- -
- 100%
- +
Киваю.
Тут он прав.
– Поэтому твоё «отвези меня туда» – понятие растяжимое. Адрес будет?
Ну, домой я не поеду, точно нет. У меня ключей нет, это раз. Не хочу до утра выяснять отношения с Гришей, это два.
Пока соображаю, Крылов предлагает:
– Могу в отель завести. Там спокойно выспишься.
– Нет, не надо, – отрицательно мотаю головой.
Про отель я тоже думала, но рыдать на белых сатиновых простынях до утра в одиночку мне точно не хочется.
– Да ты не думай, я уеду, – успокаивается он. – Набиваться в гости не стану.
Усмехаюсь в ответ на его грубоватую шутку.
А этот Крылов тот ещё нахал. Упрямый и наглый, вежливый, конечно, но линию свою гнёт очень чётко.
– А я пока и не готова тебя приглашать, – вскидываю бровь.
А у этого наглеца на любую мою фразу будто бы заготовлен подходящий ответ.
– Пока… – тянет он. – «Пока» – это правильное слово. Оно очень легко превращается в «уже», которое убирает частицу «не» из твоей речи.
Приложив руку к груди, смеюсь. Совершенно искренне и громко. Артур же улыбается, но он явно верит в то, что говорит.
– Номер оплачу, ты же без денег, – добавляет.
– Какой ты щедрый. Почти меценат для женщин с разбитыми сердцами.
– А твоё сердце действительно разбито? – тут же спрашивает.
Какой хороший вопрос.
Моя жизнь под откос, это да.
Доверие подорвано капитально.
А насчёт сердца… тут странно. Не могу сказать, что оно разбито. Всё-таки после пятнадцати лет брака начинаешь оперировать другими понятиями. Тут уже одним разбитым сердцем не обойдёшься.
Предатели не разбивают сердец, они оставляют после себя выжженную пустыню.
– Да, вроде, целое, – отвечаю. – Его не так уж легко разбить. Даже почти бывшему мужу.
Мы выворачиваема на широкий проспект и проезжаем мимо уютных кафе, подмигивающих нам яркими вывесками. Артур периодически бросает на меня взгляды, словно проверяя мою реакцию, не передумала ли я насчёт заехать куда-то и поговорить.
– Ночной Петербург – это особая атмосфера, да? – замечаю с лёгкой улыбкой, и он соглашается.
– В него сложно не влюбиться.
Его голос глубокий и уверенный, и я чувствую, как мурашки снова начинают бегать по коже. Он точно о городе сейчас?
Ох, на придумываю того, чего в помине нет.
Так-так… пора спасаться.
– Отвези меня к подруге. Я тебе адрес сейчас скажу. Тут недалеко в общем-то.
Думаю, что Галя не откажется меня принять. Я без звонка. Телефон включать не хочу. Снять режим полёта – это наверняка утонуть в потоке грязи от Гришечки. А я пока к этому не готова.
Когда господин Крылов довозит меня до нужного дома, старой монументальной сталинки около Московских ворот, протягивает мне свою визитку.
– Возьми, вдруг пригожусь.
Я могла бы ожидать, что он попросит мой телефон, но, видимо, Артур решил, что намёков на сегодня достаточно, и если я не ответила ни на один моментальной взаимностью, то следующий шаг за мной. Что ж… возможно, это и справедливо.
– Хм, коллегия адвокатов «Защита и право», – читаю медленно. – Ты юрист? – вскидываю на него взгляд.
– Адвокат. Знаешь, чем отличается юрист от адвоката?
– Знаю, – быстро отвечаю.
Уж мне ли не знать. Мне, десять лет отработавшей в юридической конторе.
– А ты… ты занимаешься уголовными процессами?
– Случается, – лаконично отвечает Артур.
Он выходит, чтобы открыть для меня дверь и подать руку. Я прячу его чёрную с серебристым тиснением визитку в карман и выхожу.
Без сумочки мне как-то не по себе. Руки нечем занять, и я пихаю их в карманы. В одной ладони сжимая телефон, в другой – прямоугольную карточку.
Собираюсь прощаться и благодарить Артура, но тот кивает.
– Провожу. Пойдём.
Это не вопрос и не предложение.
Решаю не спорить. Галя, конечно, запускает нас в здание после звонка в домофон, и мы поднимаемся пешком на второй этаж, минуя лифт. Так быстрее.
Раскрытой ладонью Артур придерживает меня за спину. И я чувствую, как кожа под его рукой горит. Это пытка какая-то. Сначала он раздевал меня взглядом. Потом гипнотизировал. Теперь подключил природный магнетизм.
И ещё – он точно видит, что мои оголённые в рукавах три четверти руки покрыты мурашками. Волоски дыбом встают, наэлектризовываются.
А всё из-за его близости.
И нашего контакта.
Дверь в квартиру Гали уже приоткрыта, из тонкой щели выпадает узкая полоска света.
– Звони, если будет нужна помощь, – прежде чем попрощаться, напоминает Артур.
– Юридическая? – уточняю.
– Любая.
– Эм… хорошо… Ещё раз спасибо.
Он уходит, а я юркаю в распахнувшуюся шире дверь Галькиной квартиры.
У той не глаза, а шары… удивлённые, чуть ли не на выкате.
– Кто это был? Ты с кем вообще приехала?
Знакомым Артура назвать сложно, поэтому просто объясняю, что он меня очень выручил.
– Как? – требует Галя. – Что он сделал? А ты что сделала? Я его разглядеть не успела, но голос у него приятный. И одет хорошо.
– Ага… – не успела, – скидывая туфли, усмехаюсь.
– Ну чуть-чуть совсем. И всё же… Марианна, что происходит? – распахнув в шоке глаза тарахтит подруга. – Твой Гриша…
– Звонил?
– Уже раза три. Тебя обыскался. Как бы лично не заявился проверить, что я тебя не скрываю. Ой… теперь ведь получается, что я тебя скрываю?
– Да пусть заезжает. Я не прячусь.
Это я храбрюсь, потому что мне совсем не хочется, чтобы он здесь появлялся.
Я прохожу на кухню, кладу телефон на столешницу и визитку.
– Что это? – быстро подскакивает ко мне Галя, хватая карточку. – О-о-о… какие люди…
С удивлением смотрю на неё и уточняю:
– Ты его знаешь?
Глава 5
Галя усмехается из-за моего вопроса.
– Ну как знаю? Лично не знаю, но… наслышана.
– От кого?
– От Гордея, – это муж Гали. – Он с Крыловым работал, вернее, с его командой по последнему делу насчёт тяжбы за земельный участок. Твой Гришаня ещё оскорбился, что Гордей не к нему пошёл. Уж я всякого от мужа наслушалась. В итоге история полукриминальная там, – щебечет Галя, подталкивая ко мне домашний тапочки, которые принесла с собой. – Надень, у нас полы новые, я уже два раза поскользнулась, не хватало ещё тебе лоб расшибить для полного счастья. Так вот Гордей работал с Крыловым и остался в полном восторге. Серьёзный мужик.
Так то, конечно, серьёзный. Флиртует грубо, но эффективно. Вон я до сих пор на взводе.
– У тебя что-то с ним есть? – убивает вопросом Галя.
Глаза мои автоматически распахиваются шире.
– У меня? С ним? – в шоке переспрашиваю. – С кем? С Артуром?
Эта хитрая лиса улыбается, сложив лапки перед собой.
– С Артуром, с Артуром, – кивает. – Ты поэтому от мужа уходить собралась?
Меня разбирает смех.
– Хорошая версия, мне даже нравится, но нет. Увы и ах.
– А с Крыловым тогда что?
– Галенька, – тяну вкрадчиво. – Как у меня с ним может что-то быть? Мы только сегодня познакомились. Буквально пару часов назад.
– Интересно… интересно… – размышляет подружка и с подозрением смотрит на меня.
– Ничего интересного. Проза жизни, – отмахиваюсь и плюхаюсь на мягкий стул, опуская голову на сложенные ладони. – Прям по Достоевскому… проза…
– С топором? – интересуется.
– Нет, пока что без него обошлось.
– Марианна, что случилось? – спрашивает уже серьёзнее.
Передо мной на столе оказывается чашка с чаем и коробка шоколадных конфет.
– Может, поужинать хочешь?
– Да кусок в горло не лезет, – отмахиваюсь.
– Ты выглядишь… нет, не ужасно… но не очень как-то.
– Не очень? – горько хмыкаю. – Спасибо за твою деликатность. Ты даже не представляешь, насколько мне сейчас не очень. Гришка… изменил мне. С секретаршей.
Галя приподнимает брови, не веря своим ушам.
– Что?! Как он мог?!
– А вот так, – сжимаю зубы, и в голосе моем звучит ненависть. – Жаловался мне на неё, а сам потрахивал за моей спиной.
Галя, дипломат по природе, пытается успокоить меня.
– Ты уверена? Может, это просто слухи?
– Если бы! – бросаю на неё яростный взгляд. – Я сама их поймала! В какой-то подсобке. Пока весь коллектив прыгал на корпоративе, секретарша Полечка прыгала на своём шефе.
– О, Марианна… – Галя качает головой, не зная, что сказать. – Прямо в процессе застала?
– Прямо в процессе. Со спущенными штанами. Знаешь, что самое смешное? Он даже не пытался оправдаться. Просто сказал, что я не смею осуждать его марамойку, потому что сама была на её месте. Типа тоже в своё время роман с шефом закрутила. Разводиться он не хочет, но и верность хранить мне тоже не собирается. Вот так… Как тебе такая история? Я у тебя сегодня переночую? Иначе реально схвачусь за топор.
– Да оставайся сколько надо.
– Нет, надо только сегодня. Завтра я домой за вещами. Гриша точно не съедет, так что лучше я первая покину наше семейное гнездышко…
– И он туда заселит ту курицу?
– Марамойку… да мне всё равно. Пусть, что хочет делает, только даст развод и половину нажитого.
Галя с грустью смотрит на меня.
– О, милая… это будет сложно.
– Догадываюсь.
Развод… Раздел… Скандал…
Эти слова звучат в моей голове, как громкие удары колокола. Я понимаю, что всё это неизбежно, мне придётся пройти все стадии. Конечно, мой муж – юрист, и это меня немного, ну нет, не пугает, а настораживает. Это значит мне надо быть в сто раз аккуратнее в делах и в сто раз внимательнее в словах.
Григорий прекрасно ориентируется в юридических тонкостях, знает лазейки в законах, которые можно использовать, чтобы избежать дележа нажитого имущества. Семейные споры занимают огромную часть работы «Глоуб Консалта». Это я тоже понимаю.
Но мы вместе построили нашу жизнь. У нас есть квартиры машины, накопления. Его бизнес и мой. Небольшой, но всё же он у меня есть. Я знаю, что Пегин не захочет делиться. Не то что пополам, не то, что на четверть, он даже одного процента отдавать не пожелает. Так что это будет битва не на жизнь, а на смерть.
Гриша всегда был практичным и расчетливым. Но и я не идиотка. И кое-какие активы, в том числе и доля в «Глоуб консалт» записаны на меня.
Так что придётся продумать свои действия. Пусть осознает, что манипулировать мной у него не выйдет.
– Мам, с математикой поможешь?
Наш разговор прерывает сын Гали и Гордея – Ростилав. Парню девять лет, он учится в третьем классе. Высокий для своего возраста, вихрастый, с огромными синими глазами. Галя говорит, уже девок от него отгоняет. Одноклассницы виснут на нём почём зря.
– А… тётя Марианна, здравствуйте, – кивает вежливо. – Я тут…
– Господи, – вскакивает Галя. – Ростик, ты на часы смотрел? Я думала, ты уже спишь.
– Мам, не ругайся… я лёг, вспомнил, что ещё по математике задание было, вскочил, надо сделать.
– Да забей ты уже, – отмахивается. – Иди спать.
– Это не педагогично, – усмехаюсь я. – Давай тетрадь, я посмотрю.
– Спасибо, тётя Марианна.
Ростислав встаёт рядом, пока я пялюсь в тетрадь и задачку про количество отрезков.
Своих детей у нас с Григорем не получилось. Как бы мы не пытались, не старались, какие бы обследования не проходили. Нет… и всё. К сорока я уже смирилась с положением. Хотя нет… надеялась на чудо. Молилась о нём. Но… чудо всё не наступало.
Пыталась заговорить с мужем про ЭКО, но Гриша был категорически против. Говорил: «Проблема в тебе. У тебя кровь густая, врач же говорит, что эмбрион не может из-за этого прикрепиться. Даже с ЭКО ничего не выйдет. Зачем тебе гормонотерапия лишняя? Ты знаешь, что будут последствия? Я тебя и такую люблю».
Горько усмехаюсь… любит он…
Сегодня я в полной мере ощутила силу его любви… Глазами увидела. Ушами услышала.
Да, детей у нас не получилось.
И я, как последняя мазохистка, открыла детскую игровую комнату, когда ушла из «Глоуб Консалт».
Глава 6
Когда утром подхожу к двери нашей с Гришей квартиры, мысленно готовлюсь к словесной перепалке, я уже даже миллион аргументов насочиняла, почему он коршун поганый, а я лебедь белая со звездой во лбу.
Жму на звонок, но мне никто не открывает.
Прислушиваюсь. За дверью, вроде, тихо. Но я ещё разок звоню на всякий случай.
Потом достаю сотовый из кармана и перевожу его в активный режим.
Галя, надо сказать, накормила меня сегодня шикарным вкусным завтраком и предложила остаться у них с Гордеем. Муж всё равно в командировке до конца следующей недели.
– Оставайся, не стесняйся, – сказала она. – Мне так даже спокойнее будет. За тебя в первую очередь. А то ещё доведёшь Гришаню, что либо он, либо ты за топор схватитесь.
Но мне не хочется создавать подруге неудобств и не хочется, чтобы она, да и вообще кто-либо за меня переживал.
По этой же причине я не спешу звонить маме и плакаться, что Григорий меня опрокинул на пятнадцать лет супружеской жизни.
Галя даже предложила съездить к Григорию за моими вещами, чтоб я с этим крокодилом не сталкивалась, но я отклонила её щедрое предложение.
Со своими проблемами я буду разбираться сама. Чай уже девочка взрослая.
И как бы противно мне не было, приходится звонить Пегову первой. Хотя чего-то такого я ожидала.
– О… явилась не запылилась. Под дверью, небось стоишь? – хмыкаем мой неблаговерный в трубку. – Ну ты стой-стой, меня до вечера не будет.
– И где ты? В офисе? Я подъеду за вещами.
– Как будто я их должен с собой таскать.
Голос его сочится ядом и раздражением.
– Тогда подъеду за ключами.
Пусть бесится, а я уже спокойна.
– Я не в офисе, – бросает Гриша. – Я на деловой встрече. И не звони мне пока. Я очень занят. Погуляй где-нибудь. Часов до семи, а то и до восьми.
Он кладёт трубку, а я смотрю на телефон и думаю: держи карман шире.
– Вера Васильевна, – звоню нашей домработнице и кухарке, которая приходит три раза в неделю. – Я могу с вами где-то пересечься, ключи взять? Потеряла свои. А Григорий Викторович на встрече, не хочу его беспокоить. Да-да… конечно, скажите куда, я подъеду.
Заказываю такси до Веры Васильевны и мчу за ключами. Хорошо, что она за город не укатила, а то она, я знаю, заядлая дачница, а сейчас как раз посевной сезон в разгаре.
Когда часа полтора спустя захожу в квартиру, понимаю, что Гриша в ней и не появлялся. Всё лежит на тех же местах, где и лежало, когда я уезжала на корпоратив.
Неужели у Полечки своей ночевал?
Успокаивал? Валерьяночку ей подносил? Расслабляющий вагинальный массаж делал?
Хотя мне должно быть уже всё равно, всё равно коробит.
Я сбрасываю надоевшие туфли и босиком по прохладному ламинату иду на кухню за водой.
У нас отличная квартира – большая, просторная, светлая. В ней пять комнат и огромная кухня с гостиной. Поскольку с детьми не получилось, одну спальню, где планировалась детская, мы переделали в гостевую, во второй комнате – Гриша сделал домашний кабинет с библиотекой. Мне самой нравится там работать. Из окон прекрасный вид на Неву и мост Бетанкура.
Присаживаясь на диван, обнимаю подушку и смотрю вокруг. Квартира, которую я так любовно обставляла, пока ещё не кажется чужой. Здесь каждый уголок наполнен воспоминаниями. Я сама выбирала цвет стен, советовалась с дизайнерами, искала идеальные аксессуары, чтобы создать уютное пространство для нас с Гришей.
Я хотела жить здесь долгие годы, воспитывать детей, которых у меня никогда не будет…
С Гришей не получилось и, навряд ли получится с кем-то ещё.
Надо смотреть на ситуацию объективно. Мне сорок. Сорок! Я регулярно читаю статьи и смотрю ролики в интернете. Фертильность снижается с каждым годом в два раза, а после сорока трёх шанс забеременеть равен один к двадцати четырём. Месяцам!!! То есть только один цикл из двадцати четырёх, фактически это два года, будет успешным для оплодотворения.
Даже если решусь на ЭКО, не факт, что получится.
Врач мне прямо сказала, что дело во мне.
Я не способна зачать естественным образом, а искусственным Гришка не захотел.
И точка.
Вздохнув, я поднимаюсь и иду к холодильнику, чтобы достать бутылку любимой газированной воды и налить её в стакан.
Рука опускается в карман, нащупывает визитку Крылова, вынимает и со стуком кладёт её на столешницу.
Пока потягиваю воду, заношу его номер в память телефона.
Почему-то мне кажется, что он мне ещё пригодится.
Едва жму сохранить, как телефон мой начинает звонить. На экране незнакомый номер, я медлю, не понимая, кто звонит, но чувствую, что ничего хорошего из разговора не выйдет. Но всё-таки жму ответить.
– Марианна, здравствуйте, – этот писклявый голосок я конечно узнаю. – Это Пелагея. Нам надо встретиться и поговорить.
Я молча допиваю воду и борюсь с желанием запульнуть телефоном куда-нибудь в стену.
– Алло? Алло, Марианна? – волнуется Полечка. – Вы меня слышите? Алло?
– Да слышу… слышу я тебя, – раздражённо бросаю. – Чего надо? Встречаться я с тобой не намереваюсь, поэтому говори сейчас, пока я трубку не положила. У тебя минута. Время пошло.
Глава 7
Может, я глупо поступаю, давая этой марамойке шанс со мной поговорить, но дело сделано. Жду, пока она неуверенно и нервно дышит в трубку. Удовольствия мне это не доставляет.
– Я… я хотела поговорить с вами насчёт Григория.
– Сделаю вид, что удивлена. Ого! – иронизирую, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня все кипит. – Неожиданно…
– Отпустите его, пожалуйста… ко мне.
Она произносит эту фразу и замолкает. Чего ждёт? Что я скажу: да забирайте, государство не обеднеет? Или вот: я буду бороться до конца.
Было б за кого бороться?
– Слушай, – раздражаюсь сильнее. – Ты так говоришь, словно не мужика из семьи уводишь, а у родителей школьного друга его с ночёвкой к себе отпрашиваешь. Никто Гришу не держит, захочет, сам уйдёт. А он не хочет. Ты сначала у него уточни, жаждет он к тебе сваливать или нет.
– Почему это я его из семьи увожу? – заявляет дрянь. – У вас семьи-то нет. Просто живёте вместе.
– Просто живём… просто пятнадцать лет.
– Семья – это когда дети, а то что у вас это не семья.
А марамойка оказывается изворотливее, чем я думала. Бьёт по самому больному.
– Семьи разные бывают, – отрезаю холодно, – и не тебе рассуждать, что является семьёй, что браком, а что сожительством. В конце концов, в конституцию загляни. Ты всё-таки работаешь в юридической фирме, должна разбираться.
Поля нервно дышит в трубку, небось не ожидала, что разговор примет такой оборот. Думала, буду её на три буквы посылать и говорить, что Гришаню не отдам ни за какие коврижки.
А тут вон оно как выходит!
– Григорий сказал, что вы его не отпускаете.
– И что дальше?
– То, что он всё ещё с вами, это неправильно. Я требую, чтобы вы… чтобы вы отпустили его, – произносит она, заикаясь, как будто сама не верит в свои слова.
– Деточка, Григорий Викторович сам не хочет уходить от меня! – стараюсь говорить четко, чтобы она поняла. – Он не сделал выбор в твою пользу, и навряд ли сделает! Можешь продолжать раздвигать ноги по первому требованию. Его всё устраивает. Запрыгнула на шефа, так держись.
– Но… но он должен развестись! Я люблю его!
Я не могу сдержать смех.
– Любишь? Ты ничего не путаешь? Я тебе простой вопрос задам, – произношу с иронией. – Любила бы ты его, если б он был простым сантехником?
Поля молчит.
Потому что сказать нечего.
– Но он не сантехник, – наконец, выдаёт. – И я не запрыгивала на него, как вы выразились. Он первый меня…
– Ой, меня это совершенно не интересует, – перебиваю, не желая выслушивать какие-либо интимные подробности.
Чувствую, Пегин сам порядком про нас этой юной курве наболтал. Посткоитальные диалоги порой очень откровенные. Расслабила мужика и вытянула всё, что надо. А он и рад пожаловаться.
– Я… я просто так не сдамся… Я буду бороться, – говорит она с нажимом. – Вы должны осознать, я… я не сдамся!
– Борись. Не сдавайся. Делай, что хочешь.
Чувствую, как злость накрывает меня. Обрубаю звонок, чувствуя, как внутри меня бушуют эмоции. Больше с этой марамойкой я общаться не намерена. Это ж надо набраться наглости мне позвонить?
Вот чувствую, что Пелагея эта может подкинуть мне еще кучу проблем. Она не успокоится, пока не добьется своего. От одной мысли о ней меня начинает колотить. Она не просто любовница – она агрессивная, настойчивая и готова на всё, чтобы добиться своего, зато строит из себя нежную гортензию. А Пегов ведётся.
Впрочем, это вообще не мои проблемы.
Я тут же звоню Грише, тот снимает трубку, хоть и в край недовольный.
– Чего тебе?
– Уйми свою болонку, она звонит мне и требует тебя отпустить. Уж, будь добр, расскажи, что ты сам на свободу не рвёшься.
– Марианна, другого момента не нашла? – ворчит раздражённо.
Надеюсь, он там реально на деловой встрече и другим частично слышно то, о чём я говорю.
– Уйми, говорю. Иначе она может прийти к нам на порог, а я тогда могу сделать что-то не очень красивое, а виноват будешь ты.
Я сбрасываю звонок и иду в спальню собирать чемодан.
Вернее, чемоданы.
Одним дело не обходится.
Я выкатываю из шкафа целых три огромных и начинаю складывать туда свои вещи. Одежда, обувь, косметика, вещи, которые использую в повседневной жизни, и даже кое-какие предметы интерьера. Вот, например, статуэтка белого медведя на задних лапах мне всегда очень нравилась. И эта картина с чёрным жеребцом – я её в Венеции купила. Забежала в какой-то магазинчик, когда заплутала на однотипных улочках, и ухватила полотно. Потом во второй приезд пыталась снова магазин тот найти и не нашла.
В общем… после трёх чемоданов я лезу за пакетами, по которым распихиваю остатки вещей и думаю, что надо заказать переезд и коробки для него.
Осталось лишь понять, куда это всё перевозить?
Глава 8
Следующие пару часов я трачу на просмотр объявлений о сдаче квартир в аренду. Сразу – это только если посуточно снимать, но мне неприятно представлять, кто и для каких целей снимал это жильё в посутку.
Возможно, там такие же Гриши водили таких же Поль для потрахиваний на кровати, на которой я буду вынуждена спать, пока не найду что-то постоянное.
Однако я прозваниваю несколько объявлений насчёт долгосрочной аренды и договариваюсь о просмотре уже на завтра. Понимаю, что ничего идеального я прямо с ходу не найду, но надо же с чего-то начинать.
Что ж… одну ночь в квартире с Гришей я, пожалуй, выдержу.
Две квартиры, купленные в браке, зарегистрированы на меня, как и шикарный загородный дом в коттеджном посёлке у Семиозёрья. Пегов не стеснялся, сбрасывая с себя риски, регистрируя движимость и недвижимость на меня.
Но в одной квартире живут его родители, не стану же я выселять их. Другая – сдаётся только в следующем году. А жить за городом и мотаться в город – тоже так себе вариант.
До конца дня я занимаюсь работой. Это помогает отвлечься. Моя помощница из детского центра скидывает план мероприятий на июнь для согласования, а также список оборудования, которое требуется обновить или закупить. Лето – зачастую мёртвый сезон в моём бизнесе. Но мне второй год удаётся успешно раскачивать наш детский центр. Мастер классы перемешиваются с праздниками, половина месяца забронирована под детские дни рождения. У нас классная команда аниматоров, хороший рейтинг и куча положительных отзывов. К нам даже с других концов города едут отмечать. А это дорогого стоит.
Пегов сначала не верил в мою затею. Главным аргументом было: «да что ты знаешь о детях?!»
Но я, проглотив горечь его слов, стиснула зубы и сделала так, как хотела, веря… нет, зная, что всё равно добьюсь успеха.
Я упорная. Я умная. И никакие Гриши не вобьют нужное количество гвоздей в крышку моей самооценки, чтобы похоронить её безвозвратно.
Не позволю.
Около девяти вечера, наконец, возвращается Гриша. Слышу, как гремит ключами в прихожей, скидывает верхнюю одежду и недовольно бурчит, выплёвывая моё имя, словно шелуху от семечек.
Я для него уже она и есть – шелуха.
И, видать, давно ею стала.
Я напрягаюсь против воли.
А чего я напрягаюсь?
Самое страшное уже произошло.
Пегов заходит на кухню, где я сижу за столом, и бросает мне под нос мою сумочку. Небольшая прямоугольная из бордовой кожи сумка-косметичка шлёпается на бок.
А я не гордая, я проверяю – всё ли на месте. Ключи от машины, от дома, даже кошелёк.
На Гришу даже не смотрю. А не хочу…
До завтра он всё ещё мой сосед.
– Думаешь, я у тебя наличку вытащил? – тянет раздражённо.
– Нет, – вздыхаю не менее раздражённо, – ты, навряд ли. А вот твоя марамойка может. Я ж не в курсе, где ты вчера с моей сумкой гулял.