Последняя Капля Дождя

Глава 1

Семён работал дальнобойщиком, зарабатывал неплохо, но в частые отъезды, которые иногда длились до двух месяцев, приходилось оставлять молодую жену одну. Семён всецело доверял Дарье, ведь поженились они по любви. Долгое время встречались, потом армия, она ждала его, он даже другу своему наказал, чтобы глаз с неё не спускал. Дарья ездила к нему в часть, говорила, что любит и тоскует по нему, правда, остаться не смогла, в этот же день села на обратный поезд. Да и деревня под Рязанью, где они жили, была небольшая, все друг у друга на виду.

А как только Семён вернулся, они и поженились. Через два года, у них родилась дочь, назвали её красивым, необычным именем, Кира, ласково называя Кирюша. Семён души не чаял в своей дочурке, приезжая с рейсов, привозил ей подарки, не забывая и о жене, мыл руки и весь день не отпускал ребёнка с рук.

Дарья была счастлива, сожалея лишь о том, что муж часто уезжает в дальние поездки. Но в деревне другой работы не было и они планировали заработать денег и переехать в город. Но когда Кире исполнилось семь лет и всё было готово к переезду, случилась беда.

Шёл дождь, была глубокая ночь, то ли напарник уснул в пути, а Семён, поменявшись с ним местами, только прилёг… прилёг и уснул, доверившись напарнику. Фура, на которой они возвращались в Рязань, видимо, соскользнула со скользкой от дождя дороги и пошла вниз по склону, затем, перевернувшись, на скорости врезалась в дерево. Ни Семён, ни его напарник не выжили.

Дарья никогда не знала о времени, когда Семён возвратится домой, но каждый день с нетерпением ждала его. Жили они хорошо, в любви и в более-менее достатке, в сравнении с другими сельчанами. У них была молодая семья и Семён, целеустремлённый и далеко не ленивый парень, старался делать всё для своей жны и доченьки и родителей не забывал. Но говорят же, там…на небесах, Господу тоже нужны хорошие люди. Семён прожил свою недолгую жизнь, познав каплю семейного счастья и погиб, оставив жену вдовой, а дочь сиротой.

С родителями мужа, Дарья была в тёплых отношениях, но не в тесных, бывала у них редко, мама Семёна сама часто приходила до них, скучая по внучке. Но там и своя семья была большая, старший брат Семёна, Павел, с женой и детьми, дочь-разведёнка с сыном, правда, дом был большой, места всем вроде хватало, но мира в доме не было. А после гибели Семена, на следующий день после его похорон, у отца случился сердечный приступ и он буквально тут же умер, даже до больницы не довезли, местный врач сказала, что нет надобности. Петра через пару дней похоронили, так и случилось, что похоронили отца и сына, с разницей в четыре дня. Дарья не могла не пойти на похороны, ведь умер дед её дочурки.

И тут началось, почти тут же, после похорон отца, брат Семёна потребовал от Дарьи дом, ведь дом покупал его дед, а Дарья была лишь женой его брата. Мать не возражала, оно конечно, они все живут в одном доме, а Дарья одна с дочерью живёт в доме, который остался от родителей отца Семена и Павла. Он, видимо, убедил мать, что им тесно в одном доме, опять-таки, он должен сына женить, а значит, дом брата должен быть освобождён. Бесцеремонно, он попросил Дарью уйти, даже не спросив, куда она с ребёнком пойдёт.

Хорошо, Семён успел поднакопить денег, чтобы уехать в Рязань и купить там дом или квартиру, но хватит ли этих денег, Дарья понятия не имела. Собрав вещи свои и дочери, она, не попрощавшись, покинула дом, где была счастлива почти десять лет. Куда идти, она не знала, ведь родных у неё не было, бабушка, с которой она жила, давно умерла, да и жили они у её брата, так что жилья у Дарьи не было.

Ехать в Рязань, женщине было страшно, но иного выхода у неё не было. Спрятав деньги там, где женщины обычно их прячут, считая, что самое надёжное место именно на груди, Дарья с дочерью села на рейсовый автобус до Рязани. Каждый был занят собой, многие сельчане ездили в город со своей живностью и овощами и фруктами, чтобы продать там на рынке, иного заработка почти и не было. Конечно, работа доярками, птичницами да скотниками, трактористами и механиками, позволяла жить, не голодая, но и такая работа была не у всех. Те времена, когда все жили сытно и безбедно, давно ушли в прошлое и будущее было совершенно непонятным и смутным. В то, что происходило в мире и в столице, сельчане не вникали, да и что толку, если особо в этом не смыслили.

Дарья доехала до Рязани, хотелось есть, да и устала она, четыре часа в пути. Автовокзал был многолюдным, нужно было для начала поесть, Кира просилась в туалет, но как оставить вещи, два больших чемодана и брезентовую сумку, молодая женщина была растеряна, оглядываясь вокруг.

– Мам, я пИсать хочу, я кушать хочу… – ныла девочка.

– Сейчас, Кирюша, я спрошу только, где можно вещи оставить, потерпи, солнышко. Простите, не подскажете, где можно вещи оставить? Ребёнок в туалет хочет, да поесть надо, – спросила Дарья у проходящего мимо работника милиции, мужчины лет под пятьдесят, в форме и фуражке.

– Откуда приехала? – спросил мужчина.

– Из деревни Солнечный, Рязанской области, – ответила Дарья.

Мужчина с сожалением, с головы до ног оглядел молодую женщину лет под тридцать, с красивым, но измученным лицом, немного полноватую, но с красивой фигуркой, стройными, крепкими ногами, светлой кожей, нежной шеей, со светлыми волосами. Она с надеждой смотрела на него. Мужчина перевёл взгляд на ребёнка, девочка, видимо, еле терпела, переминаясь с ножки на ножку и с детским любопытством, озиралась вокруг.

– Пошли за мной, давай я понесу. Что же ты с такими тяжёлыми чемоданами, с ребёнком и одна? – спросил мужчина.

– А у нас нет никого, наш папка погиб, поехал в рейс и оттуда привезли его тело. А его близкие, нас с дочкой просто выгнали, вот и пришлось уехать. Не с голоду же помирать в деревне, может тут работу и жильё найду… правда не знаю, как… – ответила Дарья.

Мужчина видел её растерянный, испуганный взгляд, ему стало жаль её, но всех не пожалеешь. Таких сейчас много, все в город едут, словно город резиновый.

Они зашли в старое, одноэтажное здание, где находилась контора, с начальником автовокзала и комнатой для отдыха водителей, попеременно приезжающих с рейса и уезжающих в рейс, там же была касса, столовая и туалет. Время было обеденное, ведь Дарья в дорогу выехала ранним утром.

– Работы и в городе нет, а жильё… кто ж его тебе бесплатно даст? – спросил мужчина, показывая на туалет.

Дарья замешкалась, не зная, стоит ли ему доверить вещи, но девочка едва сдерживалась. Взяв её за руку, она побежала с ней в туалет, тем более и сама полдня терпела, а в дороге попросила водителя автобуса остановиться, чтобы повести дочурку за кустик. Дарья помогла девочке и сама справив нужду, вышла в вестибюль, с облегчением взглянув на мужчину в форме, который, сняв фуражку, в ожидании её сидел на скамье.

– Спасибо Вам, а деньги у меня есть, немного, конечно, но есть. Нам бы для начала жильё найти, а там… там, как получится. Может Вы знаете, может есть комната… а сколько стоит купить квартиру, однокомнатную? Я бы брату отписала, он бы приехал помочь, – говорила Дарья, еле подбирая слова, чтобы не выдать того, что при ней есть достаточно денег.

Ведь она не знала, можно ли доверять даже милиционеру.

– Значит брату… пошли в столовую, девочке поесть надобно, да и тебе не помешает. Пошли, – сказал мужчина, поднимаясь со скамьи, подняв чемоданы и уходя в сторону столовой.

В регалиях Дарья не разбиралась и как обращаться к мужчине, она не знала, но пошла следом за ним, всё-таки, он милиционер и другому она довериться не может. Единственное, чего боялась Дарья, что на ночь с ребёнком она может остаться на улице, да и за деньги боялась, без них она точно пропадёт. Видимо, мужчина тоже проголодался, он кивнул Дарье на свободный стол у стены, куда и поставил чемоданы.

– Располагайся с дитём, я принесу поесть, – сказал мужчина.

– Может я… – попыталась сказать Дарья, но мужчина быстро ушёл.

Она усадила дочку за стол, села сама и быстро вытащила из кармана деньги, которые ещё дома отложила, чтобы тратить, не трогая основную сумму в лифчике. Вскоре, мужчина вернулся с подносом, поставил его на стол и выложил тарелки, Дарья тут же поднялась и помогла ему.

– Сколько я Вам должна за обед? – спросила Дарья, протягивая немного денег.

Мужчина взглянул на них и усмехнувшись, убрал поднос на соседний стол и сел.

– Сочтёмся, убери деньги и ешьте, – сказал он, пододвинув к Кире тарелку с котлетой и гарниром из пюре.

– Ешь, Кирюша, на вот, с хлебушком, вот, компот попей, – с любовью глядя на девочку, ласково сказала Дарья.

– Я не стал ей суп брать… может будет? – спросил мужчина, пододвинув к себе тарелку с борщом.

– Нет, этого хватит, спасибо Вам. Простите, не знаю, как к Вам обращаться… – смущаясь, сказала Дарья.

– Дядя Миша я, местный участковый, на автовокзале за порядком слежу, сама понимаешь, времена сейчас неспокойные, – ответил дядя Миша, так и не сказав, в каком он чине.

– Меня Дарья зовут. Вот Вы мне на пути попались, как же хорошо, ведь мне так страшно было, с дочерью, одна я… в городе нет знакомых, спасибо Вам, дядя Миша, – сказала Дарья.

Глава 2

Женщина очень устала в дороге, да и стремительные, тяжёлые события последних дней, её хорошо встряхнули, после беззаботной жизни с мужем, когда она считала себя защищённой и любимой. И что теперь её ждёт, она не знала и страшилась этого. Будущее для неё было очень туманным.

Поев, дядя Миша поднялся.

– У входа не видела, объявления висят? Раньше таких объявлений не было, пошли, может и поищем что для вас, – сказал он, поднимая тяжёлые чемоданы.

– А я и не посмотрела… всё про Кирюшу думала, чтобы не описалась она, ой… простите… – опомнившись, сказала Дарья.

– Ничего, сказала как есть. Что естественно, то не безобразно, ребёнок же. А сейчас везде срам, куда не глянь. Ничего не осталось от нравственной в прошлом России. Ну… вот… трёхкомнатная… двух… дом… тут недалеко… а знаешь, через улицу, вроде комната сдаётся, это… как же её… тётка Мария, да. Точно, тётка Мария, она одна живёт, сын у неё уехал, куда и не знаю. Оболтус, ещё тот, почти двадцать лет, а дурь в голове, натерпелась она с ним, вот она одна и осталась, пошли до неё, может и сдаст тебе комнату. Она работает в больнице санитаркой, но ей лишние деньги тоже не помешают. Сын то, обобрал её до нитки, всё из дома продал, пойдём-ка, на месте посмотрим, – сказал дядя Миша.

Дарья молча пошла за ним, доверившись ему и своей судьбе, другого выхода у неё просто не было. Молодая женщина, в один день осталась одна, с ребёнком на руках, ни к чему не приспособленная, без профессии, как таковой. Окончив школу, дальше учится она не пошла, нужно было в город ехать, а как бабушку одну оставить? Правда, до замужества, она работала в области, нянечкой в детском саду. Но потом, её муж Семён хорошо зарабатывал и работать ей, нужды не было. Она знала, Семён любит её и в это тяжёлое для всех время, время перемен, с ним она будет, как за каменной стеной.

Обогнув здание автовокзала, они прошли по улице к частным домам, дядя Миша сказал, что он живёт на улице, параллельной улице тётки Марии. Старые дома, с палисадниками с фруктовыми деревьями, с кустами живой изгороди и цветами. Несмотря на тяготы жизни, люди старались создать уют и как могли благоустраивали свои дома, пристраивали, сносили и строили заново, правда, таких было немного, заработок был не у всех. Дом тётки Марии, находился в самом конце улицы, был торцевым домом, калитку которого и постучался дядя Миша.

– Не знаю, дома ли она, или на смене… а более, в доме и нет никого… – стоя в ожидании, сказала дядя Миша.

Раньше-то калитки и не запирали, а сейчас страшно оставлять открытыми. Каждый день происходили разбои и ограбления, а то и убийства. Дядя Миша не стал страшить и пугать Дарью, но он знал и был свидетелем того, как совсем недавно, убили ветерана войны, забрав его ордена и медали, убили и его, и его старуху. А месяц назад, вырезали семью, сначала изнасиловали жену и дочь и забрали ценности, да мало ли что ещё, об этом дядя Миша умолчал.

Калитку открыла худощавая женщина невысокого роста, с болезненным лицом, отчего казалась старше своих лет, а было ей не больше пятидесяти.

– Миша? Что-то случилось? Неужто Дмитрий опять что натворил? – испуганно спросила тётка Мария.

– Во-первых, здравствуй, Мария. Не видать твоего сына, давно не видать. Куда подался, не знаю, но в городе его нет, это точно, иначе, давно бы себя проявил, ты же знаешь. Я что пришёл… женщине с ребёнком комната нужна, пустишь? Некуда ей идти, приезжая она, – сказал дядя Миша.

– Ой, прости, Миша, из-за сына поздороваться забыла, вечно в страхе живу, в ожидании чего-то страшного. Заходите в дом, чего на улице стоять, проходите, – сказала тётка Мария, приглашая в дом дядю Мишу и Дарью с дочерью.

Дарья, держа дочь за руку, прошла в небольшой, ухоженный двор. Здесь росли деревья и цветы, которые, видимо, сама тётка Мария и сажала, огородив палисадник от тропинки к дому кирпичами, сложив их бочком, ещё и покрасив жёлтой краской.

– Мама, цветочки… – показывая пальчиком, пролепетала Кира.

Ребёнок устал, у неё слипались глазки и едва передвигались ножки.

– Проходите в дом, вот сюда… – указывая на светлую террасу, сказала тётка Мария и первой прошла в дом.

Дядя Миша вошёл следом, положил чемоданы на пол и не снимая сапог, сел на стул возле двери. Дарья и сама порядком устала, оставив возле чемоданов увесистую, брезентовую сумку, она, присев за стол, усадила дочку на колени и в ожидании посмотрела на тётку Марию.

– Ой, гляди, дочка твоя спит. А ну-ка, положи её вот сюда, на диван, бедный ребёнок… умаялась в дороге, когда же это закончится-то? Из деревень в город бегут, вчерась только просились ко мне в квартиранты, но я отказала. Семья больно большая, а ты, значит, одна с дитём? – присев на стул и с любопытством разглядывая Дарью, спросила тётка Мария.

Дарья, положив Киру на старенький диван, вновь села на место и кивнула головой.

– Так я пойду? Служба, понимаешь ли… некогда мне тут с вами рассиживаться. Так ты примешь её или как? – поднявшись со стула, спросил дядя Миша.

– Да пусть остаются, дочка вроде не шумливая, да и она скромная такая, поладим, я думаю, а? – с сожалением глядя на Дарью, ответила тётка Мария, которая мечтала о дочери, но родила единственного сына.

– Ну вот и хорошо, я, значит, пошёл. Бывайте, – сказал дядя Миша, открывая входную дверь.

Дарья сидела, словно окаменев, но вдруг вскочила с места и подошла к мужчине.

– Спасибо вам, дядя Миша! Век не забуду Вашей доброты. Сейчас таких и не встретишь, Вы нам очень помогли, – воскликнула Дарья, зачем-то схватив его за руку.

– Верно говоришь, дочка, таких становится всё меньше. Люди озлобились, странным образом всё изменилось и люди тоже. Да и ладно, живы будем, не помрём, а? И тебе спасибо, Мария, не хворайте, – ответил дядя Миша, выходя из дома во двор.

– Ты посиди, я калитку за ним закрою, – выходя следом за дядей Мишей, сказала тётка Мария.

Дарья кивнула головой и села на место, взглянув на дочь, которая крепко спала, сложив ручки под щёчку.

– Не говорил, сколько платить будут? – спросила тётка Мария, проходя по двору рядом с дядей Мишей.

– А мне то что? Это твоё дело, но ты уж не перегибай палку-то! Видишь, мать одиночка, ещё и дитё малое. Ей бы работу найти, да где ж её сейчас найдешь-то… эээх, – с сожалением сказал дядя Миша.

– Странные вещи ты говоришь, Миша! Я что, красный крест или касса взаимопомощи? И мне тяжело, сам знаешь, что творит Дмитрий! Согласная будет – пусть живёт, а нет – пусть ищет жильё подешевле, а плата, как у всех будет, – ответила тётка Мария.

– Понимаю… делай, как знаешь. Ладно, пойду я, дел много… – уходя вдоль домов по улице, сказал дядя Миша.

Тётка Мария закрыла калитку на засов и вернулась в дом, где хотела обговорить цену за наём комнаты, но увидел, что Дарья, положив руки на стол и голову на руки, спит.

– Вот и поговорили… сердечная, что же ты одна-то, без мужа? – пробормотала женщина, уходя на кухню.

Проспав почти два часа, Дарья резко проснулась и вскочив со стула, взглянула на дочь. Кирюша мирно спала. Дарья услышала со двора голос тётки Марии, она созывала кур и уток.

– Цып-цып-цып! Кыш! Куда лезешь? – кричала она.

Дарья вышла во двор, ей стало стыдно, что она вот так уснула в чужом доме.

– Вы простите, пожалуйста, уснула я… дорога вымотала, видать… может помочь нужно в хозяйстве? – спросила она.

– Поможешь, ты для начала попривыкни в моём доме, а там видно будет. В общем, за комнату я попрошу платить по две тыщи рублей. Если согласная, оставайся, – сказала тётка Мария.

Глава 3

Дарья не знала цен за наём квартиры, но согласилась тут же. У неё не было другого выхода, ведь откажись она, уже сегодня останется на улице. За себя она не переживала, за дочь было страшно, Дарья всегда полагалась на Семёна, своего мужа, так… по дому всё делала, остальное было на его плечах. Правда, в его отсутствие, она ходила в магазин за продуктами, в доме была живность, свои яйца, коза молока давала… но всё осталось там, словно и не было ничего.

Дарья словно попала под раздачу, она растерялась, не зная, как жить дальше. Горевала ли она по мужу, любила ли его… теперь она и сама не смогла бы ответить на эти вопросы. Его частые отъезды приводили к тому, что чувства потихоньку остывали. А Семён любил её, уезжая, всегда думал о ней. Многие в дороге брали девушек, что стояли у дорог и предлагали себя, стыдно сказать, за копейки, но видимо от безысходности, чтобы не умереть с голоду. Так думал Семён, но лично он, никогда в пути ни с кем близости не имел. Приезжая домой, молодой человек все ночи любил ту единственную, которую любил с юности.

А Дарья, кажется, отдалялась от него. Когда пришла весть, что Семён попал в аварию и погиб, она была удивлена. Потом, осознав, всё же заплакала, может от того, что осталась одна, без мужа, с ребёнком на руках. Но тогда она и представить себе не могла, насколько ей будет тяжело без него, без его опоры, ведь она не думала, что её просто выкинут из дома, не пожалев даже внучку. Что ж, она была молода, да… было страшно, но нужно было как-то жить.

– Тётя Мария, я согласна на две тысячи, но может Вы знаете, в округе никто дом или квартиру не продаёт? Ну… мне большой дом-то не нужен, таких и денег нет, маленький домик, пусть старый будет, я бы брату написала, он обещался помочь, – сказала Дарья.

Тётка Мария задумалась, но кажется, вспомнить так и не смогла.

– Пошли в дом, прохладно тут, – проходя в дом, ответила она.

– Мне бы и на работу устроиться, только вот дочку с кем оставлять? Может в детский сад, нянечкой устроиться можно? Хотя Кирюше в этом году в школу идти, просто не знаю, что делать, – сказала Дарья, войдя следом за женщиной в дом.

– Дочка, вон, проснулась. Сейчас найти жильё или работу, очень тяжело. Я то сама санитаркой в больнице работаю… а ты нигде не училась, что ли? Профессии нет? Вот медсестра в больнице нужна, Татьяна в декрет ушла, место и освободилось, – сказала тётка Мария.

– Нет, только школу закончила. Из деревни не уехать, да и бабушку одну оставить не смогла. Потом замуж вышла, почти десять лет прожили… он дальнобойщиком работал, из Рязани, кстати, уезжал. А в последнюю поездку, в аварию попал, с напарником погиб, а дом… его брат отобрал, пришлось нам с дочкой уехать. Больше податься было некуда, – сказала Дарья.

– Как же выгнали-то, одну, с ребёнком? А дом твоей бабушки, там-то что? – удивилась тётка Мария.

– Да нет, мы ведь с бабушкой в доме её брата жили, потом она умерла, я замуж вышла, он бы не принял меня обратно, да ещё с ребёнком, нет… вот я и подалась в город. В деревне и работы нет, и жилья, что было делать? – ответила Дарья.

– Ну что за времена пошли? Раньше, даже во время войны, люди добрее были, помогали друг дружке, а сейчас что? Брат брату глаз выколет, за пядь земли. Господи! Прости ты нас, грешных рабов своих, – произнесла тётка Мария и тут же перекрестилась.

– Завтра с утра работу поищу, сегодня поздно уже, – ответила Дарья.

– Мам, я кушать хочу, – прижавшись к матери, сказала Кира.

– Сейчас Кирюша, мы с тобой в столовую сходим, где в обед ели с дядей Мишей, – гладя дочь по голове, ответила Дарья.

– Ну конечно, в столовой не больно и разживёшься. У меня борщ на плите варится, будем продукты вместе покупать и вместе дома готовить и есть. Пошли на кухню, сама уже проголодалась, вечереет… – уходя на кухню, сказала тётка Мария.

Дарья тут же вытащила деньги из лифчика, быстро взяла две тысячи, остальные завернула в платочек и положила обратно. Грудь у Дарьи была пышная, так что и деньги лежали в надёжном месте.

– Пойдём на кухню, дочка, – сказала она, взяв дочь за руку.

– Я пИсать хочу, – стоя на месте и прижав ножки друг другу, сказала девочка.

– Я во дворе туалет видела, на вот, надень пальтишко и пошли во двор, – сказала Дарья, помогая ребёнку надеть пальто.

Они вышли во двор и Дарья помогла дочери справить нужду.

– Постой тут, я тоже схожу, – сказала она, входя в небольшой туалет, сооружённый из кирпича и побеленный извёсткой. Выйдя из туалета, Дарья помыла руки под умывальником, прибитым к дереву и помыла руки дочери.

– Садитесь за стол, есть будем, время ужина уже, – сказала тётка Мария, когда Дарья с дочерью зашла на кухню.

– Вот… возьмите деньги, за месяц, – положив на стол две тысячи рублей, сказала Дарья.

– Ааа, спасибо. Значит, сегодня одиннадцатое сентября, вот и будешь каждый месяц, одиннадцатого числа платить за комнату, есть будем вместе, чего в одном доме отдельно готовить, верно? – убрав деньги в ящик кухонного шкафа, сказала тётка Мария.

– Спасибо Вам, тётя Мария. Я и по дому помогать Вам буду, если постирать что надо, во дворе подмести, в доме убраться… я всё делать буду. Если бы ещё с работой определиться… только дочку с кем оставлять? – сказала Дарья, принимаясь за еду.

– Дочка большая уже, школа недалеко отсюда, нужно дитё учить самостоятельности. Ты ведь большая уже? Как тебя зовут? – спросила тётка Мария, глядя на Киру.

– Меня зовут Кирюша, маму Дарья, папу Семён, а фамилия наша Панкратова, адрес наш, улица Морозова, дом четыре, – ответила Кира, с аппетитом отправляя очередную ложку борща в рот.

– Ну! А ты говоришь, с кем оставлю. Все данные и выдала девка, – засмеялась тётка Мария.

– Это папка её учил, вот она и запомнила. Она уже и читать, и считать может, сама её учила. В деревне детских садов-то не было, но недавно, правда, открыли, а нам уже и без надобности, – сказала Дарья.

– Пойдём, комнату вашу покажу, там две кровати стоят. Не было у меня цели комнату сдавать, но одной жить, тоже тяжко. Времена такие, что порой и ночью глаз не сомкнёшь, даже собаки не лают. Да и сын мой… двадцать два года, а ума не набрался. Вроде не пьёт, дурь не курит, а творит… злой он, иной раз боюсь, что дом спалит. Надеюсь, Дмитрий в Москву подался, пусть бы там и остался. Да, сын родной, но порой думаю, лучше бы я девку родила. После смерти отца, он словно умом тронулся, жестоким стал… хотя и батя его добром не отличался, прости меня Господи. И бил, и буянил, но он то пил и пьяным творил, а сын-то не пьёт. Ладно, пусть только жив-здоров будет, но подальше от меня, – с грустью и неким отчаянием, говорила тётка Мария.

Дарья этого не понимала, Семён её не пил, так… по праздникам пару рюмок и всё. Шоферил, за рулём пить нельзя было, хотя в деревне многие пили. Ласковым был, рук к ней не прикладывал, а вот сердцем к нему она остыла, верно, из-за долгого его отсутствия, а может и не любила, а так, вышла замуж, придумав себе любовь, чтобы жизнь поменять. Теперь она и сама ответа не знала. Ведь женщине ласка, как воздух, каждый день нужна. Вспоминая Семёна, Дарья не плакала, ну да, молодой был, ему жить бы ещё полвека, жаль было его, но она ловила себя на мысли, что ей не больно от потери мужа. А вот Кира, вспоминала его каждый день и говорила, как любит и тоскует по папке. Но девочка видела похороны, понимала, папа никогда не вернётся, он улетел на небо.

– Ну что, устали вы, да и поздно уже. Пойдём, хотела же комнату тебе показать, да с сыном… дай Бог ему ума, что ли… – вставая из-за стола, пробормотала тётка Мария.

Дом был не очень большим, три комнаты и терраса, кухня рядом с террасой. Тётка Мария прошла через большую комнату и зашла в дверь справа.

– Слева моя спальня, а это комната Дмитрия, да только не жил он в ней вовсе. Даже в детстве в зале спал, телевизор или музыку громко включит, так на диване и засыпал. Я уж, как уснёт, выключала всё. Где я его упустила… не пойму. Баловала с детства, единственный сын, отрада, значит. Пылинки с него сдувала, но в десятом классе, понять не могу, его словно подменили, а с чего вдруг, непонятно. Ну эгоистом он всегда был, всё мне, мне и я рада, всё для него делала. Мне одноклассница его рассказала, так… не всё, правда, намёком, что ли… вроде ребята из класса ему устроили испытание какое-то, в общем, опозорили его перед всем классом, после этого он, видать, сломался. Озлобился на всех и вся, даже меня не уважает. Спрашивала Ленку, что да как, видать, постеснялась мне рассказать, только и сказала, что Дмитрий тогда очень разозлился и пару ребят даже избил, но кому от того легче? – говорила тётка Мария, словно изливала горечь, накопившуюся в её душе.