Шарманка Сатаны

Клеопатра (смущенно). Ничего, ничего, Илья Иваныч. Мы только беспокоились, здорова ли Глафира Петровна?

Ворохлов. А жена, действительно, что не того. Голова да спина да всякие пабольки. Уж я ей сказал, дома посидеть. Я и сам на минутку заглянул. Дела да все такое прочее. Вот хотел только именинника поздравить.

Полина (отходит к окну). Посмотрите, Клеопатра Федотовна, какой отсюда вид чудесный. (Клеопатра подходит к ней.)

Иван Андреич. А это, что же, новую дачку-то купили, где заготовку делаете?

Полина (Клеопатре шепотом). У них все, по-видимому, благополучно. Кто же это наврал, что она к Долгову сбежала?

Ворохлов. Новая, новая. В этом году куплена.

Клеопатра (Полине). Не знаю, а все-таки вид у нее подозрительный. Посмотрите, и Долгова нет.

Арданов. Это в каких краях?

Ворохлов. Да около казенных дач. Знаете, где Верезье.

Иван Андреич (подходя к Клеопатре и Полине). О чем тут дамы секретничают? (Вполголоса.) Врет, старый черт, притворяется. Илюшка-то его бродяжить пошел.

Арданов. Как же, был там.

Полина (вполголоса). Сет-афре. Как можно было принимать его у себя.

Входит Долгов. Арданова быстро встает, делает несколько шагов в сторону и снова садится на свое место.

Долгов (прямо подходя к ней). Позвольте вас поздравить. (Склоняет голову и ждет. Она медленно протягивает руку. Он целует руку и быстро от нее отворачивается.) Николай Сергеич. Поздравляю вас. Я ведь не опоздал. Вы просили к двенадцати. (Продолжает здороваться со всеми.) Меня ужасно задержал наш новый товарищ прокурора. Очень, очень милый человек. Я его встречал раньше, в Москве. Очень милый. Полина Григорьевна. У вас сегодня прямо необычайный туалет. Это, вероятно, выписано из заграницы?

Полина. Ву плезанте. Нет, это мой собственный вкус.

Долгов. Представьте себе, я ведь сразу догадался. По-моему, в туалетах вообще личная фантазия играет главную роль.

Клеопатра. Ах, у меня тоже бездна фантазии. Я своему мужу вышила к именинам бювар шерстями – маркиз и маркиза. Прямо как живые. А вы, Лизавета Алексеевна, что мужу подарили?

Арданов. Мне жена сделала чудесный подарок. (Целует Ардановой руку.)

Арданова (вполголоса, горько улыбнувшись). Значит, принял? (Арданов еще раз целует руку.)

Луша (входя). Барыня, там еще гости пришли. Ивановы и Сельвестровы и Щебневых барыня. (Арданова уходит.)

Клеопатра (делая лукавое лицо). Ну, теперь признавайтесь, Николай Сергеич, что вам жена подарила?

Арданов. Это страшный секрет. Никак не могу.

Луша (входя). Кушать подано.

Арданов (вставая). Пожалуйте, господа. Пойдем прямо в столовую. Жена, верно, уже там. (Все выходят.)

Полина (уходя). Я хочу, чтобы мне предложили руку Илья Иваныч. Илья Иваныч, вы такой сегодня задумчивый. Вы наверно, хи-хи, влюблены.

Арданов. Клеопатра Федотовна, вашу руку.

Ворохлов. Влюблен? Кабы знать, как это делается, может быть, когда-нибудь и попробовал бы.

Все уходят. Слышен писк Полины «Ах вы шутите сет-афре». Из других дверей выходит Арданова. Беспокойно мечется по комнате. Потом останавливается, прислонившись к косяку окна и сжав голову руками. Входит Долгов.

Долгов (деланно громко). Вот где наша милая хозяйка. Мы вас ищем. (Подходит к ней и берет ее за руку.)

Арданова (задыхаясь). Как вы смели? Как вы смели прийти? Я еле сдержалась, когда вы подошли ко мне. Я хотела ударить вас по лицу.

Долгов. Я знал, что вы это хотите, но знал также, что никогда этого не сделаете. (Помолчав.) Вы сердитесь на меня за губернскую львицу?

Арданова (вырывая руку). Зачем вы напомнили? Это была такая гадкая и некрасивая дерзость. Зачем?

Долгов. Гадкая и некрасивая? Я знаю. Я нарочно и сказал так, потому что это некрасиво. Вы были в таком экстазе, так все красиво было в вашей душе, что оставь вас так, вы бы, пожалуй, и вернуться к прежнему не смогли. А вот этим некрасивым я немного притушил ваш огонек. И как знать, может быть, спас вас.

Арданова (горько усмехаясь). Вы великолепный психолог.

Долгов. А не прийти к вам я не мог. (Опять берет ее за руки.)

Арданова (отстраняясь). Не трогайте меня.

Долгов. Мне больно, что вы не хотите понять меня. Поверьте, еще будет так прекрасно. Вы видите сами: вчера вы хотели умереть.

Арданова. Я не швейка, чтобы травиться из-за любви к писарю.

Долгов. Вот видите, как вы сейчас благоразумно говорите. Я только радуюсь, слушая вас. Вы гордая, для вас вся эта жизнь и все эти люди веселая забава. Зачем нам экскурсии в страну «Никогда», если мы можем так мило устроиться в стране «Всегда» – всегда то же самое. Вы на меня смотрите как будто с ужасом, а я так рад, что вы живы и живете одной жизнью с нами. Вы красивая и гордая. Царица марионеток. (Обнимает ее.)

Арданова (отстраняясь). Нет. Нет.

Долгов. Какой смысл отталкивать меня, когда так хорошо нам вместе. Вы придете ко мне сегодня. (Арданова вздрагивает.) Ты придешь ко мне. Я целовать тебя буду (обнимает ее), целовать не где-нибудь там, за звездами, а здесь, на земле… по-земному целовать… целовать (За окном начинает играть шарманка, все тот же хриплый тягучий вальс.)

Арданова (пряча лицо). Замолчи… замолчи…

Долгов. Да, да. Буду целовать, и ты сама этого хочешь, и когда приходила ко мне сегодня ночью, тоже хотела, только не понимала…

Арданова (слабо защищаясь). Нет… нет, это неправда.

Долгов. Это правда. И все так просто. Как ты дрожишь, как сладко дрожишь. Теперь все можно сказать тебе, ты все поймешь, потому что ты теперь наша. (Медленно целует ее. Она замирает, закрывает глаза.) Вот видишь. Ты сегодня придешь ко мне.

В дверях показывается Арданов с Полиной. Долгов выпускает Арданову.

Арданов. А мы вас ждем.

Долгов. Я пришел предложить нашей милой хозяйке быть кавалером за завтраком. (Предлагает ей руку. Значительно.) Ведь вы согласны, Лизавета Алексеевна.

Арданова (с широко раскрытыми глазами, как в бреду). Да, да… (Идут под руку к двери.)

Полина. О чем вы тут говорили?

Долгов. Я доказывал Елизавете Алексеевне, что только безумцы не желают жить в такой стране, где днем светит солнце, а вечером зажигают лампы и где часы ходят правильно.

Идут к двери. Шарманка играет громче, и когда опускается занавес, хриплый тягучий вальс звенит отчетливо и громко.

Занавес.