Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4

Mo Xiang Tong Xiu

REN ZHA FAN PAI ZI JIU XI TONG VOL 4

Author©墨香铜臭 Russian Edition rights under license granted by北京晋江原创网络科技有限公司

(Beijing Jinjiang Original Network Technology Co., Ltd)

Russian Edition copyright © 2025 Limited company «Publishing house «Eksmo»

Arranged through JS Agency Co., Ltd.

All rights reserved

Cover Illustration by Xiao Tong Kong (Velinxi)

Иллюстрация на суперобложке Velinxi Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Djuney9 Чибики RACCUN

© Сойкина Е. (Псой), Сойкина О. (Сысой), перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 22. Экстра 1

Пик противостояния Бин-мэй и Бин-гэ[1]

Само собой, первой остановкой учителя и ученика на пути с хребта Цанцюн (откуда их изгнало неумолимое общественное мнение) стал главный штаб Ло Бинхэ в северных землях мира демонов.

Пребывая под «домашним арестом», Шэнь Цинцю уже имел удовольствие ознакомиться с подземным дворцом Ло Бинхэ. Тогда почва вокруг скрупулёзно воссозданной Бамбуковой хижины была хорошенько вскопана, удобрена и засажена бамбуком, который, впрочем, увядал, едва взойдя, – так произошло с несколькими волнами всходов кряду. Однако в итоге усилия преданных сторонников Ло Бинхэ возымели успех: неведомо какими методами они таки добились того, что при новом визите глазам Шэнь Цинцю предстала пышная листва, нежно шелестящая под порывами ветерка.

Как и ожидалось, первую неделю Ло Бинхэ буквально не отлипал от Шэнь Цинцю, да так, что не отдерёшь. Но несколько дней назад его ученик взял себя в руки и, в одночасье сделавшись внимательным и обходительным, заявил, что неутихающие разногласия между северными и южными землями мира демонов требуют его немедленного внимания. После этого он наконец-то прекратил маячить у учителя перед глазами – хотя бы на какое-то время.

Само собой, это была лишь отговорка – Шэнь Цинцю прекрасно понимал, что истинной причиной было то, что он тактично отказался делить с ним постель, тем самым вновь разбив хрустальное сердце девы Ло на тысячу осколков (пока-пока!).

Кто ж знал, что, едва выйдя за дверь, Ло Бинхэ тотчас кинется лить слёзы в тёмном углу…

Догадываясь, что вместо занятий чем-то дельным его ученик все эти дни прятался где-то во внутренних покоях дворца, Шэнь Цинцю в кои-то веки взял на себя инициативу и решил разыскать его, чтобы погладить по шёрстке.

Вход во внутренние покои был заказан всем – но, разумеется, это не относилось к Шэнь Цинцю, ведь Ло Бинхэ недвусмысленно дал понять, что в его подземном дворце учитель волен ходить где пожелает. Поскольку этот указ разошёлся по всем его подчинённым от мала до велика, здесь не нашлось бы глупца, что осмелился бы преградить ему путь.

Пройдя в святая святых внутренних покоев, словно к себе домой, Шэнь Цинцю к своему немалому удивлению не обнаружил там ученика, так что решил обследовать его таинственное обиталище, которое тот прежде тщательно оберегал от посторонних глаз.

Он как раз собирался хорошенько осмотреться вокруг, когда каменные двери внезапно распахнулись и в комнату нетвёрдой походкой ввалилась тёмная фигура.

Шэнь Цинцю вздрогнул от неожиданности, однако, узнав вошедшего, невольно вскрикнул:

– Ло Бинхэ?

Похоже, Ло Бинхэ и сам был порядком ошарашен этой встречей.

Его зрачки мигом сузились до размеров булавочной головки, и лицо Шэнь Цинцю отразилось в угольно-чёрных глазах – за долю секунды царивший во взгляде его ученика убийственный холод обратился в крайнее замешательство.

Однако Шэнь Цинцю не заметил перемены в лице Ло Бинхэ, потому что в тот момент его куда больше занимала кровь, заливавшая того с головы до пят. Ло Бинхэ отшатнулся, но тут у него подкосились ноги; Шэнь Цинцю тотчас подскочил и заключил падающего ученика в объятия. Когда его ладонь легла на спину Ло Бинхэ, он бессознательно отметил, что кровь сплошь пропитала одежду.

– Что случилось? Кто это сделал? – встревоженно спросил Шэнь Цинцю.

Он и подумать не мог, что настанет день, когда кто-то сможет побить Ло Бинхэ – да ещё и на его собственной территории! Это уже никак не походило на очередной баг Системы. Хотя что вообще может квалифицироваться как баг после того, как главный герой гаремника заделался обрезанным рукавом?

Кадык Ло Бинхэ заходил ходуном, он до скрипа сжал зубы, но всё же сумел выдавить:

– Уйди!

«Уйди»?! Он что, велит ему… бежать от опасности?

– Хорошо, уходим, – поспешно согласился Шэнь Цинцю, обхватывая его за талию.

Мог ли он предвидеть, что в следующий момент Ло Бинхэ, поджав губы, внезапно отпихнёт его?

Он впервые оттолкнул его на памяти Шэнь Цинцю! Само собой, тот, окончательно сбитый с толку, решил, что этот мальчишка велит ему спасаться самому.

Он не хотел вовлекать учителя?

Во всяком случае, это было единственным объяснением, что пришло в голову Шэнь Цинцю.

– Прекрати капризничать! – одёрнул он ученика. – Учитель заберёт тебя на хребет Цанцюн.

На лбу Ло Бинхэ тотчас вздулись вены.

– Не пойду! – гневно выкрикнул он.

«Ну вот, опять он за старое…» – вздохнул Шэнь Цинцю, а вслух велел:

– Сейчас не время упрямиться! Прежде всего, тебя надо отвести в безопасное убежище… – С этими словами он опустил ладонь на спину Ло Бинхэ – и лицо того внезапно застыло.

В тело ученика устремился ровный поток тёплой духовной энергии – волна за волной она вливалась в меридианы.

Чувствуя, что жизнь Ло Бинхэ теперь вне опасности, Шэнь Цинцю убрал руку, извлёк Сюя из ножен и, подхватив ученика, воспарил в небо вместе с ним.

Поскольку Сюя происходил с пика Ваньцзянь, барьер хребта Цанцюн не представлял для него препятствия, так что Шэнь Цинцю мог не только в любой момент попасть в родную школу по воздуху, но и провести туда Ло Бинхэ так, что об этом не проведает ни единая живая душа.

Но от кого он никак не мог укрыться, так это от собственных учеников: кто-то уже был в Бамбуковой хижине, когда он украдкой затащил туда Ло Бинхэ.

Мин Фань подметал, что-то занудно вещая, а Нин Инъин с закатанными рукавами, стоя на маленьком бамбуковом табурете, метёлкой смахивала пыль с верхних полок.

Оба они были изрядно огорошены внезапным появлением Шэнь Цинцю, который ворвался в дом, распахнув дверь ударом ноги, однако, узнав его, они тотчас воскликнули в один голос:

– Учи…

Шэнь Цинцю поспешно провёл пальцами по губам, словно закрывая рот на молнию, и ученики мигом притихли.

– Ну и что вы раскричались? – прошептал он. – Хотите, чтобы сюда сбежался пик Байчжань в полном составе?

А Лю Цингэ не преминул бы примчаться, заслышав о возвращении Шэнь Цинцю, – и куда тогда, спрашивается, прятать Ло Бинхэ, учитывая его нынешнее состояние?

И следует ли упоминать, что самыми неутомимыми бузотёрами, не желающими примириться даже с мимолётным присутствием Ло Бинхэ на территории хребта Цанцюн, были эти самые малолетние террористы с пика Байчжань – это притом что ради учителя Ло Бинхэ сдерживал себя, не давая им сдачи, и таким образом превращался в мальчика для битья. Пусть они и не могли причинить ему серьёзного вреда, всё же приятного в этом было мало.

Большие глаза Нин Инъин распахнулись ещё сильнее, и она прижала ладони ко рту, беспрестанно кивая, словно клюющий рис цыплёнок. Заметив, что Ло Бинхэ весь в крови, она тотчас убрала руки от лица и ахнула:

– Учитель, что случилось с А-Ло?

Ло Бинхэ покосился на Мин Фаня, и в глубине его глаз промелькнуло изумление вкупе со смертельной ненавистью. Будто задетый этим пробирающим до костей взглядом, Мин Фань непроизвольно вцепился в метлу и втянул голову в плечи, едва удержавшись на ногах.

Не обратив на это внимания, Шэнь Цинцю усадил Ло Бинхэ на край постели и велел ученикам:

– Это всего лишь небольшое ранение, так что вы оба можете идти. Короб с лекарствами с пика Цяньцао на прежнем месте?

– Мы ничего не трогали, – заверила его Нин Инъин. – Всё на тех же местах. Учитель, вам нужна наша помощь?

– Нет, этот наставник сам справится, – отмахнулся Шэнь Цинцю.

Выпроводив подопечных, он помог Ло Бинхэ разместиться на кровати, подложив ему под спину подушку, после чего, опустившись на корточки, принялся стаскивать с него сапоги.

Ученик продолжал хранить молчание, плотно сжав губы, – он уставил на белоснежную шею Шэнь Цинцю неподвижный взгляд блестящих глаз, в котором насторожённость то и дело сменялась смертельной холодностью.

Полагая, что Ло Бинхэ безмолвствует из-за того, что слишком ослаб от полученных ранений, Шэнь Цинцю взял чистую воду и мягкое полотенце, чтобы вытереть стекающий по лбу ученика холодный пот. Вытащив несколько разнокалиберных склянок из короба, который прислал ему Му Цинфан, он повернулся, собираясь развязать одежды Ло Бинхэ.

Тот внезапно схватил его за руку с такой силой, что Шэнь Цинцю нахмурился – он хотел было шлёпнуть ученика по лбу, но другая рука была занята.

– Прекрати упрямиться, – велел он, понизив голос. – Дай мне взглянуть на твои раны.

Поскольку Ло Бинхэ и не думал выпускать его, Шэнь Цинцю, потеряв терпение, попросту запихнул горсть разноцветных пилюль в рот ученика левой рукой.

Лицо Ло Бинхэ, рот которого был до отказа забит пилюлями, потемнело, и он наконец убрал руку. Воспользовавшись этим, Шэнь Цинцю поспешил распахнуть его одеяния. Окинув тело ученика беглым взглядом, он так и не решил, с чего начать, а потому вновь взялся за полотенце, чтобы лёгкими касаниями промокнуть кровь.

Открытые раны источали тонкие завитки демонической энергии. Само собой, это были не обычные ранения – в противном случае благодаря безграничной регенерации Ло Бинхэ от них давно не осталось бы и следа. Осторожно промывая их, Шэнь Цинцю не преминул спросить:

– Где ты, в конце концов, пропадал все эти дни? И с кем умудрился схлестнуться, что он довёл тебя до подобного состояния?

Не получив ни слова в ответ, Шэнь Цинцю обтёр его грудь и взялся за запястье, чтобы послушать пульс, как учил Му Цинфан: если состояние ученика и впрямь тяжёлое, то лучше всё-таки позвать главу пика Цяньцао, а с прочими проблемами можно разобраться по мере поступления.

Прощупывая пульс, он вновь окинул беглым взглядом грудь и тыльную сторону запястья Ло Бинхэ, и в сердце закралось смутное беспокойство.

Что-то явно было не так.

Как будто чего-то недоставало.

Но при виде побледневших губ и потухших глаз ученика эта мысль тотчас вылетела у Шэнь Цинцю из головы, и он, присев на кровать, вновь принялся вливать в его тело духовную энергию.

По мере того, как её поток заполнял меридианы Ло Бинхэ, его напряжённые до предела мышцы постепенно расслаблялись. Испустив тихий вздох облегчения, Шэнь Цинцю протянул руки, чтобы заключить ученика в объятия.

Однако тот вновь вырвался.

Когда его оттолкнули второй раз кряду, Шэнь Цинцю отшвырнул полотенце, которое по-прежнему держал в правой руке, и беспомощно спросил:

– А теперь в чём дело?

При виде угрюмой насторожённости, наводнившей взгляд Ло Бинхэ, Шэнь Цинцю мысленно закатил глаза и упрекнул его:

– И что не так на этот раз? Неужто до сих пор злишься из-за того, что я не пожелал делить с тобой постель? Разве это того стоит?

При этих словах уголок губ Ло Бинхэ еле заметно дёрнулся.

Хоть всё это успело изрядно достать Шэнь Цинцю, он не удержался от того, чтобы пощупать лоб ученика.

– Слегка горячеват, – в задумчивости пробормотал он. – У тебя… голова не кружится?

Внезапно снаружи послышался голос Нин Инъин:

– Шишу Лю, пожалуйста, не входите – учитель сейчас не может вас принять!

Обычно её голосок еле слышно шелестел, как и подобает кокетливой избалованной красавице, так что толком расслышать её можно было, лишь стоя рядом с ней, – повысив голос едва не до крика, она явно пыталась предостеречь Шэнь Цинцю. Он не мешкая подскочил с кровати – и в тот самый момент, когда он опустил занавесь, дверь Бамбуковой хижины с грохотом распахнулась.

В комнату стремительными шагами прошествовал Лю Цингэ с мечом за спиной. Все ещё пряча одну руку, Шэнь Цинцю развернулся к нему и приподнял брови:

– Шиди Лю, как поживаешь с нашей последней встречи?

– Правила хребта Цанцюн недвусмысленно гласят, – без предисловий начал тот, – что Ло Бинхэ сюда вход заказан.

– Почему же я никогда не слышал о подобном правиле? – отозвался Шэнь Цинцю.

– Оно новое.

– Это правда, учитель, – поддакнул просунувший голову в дверь Мин Фань. – Его действительно недавно приняли – просто глава школы шибо Юэ не поручал высечь его на камне наряду с прочими постановлениями, однако все знают, что…

– Умолкни! – прикрикнул на него Шэнь Цинцю.

«И не надейся, негодник, что я не догадываюсь, кто позвал Лю Цингэ!!!» – добавил он про себя.

Боготворя всё, что связано с пиком Байчжань, этот мальчишка Мин Фань и впрямь имел обыкновение докладывать Лю Цингэ о каждой мелочи – воистину шпион в стане Цинцзин!

«Ладно бы ещё он просто обожал пик Байчжань, – в конце концов, для мальчишки это совершенно нормально. Но переметнуться на их сторону, чтобы тайком стучать на своих же, – это, право, чересчур! Ну погоди, я ещё призову тебя к порядку!»

Удостоившийся подобной отповеди Мин Фань тотчас увял и поспешно ретировался. Топтавшаяся в дверях Нин Инъин не преминула отвести душу, хорошенько отдавив ему ногу, и пробурчала, что он всё испортил.

Как только ученики покинули хижину, Лю Цингэ отдёрнул занавесь.

Перед ним предстал полулежащий на кровати Ло Бинхэ. Его глаза так и сверкали свирепостью, будто у раненого молодого леопарда. Уставив на Лю Цингэ горящий жаждой убийства взгляд, холодный и острый, как ледяные ножи, и обжигающий, словно испепеляющее пламя, он сжал руку в кулак, готовясь нанести критический удар. Шэнь Цинцю поспешил встать между ними – опершись одной ногой о кровать, он заслонил собой Ло Бинхэ и взмолился:

– Шиди, не надо!

– Он ранен? – озадаченно спросил Лю Цингэ.

За одно это Шэнь Цинцю готов был ему поклониться.

– Иначе я не привёл бы его сюда, – вздохнул он. – Шиди Лю, прошу, просто притворись, что ты этого не видел, – не выгоняй его!

– Почему же он тогда не остался в мире демонов? – удивился Лю Цингэ.

«Да потому что именно там ему и наваляли!»

– Кое-что случилось… – попытался уклониться от ответа Шэнь Цинцю.

– Что, тамошняя нечисть взбунтовалась? – предположил Лю Цингэ.

– Ну… – Шэнь Цинцю покосился на Ло Бинхэ. На самом деле он и сам не знал, имеет ли случившееся какое-то отношение к внутренним разногласиям мира демонов и, если уж на то пошло, вправе ли он разглашать подобные сведения. В конце концов он ограничился туманным: – Возможно.

– Ну и пусть бы он сам разбирался с тем, что наворотил, – заявил Лю Цингэ. – Хребет Цанцюн всегда готов поддержать тебя, но не его.

Внезапно Ло Бинхэ сухо усмехнулся, но тут же заскрежетал зубами: дали о себе знать раны на груди. Заслышав, как он шипит от боли, Шэнь Цинцю преисполнился решимости.

– Шиди Лю, – укорил его он, – не забывай, что ты находишься на пике Цинцзин.

«А значит, только глава пика вправе решать, кому уходить отсюда, а кому оставаться!»

Поскольку на это Лю Цингэ возразить было нечего, он холодно бросил:

– Защищай его и дальше, коли охота!

После этого он протопал к выходу – однако какую-то пару мгновений спустя, вернувшись, швырнул что-то прямо в руки Шэнь Цинцю.

Поймав этот предмет, тот с изумлением обнаружил, что это – складной веер.

Тот самый, который он потерял в хаосе битвы на реке Ло. Поразительно, как Лю Цингэ умудрялся находить его раз за разом, – между ним и старым веером явно существовала особая связь! Пожалуй, стоило попросту подарить ему эту вещицу!

– Я всякий раз причиняю шиди Лю столько беспокойства, – сухо кашлянув, вежливо поблагодарил его Шэнь Цинцю.

Взмахнув рукавом, Лю Цингэ удалился окончательно.

Сзади послышался хрипловатый голос Ло Бинхэ:

– …Лю Цингэ? – с неподдельным сомнением произнёс он.

– Не обращай внимания, – заверил его Шэнь Цинцю. – Шиди Лю всегда такой: просто дай ему повозмущаться вволю – и он сам уйдёт.

Ло Бинхэ прищурился, и на его лице появилось выражение напряжённой задумчивости.

Опустив веер на стол, Шэнь Цинцю принялся утешать его:

– Не бойся: после того, как этот учитель сегодня замолвил за тебя словечко, твой шишу Лю на какое-то время он оставит тебя в покое. А если адепты пика Байчжань снова вздумают напасть на тебя всей гурьбой – наподдай им как следует, и дело с концом. Главное, не убивай их – а так ни к чему с ними миндальничать. Считай, что тем самым ты отстаиваешь честь пика Цинцзин.

Чем дольше слушал Ло Бинхэ, тем более странным блеском загорались его глаза.

– …Учитель? – осторожно окликнул он Шэнь Цинцю, будто прощупывая почву.

– Да? – тут же склонил голову тот, при этом и его голос, и выражение лица были проникнуты такой теплотой и участием, словно он готов был выполнить любое желание ученика по первому знаку. Отведя взгляд, Ло Бинхэ приподнял уголки губ в слабой улыбке.

– Нет, ничего. Я просто хотел… вас окликнуть.

Шэнь Цинцю уже успел привыкнуть к тому, что это великовозрастное дитя имеет обыкновение денно и нощно призывать учителя по поводу и без, а потому лишь погладил его по затылку:

– Поспи. Что бы там ни творилось в мире демонов, всё подождёт до твоего выздоровления.

Ло Бинхэ еле заметно кивнул.

Шэнь Цинцю тут же склонился и, убрав подушку из-под спины ученика, помог ему улечься. Перед тем, как его голова коснулась подушки, учитель бережно развязал ленту, стягивающую волосы Ло Бинхэ, чтобы не мешала во время сна.

Погасив лампу, Шэнь Цинцю с шелестом скинул верхние одеяния и улёгся на кровать сам.

– Спи давай, – велел он, обнимая Ло Бинхэ. – Этот учитель поможет тебе выровнять энергию.

Ведь то, что теперь он готов заснуть с ним рядом, должно развеять все былые обиды, разве нет?

Прикрыв глаза, Шэнь Цинцю усилием воли привёл свою духовную энергию в как можно более спокойное состояние, и её тихое биение, подобное волнам ночного прибоя, ласково омывало меридианы Ло Бинхэ.

Пара кристально-чистых глаз распахнулась в ночи, источая холодный блеск, и довольно долго созерцала спящего Шэнь Цинцю пристальным взглядом.

Длинные волосы учителя рассыпались по его руке, запутавшись в пальцах. Прихватив чёрную прядь, Ло Бинхэ медленно сжал её, раз за разом бесшумно проговаривая имя.

Шэнь Цинцю.

Шэнь Цинцю.

Уголки губ приподнялись, странная улыбка всё шире расползалась по лицу этого мнимого Ло Бинхэ.

Он будто только что обнаружил невероятно интересную игрушку… Его глаза радостно засияли, но было в их блеске что-то зловещее.

Этой ночью сон Шэнь Цинцю казался нескончаемо долгим и безнадёжно запутанным.

На рассвете следующего дня Ло Бинхэ первым открыл глаза.

Краски отчасти вернулись на его бледное лицо, так что он выглядел гораздо лучше, чем прошлой ночью. С Шэнь Цинцю всё было наоборот: вечером он был полон сил, но, когда проснулся, его не оставляло ощущение сонливости и лёгкого утомления.

Хотя стоило ли удивляться этому после того, как он всю ночь напролёт передавал духовную энергию Ло Бинхэ, даже погрузившись в беспокойный сон?

Ресницы Ло Бинхэ затрепетали, и он на мгновение уставил на Шэнь Цинцю взгляд, в котором бушевала настоящая буря противоречивых чувств, а затем неторопливым жестом убрал от себя его руки.

Это движение наконец вывело Шэнь Цинцю из полусонного состояния, чем и воспользовался Ло Бинхэ, чтобы выбраться из кровати.

Это мало сказать, что озадачило Шэнь Цинцю: с каких пор его ученик, которого прежде никакими силами было не выпихнуть из постели, проявляет такую сознательность?

– Чего ради ты вскочил ни свет ни заря? – нахмурился Шэнь Цинцю, надавив на переносицу. – Решил сделать завтрак? Не утруждай себя этим сегодня.

На Ло Бинхэ по-прежнему было лишь тонкое нижнее одеяние, из-за полураспахнутого ворота которого виднелось перекрестье шрамов, которые уже начали затягиваться, оставляя по себе только бледные следы: Шэнь Цинцю готов был поспорить, что к концу дня пропадут и они. Голое тело проглядывало и в прорехах ткани – что же до верхнего платья, то оно окончательно пришло в негодность.

– Твоя старая одежда по-прежнему хранится в пристройке, – напомнил ученику Шэнь Цинцю. – Инъин и прочие её не трогали.

Ло Бинхэ поспешил туда и скрылся за ширмой.

Его взору открылся целый маленький мир: стол, стулья, кровать, шкаф – всё из бамбука, и нигде ни пылинки. У изголовья постели имелся даже прикроватный столик, на котором в идеальном порядке лежали свитки, а также рассортированные по длине кисти. Открыв дверцу шкафа, он нашёл там аккуратные стопки белых одеяний, над ними висели разнообразные нефритовые подвески высшего качества.

Тем временем Шэнь Цинцю неторопливо уселся, спустив ноги на пол, и принялся массировать виски, оглядываясь в поисках обуви.

Из-за того, что ему не удалось толком выспаться, в душе подспудно нарастало раздражение.

«Как же меня заколебали эти бесконечные сны! – выругался он про себя. – Один за другим, один за другим, без остановки!»

Даже позорная страница его биографии в городе Шуанху, куда он отправился, чтобы разобраться с демоном Кожеделом, и та всплыла! Чёрт, там были даже сны во сне!

Все события его жизни, от собрания Союза бессмертных и чумы Цзиньланя до самоуничтожения в Хуаюэ и Гробницы непревзойдённых, вспыхивали перед глазами, словно картинки в фонаре-калейдоскопе[2], – включая эпизод, где он, измордованный, блевал кровью, а на его теле колосились побеги цинсы…

В его бедную голову этой ночью разом набилось столько снов, что ей впору было взорваться!

Наверняка всему виной то, что он заснул, передавая духовную энергию Ло Бинхэ: если разум его ученика нестабилен, то и спящий рядом мог от этого пострадать.

Ло Бинхэ, переодевшись, вернулся из пристройки, а Шэнь Цинцю всё ещё пребывал в бесплодных поисках своей обуви. Плюнув на это бесполезное начинание, он поманил ученика и, когда тот приблизился, притянул его к себе.

– Что ты делаешь? – не поддаваясь, спросил Ло Бинхэ, вскинув брови.

– А ты как думаешь? – отозвался Шэнь Цинцю. Пошарив под подушкой, он извлёк из-под неё ленту для волос и деревянный гребень.

Тогда Ло Бинхэ послушно уселся перед учителем, продолжая разглядывать интерьер Бамбуковой хижины.

– Что это ты там высматриваешь? – полюбопытствовал Шэнь Цинцю, расчёсывая ему волосы.

Хоть лёд насторожённости не желал таять в глазах Ло Бинхэ, его тон несколько смягчился:

– Навещая пик Цинцзин в последние годы, я всякий раз делал это в такой спешке, что не имел возможности толком осмотреться.

Зажав ленту во рту, Шэнь Цинцю улучил момент, чтобы украдкой заплести ученику косичку.

– Ну так теперь наглядишься вволю. А я тем временем прогуляюсь на пик Байчжань и велю Лю Цингэ как следует приструнить своих обормотов. Где это видано, чтобы адептов Цинцзин гоняли с их собственного пика!

Помедлив, Ло Бинхэ неторопливо повернулся и растянул губы в улыбке.

– Учитель? – мягко окликнул он Шэнь Цинцю.

– Гм?

– Учитель.

– Гм.

Он словно впервые решился обратиться к Шэнь Цинцю подобным образом. Произнося это так и эдак, он всякий раз получал ответ, и, казалось, это лишь сильнее его распаляло. Наконец, не выдержав, Шэнь Цинцю подхватил веер и легонько шлёпнул ученика по затылку:

– Что это ты заладил? Одного раза вполне достаточно. Скажи уже, что хотел.

От этого удара лицо Ло Бинхэ потемнело, но он мигом взял себя в руки.

– Учителю плохо спалось? – спросил он с загадочной улыбкой, отводя взгляд.

«А ты как думаешь – когда всю ночь тебя лечишь, как тут поспишь нормально?» – выругался про себя Шэнь Цинцю, вслух же произнёс с безразличной интонацией:

– Твоему учителю просто снилось кое-что из прошлого.

– Может, следующей ночью мне стоит обнять учителя, чтобы ему спалось лучше?

Вот уж воистину надо быть Ло Бинхэ, чтобы с такой лёгкостью говорить подобные вещи! Закончив возиться с волосами ученика, Шэнь Цинцю похлопал его по макушке, прежде чем спихнуть с кровати:

– Ступай, ступай!

После этого он и вправду отправился на пик Байчжань, как обещал.

Поскольку Шэнь Цинцю давно протоптал туда дорожку, ему не требовалось посылать визитную карточку. Проглотив пару ложек пресной каши, которую подал Мин Фань, и приведя себя в порядок, он отбыл, напоследок наказав, чтобы Ло Бинхэ не покидал Бамбуковой хижины и «послушно дожидался возвращения учителя». Вот только ученик отнюдь не собирался его слушаться.