Коммуна. Новая утопия. Фантастическая повесть

© Геннадий Тураев, 2021

ISBN 978-5-0053-6184-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Богатые, но суровые земли Сибири и Дальнего Востока всегда манили арийские племена. Необозримая ширь степей с их обилием пастбищ влекла сюда скотоводов-кочевников. Богатства таёжных лесов с их пушниной, диким мёдом, рыбой и зверем давали охотничьим народам благоприятные условия выживания во времена зарождения вида Человека Разумного. Бескрайние просторы тундры с её мхами и лишайниками позволяли северным народам следовать за оленями до самого Ледовитого океана.

Славяне, а позже и русские люди поселялись в этих местах оседло, по-земледельчески. Поселялись на свободных землях, рядом с другими народами, обмениваясь с ними опытом освоения природы этих мест с разделением труда между племенами, меняя свои продукты труда на произведённое соседями. Ведь в те времена вся природа – земля, реки и озёра, леса и горы – считались ничейными. Первобытные люди и представить себе не могли, что всё это может кому-то принадлежать: ведь оно существует само по себе, независимо от людей. На этом фоне странным смотрятся претензии некоторых народов на их «коренную» связь с этими землями. Народы великих переселений перемещались свободно по всей планете, борясь за территории своего пребывания, хотя и не считая их собственностью.

Первопроходцы Ивана Грозного поселились к югу от Охотского моря как люди царя московского, как православные просветители. Людей в те времена тянула неизведанная природа этих мест, богатых таёжными и морскими «дарами природы», а позже – и полезными ископаемыми, прежде всего, золота, железа, меди. Казачьи поселения возникали на берегах рек и озёр, где нередко уже до них существовали в прошлом городища, покинутые людьми по каким-то причинам.

Вот на одном таком неизвестном городище и поселились в те далёкие времена казаки Шантары. Предания рассказывают, что задолго до них здесь селилось славянское племя, оставившее это городище хорошо сохранившимся. Это было время насильственного насаждения народам христианства, православия. На праздник Ивана Купалы, когда беспечные беззащитные люди водили хороводы, прыгали через костры и выбирали себе мужа или жену, вооружённые христиане и «царские люди» на конях напали на них и полностью всех порубили топорами, саблями, покололи пиками, не пощадив даже малых детей и женщин. Так устанавливалось православие на Руси.

Со временем даже в этих необозримых просторах лесов и степей племена стали всё больше соприкасаться и делить территории на свои и чужие. У одних складывались отношения сотрудничества, скреплявшиеся брачными союзами и обменом предметами спроса, другие находили себя в грабежах и войнах. Казачьи форпосты выстраивали свои отношения доброжелательно, но и всегда были готовы постоять за себя.

Позже рядом с ними выстроили свои поселения рыбаки, потом золотодобытчики, наконец, появились и ссыльные. Царизм расправлялся с «политическими», извлекая из них пользу каторжного труда. Ну а в советское время здесь организовали колхозы и совхозы.

Совершённый государственными преступниками антисоветский сионистский переворот установил в России своеобразный хазарский каганат с геноцидом русского народа, уничтожил Советский Союз и социалистический лагерь, реставрировал капитализм. В краю Шантары лишённые сбыта продукции колхозы и совхозы быстро вымерли. Разбежались по близлежащим городкам в поисках хоть какого-нибудь заработка сельчане. Домики их без хозяйского ухода покосились, наглухо заколоченные ставни окон поблекли, обесцветились и производят впечатление вылезших из того света зомби. Заросли когда-то растившие хлеб поля. Железные трупы сельскохозяйственных машин ржавыми уродцами валялись всюду как павшие воины на поле сражения.

Недолго злобное звено международного наднационального иудейского фашизма радовалось своим уголовным победам. Передрались их группировки при дележе советского «пирога», и, в конце концов, вымел их из России народ, восстановил социалистическое государство, объявившее одним из первых своих законов восстановление порушенных деревень и строительство коммун. Спешно создали учебный центр коммунаров, приступили к проектированию предприятий коммунистического способа производства.

Я напросился в учебный центр подготовки будущих коммунаров и стал активным его учеником, непосредственно участвуя в некоторых вопросах проектирования коммуны. Здесь собрались, в основном, люди моложе тридцати лет. Я же был старше самого старшего из них на десять лет. Поэтому нередко выдвигался в старосты, в представители учебной группы.

В процессе учёбы нам решили показать места нашей будущей коммуны, её ландшафт. Выделилась группа в полсотни учеников, и вот мы здесь, в шантарских краях, в диком поле, определённом государством местом нашего будущего проживания и труда. А пока мы в голой местности будем месяц приживаться к родной теперь уже природе. Жить придётся в воинских утеплённых палатках, достаточно оборудованных для месячного летнего пребывания.

Выйдя из автобуса, я окинул взглядом необозримые заболоченные просторы, где лишь местами выделялись редкие рощицы смешанных лесов. Вот в одной такой роще наш лагерь и расположился. Почему государство выбрало именно этот заброшенный всеми уголок страны, непонятно, но теперь здесь наш дом. Надо его полюбить, потому что жить в нелюбимом доме нельзя, не получится: ни себе радости не будет, ни товарищам. Как говорят, ни богу свечка, ни чёрту кочерга. Вот и встаёт задача, сделать этот край цветущим и любимым. Работать придётся, «не покладая рук». И как у нас сложится эта общинная жизнь?! Да, технике и технологическим процессам нас научат в учебном центре, но ведь это не главное. Мы начинаем совершенно новый для нас, да и для всего человечества, образ жизни, способ производства. Как это получится у нас? Вот так, из разношёрстной группы энтузиастов, пожелавших изменить весь прошлый уклад жизни народа, стать одной семьёй, одной общиной… И самой устанавливать себе порядки, законы и мораль… Известно, что психоаналитически, люди, вышедшие из одной стаи гоминидов, до сих пор существуют только как одно целое неразрывное общество, состоящее из восьми самостоятельных человеческих психотипов. Целое из многих. Неделимое и в частях. Значит, община всегда будет состоять из нескольких несовместимо разных, но соединённых воедино общинников. Отсюда, много противоречий. Хотя есть надежда на усиливающуюся тенденцию роста числа людей, соединяющих в себе несколько психотипов сразу, вплоть до всех восьми.

Вдалеке уже начали работы по мелиорации болот. А там… там уже котлован роют под наш будущий дом… Ну что ж, «назвался груздем, полезай в кузов». Начнём строить своими руками нашу жизнь. Что построим, то и получим. Жаловаться не на кого. Да и государство родное поможет.

В аэропорт я приехал на «магнитной подушке» за полчаса до объявленного прибытия самолёта Анатолия. Люблю встречать далёких друзей в некотором ожидании. Можно повспоминать прошлые встречи, разговоры в сетях, представить новую встречу, ещё раз продумать предстоящие хлопоты приёма гостя…

Анатолий москвич, и мы, хоть и не теряли связь, но не виделись уже восемь лет с тех пор, как пролетела эта московская книжная ярмарка, где я презентовал свою книгу. За это время так много изменилось в наших жизнях, что при мысли о встрече невольно охватывает волнение и беспокойство. Да, конечно, сетевое общение …, но всё же…

Да и московские новости… Как она там изменилась за эти годы? Наверное, многое бы не узнал. И Анатолий, по его словам, горит желанием познакомиться с нашей Счастливой коммуной, где у него кроме меня есть и сетевая любовь Светлана. В последнее время интерес к нашей Счастливой стал быстро нарастать, и мы, в связи с этим, организовали специальные туристические и экскурсионные программы, гостиницу, музей коммуны, продумали маршруты и объекты интересов туристов. Всё же это даёт Счастливой неплохой доход чуть ли ни на ровном месте.

Счастливая… Это имя коммуна получила естественно, само собой. Ведь выделенная ей земельная территория расположена на южном берегу Охотского моря у бухты Счастья. Это райское место с потеплением климата стало таким популярным у россиян, что здесь, на берегу незамерзающего Охотского моря с его великолепными красотами и пляжами, целебными водами и грязями, обилием морских деликатесов и лесных даров природы, пришлось создать санатории и туристические маршруты. Когда-то здешние места тонули в болотах, но потепление климата и наши потребности в расширении территории под новую, скоро отделяющуюся от Счастливой коммуну неузнаваемо изменили этот край. Проведена мелиорация этих топей, подсушили болота. Кишащие рыбой мелкие речушки, очищенные чуть ли ни до парковых зон лесные массивы, скалистые обрывы морских побережий и возвышающиеся на северо-западе горные цепи с их золоторудными сокровищами – всё это богатство природы, за которое Счастливая несёт ответственность перед государством. На переработке местного сырья в фармакологическую продукцию и базируется производство коммуны. Местные рыбаки поставляют ей рыбий жир, перерабатываемый на лекарства, БАДы, витамины и другие полезные людям вещества. Большим спросом пользуются продукты переработки лесного сырья, поставляемого коммуне соседними колхозами и частными артелями. И это сырьё также перерабатывается в фармацевтическую продукцию по госзаказу. Половина стоимости произведённой продукции идёт государству как плата за пользование коммуной земельной территорией, материальной базой производства и всей инфраструктурой, включая и общинный город-дом, где живут и работают коммунары. Вторая половина стоимости продукции остаётся в Счастливой как обеспечение её производства, материальной жизни людей и удовлетворение всех разумных потребностей коммунаров через общественные фонды потребления.

Ну вот, наконец, объявили о прибытии самолёта. Отрываюсь от нахлынувших мыслей, воспоминаний и ожиданий, и устремляюсь к выходу прибывших. Сердце стучит в волнении ожидания встречи. А где же Светлана? Она же обещала успеть к встрече Анатолия. Оглядываюсь по сторонам. Ага, вот она. Успела, значит. Вот и чемоданы пошли…

– Здравствуй, Светочка! Успела? Ну а цветы у тебя бесподобны! С коммунного агрокомплекса? Только у нас такие красоты растут.

– Вот из-за них-то и задержалась. Боялась, опоздаю, но, как видишь, уже здесь.

Светлана – ещё молодая невысокого роста женщина с точёной фигуркой и осиной талией, с распадающимися на свивающиеся в локоны прядями густых светлых волос, огромными голубыми глазами и пухлыми губами, за которыми не замечаешь лица, одетая, как обычно, в плотно облегающее её фигурку платье значительно выше колен, на которых торчат острые коленные чашечки красивых ножек в туфельках на шпильках. Зная свою привлекательность, она любит обнажать свои милые узкие плечики и открывать большие груди через декальте. За обликом мягкой нежной женщины Светлана таит нрав эгоистичный, эгоцентричный, амбициозный и властный. Такие у нас коммунарки. Добьются всего, что посчитают им нужным. У Светланы пять детей, а вот с мужчинами уживается трудно. Ведь наши женщины почитаются чуть ли ни богинями и мириться с мужскими вольностями не будут. Да и чувства не вечны. Приходят и уходят. Ведь сердцу не прикажешь.

– Ну иди сюда! Сейчас будут выходить…

– Да вот, иду уже, протискиваюсь… Толпа же… Не хочу цветочки помять.

– Аааа! Вон он, Толик мой. Видишь? С синим чемоданом…

– Ну да! Могла бы и не кричать: по тебе итак видно. Вон как засияла.

Наконец-то дали волю чувствам. Радость долгожданной встречи. Обнимаю друга…

– Как долетел? Устал, небось?

Светлана настойчиво и даже немного обиженно отодвигает меня, бросается на шею Анатолию, обнимает, целует, какие-то ласковые слова… Он отвечает взаимностью… Поток слов и ласк. Огромные глаза Светланы обжигают лучами света.

До нашего поезда ещё около часа. Решаем зайти в ресторан, отметить встречу. Выбрали уютный небольшой ресторанчик с кабиной на четверых. Взяли кофе, фрукты.

– Ну, Анатолий, как там Москва поживает? Рассказывай московские новости!

– Да, знаете, хорошего немного. С тех пор как столицу перенесли в Космоград, этот специально для этого построенный городок, Москве стало остро не хватать столичных денег, и все наши радости жизни поугасли. За эти годы так всё изменилось в московской жизни. Вы же знаете, сегодня Москва самый грязный город России. Денег нет на уборку улиц, особенно окраин. Мусор вывозить в соседние территории не позволяют, да и некуда: все земли уже заняты аграриями. Сжигать мусор тоже запретили: воздух итак отравлен производствами и транспортом. Все отходы теперь возим за тридевять земель по договорённостям. Вы не поверите, жители, раньше съезжавшиеся в Москву, теперь бегут из неё в деревни и малые городки. Посыпались болезни… Вот и я прикатил к вам подышать свежим воздухом. Вы же тут, говорят, вокруг себя деревень вырастили… Как вы с ними общаетесь? Ведь у вас, как я понимаю, денег нет в обращении?

– Ну почему же нет денег? Это мы внутри Счастливой деньгами не пользуемся. Нам хватает общественных фондов. Но для этих фондов мы зарабатываем по госзаказам деньги, на которые закупаем поставляемые по договорам с государством товары, да и с другими поставщиками и потребителями нашей продукции рассчитываемся, как в любом товарном производстве, деньгами или прямым обменом. Все наши внешние отношения остаются товарными. Но скоро от нас отделится новая коммуна. Людей стало много уже. Строим новую рядом. Вот с нею у нас тоже будут нетоварные отношения, общие фонды. И у каждой – свои фонды тоже. Думаем, как объединиться в один комплекс матери и дочке. Свои же все, родные. Это выгодно. Можно создавать общие программы, культурные мероприятия, лаборатории и учебные аудитории, военные тренировки и учения. Многое станет дешевле, если вместе.

– А что это тут за интерьер? О чём это так расписано?

В разговор вступает Светлана.

– Да это, Толик, у нас почти сакральная легенда живёт в этих краях. Можно сказать, один из главных моральных канонов. Говорят, когда-то в далёкой древности тут произошло… Хмм, да тут это каждый ребёнок знает и почитает. Короче, десятки тысяч лет назад… в деревне на берегу реки Таёжной… жили-были… ну, молодая семья, мужчина и женщина с двумя детьми. Жили дружно, как все… в «золотом веке». И однажды поссорились. Крепко обиделся Светозар на жену Роксалану. Ушёл из дому. Бросил и её, и детишек, и дом родной, и деревню. Хорошим охотником был. Построил себе домик в лесу и забыл о своих родных. А Роксалана затосковала сильно и заболела. Слегла. Плохо стало деткам, малы ещё были совсем. Поначалу отец Роксаланы присматривал за домом, но вскоре и он заболел. Деревня-то была вся из родственников, помогали, кто чем мог. Прошло полгода. У Таёжной был живописный водопад. Где-то между деревней и новым домом Светозара. Стал он похаживать к этому водопаду. Сидит задумчиво, детишек своих вспоминает, Роксалану. Слушает, как журчит вода, любуется на сверкающие на солнце брызги и молча разговаривает с водопадом. Жалуется на жизнь свою. Уже и обида прошла на жену, а прощения всё не наступало. Не зря народ говорит, как порванную ниточку ни связывай, а узелочек всё ж остаётся. Как разбитую вазу ни склеивай, а всё ж не целая. И хочется к деткам, а гордыня держит. К этому же водопаду и Роксалана стала приходить. Тоже кому-то излить душу, о своих горестях поплакаться. Совета у речки спросить. Так однажды они и встретились тут у водопада. Столкнулись носом к носу и воспылали их сердца любовью с новой силой. Пуще прежнего. Только, не готовы они были перешагнуть через свою гордыню, через обиды. Разошлись снова в разные стороны. Он на правом берегу сел на камушек, она – на левом на поваленной ветром берёзке. И каждый из них задал вопрос говорливому водопаду. Совета у старика спросил, как им жить дальше, что делать? И бурлящий страстями, много повидавший в жизни водопад вдруг проговорил: «Спросите сердца свои, совесть свою! Они вам лучшие советчики. Никто так строго не осудит человека, как он сам себя. Внутренний голос вам всё подскажет. Его и слушайте! Вы о своих бедах печётесь, а не болит ли у вас сердце о ваших детках, их печалях, о вашей деревне? Ведь дети без отца беззащитны, беспомощны. И деревне мужские руки всегда нужны. Помните: жить надо по совести!» Глубоко запал в души Светозару и Роксалане этот совет таёжинского водопада, снова пришли они к месту встречи их, обнялись, поцеловались и простили друг другу обиды. А в деревне Таёжной так и закрепилась мораль «жить по совести», по велению сердца, слушая свой внутренний голос, советуясь с ним. Вот на интерьере этом и изобразили фигурки Роксаланы, Светозара и детей их. А этот огромный высотой с десятиэтажный дом водопад за стеклом, из которого в зале вокзала истекает вода, изображающая речку Таёжную, создали местные мастера в напоминание всем проходящим через этот аэровокзал главную мудрость водопада – жить надо по совести. Вот такая у нас тут почти сакральная история. Этой моралью мы и живём.

Рассказанная Светланой легенда как-то заставила нас всех призадуматься немного. У каждого проскользнули свои какие-то воспоминания, мысли. Ведь у всех есть какие-то поступки, вызывающие угрызения совести о неверных шагах, совершённых нами когда-то.

– Ну, нам пора поспешить к поезду, – засуетилась Светлана, разряжая созданную её рассказом психологическую атмосферу. Знаешь, Толик, тут у нас недавно пустили прямую ветку на Счастливую. Это поезд на магнитной подушке. Теперь от Хабаровска до коммуны всего полчаса езды. Скорость… как у самолёта. И в вагонах комфорт прекрасный. А ещё, поезд летит через наш агрокомплекс, внутри него, под стеклянной крышей. На высоких сваях. Кругом зелень, чистый воздух круглый год… Да скоро сам увидишь. Мы уже успели привыкнуть. Говорят, к хорошему привыкаешь быстро.

Подошёл поезд, мы вошли в салон, сели и выбрали прохладительные напитки из бортового холодильника.

– У меня вот вопрос появился, – заговорил Анатолий. Вы ходите в ресторан, напитки берёте, поезд вот… У вас же нет денег. Чем вы расплачиваетесь за всё? Ведь поезд государственный, не собственность коммуны.

– Ну, Анатолий, это просто, – засверкала глазами Светлана. У Счастливой подписаны договора со многими предприятиями на обслуживание наших людей. В одних случаях, как в ресторане аэропорта, достаточно простой расписки на чеке, который тут же пересылается в Центр коммуны на расчёт. Для поезда, коммуна оплачивает фрахт десяти ежесуточных рейсов, приуроченных к прибытию и убытию самолётов. Причём, это поезда прямые, безостановочные и бесплатные для любых пассажиров, независимо от членства в коммуне. Правда, на некоммунных пассажиров государство даёт дотации дорожной компании. Немного. Так ведь к нам из аэропорта и пассажиров едет немного. Это деловые партнёры, экскурсанты и туристы… Ну, ещё какие-нибудь немногочисленные граждане вроде государственных чиновников.

Между тем поезд влетел на территорию Счастливой. Замелькали зелёные стенки ягод и овощей, рощи фруктовых деревьев и цветочные клумбы. У меня эта дорога вызывает чувства восторга и гордости. Ведь и я приложил часть своего интеллекта к её созданию.

– Да, мы тут долго выбирали, как сделать зимние дороги бесснежными. И шоссейные, и железнодорожные. Пытались под ними трубы с горячей водой прокладывать, и электрические термокабели пробовали и жидкие антифризы, и механические способы… Выбрали свободный проезд внутри нашего агрокомплекса. У нас две главных дороги: поезд и авто. Остальные на них ориентированы. Зимой и летом все дороги в зелени, вдоль дорог экзотические растения и цветы, фруктовые деревья, стенки овощных и ягодных культур на аэропонике и гидропонике. Под дорогой каналы с рыбками – рыбное хозяйство и спирулина. Тут всё автоматизировано. Почти нет ручного труда. У нас ведь все коммунары работают в агрокомплексе по графику. Получается два часа в неделю. Зато такой тут воздух, что все рвутся в этот эдем подышать ароматом цветов, полюбоваться красотой флоры и фауны, сорвать так и просящиеся в рот ягоды. Заодно и что-то сделать по уходу за комплексом. Ведь у нас к нему отношение как к нашему общему достоянию. Отсюда автоматические линии поставляют на общинную кухню свежую зелень к нашему столу. Агрокомплекс – это у нас всеобщее наслаждение.

Полчаса пролетели как мгновение, и поезд стал замедлять свой бег, почувствовалось во всём приближение конечной станции. Замелькали дорожные знаки, и поезд остановился между двумя вокзальными залами. Слева – зал тоннельного перехода в коммунный город-дом, справа – зал туристической гостиницы. В дом коммуны посторонних не пускают. Вход в него со станции через пропускной тоннель, насыщенный многочисленными системами контроля. Тут и проверка лица, и глазных радужных оболочек, и рук… и даже искусственный интеллект. Есть и контроль наркотиков, взрывчатых и отравляющих веществ, и оружия… Есть и противовирусный контроль и проверка на возможные болезни. Проверка не занимает много времени: всё происходит по ходу. Отсюда – прямой вход в нашу Счастливую.

Справа, в приёмном зале первого этажа гостиницы, расположены стойки регистрации и информации посетителей, сувенирные магазинчики, рестораны и кафе, музей коммуны, блок медицинской помощи, зал ознакомления туристов и экскурсантов с порядками на территории коммуны, её картой-планом и первичной видеоинформацией. Здесь же есть и залы развлечений и детские залы. Выше первого этажа находятся жилые помещения в точности копирующие помещения проживания коммунаров в их общинном городе-доме, так что туристы в полной мере могут ощутить их быт. Столовые туристов на первом этаже также организованы в стиле коммуны, где все процессы максимально автоматизированы, где повара-автоматы предлагают меню из тысячи блюд на выбор в сиюминутном исполнении и при самообслуживании. Набираешь цифровой код блюда, нажимаешь кнопку ВЫДАТЬ и слышишь вежливый голос готового общаться с вами андроида:

– Пожалуйста, получите ваш заказ!

Как правило, экскурсанты и туристы прибывают сюда по заранее приобретённой путёвке, которую здесь и предъявляют. Но в периоды спада туристического бума путёвки можно купить и прямо здесь в регистратуре. Гостиница и весь туристический комплекс управляются Счастливой, но не эксплуатируются ею. Под жёстким контролем коммуна сдаёт его в аренду частной туристической компании, которая и организует тут все процессы, маршруты, объекты и графики экскурсий.

Я заранее заказал номер в гостинице для Анатолия, и Светлана повела своего друга на регистрацию. По тому, как светились ласками их многоговорящие глаза, я понял, что им не терпится остаться наедине, и решил попрощаться до следующего дня.

Наконец-то дверь комнаты закрылась и Светлана и Анатолий, уже не сдерживая себя, бросились в объятия друг другу. Лицо Светланы покрывалось лихорадочными поцелуями… Глаза… Эти огромные глаза… Снова и снова… щёки… губы… шейка… И она страстно отвечала… Его пальцы ласкали волосы… Аромат волос сводил с ума… Как это её возбуждало! Поцелуи, объятия… ещё и опять… Она ощутила его руки на своей спине… грудях… Распахнулась её блузка… Груди… Он обнимает губами соски, целует, сосёт… Дрожь побежала по её телу… груди налились желанием… соски потвердели… А он всё целует, ласкает… Запах женщины! Вот его руки уже на голой спинке, поползли по позвоночнику вниз… ягодицы, уже в трусиках… клитор… Горячая волна крови покатилась вниз… животик, клитор… Ах, там уже его руки! Тысячи мурашек, бабочки захлопали крыльями по животику. Нащупала пенис… брюки слетели вниз… Вот пенис уже в её руке… а его руки всё ласкают и ласкают клитор… Губы целуют снова и опять ротик, шейку, плечи, груди… Уже… в постели…