Предисловие и послесловие к очерку И. Я. Павловского

Vendredi, 17 octobre.

Mon cher monsieur Hébrard,

Voici un fragment de mémoires autobiographiques qui m’a paru digne d’être communiqué aux lecteurs de votre journal. L’auteur est un de ces jeunes Russes trop nombreux par le temps qui court, dont les opinions ont été jugées dangereuses et punissables par le gouvernement de mon pays. Sans approuver nullement ses opinions, j’ai cru que le récit naïf et sincère de ce qu’il a eu à souffrir pourrait, tout en excitant de l’intérêt pour sa personne, servir à prouver combien la prison cellulaire préventive est peu justifiable aux yeux d’une saine législation. J’espère que vous serez frappé comme moi par l’accent de vérité qui règne dans ces pages, ainsi que par l’absence de récriminations et de reproches inutiles, sinon déplacés. Vous verrez que ces nihilistes dont il est question depuis quelques temps, ne sont ni si noirs, ni si endurcis qu’on veut bien les représenter.

Recevez, mon cher monsieur Hébrard, l’assurance de mes meilleurs sentiments,

Ivan Tourguéneff

Nous n’avons qu’un mot à ajouter au récit qu’on vient de lire. L’auteur après être resté quatre années en prison, fût jugé et condamné à 6 mois de détention. On lui en fit grâce en considération des quatre années de prison qu’il avait déjà subies, et il fut mis en liberté. Mais fort peu de temps après il fut arrété de nouveau, et, comme beaucoup d’autres jeunes gens, envoyé en exil dans une petite ville du nord de la Russie. S’y trouvant sans moyen d’existence et ne prévoyant aucune amélioration de son sort, il prit le parti de s’enfuir et le mit à éxécution.

Перевод

Пятница, 17 октября.

Любезный господин Эбрар,

Вот отрывок из автобиографических записок, достойный, как мне кажется, быть сообщенным читателям Вашей газеты. Автор – один из тех молодых русских, слишком многочисленных в настоящее время, чьи убеждения правительство моей страны признало опасными и заслуживающими наказания. Нисколько не одобряя этих убеждений, я полагаю, что простодушный и искренний рассказ о том, что́ он перенес, мог бы не только возбудить интерес к его личности, но и служить доказательством того, насколько не может быть оправдано предварительное одиночное заключение в глазах разумного законодательства. Надеюсь, что Вы так же, как и я, будете поражены правдивостью этих страниц и вместе с тем отсутствием бесполезных, если не неуместных, жалоб и упреков. Вы увидите, что эти нигилисты, о которых говорят последнее время, не так черны и не так ожесточены, как их хотят представить.

Примите, любезный господин Эбрар, уверение в моих лучших чувствах.

Иван Тургенев

Нам остается прибавить к прочитанному только одно. Автор, просидев в тюрьме четыре года, был судим и приговорен к шести месяцам заключения. Его освободили от наказания, учитывая те четыре года, которые он уже пробыл в тюрьме, и отпустили на свободу. Но спустя немного времени он снова был арестован и, как многие другие молодые люди, сослан в маленький городок на севере России. Оказавшись там без средств к существованию и не предвидя никакого улучшения своей участи, он решился бежать и исполнил это.

Примечания

Печатается по тексту первой публикации: Le Temps, 1879, 12 и 25 Novembre. Перепечатано в русском переводе: Моск Вед, 1879, № 313, 9 декабря, без указания на то, что предисловие принадлежит Тургеневу: Рус Пропилеи, т. 3, М., 1916, с. 258–259 (без послесловия).

В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. 12, с. 294–295 (без послесловия).

Автограф неизвестен.

Письмо Тургенева от 5 (17) октября 1879 г. редактору парижской газеты «Le Temps» французскому писателю Адриену Эбрару было помещено в качестве предисловия к очерку И. Я. Павловского «En cellule. Impressions d’un nihiliste» («В одиночном заключении. Впечатления нигилиста»), печатавшемуся в «Le Temps» с 12 по 25 ноября н. ст. 1879 г. Публикация очерка завершалась послесловием без подписи, принадлежность которого Тургеневу устанавливается на основании его письма к И. Я. Павловскому (см.: Русский курьер, 1884, № 224, 15 августа).

И. Я. Павловский (1853–1924), студент медико-хирургической академии, участник революционного движения, судился в 1875 г. по «делу 193-х» и содержался в предварительном заключении в течение двух лет, после чего был оправдан. В апреле 1878 г. вторично арестован и выслан под надзор в Архангельскую губернию, откуда бежал за границу и в эмиграции написал автобиографический очерк «В одиночном заключении», рукопись которого передал Тургеневу. По воспоминаниям самого Павловского, писатель ответил на очерк «восторженным отзывом» (Pavlovsky I. Souvenirs sur Tourguéneff. Paris, 1887, p. 121). По приезде Павловского в Париж в 1879 г. состоялось его личное знакомство с Тургеневым, происшедшее, вероятно, через П. Л. Лаврова (см.: Семенов Е. П. В стране изгнания. СПб., 1911, с. 93). Я. Батесен в своих «Воспоминаниях о Тургеневе» также упоминает о знакомстве Тургенева с Павловским: «Несколько раз я встречал в доме Тургенева молодых людей из России, которые более или менее прямо были связаны с нигилистским движением. Особенно запомнился мне молодой человек с необычайно растерянным лицом… Ужасные лишения, перенесенные им, почти полностью разрушили в нем все человеческое. Тургенев пытался вновь пробудить в нем интерес к жизни… Жизнь его была погублена, – он не знал, куда идти. Единственным его прибежищем стало общество нигилистов, с которыми ранее он не был связан. Каким-то образом он получил от них деньги на поездку в Париж, где и сделался одним из многих иждивенцев Тургенева. По просьбе последнего он начал писать рассказ о себе – просто для тренировки памяти, с тем чтобы вернуться к жизни. Когда этот человек закончил главу, то прочитал ее Тургеневу и получил советы и критические замечания. Именно в это время я вошел в кабинет ппсателя, и, когда молодой человек ушел, мне была поведана печальная история его загубленной жизни» (Батесен Я. Воспоминания о Тургеневе. Вступит. заметка, публикация и перевод В. Александрова. – Вопросы литературы, 1981, № 6, с. 194–195). Тургенев охарактеризовал очерк как «простой, весьма наивный и трогательный рассказ о содержании в тюрьме заключенного» (письмо к Я. П. Полонскому от 10 (22) ноября 1879 г.) и сделал попытку опубликовать его в России. Об этом свидетельствует Каталог рукописей «Вестника Европы» за 1879 г., где имеется запись о поступлении и отклонении рукописи (см.: ИРЛИ, ф. 293, оп. 3, № 4, лл. 66 об. – 67). 3 мая 1879 г. А. Н. Луканина записала в своем дневнике: «Сегодня я пошла к Ивану Сергеевичу по его зову. Я застала у него П<авловско>го, с которым Иван Сергеевич и познакомил меня, прося меня взяться за перевод на французский язык статьи его „В одиночном заключении“. Я взялась» (Сев Вестн, № 3, с. 62). Перевод Луканиной и был предложен Тургеневым в газету «Le Temps». Еще до публикации французского перевода состоялось первое публичное чтение французского оригинала очерка в «Обществе вспоможения и благотворительности русских художников в Париже», секретарем которого в 1870-е годы был Тургенев. 6 (18) апреля 1879 г. он писал Г. О. Гинзбургу: «Кстати, я в нашем Обществе во вторник хочу прочесть небольшой, но чрезвычайно интересный рассказ одного молодого писателя, русского еврея, в котором я принимаю истинное участие». Позднее Павловский читал на литературных вечерах, организованных при участии Тургенева, и другие свои произведения. Об одном из таких вечеров, состоявшемся 2 (14) февраля 1881 г., упоминается в воспоминаниях Луканиной (Сев. Вестн, № 3, с. 76) и его собственных (см.: Русский курьер, 1884, № 137, 20 мая; Pavlovsky I. Souvenirs sur Tourguéneff, p. 166–167). Тургенев способствовал также публикации и других произведений Павловского. В февральском номере «Вестника Европы» за 1881 г. была опубликована его повесть «Приемыши» (под псевдонимом И. Полоцкий), о которой Тургенев осведомлялся у М. М. Стасюлевича в письме от 7 (19) декабря 1880 г.: «Прочли ли в редакции „В<естника> Е<вропы>“ повестушку Полоцкого – и какой результат?» В Каталоге рукописей «Вестника Европы» от 8 (20) ноября 1880 г. имеется запись: «Приемыши», повесть И. Полоцкого, рек<омендована> Тург<еневым>» (ИРЛИ, ф. 293, оп. 3, № 4, с. 114). 1 (13) февраля 1882 г. Тургенев послал М. Е. Салтыкову повесть Павловского «Политическое дело». Соглашаясь с мнением, что повесть написана «не без таланта», Салтыков намеревался опубликовать ее в «Отечественных записках» и сам написал к ней «Эпилог», сохранившийся в архиве сатирика, однако публикация не состоялась по цензурным соображениям (см.: Салтыков-Щедрин, т. 19, кн. 2, с. 91, 92).

При содействии Тургенева Павловский поступил в 1879 г. в Высшую сельскохозяйственную школу в Монпелье, которую окончил в 1881 г., после чего писатель продолжал заботиться о его дальнейшем образовании и материальных средствах. Их отношения продолжались до 1883 г.

Впоследствии Павловский написал воспоминания о Тургеневе, печатавшиеся отдельными фельетонами в «Русском курьере», 1884, № 137, 150, 163, 164, 196, 199, 224, 20 мая, 2, 15, 16 нюня, 18, 21 июля, 15 августа, подпись: И. П., и в «С.-Петербургских ведомостях», 1887, № 356, а затем вышедшие отдельной книжкой в переводе на французский язык – «Souvenirs sur Tourguéneff». Paris, 1887. По мнению И. С. Зильберштейна, Павловскому принадлежит и очерк о смерти Полины Виардо за подписью Н. К-ко (см.: Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 374)[1].

Предисловие Тургенева к «En cellule» вызвало широкий общественный резонанс и резкие нападки реакционной печати, воспринявшей его как демонстрацию солидарности с нигилистами (см. открытое письмо Тургенева редактору «Вестника Европы» от 2 января 1880 г.). Не было оно одобрено и в демократических кругах. Так, М. Е. Салтыков-Щедрин в письме к П. В. Анненкову от 10 декабря 1879 г. оценил предисловие как неразборчивое заигрывание, с революционной молодежью, продиктованное заботой «о рукоплесканиях и почестях», и опасался неблагоприятных последствий этого политического шага (Салтыков-Щедрин, т. 19, кн. 1, с. 121).

В своей переписке Тургенев неоднократно подтверждал высказанное им в «Предисловии» отношение к революционной молодежи. «В моем коротеньком предисловии я прямо говорю, что, нисколько не разделяя мнений гг. нигилистов и революционеров, полагаю, что рассказ этот может служить доказательством неуместности предварительного одиночного заключения», – писал он Я. П. Полонскому 10 (22) ноября 1879 г. в ответ на сообщение о выпадах против него корреспондента «Journal de St. Pétersbourg» М. А. Загуляева.

1

В воспоминаниях И. С. Семенова дана резко отрицательная характеристика Павловского как политического ренегата, беспринципного журналиста, мистификатора и ловкого дельца, обманом втершегося в доверие к П. Л. Лаврову, Тургеневу и другим видным русским и французским литераторам и общественным деятелям (см. в названной выше книге Е. П. Семенова, с. 88–110, а также в кн.: Delines M. <Ашкинази М. О.>. Tourguéneff inconnu. Paris, <1887>).