- -
- 100%
- +
© Олег Тупицкий, 2020
ISBN 978-5-4485-4847-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I
Песенка о Страшном суде
Не знаю точно – где, когда,но в зале Страшного судапредстану я, повязанный как вор.Меня разденут донага.Ну, а потом – вся недолга…И мне Господь объявит приговор:– Ты в этой жизни славно жил,не волновался, не спешили ничего доделать не забыл.Вот только сад не посадил,на свет ребёнка не пустил —не потому, что женщин не любил.Ты слабым рук не подавал,своих рублей не пропивалне потому, что не было рублей.Своих врагов не побивал.Да и друзей не предаваллишь потому, что не было друзей.Ни разу правды не сказал,но и не лгал, как есть – не лгал,и не плодил ни сплетен, ни химер,не тяготился суетой,не воевал со сволотойне потому, что злости не имел.Ты никому из подлецовне бросил вызова в лицои никого не вытолкал взашей,не вылетал на виражахи не сходился на ножахне потому, что не было ножей.Не греховодник, не святой,не из дерьма, не золотой,не из богатырей, не из калек —и ни в огне, и ни во льду,и ни в раю, и ни в адуты никому не нужен. Ты не человек.«На ночной автостраде…»
На ночной автострадепод февральским дождемне спеши, бога ради,подождём,как погоды у моря,за стеною водыто ли нового горя,то ли новой беды.«Стало меньше друзей…»
Стало меньше друзей,а врагов не становится меньше,не становится меньше обиди нарочно чинимого зла,не становится меньшекрасивых и преданных женщин,только где из них та,кто б меня за собой повела?«Проклиная дорогу…»
Проклиная дорогу,как судьбу сирота,я тебя, недотрогу,буду помнить всегдане за то, что просилапоберечься в пути,а за то, что простилаи пришла провести.«Уж которую неделю…»
Уж которую неделюя не знаю, как мне быть —оставаться не при делеили ведьму полюбить.К чёрту всякие приметыи сомнительный уют!Мне б спросить её совета,да за это в морду бьют.«У всякого свой крест…»
У всякого свой крест,у всякого свой Бог,и никого окрест,кто бы тебе помогпонять, как ты был прав,что не прощал измен,а остальное – прах,а остальное – тлен.«Не беда, что не сгодился…»
Не беда, что не сгодилсяя тебе, моя душа.Не беда, что не садилсяголой жопой на ежа.Не беда, что не бодался,а играл свою игру.Не беда, что заблуждался.Не беда, что вдруг умру.«Между птицами и вшами…»
Между птицами и вшамида с ослиными ушамии в согласии с пашамиможно очень долго жить,кушать сытно, аккуратно,спать в тепле, но, вероятно,так захочется обратнов зимний лес – по-волчьи выть.Дурацкая сказка
Была страна (неправда?) внепространства и веков.И жили люди в той странебез всяких дураков.Не знали, что такое власть,не знали войн и драк,трудились впрок, гуляли всласть.Но к ним пришёл дурак.Он речи начал говоритьразумные вполне —что им отныне надо житькак и в его стране:де, нужен царь или король,нужны рабы и знать,зане любой свою лишь рольи место должен знать.Немало на своём векуслыхали люди врак,но не сказали дураку:– Дурак, да ты дурак!И не прислушались к словам,и прыскали в кулак.А между тем по головамтоптаться стал дурак.Не знаю, как случилось таки что там дальше будет,но всё же стал царём дурак,рабами стали люди.Теперь они в его рукахработают за страх.Так те, кто был не в дураках,остались в дураках.«Отворите мне дверь…»
Отворите мне дверь,затворите мне кровь.Я же комнатный зверь —мне достаточно крохс Ваших ласковых рук,что карают огнём.А давнишний мой друг?Я забуду о нём.«И свободный художник…»
И свободный художник,и опальный поэт,и прыщавый заложниксексуальных побед —все покинуты Богомбез надежды на кровв этом самом убогомиз возможных миров.«Вместо синего неба…»
Вместо синего небавдоволь ситного хлеба,да погуще в корыте,да потолще казна —мне твои бы заботы,человек для субботы,я бы горя не виделили счастья не знал.«Я был изгнан из рая…»
Я был изгнан из рая,и средь белого днягосударство Израильпоглотило менянавсегда, с потрохами,как Иона кита.Не машите руками —я же вам не чета.«Я не скажу ни слова о любви…»
Я не скажу ни слова о любви,поскольку в этом смысла ни на йотуне стало ныне. Верите ли вы? —я не скажу ни слова о любви.А ты, приятель, бога не гневинапрасно и купи себе Тойоту —я не скажу ни слова о любви,поскольку в этом смысла ни на йоту.Триптих
1Я продолжительно болеюи наблюдаю между деломсближенье Рыб и Водолеядо допустимого пределаи бег материков по шаруи глупую мечту лелеючто никому не помешаюи никого не пожалею2Я продолжительно болеюи наблюдаю без надеждыгоненье Рыб на Водолеяв пределах тела и одеждычему упорно возражаюи мысль жестокую лелеючто многим сущим помешаюно никого не пожалею3Я продолжительно болеюи над с ума сошедшим сбродомхолодных Рыб и Водолеяя наблюдаю год за годомони ж меня не замечаюти даже мысли не имеютчто никому не помешаюти никого не пожалеют«Под горелой берёзой…»
Под горелой берёзойбез царя в головеоткровенно тверёзыйя лежу на травеи вещаю воронам(прямо твой Цицерон),нанося постороннимощутимый уронболтовнёю пустою:– Выше клюв, господа!Я немногого стою —нынче как никогда.«1…»
1Мне не дано читатьдо одури Вордсвортаи недосуг болтатьо прелестях Эскорта,2покрывши матеркомзаводы Генри Форда,с таким же мудаком,как сам – какого чёрта!Я больше не знакомс тобой, *** морда.3Отрежь-ка мне кусокот праздничного торта,плесни по поясокв стекло второго сорта —припомним на часок,что мы когда-то гордо4хлестали из горлато с мастерами спорта,то с Машкой, что далаполгорода от портадо Белицы – теладымились, как окурки.5Старушка померла…Гасите свет, придурки!«Все в разной мере потребляют алкоголь…»
Все в разной мере потребляют алкоголь.Все, допускаю, знают, кто такой де Голль.Всех мыслящих волнует красота.Все разделяют мнение Христао том, что в мире все не без греха.Из всех с годами сыплется труха.И все гордятся членами своими,но кто-то сеет семя, кто-то имя.«Будь проклят, мой двадцатый век…»
Будь проклят, мой двадцатый век,пропахший трупами и спермой.Я на следы твои – не первыйи не последний человек —плюю и ясно понимаю,что сын ответит за отцаи будет мечен до концаего позором. Принимаю.Сказки об Италии
Штаны протирая за партой,ты мог бы заметить, дружок,на географической картекрасивый такой сапожок,в котором живут итальянцыи прочие люди – онитанцуют весёлые танцыбез продыху ночи и дни,а также лакают винище(другие напитки не в счёт).Там Тибр поперёк голенищав Тирренское море течёт.Оно же, волнуясь и пенясь,грызёт берега и ворчит.Пизанская башня, как пенису сонной планеты, торчит.А ты на задворках Европыс дремучей славянской душоймечтаешь податься в холопыза доллар – один, но большой.Жалею тебя, недотёпу,рождённого в здешнем аду.Ты можешь послать меня в жопу —я захохочу и пойду.Молитва
1Услыши, Боже, грешного меня.Не алчу ни соседского коня,ни птицы, ни рабыни, ни вола.О том, чтобы жена его дала,не помышляю. Об одном молю:храни меня от подлости и блуда,предательства или другого худаи дай любить желанную мою.2Дай жаждущим по степени талантахудожника, поэта, музыкантаденьги и славы, счастья и любви,их бесполезный труд благословии каждому исчисли меру днейне дурью лекарей, но волею Твоей.«Я не хочу прослыть ни под каким предлогом…»
Я не хочу прослыть ни под каким предлогомни рупором идей, ни идолом ***,но я хотел бы быть в отечестве убогомтаким же чужаком, как нищий иудей,чьё тело в общий ров под псом-Владивостокомсвалил безвестный зэк из племени людей.«Весельчака и скомороха…»
Весельчака и скоморохаиз кожи вон изображаю.У нас великая эпоха,мне говорят. Не уважаюеё величия. Возможно,в эпохах я не понимаю,но шиш в кармане осторожнодержу и зря не вынимаю.«Под окнами боярышник-барышник…»
Под окнами боярышник-барышниксам-друг цветёт и падалью разит,а воздух неподвижный, как булыжникна плечи давит и грозой грозит.Где рисовальщик, что без линий лишнихвесеннюю тоску изобразит?«Этот Богу угодный…»
Этот Богу угодныйзагорающий сброд,этот мост пешеходныйи реки поворот,этот храм-планетарийвизави КГБ,эти алчные стаигородских голубей,этот пруд с лебедямии зелёной водойзаколотят гвоздямии засыплют землёй.Парк
1Стоит вода в собачьих валунахи год за годом отражает небонад городом. Какая мне потребанасущная в гранёных письменах,и что мне скажут каменные строки?Что Лордъ и Марко, княжеские псы,здесь упокоились, как, Господи, спаси,все упокоимся в положенные сроки?2Пётр-Павел горит, как гирлянда.Щегол прорицает июль.Игривый мышиный горошекоблапил тянь-шаньскую ель.Брожу по аллеям без проку.В карманах, на грех, ни гроша,но здравие в полном порядке.Мне радостно и хорошо.«Собачий вой. Созвездий поворот …»
Собачий вой. Созвездий поворот —небесный вальс – беспечное круженье.Табак болгарский увлажняет роти вызывает головокруженье.И некуда проситься на ночлег —мне город чужд от центра до окраин.Извечно бесприютный человек —извечно блудный сын – извечно Каин.«Оставь свой стол, оставь свой карандаш…»
Оставь свой стол, оставь свой карандаши отправляйся на центральный пляж.Пока ещё свободен – загорай,о будущем не думай, не гадай,а мысли вздорные зашей за поясок:что зёрна кварца больше, чем песок.«Я бабочку крапивницу…»
Я бабочку крапивницупоймаю на лугу,свою судьбу-строптивицуразую на бегу,но ничего не выманю,используя момент —в моём коротком именидля торга места нет.«Меня запомни – молодым…»
Меня запомни – молодым,длинноволосым и худым,валявшим ваньку-дурачка,когда вилась вокруг зрачкаосенняя Березина.Ты это видела одна.«Как незначительных гостей…»
Как незначительных гостейна пир горой, собрало летодоисторических морейкосую рябь у парапета.И грузной россыпью лежатв пыли архейские кварциты —недороги, неименитыи вечности принадлежат.«В ладони луковку часов…»
В ладони луковку часовверчу – глазам своим не верю:злодейка двери на засови предлагает лбом о двери.Ещё вчера, как на духу,о чём ни попрошу – вещает,и вот (увы мне, дураку)хоть волком вой – не отвечает.«Тише детского вздоха…»
Тише детского вздоха,легче взмаха ресницмонастырская охранад рекою. И птицпролетевшая стая– на восток, на восток! —не заметишь – растает,как отведенный срок.«Здесь шагу не ступить, чтобы не встретить…»
Здесь шагу не ступить, чтобы не встретитьлотка, ларька, палатки, магазина,забитых иноземным ширпотребом —съестным, исподним, детским, для мозгов.Здесь можно за умеренную платув общедоступном очаге культуры(кинотеатре, видеосалоне)осуществить просмотр очередногокрутого суперфильма (боевик,ужастик, порно) – есть обширный выбор.Здесь все каналы радио и телекишмя кишат политикой, рекламой,тусовками отечественных звёздстоличного и местного масштаба.Здесь гаснет небо в свете фонарей.«Слышишь – колокол очнулся…»
Слышишь – колокол очнулсяу Святых Петра и Павла.Звёздный атлас покачнулся —в руки яблоко упало.Значит, предыдущих восемьумерли в своих постелях,и домой вернулась осень —время думать о метелях.«Где размазаны капли – катит мутный поток…»
Где размазаны капли – катит мутный поток.Где великие цели – важен только итог.Где случаются волки – появляется страх.Где не знают о небе – говорят о деньгах.Где опустятся руки – протечёт потолок.Где кончается выдох – начинается вдох.«Сплю – не сплю, еженощно…»
Сплю – не сплю, еженощно,как слепого коня,одноглазый извозчикпогоняет меня.И по торной дорогес песней из-под дугиволоку свои дрогии считаю круги.«Всеми звуками своими…»
Наташе
Всеми звуками своиминеобъявленной войнойВаше дьявольское имятяготеет надо мной,как разлука над порогом,как над жаждою вода,как над путником дорогаи Полярная звезда.«Мне бросило в ладонь…»
Мне бросило в ладонькалиновое летокровавую щепотьраздавленных сердец,как из колоды листчервонного валетаили бог весть кудабилет в один конец.«Кто осенние астры…»
Кто осенние астрыокатил из ковшачёрной кровью пространстватак, что в пятки душа?Кто в ночной палисадниквнёс тревожный фонарь?Чей рысак и чей всадник?Чьи царица и царь?«В холодном парке ворожея…»
В холодном парке ворожеяпробормотала мне уныло:– И на твою, красивый, шею,неровен час, наварят мыла.Оставь пустое – не забыли,за малым руки не дошли.До сроку с миром отпустили.Спеши, пока не сволокли.«В неверном свете ночника…»
В неверном свете ночникачто можно знать наверняка?Что речь, как русская верста,немногим – песней на уста.Что старый спор добра со зломне надо делать ремеслом.«Отлегло – и не хочется…»
Отлегло – и не хочетсяза порог выходить.Серый вечер волочится,как суровая нить.Молью трачено давнеедуш случайных родство.Новый год. ОжиданиеРождества. Рождество.«Человек бежит по снегу…»
Человек бежит по снегуи подтаявшему льду.Человек спешит к ночлегу,держит время в поводу.Я по берегу хожуи вослед ему гляжу,сам себя не понимаю —чем при жизни дорожу?«Вопроса нет: иметь иль не иметь …»
Вопроса нет: иметь иль не иметь —карманов не оттягивает медь.Высок и тощ. Никак не датский принц.Чужак в толпе бойцов за главный призлюбой ценой. Достаточно любви.И всё-таки – to be or not to be.II
«Наши нелепые ссоры…»
Наши нелепые ссорыпусть порастают быльём.В чашки простого фарфорасизого чаю нальём,бросим на стол карамелироссыпью – что уж мудрить?После пусть скажут: умелилюди счастливыми быть.«Не парии, не уроды …»
Не парии, не уроды —забывшие отдых и труд,ревут, обезумев, народы,как сильные воды ревут.Ты прав оказался, Исаия.Ты нас угадал до конца.В который пирует косая,и крови не видно конца.Лебединое озеро
1Словно отрок наследный,обречённый на власть,этот лебедь последнийпредназначен пропасть.Он неслышно и гордоканет в зиму, как дымисчезает. И городне заплачет над ним,2Мы с тобою обманулись —так бы чаще, милый друг.Гуси-лебеди вернулисьв мутноглазый Гомеюк.Будут белые одеждыи омытые дождёмбосоногие надежды,что, авось, не пропадём.«Погасит люльку пастушок…»
Погасит люльку пастушоки спустится в долину,сыграет зорю петушок,и утро выгнет спинус улыбкой вещего котаиз дядюшкиной сказки,и не случится ни черта,достойного огласки.«Грязи дольней дороги…»
Грязи дольней дорогижирно льнут к сапогам.Худо, если в итогедаже званым гостямне откроется толкуни в делах, ни в словах,как голодному волкув прошлогодних следах.«Век усталое тело…»
Век усталое телоразметал по углам,а душа отлетелак заповедным пескам,где над лебедем белымнижний мостик дугой.И невмочь этот берегпроменять на другой.«О подоконник гулко…»
О подоконник гулковторые сутки – дождь,и в город на прогулкухотел бы – не пойдёшь.Но сетовать на этоповремени пока —увидишь, бабье леторазгонит облака.«На всём десница Божия …»
На всём десница Божия —присяду ли когдана камень у подножияЛекзырского креста?Над ним тысячелетияпроходят впопыхах,а мне лишь междометияостались – ох! да ах!«Смахнут крылами голуби…»
Смахнут крылами голубилиству на дно пруда,деревья в небо голоеопустят невода,и рыжая прелестницав положенный черёдпоплачет, перебесится,а там и Новый год.«Вот и песенка спета…»
Вот и песенка спетадо конца.Птица Феникс из пеплане поднимет лица.Время выпасть из кругаподоспело, и впредьне до жиру, подруга —только б не озвереть.«Новогодние ёлки…»
Новогодние ёлкидогорели дотла.Воют серые волкина могиле козла.Все наивные сказкисо счастливым концомрассказали до нас ирты залили свинцом.«На столбах, на заборах…»
На столбах, на заборахи за каждым угломснова росчерки Зорробелым школьным мелком.Возвращается детство,словно прима на бис.Продолжается действо —стало быть, улыбнись.«Облака перьевые…»
Облака перьевые,как дымок сигаретнаплывают. Впервыени хороших примет,ни хорошего другаво дворцах из песка.И уныло, как вьюга,завывает тоска.«Желна ударит по сосне…»
Желна ударит по сосне,и замелькают, как во сне —Петровка, ягода малинав кустах кусками янтаря,и с нашего календарядней оборвавшихся лавина.«Кому – торчать от анаши…»
Кому – торчать от анаши,кому – от браги.Кому – рядиться в курбаши,кому – в абраги.Кому – остаться с барышом,кому – внакладе.Кому – скитаться голышом,кому – в наряде.Кому – по нраву и душе,кому – немило.Всего хорошего. Шерше.Мне – мимо.«Бесконечные дожди …»
Бесконечные дожди —серо, сыро, сиротливо.Если хочешь – подождине конца, так перерыва.А не то – беги скорейпрочь отсюда без оглядки.И нимало не жалей —с потерявших взятки гладки.«Осень, полная дыма…»
Осень, полная дымаи опавшей листвы,проносящая мимотридцать третьей главысуетливые стаиворонья в облаках,поманит и оставит,как всегда, в дураках.«Ночь идёт по треугольнику…»
Ночь идёт по треугольнику,как по битому стеклу.Семипалый к подоконникунаклонился во хмелюот предчувствия ушкуйногозавывания зимыи голодного и буйногонрава снежной кутерьмы.«Заварим чай. Варенье из рябины…»
Заварим чай. Варенье из рябины,батон, деликатесный маргаринна стол поставим. Справим именины.По счастью есть виновник именин.А нет – найдётся тысяча причинчай заварить, варенье из рябины,батон, деликатесный маргаринна стол поставить. Справить именины.«Три души, четыре стула…»
Три души, четыре стула,лет шестнадцать будто сдуловетром, как ненужный сор.Вновь попойка до рассвета.Он про то, она про это,я киваю без ответа —непутёвый разговор.Ночь становится бледнее,пить становится труднее.Слёзы. Паника. Вокзал.Поезд медленно отходит.Хмель мучительно выходит.Ничего не происходит —кто-то правильно сказал.«Когда летели Леониды…»
Когда летели Леониды,пересекая Орион,мы забывали про обидыи выбегали на балкон,своих желаний сокровенныхне успевая загадатьи о заботах ежедневныхпереставая горевать.«На беду ли, на удачу …»
На беду ли, на удачу —в годы юности моейугодил я под раздачуоплеух и козырей.Вот же подлая природа!Всё как будто невзначай —бочка дёгтя, ложка мёда,пара денежек на чай,не побрезгуйте советоми пожалуйте за дверь.Так мне выпало поэтомстать и маяться теперь.«От зимы до субботы…»
От зимы до субботыжизнь проходит, как две,и всего-то заботы —вышивать по канве,и всего-то удачи —что-нибудь рифмоватьмимоходом и дажеоттого горевать.«Не ваятель, не воитель…»
Не ваятель, не воительза Отечество своё —я всего лишь обыватель,отбываю бытие.Отбываю, как умею,как я сам себе завёл.Потому и не имеюмногих радостей и зол.«Небо ниже и уже…»
Небо ниже и уже,по ночам холоданадвигаются, в лужахзагустела вода,гости в звёздном посевевышли, роза ветровповернулась на север,возвещая Покров.«Всуе не произносите…»
Всуе не произноситепоучительных речей,что кораблики пускаютне в корыте, а в ручье.Не надейтесь. Не поможет.Не пойду на поводу.И спокойствие, быть может,потеряю и найду.III
«Я вернулся. Меня не кори…»
Я вернулся. Меня не кориза несчётные вёрсты дорогии прощением одари,не держи на пороге.Собери, что придётся, на стол,как бывало, на скорую руку.Примиримся и выпьем по стоза идущую следом разлуку.«Кто-то по первопутку…»
Кто-то по первопуткус вещмешкомвыступает пешком,кто-то ловит попутку.Я сижу на обочинеи курю,никого не корю,лишь собой озабоченный.«Где мы гостями посторонними…»
Где мы гостями постороннимигуляли по аллеям парка,асфальт под гнёздами вороньимипестрел, как шкура леопарда,и для народного гуляния,чреватого горами мусора,звучала радостно заранееорганизованная музыка,и между тучами и веткамив предчувствии дождя и холодазаканчивался фейерверкамитрадиционный праздник города.«Отсутствие дыма и дома…»
Отсутствие дыма и домаприводит к броженью умов.Ни хижины дядюшки Тома,ни княжеских теремовпостроить не получилось —аз есмь перекатная голь.Из всех действительных чиселмоим является ноль.1
Заражают безумием десять египетских казней.
Столько лет проплутали. Издох не один Моисей.
Чем прекрасней порыв, воплощение тем безобразней —
подтверждается жизнью напрасно изжитою всей.
2
Опыт бедности учит бояться колёсного скрипа,
голос гордости требует слепо идти напролом.
Намечается выбор, в итоге которого – либо
светлый князь за столом, либо подлый мужик под столом.
3
Я прошу, помоги мне, Отец, потерпеть пораженье,
не утратив лица, не упившись на чуждом пиру,
все грехи отпусти и оставить позволь отраженье
в бурых водах реки, при которой рождён и умру.
«Мне многое дано – сей город у реки…»
Мне многое дано – сей город у реки,несущий высоко свой возраст патриарший.Казалось бы, хватай удачу в две рукии радости вкушай от пуза полной чашей,да только всё не впрок, и не идёт покой,как сытая зима вослед за урожаем.В сомнении брожу: а кто я есть такой —бранчливый раб или достойный горожанин?«Суетны, ***языки…»
Суетны, ***языкии рабы мечты одной,мы оставили уликина поверхности земной.А была ли цель великой —на террасе намывнойрыжий пламень облепихи,неухоженный и дикий,посчитается со мной.IV
«Твердят: «В начале было Слово…»
Твердят: «В начале было Слово,и Слово было Бог». Какогосвятого всякая хернянаружу лезет? Но меняникто не упрекнёт: «Ты вор,ты слово обратил в товар».И, взятого на Божий суд,тем оправдают и спасут.«Давайте ответим честно…»
Давайте ответим честнобез страха и суеты:хотим ли мы совершенстваи жаждем ли чистоты?Ведь все мы насквозь в изъянах(такое уж естество).Бог любит больных и пьяных,а мы не верим в Него.«Я не бродил по Иудее…»
Я не бродил по Иудее,душою немощен и мал,и ни в едином бранном делеучастия не принимал,но всеми силами своимиискоренял в себе рабане вопреки и не во имя,а просто выпала судьбав зените жизни поневолеслужить лукавому царю.И кто какой в том поле воинбыл – ничего не говорю.«В мире банковский кризис…»
В мире банковский кризис,в жизни горный обвал,домочадцы, что крысы,клином прут на скандал.И пускай я нелепыйисчезающий вид,и напиться из Летымне ещё предстоит,и пускай не сложилось —не моя в том вина.Выше кивер, служивый,потому что война.«Поздно бегать и прыгать…»
Поздно бегать и прыгать,зажигая огни.Где вы, Беседь и Припять?Где вы, юные дни?Где вы, строгие планынеоткрытых миров?Где вы, стройные пальмызолотых островов?Всё сжевала неспешноповседневности пасть,но осталась надежда —не убить, не украсть.«Жизнь летала, жизнь витала…»
Жизнь летала, жизнь витала,набирала высоту —и теперь, как с перевала,смотрит вниз на местность ту,где в далёкую нирванумою молодость несутсёстры меньшие БаксанаАдылсу и Адырсу.«Не верь мне, если Лазаря пою…»
Не верь мне, если Лазаря пою.Я всё равно не попрошу прощеньяи обману доверчивость твою.Не верь мне, если Лазаря пою.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.