Последняя Капля Дождя

Глава 9

Иван ехал, глядя на дорогу, а в душе у него всё бушевало. Он понять не мог, как так цинично могут поступать люди. Ребёнок, которого он считал своим сыном и мечтал о дочке, даже не зная, что Нина предохранялась, чтобы никогда не забеременеть, обещая непременно родить ему дочку, оказался не его сыном, а женщина, которую он всё же по-своему любил, обманывала его и гуляла на стороне. Иван не мог понять, как же так можно. Сдав товар, он вернулся на базу и отпросившись у начальника, уехал домой. Начальник очень уважал Ивана, порядочного, честного, доброго парня, не понимая, что может связывать его и эту женщину, которую он открыто недолюбливал и которой он с удовольствием подписал её заявление об уходе.

– Иван? А ты чего такой? Заболел, что ли? – увидев сына с грустным, растерянным лицом, спросила Сима.

– Тёща ко мне на работу приходила… – ответил Иван, наливая в стакан воды и залпом выпив её.

– Я знаю, сынок, она и сюда приходила. Сядь, я отца позову, поговорить нужно, ведь вопрос, более чем серьёзный. Ребёнок-то не виноват, что мать его стервой оказалась. Посиди, я отца позову, – сказала Сима, выходя из кухни.

– Куда мы едем? Олег, я от Ивана ушла, теперь мы с тобой… – сказала Нина, положив руку на ногу Олега.

– Заткнись, сука! И руку убери! – прикрикнул Олег, глядя на дорогу.

– Ну зачем ты так со мной? Ведь я люблю тебя, а оговорила Дарью… ну да, виновата я, но это из-за ревности, пойми, – всё же убрав руку, ответила Нина.

Олег выехав за город, поехал в сторону Южного промузла. Вдали показался небольшой лесок с обрывом над речкой, в ту сторону Олег и поехал. Что он собирался делать, он и сам не знал, но увидев Дарью в таком состоянии, он был раздосадован и зол, но не на себя, что так поступил с Дарьей, а всю вину он возложил на Нину, считая, что если бы она не оговорила Дарью, ничего бы этого не случилось. Олег бы преспокойно и дальше навещал её и любил бы ночами. А то, что он полюбил, Олег не сомневался. С ним никогда такого не было, хотя женщин он менял почти каждую неделю, не мог дольше быть с ними. Но те женщины и были на время, а Дарья зацепила парня, да так, что он готов был на ней жениться.

Подъехав к деревьям, Олег остановил машину и взглянул на Нину. У неё было испуганное лицо, такие лица Олег часто видел на допросах, иногда заходил и на пытки осуждённых, хотя все об этом молчали.

– Выходи, – бросил он, выходя и сам из машины.

Нина оставила сумочку на сидении и вышла, не зная, чего от него ожидать.

– Зачем ты меня сюда привёз? Олег, послушай меня, мне правда жаль, что я так поступила… я не хотела, чтобы всё так вышло, прости… – сказала Нина, с опаской глядя на Олега.

А он вдруг, подойдя к ней, схватил её за горло и прижал к дверце машины. Ей стало тяжело дышать. Схватив его руку, женщина пыталась оторвать её от своего горла.

– Тебе, значит, жаль, да? Видела бы ты её, в каком она состоянии и всё из-за тебя, стерва! – закричал Олег, сильнее сжимая пальцы на шее Нины.

Но потом вдруг, расслабив их, он пристально посмотрел на неё и резко прижался губами к её губам. Нина и вовсе растерялась, но тут же обняла его за плечи, Олега охватило возбуждение и сильное желание. Схватив молодую женщину, он повалил её на траву и стал неистово сжимать в объятиях, кусая её губы. Он буквально срывал с неё одежду, расстегнув молнию на джинсах, Нина, тяжело дыша, расстёгивала пуговицы на его форменной рубашке. Они, словно два разъярённых зверя, издавая немыслимые звуки, кувыркались на земле, неистово занимаясь любовью. Наконец, расслабившись и закрыв глаза, они долго лежали, успокаиваясь.

– Ох и стерва же ты, Нинка, знаешь, как угодить мужику, неужели Ванька научил? – усмехнувшись, спросил Олег.

Нина приподнялась и провела рукой по его телу, нежно касаясь его плоти. Олег убрал её руку и поднялся. Не глядя на неё, он стал одеваться, их скрывали деревья, поэтому они без стыда, молча оделись.

– И что теперь, милый? Ведь я теперь свободна, как птица, я хочу быть с тобой, ты такой неистовый, такой темпераментный и страстный, – положив руку на плечо парня, сказала Нина.

– Тебе бы фигуру красивую, титьки побольше, цены бы тебе не было, Нинка, а так… смотреть не на что. И что в тебе Ванька нашёл, ни лица, ни фигуры. Но доставлять удовольствие, ты можешь, видимо, Ваньку этим и взяла, а? – отходя от неё, сказал Олег.

– Ну зачем ты так? Ты ведь тоже не смог, ну это… отказаться, а Ванька тряпка, не чета тебе, – ответила Нина, опять подходя к Олегу и обнимая его.

– Я ведь привёз тебя сюда, чтобы убить, – с изменившимся лицом, вдруг произнёс Олег.

Нина замерла, глядя на каменное лицо Олега и не на шутку испугавшись, попятилась назад. Но Олег тут же схватил её за волосы и с размаху ударил кулаком в лицо женщины. Нина вскрикнула и схватилась за глаз.

– Убить не убью, но и ты почувствуешь ту же боль, что и Дарья! Может тогда поймёшь, что нельзя гадить! А? – кричал Олег, нанося Нине удары кулаками и когда она упала на землю, он стал остервенело пинать её, куда попало. Нина сначала кричала и молила не делать этого, потом затихла и от очередного удара, лишь стонала и в конце начала хрипеть. Нину невозможно было узнать, лицо было в крови, ведь Олег со всей силой пинал и по лицу, тело в кровоподтёках и ссадинах.

Олег остановился, когда Нина затихла. Устав и тяжело дыша, он посмотрел на то, что сотворил, а потом, вдруг, одним пинком сбросил женщину с обрыва в реку. Не оборачиваясь, он подошёл к машине, сел в неё и быстро уехал, не подумав, жива ли Нина или он всё же убил её. Увидев на сидении её сумочку, он просто выбросил её в окно.

А она была без сознания, когда Олег ботинком ударил её по голове и когда упала с обрыва в реку, она ничего не почувствовала. Только до реки она не долетела, оставшись лежать на берегу.

– Что у вас произошло? А ты чего не на работе, сынок? – спросил Григорий, войдя на кухню и увидев за столом Ивана.

– Ты сядь, Гриша, сядь, разговор есть и очень серьёзный, – сказала Сима мужу и сама сев на стул.

– Да что случилось-то? Нина ушла, я знаю, а что ещё-то? – присев за стол, спросил Григорий.

– Недавно Наталья приходила, мать Нины, она такое сказала… что и не знаю, что делать, – ответила Сима, видя, что сын угрюмо молчит.

– Толком скажи, чего резину тянешь? – разозлился Григорий.

– Да я за тебя боюсь, за твое сердце, Гришенька, ты только не волнуйся, ладно? – ответила Сима.

– Тёща сказала, что Егорка не мой сын, не от меня он, – ответил за мать Иван.

Наступила гнетущая тишина, Григорий оторопело смотрел на сына, потом улыбнулся, но вместо улыбки получилась гримаса.

– Что значит, не от тебя… от дяди Стёпы, что ли? Вы это серьёзно? Но… – Григорий взглянул на Симу, надеясь, что она опровергнет слова сына, но Сима молчала, опустив голову.

– Вот ведь стерва! И что теперь? Мы ж его любим, он внук наш… что же теперь? – узнав правду, растерявшись, не унимался Григорий.

Он не мог допустить, что Егорку у них заберут, ведь они его так любят.

– Нина ушла, тебе решать, сынок, ты вырастил Егорку, словно своего родного сына, он к тебе и относится, как к отцу, что скажешь? Решение за тобой, мы примем его, каким бы оно ни было, – сказала Сима.

– Мам, ну какое решение? Егорка мой сын, мой! И мне наплевать, что там говорит тёща или Нина, я всё сказал! – хлопнув ладонью по столу, громко заявил Иван.

– Ну вот и ладно, и правильно. Отец не тот, что бросил семя, а тот, кто вырастил. Егорка, ты чего? – спросила Сима сквозь слёзы, увидев ребёнка в дверях кухни.

За его спиной стояла Кира и с любопытством ребёнка, смотрела на них, приподнявшись на цыпочки и держа Егорку за плечи. Иван тут же обернулся, испугавшись, что дети могли услышать их разговор.

Нина пролежала без сознания до позднего вечера, очнувшись, она застонала от боли. Тела своего женщина не чувствовала, лишь сильную боль и ей было непонятно, что и где болит. Нина попробовала приподняться, в темноте, правда, ничего не видела, лишь ощущая липкую грязь на руках и холодную слякоть на теле. Но женщина понимала, если она сейчас не постарается и не встанет, она просто не доживёт до утра. Встать не получилось, Нина ползком добралась до края обрыва, попыталась залезть наверх, но ей это никак не удавалось. Ей хотелось пить и она поползла обратно, к берегу реки. Опустив голову, она стала жадно пить и ей было всё равно, чистая вода в реке или же нет. Потом, перевернувшись на спину, Нина закрыла глаза и заплакала от бессилия.

– Прости меня, Дарья, если бы я знала, что он так с нами… я бы ни за что… будь ты проклят, изверг… теперь бойся меня. Если я выживу, тебе не жить… не жить… не жить… – с трудом прошептала Нина, говорить она не могла, губы изнутри были в крови, вкус которой она чувствовала, но даже сплюнуть, у неё не хватило сил, поэтому она просто глотала кровь вместе с водой.

Сколько она пролежала, Нина не знала, кажется, опять потеряв сознание. Сколько сейчас времени, она тоже не знала, никогда не любила носить часы, шутливо говоря, что влюблённые часов не наблюдает. Она пожалела, что у неё нет часов, небо было чёрным, только изредка показывалась звёздочка, видимо, когда тучи немного рассеивались.

Нина, сделав усилие, перевернулась на живот, она была вся в грязи, что ещё больше мешало её движениям. Она поползла в сторону оврага, хотя в темноте едва различала силуэты деревьев, склон обрыва и за ним текла река, от которой она отползла подальше. Ей хотелось встать на ноги, но даже на колени встать не получилось, никогда отчаяние так сильно не охватывало её, она плакала, стонала и ползла, думая, неужели Бог забыл о ней.

– Это мне наказание за всё, но почему так жестоко? Простите меня все, прости меня, Господи… если я вдруг умру… нет, я не могу умереть… я должна отомстить тебе, Олег, а потом, будь что будет. Ты меня не убил, я не буду столь доброй, я убью тебя… помоги мне, Господи… клянусь, если я выживу, то зайду в церковь и помолюсь, – шептала Нина.

Хватаясь за кусты, она сначала встала на колени, долго стояла, собираясь с силами, затем ей удалось встать на ноги, она обняла деревце и прислонившись к нему, заплакала. Слёзы грязными каплями стекали по её щекам, от обиды и боли, внутри боролись чувства мести, страха и унижения.

Может так и бывает, что эти чувства заставляют людей выжить, но Нине с трудом все же удалось выкарабкаться с низины и наконец, она упала на землю. Нижняя часть тела повисла над обрывом, сделав последнее усилие, хватаясь за траву, она вылезла с обрыва и отползла подальше, чтобы не свалиться назад.

Приподнявшись, ей удалось сесть, лицо словно горело от ушибов и запёкшейся крови, в полости рта, кровь остановилась, но языком она ощущала, что щёки внутри разодраны. Нина горько усмехнулась, вспомнив Олега, ведь он и в постели любил делать больно, при этом, получая истинное удовольствие.

– Скотина недорезанная, палач, садист, тварь, недочеловек… ещё меня обвиняет, я убью тебя… отомщу и за Дарью, и за себя. За неё ты меня жестоко наказал, нужно было убить меня, теперь я это сделаю… я… – шептала Нина, поднимаясь на ноги.

Глава 10

Вдали она увидела свет, только ей казалось, что идти до людей так долго, но иного выхода у неё не было, она была в грязи и мокрая, дрожала от холода и боли. Никогда она не чувствовала себя в столь ужасном положении и даже не догадывалась, что такое бывает. Медленно, шатаясь и падая, вновь поднимаясь, где-то ползком, где-то на коленях, потом и на ногах, Нина дошла до дороги. В те годы, по кольцевым дорогам и по ночам ездило много машин и остановить их, было не проблемой. Нина подошла к дороге и подняла руку, денег у неё не было, но она подумала, что доедет до дома и мама вынесет эти чёртовы деньги. Мимо проезжали легковые и грузовые машины, но освещая её фарами, стремительно мчались мимо неё. Наконец, затормозила грузовая машина и открыв дверцу кабины, мужчина, лет под сорок, в фуражке и поношенном пиджаке, с удивлением взглянул на неё.

– Ты откуда такая? Из омута с чертями, что ли? – спросил он.

– Прошу Вас, мне больно говорить, меня пытались убить, мне в город нужно, деньги мама вам вынесет, не оставляйте меня здесь, умоляю, – хриплым, тихим голосом, слёзно молила Нина, едва шевеля губами.

– Ты мне кабину грязью вымажешь, отойди от дверцы! – громко ответил мужчина, пытаясь закрыть дверцу.

Не удержавшись на ногах, Нина упала перед грузовиком, под его колесо.

– Чёрт, этого мне только не хватало… – пробормотал мужчина и взяв под сиденьем тряпку, постелил на сидение рядом с собой.

Потом спрыгнул вниз и обойдя машину, приподнял Нину. С большим трудом, ему удалось уложить её на сидение, но она была без сознания. Мужчина, сев за руль, поехал в сторону города, оттуда повернул к больнице. Оставив дверцу открытой, он побежал к воротам и постучал в дверь проходной. Была поздняя ночь и рассвет ещё не наступил, потому ворота были закрыты.

В общем, Нина так и не приходила в себя, она очнулась только под вечер. Открыв опухшие, покрасневшие глаза, женщина огляделась и поняла, что лежит в палате, на руке, которую, видимо, помыли, стоит капельница. Две женщины, соседки по палате, сидели за столом и ужинали.

– Очнулась, наконец? Откуда ты такая красивая взялась? До тебя твоя мама приходила, ты спала, сказала, утром вернётся, увидев тебя, плакала сильно. Смогла только лицо тебе мокрой тряпкой вытереть и руки помыть. Говорит, по больницам и моргам весь день звонила. На тебе живого места нет, может машина тебя того, переехала? – увидев, что Нина открыла, хоть и с трудом, свои глаза, спросила одна из женщин, с гипсом на ноге.

Ничего не ответив, Нина вновь закрыла глаза. Ей хотелось пить, про еду она думать не могла, её подташнивало, может быть и от ударов ботинка по животу.

– Оставь её, Настя, не видишь, она даже говорить не может. И какой изверг её так? Эта уже вторая на этаже, в палате напротив, ещё одна лежит с такими же побоями… может маньяк в городе появился? – сказала вторая женщина, у той была перебинтована рука.

Нина ушла в глубокий сон, спала тревожно, вздрагивая, стонала, хотела повернуться на бок, но не смогла. Ей казалось, утро никогда не наступит, но она проснулась от звуков и голосов в палате. Открыв глаза, она увидела медсестру, та занесла стойки для капельницы, раздала лекарства и стала набирать лекарства в шприцы.

Наталья Игоревна пришла рано, было только шесть часов утра. Женщина принесла бульон, кефир и творог. Подойдя к дочери, она нагнулась над ней.

– Нина, доченька, что с тобой? Кто это сделал? Я была у тебя на работе, там мне сказали, ты с Олегом уехала, а я не знаю, ни где он живёт, ни в каком отделении милиции работает. Это он тебя так, да? Скажи, ничего не бойся, я отцу твоему ещё не говорила. Что вчера пережила, один Бог знает, дочка, расскажи мне всё, – присев перед дочерью на стул, склонившись над ней, тихо спрашивала она.

– Оставь меня в покое, мама, потом… всё потом… – с большим трудом прошептала Нина, а Наталья Игоревна нагнулась ещё ниже, чтобы услышать её голос.

Губы ещё больше опухли и стали багрового цвета, то же самое было и с глазами, да и всё тело молодой женщины, было не лучше. Наталья Игоревна, кивнув головой, села прямо.

– Хорошо, родная, потом, так потом. Я бульон тебе принесла, давай, я попробую тебя покормить, – сказала она.

– Вроде, Вашу дочь должны скоро перевести в палату интенсивной терапии, доктор вчера говорил. Кто ж её так? – произнесла одна из женщин, перестав есть.

Нина кивнула матери головой, ей очень хотелось есть, но когда Наталья Игоревна немного покормила её, Нину тут же стошнило.

– Господи, да что же это? – заплакав, воскликнула Наталья Игоревна.

Женщина взяла трёхдневный отпуск за свой счёт и осталась рядом с Ниной. Часов в восемь, в палату вошёл молодой человек в штатском и подошёл к кровати.

– Капитан Страшнов. Нам поступил сигнал от врача травматологического отделения, это уже второй подобный случай, Вам есть что мне сказать? – показывая удостоверение и тут же положив его во внутренний карман пиджака, спросил капитан.

– Но она пока не может говорить, Вы же видите, в каком состоянии моя дочь. Какой изверг так поступил… Вы говорите, второй случай? А где женщина, у которой такие же травмы? И что она говорит? – спросила Наталья Игоревна, вспомнив, как Сима говорила ей о том, что по навету её дочери, Олег избил молодую женщину, которая проживает в доме тётки Марии.

– Мама… не надо… – прошептала Нина.

– Напротив, в четвёртой палате, её вчера утром перевели из палаты интенсивной терапии. Может быть знаете, что произошло и с той женщиной, и с Вашей дочерью? Может быть они бояться назвать виновного? Ведь и она ничего не стала говорить, сказала, что неудачно упала, – сказал капитан Страшнов.

Наталья Игоревна взглянула на дочь, увидев в её глазах тревогу, она посмотрела на капитана.

– Нет, я ничего не знаю, – ответила она.

Ничего не добившись, а может у него и желания такого не было, капитан вышел из палаты и зашёл в палату, где лежала Дарья. Молодая женщина уже оправилась, синяки и ссадины немного рассосались, глаза открылись и говорить она уже могла. Дарья с двумя женщина сидела за столом и завтракала.

– Здравствуйте, милые дамы! Приятного аппетита. Служба, мне нужно с Вами поговорить, – сказал капитан, подходя к Дарье.

– Мне нечего Вам сказать, я неудачно упала, – ответила Дарья.

– Конечно, конечно упала… только в палате напротив, сейчас лежит женщина с такими же травмами, как и у Вас. Ну она, ладно, пока говорить не может, а Вы? Поймите, Вы укрываете злодея, который однажды может просто и убить, – сказал капитан.

Женщины с любопытством смотрели то на Дарью, то на капитана. Вдруг в палату вошёл Олег, Дарья побледнела, у неё задрожали пальцы рук, капитан не мог этого не заметить.

– Капитан? Всё в порядке? – спросил капитан Страшнов, поворачиваясь к Олегу, так как тот был в форме.

– Ну… да, всё в порядке. А ты кто будешь? – спросил Олег, стоя перед капитаном.

– Капитан Страшнов, – ответил капитан, показывая удостоверение.

Олег напрягся, капитан Страшнов и это заметил.

– Капитан, поступил сигнал, жду, когда женщина в палате напротив немного придёт в себя, уверен, она напишет всё, что с ней произошло и кто с ней так обошёлся, – сказал капитан Страшнов.

– В палате напротив? А это тут при чём? Какая связь? – спросил Олег, делая вид, что не понимает, хотя догадывался, что Нине удалось вылезти с обрыва и добраться до больницы.

– Нужно было добить её, сука… – подумал Олег, явно нервничая.

Капитан перевёл взгляд на Дарью и увидел, что женщина напугана и растеряна, она с испугом смотрела на Олега.

– Выйдем в коридор, капитан, пошептаться бы… – сказал капитан Страшнов.

Олег не стал отказываться, подумав, что с капитаном нужно договориться, чтобы дело не дошло до прокуратуры. Выйдя следом за ним в коридор, он в ожидании посмотрел на него.

– Я так думаю, что это ты приложил руку к этим делам, не делу, а к делам, а это статья, капитан, нанесение тяжких телесных повреждений, сам понимаешь, доказать это, плёвое дело, – сказал капитан Страшнов, закуривая сигарету у открытого окна.

– Переходи к делу, капитан, не ходи вокруг да около. Чего хочешь? Давай решим эту проблему здесь и сейчас, сколько? – спросил Олег.

– Хм… пять кусков зелёными, – потише и оглядываясь по сторонам, ответил капитан Страшнов.

– Ну у тебя и аппетит, я скажу… – произнёс Олег, оглядывая капитана с ног до головы.

– Так ведь и ты не рядовой гражданин нашего города, капитан, ты в органах работаешь и занимаешься самоуправством. Женщин любить надо, а не избивать, глядишь и деньги при тебе останутся, – усмехнувшись, ответил капитан Страшнов.

– Хорошо, я согласен. Дело закрой, за отсутствием состава преступления, учить не стану, сам знаешь. Встретимся в половине второго, у кафе за углом, я туда обедать зайду, там и лавы заберёшь, – ответил Олег, глядя на капитана.

– Лады, я пошёл отчёт писать… – ответил капитан Страшнов, бросая окурок в окно и быстро уходя по коридору.

– Идиот… – прошептал Олег, проводив его взглядом.

Он подошёл к палате напротив и протянул руку, чтобы открыть дверь. Ему было любопытно взглянуть на то, что он сделал с Ниной, а нужно будет и припугнуть её. Олега многие и в отделении боялись, зная его жестокий и беспринципный нрав, но заходить в палату он раздумал, услышав оттуда голоса женщин. Он зашел в палату, где с неким испугом и напряжением, его ждала Дарья, зная, что он ещё не ушёл.

– Дорогие дамы, если я попрошу вас выйти, надеюсь, вы не сочтёте меня сверх наглым? Мне очень нужно поговорить с моей любимой женщиной, – сказал Олег, мило улыбаясь женщинам, соседкам по палате.

Те переглянулись и пожав плечами, вышли из палаты, тем более, Дарья лежала под капельницей. Олег повернулся к Дарье, оцепенев от страха, она смотрела на него, сжимая свободной рукой край покрывала.

– Ну что, любимая, вижу ты выздоравливаешь? – подходя ближе и наклоняясь над Дарьей, произнёс Олег.

– Прошу тебя, не надо… уйди… – сжавшись в комок, ответила Дарья.

Видимо, Олегу порядком надоело просить.

– Послушай меня, любимая, ты моя женщина, моя! Поняла? И только смерть разлучит нас, запомни это! Начнёшь артачиться, я удавлю тебя, не стоит доводить меня. Если вздумаешь написать заяву, тебе не жить… а так, я очень по тебе истосковался, скорее возвращайся домой, любить тебя хочу, – произнёс над ухом девушки Олег, положив руку на её пышную грудь и слегка сжимая пальцы.

Дарья со страхом закрыла глаза.

– Будь послушной девочкой, я люблю тебя, ты ведь знаешь. И ты меня любишь, я же помню, как нам с тобой было хорошо. И хватит уже тут валяться, пора домой возвращаться, может и я к тебе перееду жить, ведь и дочери твоей отец нужен, верно? – выпрямляясь и взглянув в окно, усмехнувшись, сказал Олег.