Глава 1
В пути за счастьем
Последние лучи заходящего солнца раскрасили небо в багряный цвет, бесконечно длинный день логично подходил к своему завершению. Егор Степанович устало присел на крыльцо и тяжело вздохнул. От пробежавшего ветерка рябина нежно зашелестела листвой: «Иди домой». Но входить в дом с темными окнами совсем не хотелось. Пусто во дворе, пусто в доме, пусто на сердце.
Старик ощутил подступающую тошноту и вспомнил, что ничего не ел, кроме пары огурцов, сорванных с грядки. Он опять вздохнул, поднялся и обреченно перешагнул через порог.
Туманный рассвет забрезжил над полем, лесом, извилистым прудом, подобрался к небольшой деревеньке и, наконец взошел над черноземным огородом деда Егора.
Поджарый петух, сидевший на частоколе, задрав вверх клюв, заклокотал всем горлом долгожданно – победное, – Ку-ка-ре-ку!
Тяжело вздохнув, старик перевернулся на бок и скрипнув пружинами кровати, сел.
– Иду Петрушенька. Сейчас.
Уже много-много лет Егор вставал с рассветом. И тогда, когда они с Настенькой держали корову, коз и всякую птицу, и теперь, когда осталось только пять курочек и петушок.
Дед любил свой уютный домик. Каждая вещь здесь наживалась годами, с любовью и напоминало о почившей супруге.
Старик все еще сидел, задумчиво глядя в одну точку.
Полгода прошло со дня похорон, а ему казалось, что вот сейчас послышится родной голосок из кухни, – Егорушка, яишенки пожарить?
Серая Мурка потерлась о ногу старика и тихонечко мякнула, именно не мяукнула, а мякнула. Она вообще была тихим и незаметным созданием и звук мяу выдавливала из себя крайне редко, боясь нарушить покой хозяина.
Если б не хлопоты с живностью, то дед так, наверное, и сидел бы часами, находясь в своих воспоминаниях.
– Степаныч, проснулся? – Савельевна постучала в окно. Каждое утро соседка приносила парное молоко от своей коровы. – Иду, – охрипшим голосом отозвался Егор.
Савельевна жила по соседству, и они всю жизнь дружили семьями. Бойкая и шустрая, семидесяти лет женщина, сама держала корову. Без мужа она осталась пять лет назад. Так и вдовствовала с тех пор. То в огороде копошилась, то коровой занималась, то на рынке урожаем приторговывала. Женщины вообще легче мужчин переносят одиночество.
– Тут вот, на, еще пирожки, вчера пекла. Эти вот с капустой, а эти побольше с картошкой. Хоть пирожков с молоком поешь.
Егор Степанович взял тарелку с пирожками и отвел взгляд в сторону от неловкости. – Спасибо, – Печеное он любил, а печь точно не умел.
– Степаныч, чего это ты совсем расхандрился, так и заболеть недолго. Съезди что ль к Аристарху в гости, развейся, а я за домом и курями присмотрю. Ну чего молчишь? Ой, ладно, некогда мне, надо еще к Людке заскочить, она мне юбку кроит. В обед борща тебе принесу.
– Не надо. Пирогов хватит.
– Принесу, принесу, —махнула рукой Савельевна и умчалась.
Несмотря на свои восемьдесят лет, Егор Степанович выглядел очень даже неплохо. Подтянутый, мускулистый и с хорошей седой шевелюрой на голове.
«…И скажи детям, чтобы дружными были», – Егор Степанович приподнял очки и вытер слезу, ручейком катящуюся из глаза. Он уже час читал две страницы текста, исписанные убористым почерком синими чернилами.
Кто ж знал, что его сегодняшнее наведение порядка закончится находкой, можно сказать открытием – он нашел письмо-завещание его покойной супруги.
«Егор, я предполагаю, что ты не сразу найдешь это письмо, так как тебе будет не до чашек в буфете. Но это и хорошо. Надеюсь, что ты уже свыкся с мыслью о моем уходе…», – Дура ты Настя, ничего не свыкся, – откомментировал Егор Степанович и продолжил читать: «…Я очень хочу, чтобы ты не засиживался в одиночестве. Живи полной жизнью…»
– Легко тебе говорить Настена, посмотрел бы я на тебя, что бы ты без меня делала, – «… И хватит со мной пререкаться, Егорушка. Прошу тебя уважить мою последнюю волю, волю покойной супруги, матери и бабушки…», – Из глаз Степаныча опять потекли слезы и закапывая текст тетрадного листа, он в очередной раз его отложил, закрыв глаза руками.
«Так что, Егор. Завтра же отправляйся в город, к детям. Надеюсь, что вам понравится мое предложение и пожелания. И очень прошу вас с Клавдеей помириться… Любящая вас жена, мама и бабуля»
Егор Степанович вскочил со стула и заложив руки за спину стал сосредоточенно вышагивать по комнате.
– Езжай, так просто. А куры? А дом? А огород? На кого я все брошу?
Но уже минутой спустя, Егор Степанович звонил сыну, —«Привет сын! Чем занимаешься? Нет, нет, все хорошо. У вас тоже порядок? Ну, я рад. Пока.»