Жар-птица

– Какой классный плов! Ну, просто ум отъешь! – Лиля уловила ноты его настроения и смущалась. «Еще этого мне не хватало» – думала она. Флирт с женатиком не прельщал ее, особенно, здесь, где она жила. Она не смогла бы смотреть в глаза Марине и врать ей, тем более, это она взяла ее на работу и пригласила к себе в дом. А Лиля была очень правильная, и ей не хотелось, причинять боль Марине. И хотя Вова был красив и богат, она поставила на нем крест. Женатик – и этим все сказано. Ей всегда не нравились женщины, встречающиеся с женатыми мужчинами. Хотя причины у всех разные и осуждать и лезть в чужую жизнь нельзя. Это касается только их двоих, и точка. Да большая жирная точка, без советов и обсуждений.

Время летело быстро, и Лиля готовилась к очередным поминкам Игоря. На сорок дней свекровь решила сделать обед дома, и Лиля так устала готовить без конца и мыть посуду, что на годовщину она точно знала, что обед будет в ресторане. Роль кухарки так вымотала ее и, потом, это у нее муж умер, к тому же ребенок маленький на руках, который очень устал от бесконечных тисканий любвеобильных родственников. Хорошо, что Лиле помогали подруги Ирина и Настя. Особенно Настя, с которой Лиля дружила еще со студенческой скамьи, и сейчас подруга работала шеф поваром в ресторане. Вечером, поблагодарив подруг, Лиля даже расплакалась

– Что бы я без вас делала. Спасибо вам, девчонки!

– Да, ладно тебе, главное держись сама – утешали они ее, как могли, хотя усталость сказывалась, и прежде всего на настроении. Между собой подружки переговорили во дворе, пока ждали Лилю с Владькой.

– Нет, надо так сидеть наливаться! Ладно, родители никакие, а снохи? Сидят, жрут, пьют, как на сабантуе! А может, это у них муж умер?

– Да, как будто в ресторане сидят, и не просто сидят, а как будто пируют за свой счет!

– « Ой, как все вкусно!» – сделала мне комплимент, одна из снох.

– Могли бы и помочь, вообще то – не растерялась я.

– « Но Лиля же у нас повар, и мама сказала, Лиля сама все сделает, вы уж не лезьте».

– Хорошая отговорка, так хотя бы посуду мыли.

– « А, ну это, без проблем». – Самой и след простыл.

– О чем это вы? – Лиля слышала конец разговора, ей было неудобно перед подругами, да и устали все сильно.

– Если Лиля сама все сделает, так вот Лиля решила годовщину в ресторане будем проводить, и баста. Сядем за свой столик, и как люди помянем Игоря, а иначе, зачем вообще поминки?

Лиля попрощалась с Ириной, поехала к Насте. Давненько не виделись они с подругой, и разговаривали, что называется, обо всем. Настя любила комфорт, и квартира у нее была перестроена по современному стилю, обставленная шикарной мебелью, отличная двушка в центре города.

– Для себя любимой нечего не жаль – наставляла она Лилю, на свой, выбранный ею, путь. – Вот ты стараешься, стараешься, а кому оно надо, это твое старание? Никто спасибо не скажет, даже доброго слова не дождешься, только себя угробишь. А вот когда угробишь себя, вспомнишь мои слова, да будет поздно. Останешься бедная, больная, несчастная, зато по уши честная. Помнишь, как говорила Степашка на практике «Так старательно работает просто загляденье» Да только заглядываются они, а пашешь то ты. Вот и вся разница. А ты знаешь, кому какая разница.

Эту поговорку Лиля помнила с института «один дерет, а другой дразнится, вот и вся разница» Народная шутка со смыслом.

– Вот и сейчас, почему они все повесили на тебя?

– Оставь, ради бога. Я поминки делаю Игорю, а не им. Все – таки он меня очень любил и потом, помнишь, какой он был в жизни. Я думаю, ему бы очень понравилось, что обед в ресторане, он всегда любил, чтоб все было на высшем уровне. За это его еще в детстве прозвали Князь. За широту души, за шикарные праздники, которые он устраивал своим друзьям, причем, делал он всегда все бескорыстно. За свой разгульный образ жизни, он был судим неоднократно, и имел авторитет в криминальной среде, где и утвердилось за ним, это прозвище.

– Не забывай, что Игорь мог легко поднять денег не то, что ты, да еще с ребенком. Ну да ладно поможем, если что.

– Если что, мне шеф поможет. Я же работаю, и он обещал «если что».

– Обещанного три года ждут, кстати, что за работа, нравится?

Лиля вкратце рассказала, в чем заключается ее работа. Какие они хорошие люди, к ней и к Владьке относятся хорошо, и ей нравится там жить. Она на протяжении всего вечера думала сказать или нет, что Вова к ней неравнодушен или пока промолчать. На всякий случай, она сказала подруге

– Ты знаешь, хозяин, мне кажется, бабник.

– Да!? – как – то странно удивилась Настя, как будто, обрадовалась – а красивый хоть?

– Да симпатичный, но женатый, не забывай.

– Жена не стенка, можно и отодвинуть. Я бы на твоем месте не растерялась.

– Ты никогда не будешь на моем месте – строго сказала Лиля – все, забыли о нем.

– А че, ты задергалась не пойму? Ты же всегда воплощение спокойствия, и вдруг?

– Я устала до невозможности. Увидишь на обеде, оценишь.

– Ты что, хочешь их пригласить?

– Если в ресторане обед, то да. Короче, пошли спать – и Лиля ушла в комнату к сыну, и отключилась мгновенно.

Настя еще долго ворочалась, думая о чем – то своем, но усталость победила и она уснула. Утром вставать не хотелось, каждая лежала, думая о своем. И только Владька, бегал на кухню, хлопая холодильником, и брал там пироженки, специально поставленные для него на нижнюю полку, и пока дамы спали, успел уже парочку навернуть. От сладкого ему захотелось пить, и он стал приставать к матери. Лиля поняла, что надо вставать. Быстро приготовила завтрак, у Насти она была, как у себя дома. Вспомнила, как в институте все думали, что они сестры. «Просто давно дружим» – всегда объясняли они на удивленное, скорее даже восторженное отношение к их дружбе. Некоторые преподаватели даже путали их, хотя внешне они не были похожи разве, что ростом обе были высокие. Настя была плотного телосложения, фигура ее напоминала грушу. Волосы русые иногда она их подкрашивала каким- нибудь модным оттенком, но вообще она не любила их укладывать, и носила просто распущенными по плечам, либо забирала в хвост. Большие голубые глаза были слишком светлые, как выгоревшие от времени стекляшки и из-за этого теряли выразительность, казались слегка блеклыми. Небольшой, красивый рот, казался, еще меньше, на фоне длинного прямого носа. Она была красивой женщиной, и знала это, и пользовалась этим всегда. В личной жизни ей тоже не совсем везло, как и Лиле, хотя с какой стороны посмотреть. В институте у них было много женихов. Девушки, они были веселые, остроумные, красивые. В любом обществе такие барышни нравятся всем. На последнем курсе, они познакомились с курсантами высшего военного училища. Лиля, встретив Игоря, рассталась со своим курсантом Мишей, а Настя вышла замуж за друга Миши, Диму. Однако, брак их продолжался недолго. Родители Димы жили в Лиепае, отец тоже был военный, и со времен СССР, так и остался в Латвии, по последнему месту службы. Закончив учебу, Настя с Димой уехали в Латвию, где у них родилась дочь. Далее, жизнь не сложилась, и они развелись. Родители Димы предложили Насте, чтобы дочь осталась с ними, и она, почему то согласилась. Разговоры на эту тему она пресекала, и даже с Лилей старалась избегать расспросов. Лиля не настаивала, потому что всегда была тактичной «Захочет, расскажет сама» – думала она. Иногда Настю, как прорывало, и она стала потихоньку выпивать. Напившись, звонила Лиле, или приезжала к ней, и начинала клясть судьбу и бывшего своего Диму, вспоминала про дочь, но так, мимоходом. Поначалу, она летала к ней в гости, но потом все реже и реже стала видеть ребенка. Сперва ей было нелегко, но потом, она свыклась с какой – то своей точкой зрения, на свою жизнь. В первый год после отъезда она следила за Димой, который будучи еще лейтенантом, переезжал с места на место по роду службы, но в последнее время жил в Питере, обзавелся новой семьей, и там у него родилась вторая дочь. Настю это злило. «Вот и не буду забирать ребенка, назло ему, пусть воспитывают». Лиле была глубоко не понятна эта зловещая тактика. Кому назло? Зачем злиться? Отомстить новой жене? За что? Тем более, это твой ребенок страдает, а не ее, ее дочка с мамой и папой, и у них все отлично. Но она не спорила, и даже жалела Настю, как никак подруга. И вообще, чужая жизнь потемки, и в чужую жизнь лезть никогда не стоит, ни подругам, ни родственникам. Это была уже Лилина точка зрения. Лиля, в отличие от подруги, обожала парикмахерские со студенческих лет. Она постоянно экспериментировала с волосами, делала модные прически, завивки, красила в разные цвета. У нее была куча знакомых парикмахеров, но когда она познакомилась с Ириной, стала ходить только к ней. Ирина была хороший ВИП мастер. Лиле нравилось, как она работает, никогда назойливо не спрашивая, а это как, а это куда, вместо этого предлагала всегда от себя, что – то новенькое, что в моде. Потом, они познакомились и подружились. Лиля любила салоны красоты, маникюр, педикюр, прически. Все эти процедуры действовали на нее благотворно, помогая создавать свой внутренний мир красоты. У Лили были очень красивые руки. Длинные, тонкие пальцы, изящные кисти, и сами ногти, имели какое – то правильное, особое строение, отчего все мастера, запоминали ее с первого раза, и звали между собой «ручки восхищение». Ей постоянно предлагали рекламировать лак для ногтей, либо какой – нибудь новый салон, но Лилия, себя считала слишком серьезной, чтобы сниматься в рекламе. Реклама только начиналась тогда, зато в таком количестве, и такого паршивого качества, и Лиля, всегда отказывалась. Выглядела она отлично, постоянно ухоженная, свеженькая, хорошенькая, как нежный цветок. Дима, бывший муж Насти, всегда говорил:

– Лиля, ты птица! Недосягаемая, красивая птица!

Настя тогда не ревновала к Лиле, потому что у нее был сильный и красивый муж Игорь. А на комплименты Димы, реагировала своеобразно « Ну так, она, же моя подруга! Такая же красивая как я, нас даже путали в институте!» Но Лиля всегда удивлялась, когда их путали. У Лили были мелкие черты лица, в отличие от Насти. Прямой классический нос, небольшой фигурный ротик, причем верхняя губа была, как нарисованная, бантиком, к тому же тонкая, отчего нижняя губа казалась толстой, когда она открывала рот, хотя это была только видимость, на самом деле у нее был маленький аккуратненький ротик. На правой щеке родинка. Но больше всего, наверно, запоминался ее выразительный взгляд, зеленых, малахитовых глаз. От зрачка по кругу, тянулись лучики другого оттенка, и когда смотришь долго в глаза, они как будто искрились, переливаясь. В юности, когда были в моде медленные танцы, Лиля всегда выслушивала комплименты от мужчин, какие у нее необычные глаза. И только Игорь, правильнее всех выразился « Какие у тебя глаза, как звездочки!» И по фигуре она не была «грушей», как Настя, а была высокой, ровной, со стройными, длинными ногами, и средней грудью. Лиля была склонна к полноте, и быть в форме, ей было гораздо труднее, чем Насте, которая поправлялась, прежде всего, на низ тела, но не только, не стеснялась этого, а как оказалось, гордилась этим. Носила всегда обтягивающие брюки или джинсы, подчеркивая это. Лиля же любила одеваться стильно, элегантно, и вид дамочек в трещавших по швам штанах, казался ей полной безвкусицей, и не только ей. Многие, говорили Лиле «скажи Насте, чтоб она не ходила, как тетя Мотя», но Лилия, зная характер подруги, молчала. Характерец у подруги был еще тот! И вообще, если женщине, что-то втемяшится в голову, то это надолго, а возможно, навсегда. Не придуман еще тот инструмент, который, мог бы выбить или выковырять, задуманное, из женской головы.

– Тетя Настя попросила сок – вывел ее из задумчивости, сынок.

– Тете Насте пора бы уже встать – сказала Лиля, протягивая сок ребенку – скажи, завтрак готов.

– Да, иду, уже иду – отозвалась Настя.

– А давай, сладкий пирог испечем – предложила Лиля Насте – я возьму с собой, пусть попьют чай, с вкусным домашним пирогом.

– Так испечем, или испеки – просилась на комплимент Настя.

– Ну, разумеется, ты испечешь, кто самый лучший мастер по сладостям? – и они рассмеялись.

Еще раньше, когда они дружили семьями на праздники Лиля пекла пироги с мясом, рыбой, грибами, так называемые «сытные», а Настя «сладкие» и торты. Она была мастерица по сладостям, и с удовольствием принялась за приготовление пирога.

– Слушай, может в нашем ресторане, обед сделаешь? Я организую, как надо да и по дешевле по возможности.

– Давай, я с удовольствием – согласилась Лиля – заранее все обговори, чтоб знать какую сумму надо. Про себя Лиля решила, что если не хватит у нее денег, попросить взаймы у Вовы. Пока пекся пирог, Настя несколько раз заводила разговор о Вове, но Лиля, вся в думках, не обратила на это внимания. Наконец, когда было все готово, они с Владькой поехали «домой». По дороге ее одолевали мрачные мысли и воспоминания об Игоре, и о безысходности своего нынешнего положения, и об отношении ко всему случившемуся родственников, как с одной, так и с другой стороны. Никто из них не поинтересовался даже, как они будут жить дальше, не предложил ни малейшей помощи, хоть какой – нибудь мизер, даже для Владьки. Осталась одна, со своим несчастьем и маленьким ребенком в придачу. И Лиля, совсем почти раскисла, но благо дело подъехала в это время к дому. От Насти она всегда уезжала на такси, за счет подруги, которая не представляла, как можно тащиться в транспорте с ребенком и сумками. Зайдя в дом, даже обрадовалась, настолько здесь все ей нравилось, тут была совсем другая атмосфера и текла другая размеренная хорошая жизнь. «Это мой дом, и мне будет хорошо здесь с сыночком» перестраивала она свои мысли на позитив, хотя это было совсем не просто. И забегая вперед скажем, что это был действительно ее дом, и она была бы очень счастлива, если бы думала больше о себе, а не о людях. Но Лиля была другой.

– А, прибыли – с подчеркнутым безразличием, приветствовала ее Света, – а тебя все вспоминают и ждут – добавила она ехидно.

– Это же хорошо, когда ждут – обрадовалась Лиля – хоть, кто – то ждет, и то вперед. Вот, возьми пирог, отнеси на кухню, попьем чай, вечерком.

– Че, это вечерком то, можно и сейчас попить – грубо сказала Света. Она вообще, была грубой женщиной, и ей не нравилось, что с Лилей считаются и разговаривают на равных, а к ней относятся, как к прислуге. То, что она и была прислуга, самая настоящая, необразованная, грубая, до ее скудного ума, не доходило. Помня, из недавнего советского прошлого, только одну фразу, что все люди равны, она считала, что и Вова, и Марина, находятся на одной с ней ступеньке, просто, им больше повезло, у них денег больше, вот и строят из себя господ. Так она думала про Вову с Мариной. А Лиле, она вообще, отводила место, даже не вровень с собой, а даже еще ниже, дескать, так неудачница, но пытается из себя корчить кого – то. Лиля не общалась с ней, ей было неинтересно, что, разумеется, злило Свету, которая постоянно подчеркивала, что все здесь на равных, и водитель, и горничная, и повар. В разговорах с водителем, она чувствовала, как ей казалось, поддержку и взаимопонимание, и изливала накопившуюся злость откровенно.

– Тоже, мне, цаца нашлась. Я тоже могу с книжкой сидеть, технооооолоооог – протянула она с ненавистью – я не хуже готовлю, без всякого института.

Серега, по – началу молчал, даже поддакивал ей в чем – то, но со временем изменил свою точку зрения. Он ездил каждый день с Лилей за продуктами, и ему по роду службы приходилось общаться с ней. Он не умел красиво говорить, тем более, не смог бы объяснить, чем Лиля, отличалась от Светы, но что между ними огромная разница, он понимал, каким – то внутренним, мужским чутьем. Он знал, например, что он не смог бы жить с такой женщиной, а вот хозяин, смог бы.

– Так, она хорошая, Лилька то – пытался он, слабо возражать Свете.

– И ты, туда же – взвилась Света – и чем же, она хорошая – то? Ну чем? А-а-а- опять протянула она – просто повторяешь за хозяином, и все.

– Ничего не повторяю, че я сам, что ли, слепой – огрызнулся Серега, и ушел к себе в гараж. У Светы же, внутри нарастала обида, что ею пренебрегают. Людишки мелкого пошиба, не могут взглянуть на себя со стороны, и дать себе, объективную оценку. Она слышала, как хозяин отзывается о Лиле, как хочет ей помочь, в то время, как с ней никогда не разговаривал ни на какие темы, и она даже боялась его, как «хозяина.» И Вова, и Марина всегда общались с ней холодно, подчеркивая дистанцию. Когда в этот раз, Лиля ушла к свекрови проводить поминки, и Света в очередной раз готовила еду за нее, все сделали постные лица, дескать, невкусно. И когда она на манер Лили попыталась пошутить, Вова резко прервал ее, сделав замечание, которое, безусловно означало «Не лезь не в свое дело» и далее, самое обидное

– И, вообще, Лиля не прислуга, и нечего сравнивать себя с ней.

«А кто она, госпожа, что ли?» – еще больше злилась Света, и все время пыталась подстроить Лиле какие – нибудь гадости, чтоб на фоне их выставить себя в лучшем свете, а Лилю, наоборот, неумехой. Но у нее это не получалось, всегда в итоге Света выглядела дурой. «Вот и сейчас явилась с пирогами, опять все начнут петь дружно « ах, какие пироги, какие пироги, как вкусно» – с ненавистью думала она. Лиля, не обращала на нее внимания, занятая вечно своими мыслями, ей было не до Светы, и уж тем более, не до ее глупых страстей. Иногда, она все же замечала колкости Светы, и не могла понять причину их возникновения. Человек склонен рассуждать, примеряя к себе, и Лиле даже в голову не могло прийти, что можно вот так, завидовать и ненавидеть. Просто так, с ровного места, вместо того, чтоб работать над собой, над своим развитием, сидеть тупо делать гадости, и радоваться. Полная деградация!

– Пойдем, пить чай – пригласила она Свету. За чаепитием Лиля сказала Марине, что годовщину планирует провести в ресторане. Объяснила, что устала от всего, да и подруга у меня там работает, поможет в организации.

– Правильно! – хором одобрили Марина с Вовой – и сейчас надо было так сделать. Это же немыслимо готовить, убирать, и ребенок, и все сразу свалилось на тебя.

И Лиля была благодарна им за понимание. Так проходили день за днем. Лиля привыкла к «работе» вернее к своим обязанностям, но в душе ей не нравилась такая «работа». И, несмотря на то, что все хорошо, ей хотелось другой творческой работы приносящей удовлетворение, а не просто готовить еду. Чтоб, справится с тоской, Лиля много читала, перезванивалась с Настей и Ириной, но все равно, ее не устраивало ее положение. Хотя, деваться было некуда, и садик Владьке приличный не могла подыскать. Начало девяностых, кругом разруха, заводы стояли, началась безработица, люди не получали по пол года зарплату. Садики были проданы под офисы. Страна с болью и кровью переживала перелом. Половина людей не осознавала, что происходит, и многие не знали, как дальше жить. Одни стремительно богатели, другие нищали до последнего. И все без исключения шли, не зная, что впереди. В столь непростое время и для страны и для народа каждый выживал, как мог. А Лиле не на кого было опереться, у нее не было поддержки родственников, к тому же ни мужа, ни родителей. Сестра не помогала, плюс не отдавала деньги за наследство. Все это угнетало Лилю, тем более, что ей приходилось жить в чужом доме. Единственное, ее радовало хорошее отношение к ней Марины и Вовы. Вова вообще был к ней неравнодушен, и если сперва Лиля делала вид, что не замечает, то чем дальше, тем хлеще. Вова увлекся не на шутку, и теперь она это поняла и не знала, как поступить. Если бы он грубо пытался овладеть ею, она бы это не позволила, и дала понять, чтобы он оставил ее в покое. Но он не хотел переспать с ней разово, а влюбился по – настоящему, сам того не сознавая. Говорят, нельзя мужу позволять жалеть чужих женщин, что это перерастает в близкие отношения. Вова понял, что запал на Лилю конкретно. Вове хотелось, ухаживать за нею, спать с нею, обладать ею, дарить ей подарки, смотреть, как она радуется, и вместе с ней, радоваться и грустить. Чем больше нравилась Лиля, тем больше раздражала Марина. Вова охладел к ней окончательно. Марина чувствовала, что, что – то не так и пыталась выровнять ситуацию, но безуспешно. Она знала, что их брак давно дал трещину, но пыталась его сохранить для своего благополучия, но как говорят в таких случаях, ради ребенка. Зная влюбчивость супруга, она стала за ним следить, ни завел ли он кого – нибудь. Света воспользовалась случаем, и сделала намек Марине на отношения Вовы и Лили. Марина внешне никак не отреагировала, но стала присматриваться к Лиле, вернее к их отношениям с Вовой. «Так вот оно что! Пригрела змею у себя на груди!» Нет ничего ужаснее женской ревности. Когда женщина ревнует, она видит вместо мухи, слона. Все ей кажется, не так и в любом слове она ищет тайный подвох. Их отношения с Лилей стали прохладными. Лиле все это не нравилось, тем более, что она ни в чем была не виновата перед Мариной. Вонзать нож в спину, было не в ее характере. Вова с каждым днем становился все настойчивее, он уже открыто заигрывал с Лилей и не хотел скрывать своих чувств. Обстановка накалялась с каждым днем Лиля не знала, куда деваться. С одной стороны, Марина стала придираться к ней, с другой, Вова открыто домогался ее. Ситуация осложнялась тем, что не куда уйти. После очередного выпада Марины, Лиле так стало тошно, что она уехала к Насте, сказав Вове, что нужно уладить детали с обедом. Вова повторил, что он все расходы оплатит, но Лиля не хотела. Проще занять у Насти, если что. Вова настаивал, говоря, что он не нарушает своих обещаний. Приехав к Насте, она пробыла у подруги весь день, плакала и жаловалась на судьбу. Ирине, она не могла пока сказать ничего, ведь это Ирина пристроила ее туда, и было бы нелепо жаловаться на Марину, которая ревнует к ней мужа. Да еще неспроста ревнует! Дыма без огня не бывает! Насте же она рассказала все. Как быть вообще? Больше так продолжаться не может, а уйти некуда, и Владьку не с кем оставить.

– Ты так убиваешься, не о чем – сказала Настя.

– Что значит, не о чем?

– А то и значит, что не о чем. Чем плохо, что Вова за тобой ухаживает? Другая бы давно завела роман и радовалась жизни, а ты воешь, почем зря. Потом, если эта Марина такая стерва, тем более, надо ей назло закадрить Вову, а не переживать за нее.

– Нет, я так не могу, это ее муж, ее дом, а я там сбоку припека. И, вообще, я не люблю треугольники, и не собираюсь в них участвовать.

– Да – а – глубокомысленно протянула Настя – вот и дура, что не собираешься. Тебе может бог шанс дает, а она думает о Марине, о ее семье? Ты о себе бы лучше думала, и закадрила богатенького чувака.

– Нет, нет, и еще раз, нет!

– Короче, все ясно – решительно сказала Настя – в воскресенье обед, познакомь меня с ним. Я постараюсь все разрулить, чтоб и волки сыты, и овцы целы.

Они еще долго беседовали и обо всем договорившись, остались довольны обе. Лиля надеялась, что ее проблема разрешится. Она любила спокойствие, скандалы, сплетни были не для нее. Настя же задумала переманить Вову к себе. А что? Почему бы не прибрать к рукам богатенького мужичка. Уж она то, не будет заморачиваться, о какой там жене. Гуляет, значит, разлюбил, а может и вообще не любил. Мало ли что, всякое в жизни бывает. Разведется, не он первый, не он последний. Мысли ее сосредоточились на этом, и она не могла успокоиться. Лиля уехала и уже давно была «дома», а Настя все думала и думала, пытаясь представить Вову, их знакомство, понравятся ли они друг другу. Главное богатый, а там разберусь, мечтала она, и уснула. Наконец, наступило долгожданное воскресенье. Настя, как и обещала, все организовала на высшем уровне. Все родственники Игоря остались довольны, то и дело вспоминая, вот как любил жить красиво, так и поминки на славу.

«Наверно он смотрит с неба и радуется, что пришли его друзья на обед к нему, что все довольны, и что все накрыто, как он любил при жизни. Говорят, душа человека живет, пока его помнят на земле, с нами, и только потом, покидает этот мир. Вот представь, сидит рядом с нами слушает, что про него говорят, кто как себя ведет, и простившись со всеми, окончательно улетает в мир иной. И я думаю, ему понравился обед» – философствовала Лиля. Они сидели за отдельным столиком Настя, Лиля, Марина, Вова, Ирины с мужем не было, ну, а Ритка, как всегда, набрав провизии на неделю, поспешила удалиться, взяв для приличия Владьку. Настя попросила охрану корректно выпроваживать засидевшихся, чай не на свадьбу пришли. Наконец, все ушли, и они остались одни. Каждый был занят своими мыслями далекими от поминок, но усердно делая скорбный вид. Лиля рассказывала им об Игоре. А Настя забрасывала удочку на Вову. Лиля исподтишка наблюдала, клюет, не клюет. Настя была по своей природе хищница, но охотилась только за богатыми мужчинами. Марина не спускала глаз с Лили, делая вид, что ее интересует рассказ об Игоре, хотя именно сегодня, ей стоило смотреть, как раз в другую сторону. Но женщина так устроена, зачастую у нее перемыкает от ревности, и она делает глупости. Невольно Вова оказался в центре внимания. С одной стороны, чувствовал контроль бдительной жены, с другой, видел, что Настя на него запала. Это забавляло его, но наблюдал он за Лилей. Ему нравилось, что она подчеркивала только достоинства мужа, опуская ненужные подробности или жалобы на вечную несчастную бабью долю. Он наслаждался ее ровным, спокойным, мелодичным голосом. «как птичка щебечет – умилялся он в душе – моя птичка, моя щебетунья. Моя птица счастья!»