увидел тебя утром.

– Но ты сам говорил, что хотел, чтобы я услышала тот ваш разговор.

– Да. Хотел. Но хотеть сделать и сделать – разные вещи. Ты себе представить не можешь, сколько всего, что я хочу сделать и даже изо всех сил пытаюсь, у меня не получается.

Я знаю, какое произвожу впечатление, так как произвожу его намеренно. Многие считают, что у меня нет слабостей. А считают многие так не потому, что у меня их нет. Я их всего лишь не показываю. Кроме того, во многих случаях я переступаю через них.

Да. Я в любом случае при необходимости могу переступить через себя. Может, конечно, и не в любом, но пока таких случаев не было. Так вот, я могу переступить через себя, но я бессилен переступить через тебя.

– Коли уж, как я понимаю, ну никак не получается обойтись без сверхъестественного, то напоминаю, что ты это сделал, по крайней мере, раз.

– Ты имеешь в виду, что я вышел за предел, вошёл в сферу высших и нашёл тебя?

– Именно это.

– В том случае я тоже переступил лишь через себя. Ну а… Как бы тебе объяснить…

Одно дело, когда герой грезит об абстрактной царевне, заточённой в высокой башне где-то на самом краю Земли. И совсем другое дело, когда он встречает конкретную царевну из башни на самом краю Земли.

Одно дело, когда юная дева ждёт абстрактного принца на белом коне. И совсем другое дело, когда она встречает конкретного принца на белом коне.

– Стас, что ты чувствовал сегодня там, в Золотистом Свете?

– Что я чувствовал? Рад, что ты, наконец-то, задала мне этот вопрос. Правда, лишь по поводу конкретного случая, но неважно.

Ира, в течение всех своих человеческих жизней я намеренно проходил через всевозможные изуверства человечества. Намеренно проходя через изуверства человечества, я, безусловно, занимался исследовательской деятельностью на тему как этому кошмару найти полезное применение, и занимался я этим исследованием небезуспешно.

Однако не ради этого я сквозь бесчисленное количество своих человеческих жизней шёл этим путём. Побывав там, где я побывал, то есть, там, откуда ты, образно говоря, родом, я знал, какая запредельная, чудовищная выдержка мне потребуется, когда ты здесь воплотишься.

Ира, понимаешь, Женя, Гена, Лу и все остальные – все кто угодно – защищены от тебя. Защищены и как люди, и как личности. Я же перед тобой абсолютно беззащитен. Образно говоря, они берут раскалённый добела кусок железа щипцами, я же хватаюсь за него голыми руками.

Нельзя сказать, что, проникнув в сферу высших, я потерял эту защиту. Я осознанно и намеренно отказался от неё, когда встретился там с тобой. Не совсем верно. Как бы объяснить…

Скажем так, входя в сферу высших, мне пришлось оставить средства защиты за её пределами, но вернувшись, я мог их восстановить. Я не стал этого делать. Не стал делать осознанно и намеренно.

– Почему?

– Не догадываешься?

Ира в ответ только глубоко вздохнула.

Стас продолжил:

– Ты, приняв человеческое воплощение, в некотором роде приравняла своё положение к моему. Сделала ты это так же, как и я, осознанно и намеренно. В результате, тебя, как человека, охватывает панический ужас от одного моего присутствия.

– А тебя точно такой же панический ужас охватывает как не человека?

– Не совсем так и даже совсем не так, но в качестве основы для понимания сгодится.

– Стас, сегодня, там, в Золотистом Свете, я кое-что вспомнила. Точнее, нельзя сказать, что вспомнила. То есть, вспомнила, но я не могу объяснить, что… Это – только ощущение и до боли изматывающее желание вспомнить само событие.

На самом деле, это ощущение я уже испытывала дважды до того, как мы с тобой вошли в Свет. Тогда утром, проснувшись рядом с тобой в поющем доме, и сегодня, когда танцевали. Вербально оно выразилось мыслью: пусть исчезнет время.

До Золотистого Света это было только ощущение, а вот там возникло воспоминание, что оно связано с каким-то событием. Ты знаешь с каким?

– Ты тоже догадываешься, только для тебя это пока лишь формальная констатация.

– Это связано с тем, как ты нашёл меня в сфере высших?

– Верно. Но сейчас для тебя это, хоть и связано с конкретным ощущением, всё равно лишь информация. Пока.

– Следуя зову этого ощущения, я из своего мира пришла в твой?

– Не более чем логическая догадка, хотя и не далёкая от истины. Кроме того, учти, что хоть этот мир и породил меня, делала-то его ты.

– Ну, не только я.

– Если говорить конкретно об изготовлении, то и не столько. Однако ты – это та личность, без участия которой этого мира не было бы вовсе.

– О чём ты?

– Неважно. Это – МОЯ не более чем логическая догадка.

Стас на мгновение замолчал, а затем усмехнулся.

– Так или иначе, сегодня ты настояла, чтобы Я пришел к тебе, а не ТЫ ко мне.

– Ну, знаешь ли, мой дом – это не сфера высших!

– Логично. И всё же…

Стас положил ей руку на плечо.

Первое, что Ира заметила, это то, что они сидят в видимо уже давно никуда не едущей машине у ворот её дома, а второе – что рука Стаса дрожит от напряжения. Ира, объятая непонятным ей и неведомым ранее ощущением, уткнулась ему в грудь.

Стас поднял её лицо за подбородок, заглянул ей в глаза так, что она почувствовала его взгляд глубоко в себе, притом как плотью, так и тем, что за пределами плоти, а затем он коснулся губами её губ, постепенно превращая это лёгкое касание в глубокий поцелуй.