Культовые корпорации. Как менялись большие организации со времен Римской империи до Кремниевой долины

То, что случилось, говорит не только о характере римских граждан, но и проливает свет на еще одну важную особенность античного мира – мощь экономики и частного предпринимательства. Группа из всего трех компаний смогла обеспечить необходимыми припасами армию Публия Корнелия Сципиона в Испании. Это говорит о том, что предприятия были крупными и наверняка имели доступ к капиталу, зерну, одежде, кораблям, человеческим ресурсам и многому другому. Они должны были прочно закрепиться в структуре римского общества, раз Сенат решил заключить контракты. И их вмешательство изменило ход войны.

Это был знаменательный момент в истории Римской республики. Правительство на грани краха выручила группа могущественных компаний. Как писал Ливий, во время одного из серьезнейших кризисов «республика воспрянула благодаря частным деньгам»[6].

Сегодня мы определяем корпорацию как деловую организацию, которая обладает определенным набором признаков. Наличие акционеров, бессрочное действие, ограниченная ответственность у ее владельцев. Она даже приравнивается к человеку – в том смысле, что у нее есть обязательства по своему счету и возможность совершать сделки. Кроме того, корпорация имеет конституционное право на свободу слова, согласно известному высказыванию судьи Верховного суда Энтони Кеннеди в его решении по делу «Citizens United против Федеральной избирательной комиссии». Эти организации легко определить по названиям, которые заканчиваются на Inc, Corp, Co или производные.

Однако римские корпорации значительно отличались. Они занимались исключительно государственными заказами: строили дороги, собирали налоги, содержали армию. В управлении стояли представители одного социального класса – римские всадники. Не на всех владельцев распространялась ограниченная ответственность. К тому же они были печально известны своим воинственным настроем, их часто обвиняли в лоббировании новых завоеваний.[7]

Однако наследие римских корпораций позволяет понять, почему эти организации сохранились до наших дней и именно в той форме, которую имеют сегодня. Государство и корпорация в Древнем Риме были хорошими партнерами в масштабном проекте построения процветающего и благополучного общества. Правительство предоставляло особые права и привилегии в обмен на заслуги перед республикой. Эти отношения были взаимовыгодными. Льготы повышали эффективность и стабильность предпринимательской деятельности, которая в свою очередь шла на благо республики.

В книге «О монархии» Данте Алигьери пишет о римлянах следующее: «Этот святой, благочестивый и славный народ подавлял всякую алчность, вредную для общества, и ценил всеобщий мир и свободу настолько, что, кажется, пожертвовал собственные преимущества ради всеобщего благоденствия человечества». Несмотря на свою гениальность, в этом Данте оказался неправ. Римляне на протяжении всей своей истории проявляли постоянную – порой поразительную – тягу к богатству и роскоши. Также в их жизни было много насилия и жестокости. Однажды величайший римский завоеватель Юлий Цезарь отрубил руки всем мужчинам призывного возраста, которые остались в капитулировавшем галльском городе. Самый богатый человек Рима Марк Лициний Красс создал частную пожарную службу, которая отказывалась тушить горящие дома до тех пор, пока хозяева не продавали их Крассу за гроши. Выдающийся государственный деятель Рима Катон Старший видел процветание соседнего города Карфагена и, независимо от темы выступления, всегда заканчивал свои речи фразой “Carthago delenda est” – «Карфаген должен быть разрушен». Возможно, у Данте было богатейшее воображение, которое позволило ему нарисовать картину того, что римляне подавили в себе алчность и пожертвовали собой ради общего благополучия человечества[8].

В то же время в представлении Данте о Древнем Риме содержится важная крупица истины, которую часто упускают из виду. Может, римляне и не избавились от жажды наживы, но они прекрасно понимали, насколько важно направлять ее на благо общества. Действительно, связь бизнеса с государством была настолько тесна, что в определенные моменты истории разница между ними в некоторых сферах исчезала. К примеру, это случилось во время Второй Пунической войны, когда, как писал Ливий, страна продолжала существовать только за счет частных средств. Предприниматели всегда играли важную роль в римских войнах – как в их ведении, так порой и в разжигании. Со временем такие отношения привели к разработке продуманных и изощренных механизмов, которые позволяли бизнесу получать прибыль и одновременно приносить пользу самой империи. Мы обязаны римлянам всем: и языком, и правительством, и законами. Поэтому неудивительно, что идея корпорации также произошла из Древнего Рима.

Роль корпораций в Римской республике стала предметом некоторых дискуссий. Во-первых, всегда возникает проблема, как использовать современные термины для описания древних реалий. Были ли римские societates тем же самым, что и современные корпорации? Конечно, нет. Тогда не существовало ни государственных секретарей, которые выдают свидетельства о регистрации, ни обширных бизнес-кодексов для регулировки размещения ценных бумаг, ни судебных исков акционеров и обязанностей директоров. Но обладали ли societates основными чертами того, что мы сегодня называем корпорацией? Похоже, что да, особенно в случае отдельного типа обществ, которые называли societas publicanorum. Но о них чуть позже.

Во-вторых, возникает вопрос, связанный со структурой и функциями римского бизнеса. Некоторые исследователи считают, что дошедшие до нас записи римских писателей подтверждают то, что в Древнем Риме был большой и активный фондовый рынок, на котором акции компаний могли торговаться среди населения примерно так же, как на современной фондовой бирже. Другие не согласны с этим и считают, что такие исследования искажают известные данные. Эта книга не разрешит дискуссию, но стоит иметь в виду, что существуют определенные разногласия по этим и другим важным фактам экономической жизни Древнего Рима[9].

Учитывая это, мы можем обратиться к тому, что уже знаем об устройстве римских предприятий.

С момента своего мифического основания братьями-близнецами Ромулом и Ремом в 753 году до н. э. и до становления империи при Августе в 27 году до н. э. Древний Рим так и не обзавелся атрибутами большого государства. Этот факт поразителен. Рим вырос из небольшой деревушки на берегах Тибра и превратился в огромную мировую державу, которая правила на территориях от плоскогорий Испании до побережья Сирии, от пустынь Сахары до берегов Франции. При этом в республике практически не было бюрократии – лишь горстка государственных служащих. Управляли страной в основном сенаторы и несколько назначенных ими чиновников. Также отсутствовал институт гражданского администрирования, который должен был решать многочисленные повседневные задачи – а их становилось все больше. Поэтому возник вопрос: как Римская республика контролировала свое стремительно растущее могущество? Окончательный ответ так и не был найден. Пока на смену республиканской форме правления не пришла империя с ее захватнической политикой, одним из кусочков пазла было то, что правительство привлекало все больше предпринимателей, для того чтобы выполнять государственные обязанности. В частности, через так называемые societas publicanorum.

Societas publicanorum дословно переводится как «общество мытарей». Кем же они были? Для христиан это название имеет явно негативный оттенок. В Библии они упоминаются много раз – и ни разу в положительном свете. Апостол Лука, например, рассказывает о том, как Иисус встретил мытаря по имени Левий и устроил в его доме большой пир. Фарисеи, когда увидели Иисуса в таком обществе, спросили его: «Для чего ешь и пьешь Ты с мытарями и грешниками?» Иисус ответил: «Не здоровые имеют нужду во враче, а больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию». С тех пор мытари и понятие греха были тесно связаны[10].

Однако римляне, которые жили во времена Римской республики, относились к мытарям совершенно иначе. Это сословие уважали и даже почитали в обществе. Их название говорит о тесной связи с государством: publica означает «государственный», а res publica – «государственное дело» или «республика». Сами publicani были государственными подрядчиками, то есть частными лицами, которым поручали выполнять государственные обязанности. Поскольку бюрократия была не сильно развита, республика в значительной степени зависела от мытарей, которые помогали ей функционировать.

Мытари появились на заре существования республики. Блэкстон даже утверждал, что их создал мифический римский царь Нума Помпилий. Однако первое историческое упоминание о них встречается в труде Дионисия Галикарнасского, который писал, что в 493 году до н. э. правительство заключило договоры с частными лицами на строительство храмов в честь римских богов Цереры, Либера и Либеры. Плиний указывал, что мытари были обязаны поставлять лошадей для скачек, а также кормить гусей на Капитолийском холме. Возможно, звучит как что-то незначительное, но в Риме это считали очень важным и даже почетным делом, поскольку гуси предупредили римлян о нападении галлов во время захвата города в 390 году до н. э.[11]

К III веку до н. э. мытари прочно укоренились в рабочих процессах римского государства. Например, во время Второй Пунической войны они были достаточно организованны, чтобы коллективно влиять на правительство и заставить его продлить контракты на восстановление храмов и поставку лошадей для скачек. Но их деятельность к тому времени была гораздо шире. Они одновременно удовлетворяли общественные интересы (opera publica et sarta tecta) и развивали государственную собственность, например рудники и каменоломни (ager publicus). На самом деле, поражающая искусность римских городов – во многом заслуга мытарей. Они сооружали и содержали практически все, что древний римлянин мог увидеть во время прогулки, включая дороги, городские стены, храмы, рынки, базилики, статуи, театры, акведуки, городскую канализацию и цирк. Римские легионы также во многом обязаны мытарям своими военными победами, поскольку они снабжали армию продовольствием, одеждой, лошадьми и снаряжением даже после разрушений, которые оставил Ганнибал[12][13][14].

Но наибольшую известность мытари обрели за обратную сторону своей деятельности – сбор налогов, который был для них значительным источником дохода. Действительно, многие переводчики интерпретируют термин publicanus просто как «сборщик налогов» или «земледелец». Идея сбора налогов сегодня многим незнакома, но в древнем мире она широко практиковалась. В Риме это было важнейшим (возможно, основным) средством финансирования государства. По словам Цезаря, «есть две вещи, которые создают, защищают и увеличивают суверенитеты: воины и деньги, – и эти две вещи зависят друг от друга». В Римской республике существовало множество различных форм налогообложения, но в целом это бремя несли завоеванные территории. Налоги могли быть высокими. Например, в Сицилии и Азии крестьяне ежегодно отдавали 10 % от своего сельскохозяйственного производства. Если к юрисдикции Рима присоединялась новая провинция, она сразу становилась объектом налогообложения. Но поскольку административное управление не было сильно развито, республика не могла обеспечить сбор налогов, которые ей причитались. Эта проблема только усугублялась по мере того, как империя росла на весь континент. Сенат решил ее с помощью откупа и, вместо того чтобы самостоятельно контролировать процесс, устраивал для частных компаний, которые имели с этого выгоду, торги за право собирать налоги[15].

Процесс продажи такого права носил формализованный характер. Торги проводили на Римском форуме, а управлял ими цензор. По закону аукционы должны были проходить публично, перед жителями Рима, чтобы процесс был открытым и прозрачным. Римские цензоры заранее определяли условия договора, а затем выставляли его на торги. Главы (manceps) различных societates поднимали руки, если были готовы заплатить цену, которая постоянно росла. По окончании аукциона компания-победитель должна была внести в римскую казну фиксированную сумму (иногда сразу, а иногда в рассрочку в течение всего срока действия контракта). Взамен она получала право отправиться в провинцию и собирать с ее жителей налоги. Это была взаимовыгодная система для Римской республики и societates, хотя, возможно, не столько выгодная для самих жителей провинций. Казна получала гарантированную сумму, и ей не нужно было заниматься администрированием своей налоговой системы (что, скорее всего, было невозможно, если судить по мизерному размеру бюрократического аппарата). В свою очередь, компании могли многократно отбить свои вложения, если прикладывали достаточно усилий к работе по сбору налогов с зажиточных провинций. Со временем societates превратились в нечто узкоспециализированное, а отдельные предприниматели приобрели репутацию постоянных участников аукционов[16][17][18].

Мытари быстро стали важными и богатыми членами римского общества. Их достижения широко освещались в публичных выступлениях того времени. Например, Марк Туллий Цицерон часто высоко оценивал их роль в поддержании республики. Однажды он защищал городского служащего Гнея Планция от обвинений во взяточничестве и отметил, что тот был сыном видного мытаря, который поставлял лошадей для скачек. «Кто же не знает, какую огромную помощь оказывает это сословие [то есть мытари] любому человеку, который ищет какой-либо чести? Ведь в нем заключен цвет римских всадников, украшение государства и великий оплот всей республики». Ко времени правления Цицерона, Цезаря и Августа publicanus превратились в мощную экономическую и политическую силу[19].

Но мытари смогли подняться до тех головокружительных высот власти и богатства, которых достигли в I веке до н. э., только благодаря важному изменению в структуре своего бизнеса. Они не сразу поняли, что вместе станут гораздо сильнее, чем если будут действовать в одиночку. Как обособленные граждане, они никогда бы не имели средств, которые необходимы для реализации масштабных проектов по снабжению армий и строительству храмов. По отдельности они были подвержены всем тем обстоятельствам судьбы, которые сдерживают человеческие амбиции, таким как болезни, увечья и смерть. Объединенными усилиями оказалось возможно добиться гораздо бо́льших свершений, чем порознь. Да и с точки зрения римского правительства идея общества мытарей, которое призвано содействовать развитию государства, была очень привлекательной. Проблема заключалась в том, что смерть одного из них могла прервать работу государственных услуг или перекрыть поток доходов.

Так возникла идея societas publicanorum, у которых был особый набор прав и привилегий. В таком виде это было очень похоже на современную корпорацию. В первую очередь societas признали организацией, отдельной от своих владельцев. В этом заключается важное отличие от типичного римского товарищества, где партнеры могли нести ответственность за действия других его членов. Если один не заплатил за что-то вовремя, другой мог лишиться собственности. Societas также могли участвовать в переговорах и заключать договоры от своего имени. В «Дигестах» сказано, что такая компания могла «действовать как человек», потому что была отдельной от своих владельцев единицей. Это также означало, что организация продолжала существовать даже после смерти одного из членов, или socius. Во-вторых, у societas были свои акции, или partes, которые представляли собой доли в фирме, приобретаемые у других акционеров и непосредственно у самой компании. По-видимому, их ценность тоже варьировалась, судя по тому, что Цицерон писал о partes illo tempore carissimas, или же акциях, которые в то время были очень дорогими.

В-третьих, поскольку многие акционеры не хотели принимать участие в реальном управлении компанией, в societas сформировался класс менеджеров, которые занимались непосредственно ведением бизнеса. Такое разделение создало новую напряженность и необходимость регулировать отношения между двумя группами. Так, например, чтобы управляющие не могли скрыться с деньгами акционеров, они должны были составлять публичные отчеты (tabulae) о деятельности организации, где указывали ее доходы и расходы. Более того, по-видимому, проходили даже собрания, на которых управляющие и владельцы могли совместно обсуждать дела компании[20].

Иерархия societas в итоге тоже оказалась похожа на иерархию современной корпорации. Во главе стоял manceps. Как мы уже знаем, это человек, который непосредственно участвовал в тендерах на заключение контрактов. Он также был обязан следить за тем, как компания соблюдает контракт. Обычно гарантии были в виде земли, которой manceps владел лично. Если societas не выполняло свои обязательства, Римская республика могла изъять его землю в качестве компенсации. Также существовала группа других socii, или партнеров, которые предоставляли организации капитал и иногда – но не всегда – давали гарантии в виде заложенного имущества. Вместе с manceps они создавали компанию и регистрировали ее у цензора. Socii, как и нынешние акционеры, не занимались делами предприятия, а передавали это право magistri, которых можно сравнить с советом директоров в современной корпорации. Управляющих избирали каждый год и часто меняли[21].

Такая сложная структура позволила societates вырасти в обширные институты. Их доходы были огромными. Стоимость одного из контрактов на поставку тог, туник и лошадей, который был заключен во II веке до н. э., составила около 1,2 миллионов денариев, что равносильно годовому жалованию 10 000 солдат. Сумма другого контракта, на строительство акведука «Аква-Марция», составила 45 миллионов денариев, что можно было сравнить с состоянием самого богатого гражданина Рима Марка Красса. Societates вели свою деятельность по всему римскому миру, от рудников Испании до земель Митридата. Поэтому существовала быстрая и эффективная система курьеров, которая позволяла оставаться на связи на расстоянии тысяч километров. Эти курьеры настолько прославились своей скоростью и надежностью, что Римская республика иногда нанимала их, чтобы передавать собственные сообщения.[22][23]

Управлять корпорацией было выгодно. Помимо богатства, руководители занимали влиятельные позиции в обществе и в политике. Как следствие, им потакали на каждом шагу. Люди обращались к ним maximi (превосходный), ornatissimi (высокочтимый), amplissimi (высокопоставленный), primi ordinis (первого ранга, высокоранговый). В 129 году до н. э. Римский сенат даже принял закон, чтобы выделить четырнадцать рядов на играх для римских всадников. Это было античной версией корпоративной ложи[24].

Однако выгоду получали не только руководители societates. Население тоже обогащалось. Частично за счет постоянного роста доходов государства, а частично потому, что обычные римляне так же могли владеть акциями. Бюджет Римской республики в общих чертах описывает финансовую историю.

В III веке до н. э. доходы государства составляли около четырех–восьми миллионов сестерциев в год. К 150 году до н. э. они выросли до 50–60 миллионов сестерциев. А к 50 году до н. э., в период максимального развития societates, доходы республики возросли до 340 миллионов сестерциев в год. Резкий рост благосостояния государства позволил начать значимые общественные работы в невиданных до этого масштабах. Строили дороги, храмы, акведуки, канализации и, конечно же, цирки. Также жители Рима могли получать личную выгоду от деятельности корпораций. Судя по всему, в обществе широко распространялись акции societates. Полибий писал: «Едва ли найдется душа, которая, скажем, не была бы заинтересована в этих [государственных] контрактах и извлекаемой из них выгоды». Акции римских компаний свободно продавались среди граждан, как правило, в храме Диоскуров на Форуме. Полибий описывает масштабы этого бизнеса так: «Число контрактов столь большое, что его нелегко подсчитать. Цензоры выдают их по всей Италии на строительство и ремонт общественных зданий и на многое хозяйство, например судоходные реки, гавани, сады, рудники, земли – в общем, все, что входит в римские владения». Современные исследователи, возможно, преувеличили известные данные, но при этом пришли к выводу, что в Риме существовал настоящий рынок капитала. Историк экономики Уильям Каннингем в своем классическом труде «Эссе о западной цивилизации» писал: «Форум с его базиликами можно рассматривать как огромную биржу, где постоянно происходили различного вида денежные спекуляции». Другой исследователь описывал сцену на Форуме более эмоционально: «Толпы людей покупали и продавали акции и облигации мытарских компаний, различные товары за наличные и в кредит, фермы и поместья в Италии и в провинциях, дома и магазины в Риме и где-то еще, корабли и склады, рабов и скот»[25].

Но вместе с ростом размеров и мощи компаний увеличивалась и их потенциальная опасность для республики. Проблемами были мошенничество и коррупция. В своей «Истории Рима» Ливий описывает аферу, которую организовали два мытаря. Это случилось во время Второй Пунической войны, когда Римская республика была вынуждена воспользоваться услугами частных подрядчиков, для того чтобы снабжать войска в полевых условиях. Два беспринципных предпринимателя заметили в условиях своих контрактов лазейку. Договор предусматривал, что в случае потери припасов в море правительство возместит убытки, но у государства не оказалось возможности проверить, что именно было утеряно. Поэтому мытари решили пойти на обман. Выбирали старые шаткие суда, загружали их небольшим количеством товара самого низкого качества и намеренно топили. Затем они обращались к правительству с заявлением, что потеряли ценный груз. Выгода была налицо. В конце концов Сенат узнал об уловке и выдвинул обвинения. Долгий судебный процесс закончился беспорядками, когда другие мытари стали протестовать против обвинений «двум из их числа» и напали на зал заседаний. Правительство это не устрашило, и оно назначило другую дату, но на этот раз подсудимые обратились в бегство[26].

Societates также заслужили плохую репутацию благодаря своей беспощадности. В 104 году до н. э. римляне попросили Никомеда III из Вифинии, союзника Рима, выделить армию для войны с германскими племенами на границе. Никомед ответил, что у него нет свободных граждан, так как «большинство вифинов находятся в рабстве у мытарей». Сенат, видимо, потрясло такое открытие, и он постановил, что с этого момента запрещается обращать в рабство граждан союзных государств. То, что до указа Сената это было законно, пожалуй, можно назвать самой примечательной частью истории. Но на самом деле societates делали людей своими рабами совершенно открыто и зачастую с большой выгодой. На одних только серебряных рудниках Нового Карфагена работали сорок тысяч рабов, и их жизнь там была отвратительной. Греческий историк Диодор Сицилийский писал:

«Люди, которые трудятся на рудниках, приносят своим хозяевам невероятно большие доходы. Но работа под землей днем и ночью истощает организм, многие из них умирают от исключительно тяжелых условий. Им не дают ни послаблений, ни отдыха. Избиения надсмотрщиков вынуждают терпеть страшные муки и так убого расставаться с жизнью. Есть те, кто может долго выносить это благодаря силе своего тела и духа, но и они выбирают умереть. Даже не пытаются выжить из-за столь адских страданий»[27].

Злоупотребления, которые допускали societates, вызывали резкую критику как в античное время, так и сегодня. Ливий писал: «Где есть мытарь, там нет ни действующего закона, ни людской свободы». Гарвардский классик Эрнст Бадиан пришел к выводу, что мытари «были проклятием и бичом завоеванных народов, они в значительной степени несут ответственность за враждебность к римской власти среди подданных и, возможно, даже за падение Римской республики». Римляне ощутили на себе, насколько опасными могут быть частные компании, которые не направили в нужное русло[28].

Бадиан утверждал, что римские societates, вероятно, ответственны за падение Римской республики. Это довольно смело, так как другие причины имели куда больший вес. Конфликт между богатыми и бедными, рост мощи армии, непомерные амбиции Цезаря, ожесточенная подозрительность Сената. Но если внимательно посмотреть, можно обнаружить влияние корпораций почти во всех этих сферах.

Мы можем понаблюдать за судьбой societates в I веке до н. э. и в подробностях рассмотреть бурный период с момента падения республики до возвышения империи. Основным конфликтом в римском обществе того времени было столкновение между богатыми сенаторами и бедными плебеями. Баланс между ними оставался неустойчивым на протяжении всего столетия. В период правления братьев Гракхов, популистов, силы Сената ослабли, так как в противовес ему Гракхи предоставили особые права отдельному сословию римских всадников. Одним из наиболее важных решений стало то, что societates publicanorum получили права на сбор налогов в Азии, богатейшей части Рима. Это дало компаниям больше прибыли и власти, а также привело к снижению влиятельности Сената, поскольку сенаторам было запрещено участвовать в деятельности societates[29].