Не хочу быть без тебя

An Accidental Family

© 2013 by Ami Weaver

«Не хочу быть без тебя»

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Перевод и издание на русском языке,

ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

* * *

Глава 1

Полоска была розовой.

Лейни Килер крепко зажмурилась, держа в руке тест на беременность. Затем снова взглянула.

Да, точно розовая. Может, прочитать инструкцию, чтобы быть уверенной?

Как же это случилось? Техническая сторона вопроса ей известна. И когда – она тоже знает.

В коробочке лежали еще четыре тестовые полоски – и все различных фармацевтических фирм. Она выбросила все это в мусорное ведро.

Вот цена за одну ночь, когда она пошла на поводу своих плотских желаний… и потеряла разум. Лейни без сил опустилась на холодные плитки пола в ванной и привалилась головой к дверце туалетного столика. Она вот-вот расхохочется. Лейни сжала пальцами виски. Подумать только! Пятнадцать лет спустя после окончания школы она наконец-то улеглась в постель со звездой школьной футбольной команды, по которому сохла все школьные годы. Мало этого, она умудрилась зачать от него ребенка.

– А я-то думала, что у меня грипп, – сказала Лей-ни, обращаясь к полосатой кошке по кличке Панда, внимательно смотревшей на нее с порога. Кошка моргнула как бы в ответ.

Одинокая и беременная. И как раз сейчас, когда она решила заняться бизнесом и в ее жизни еще ничего не ясно.

А что скажут родители? Лейни поморщилась от этой мысли. Предполагалось, что в тридцать три года ей пора уже сделать карьеру, а вместо этого, к досаде семьи, она никак ни на чем не остановилась.

В пяти тестах на беременность не могло быть ошибки, как бы сильно она этого ни хотела. Ей необходим план действий.

– План – это хорошо, – сообщила она кошке. Панда мяукнула в ответ.

Лейни перешагнула через кошку и прошла в крошечную спальню. Ее охватила паника. Ей нужна квартира побольше, чем теперешняя над ее магазином «Лист лилии». Для одного человека и толстой кошки квартира вполне подходит, но если добавится ребенок… Она положила ладонь на свой еще плоский живот. Ребенок…

Господи, она станет матерью.

Лейни закрыла глаза, чтобы не заплакать. Какой матерью она станет? Бывший муж и семья бесконечно твердили ей о том, что она ветреная и безответственная, а ребенок означает основательность, прочность. А если они правы? Она уж точно не продемонстрировала этих качеств в ту злополучную ночь. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Плакать времени нет. Через несколько минут она должна открывать магазин. Бет Гатико, ее подруга и продавщица, уже была внизу. Лей-ни вытерла глаза и попыталась сосредоточиться.

Врач. Ей необходим врач. Постоянный доктор был другом семьи, поэтому ей придется отправиться в Траверс-Сити. Ей стало лучше, когда в голове появился хоть какой-то план. Лейни протянула руку к телефонной книге.

– Лейни? – Через дверь между квартирой и магазином раздался голос Бет. – С тобой все в порядке?

Взгляд упал на зеркало около двери. Ну и вид. Белокурые, чуть более темного оттенка, чем обычно встречается у блондинов, волосы завязаны в хвост, и несколько прядей неаккуратно свисают сбоку, под глазами темные круги, на лице ни кровинки. Это что, признаки беременности?

– Я сейчас иду! – крикнула Лейни.

– О’кей. А то у нас проблема.

Ну конечно, как может быть иначе. Лейни рывком открыла дверь в магазин, почти радуясь тому, что это отвлечет ее от собственной проблемы.

– Что случилось?

– Смотри. – Бет торопливо спустилась по лестнице, длинные темные локоны спадали с плеч.

Они вошли в рабочую комнату, и в нос ударил свежий запах цветов. Бет кивнула на одну их двух холодильных камер:

– Не дает нужной температуры. Почти на двенадцать градусов выше.

– О, только не это!

Хоть бы холодильник продержался еще год. Это относится и к фургону с ненадежной коробкой передач. Счет в банке почти пуст. Если пользоваться только одним холодильником, то это неминуемо приведет к уменьшению поставок товара и, как следствие, числа покупателей. А это означает потерю дохода. Она не может себе позволить потерю хотя бы одного цента.

Лейни приоткрыла дверцу холодильника и постучала пальцем по термометру. Может, его заело?

– Позвони Гарри в ремонтную мастерскую, – сказала она Бет.

– Уже бегу. – Бет поспешила к телефону.

А Лейни подошла ко второму, нормально работающему агрегату, чтобы переложить туда наиболее нежные цветы.

Она подавила страх и беспокойство. Она закрыла глаза и вдохнула полной грудью прохладные запахи цветов, сладкие, резкие и пряные. Обычно стоило ей вдохнуть цветочный запах, как она расслаблялась. Но сегодня, чтобы избавиться от волнений, этого было недостаточно. Холодильник на грани поломки. Ребенок. Лейни подавила тяжелый вздох. Останься она дома два месяца назад, избежала бы части своих трудностей. Она притягивает несчастья. Или, чтобы быть точной, несчастья тянутся к ней.

– Гарри будет здесь в одиннадцать. – Бет подошла сзади. – Мне помочь тебе переместить товар?

Лейни посмотрела на часы. Еще полтора часа до прихода мастера.

– Конечно. Давай сдвинем часть цветов поближе к дверце, чтобы открывать ее как можно реже. – Она не может позволить себе потерять рефрижератор, полный цветов.

– Лейни, что с тобой? Ты такая бледная, – спросила Бет, отодвигая в сторону ведро с гвоздиками.

Сказать Бет или не сказать? Они дружили не один год. Бет не станет над ней насмехаться. Наверное, будет легче, если она поделится с кем-нибудь.

– Я беременна, – выпалила она и… расплакалась.

Бет бросилась к ней, чуть не опрокинув ведро.

– Милая моя, ты уверена?

Лейни, глотая слезы, кивнула:

– Уверена. – Пять розовых полосок не могли ошибаться. А вдруг могли? – Мне нужно пойти к врачу, чтобы быть абсолютно уверенной.

– Ой, Лейни. – Бет обняла ее. – И сколько уже? Я не знала, что ты с кем-то встречаешься.

Лейни прикрыла глаза.

– Ну, в общем-то ни с кем. У меня уже восемь недель. – Пусть Бет сама сделает подсчеты.

– Значит… Ох! – У Бет округлились глаза. – Это встреча одноклассников?

– Да. – Лейни отвела взгляд. Ее бедный младенец. Как она будет объяснять ему обстоятельства его или ее зачатия?

– А кто отец?

– Джон Майер. – Лейни с трудом могла выдавить его имя. – Все… произошло как-то само собой.

Бет кисло усмехнулась и раскрыла дверцу холодильника, держа в руках упаковку калл.

– Я должна сказать ему, Бет. Все было… несерьезно, если ты понимаешь, о чем я. Мы пользовались презервативами, но, видно… – Она пожала плечами.

– Он не тот отец, который будет помогать материально?

– Я не знаю. – Они, разумеется, ничего такого не обсуждали. – Да и живет он в Лос-Анджелесе. Работает где-то в шоу-бизнесе. Он не собирается возвращаться в Северный Мичиган. Он ясно дал понять, что терпеть не может это место.

– Иногда ребенок заставляет изменить свое мнение, – заметила Бет.

– Да, бывает. – Лейни не хотела об этом думать. – Но мы оба не восприняли… эту историю серьезно. – Только секс. Но ребенок у нее в утробе – очень прочная связь. И длится порой всю жизнь.

Ей хотелось биться головой об стенку. О чем она думала, оставшись с Джоном в ту ночь? Неужели после развода она настолько утратила самолюбие, что вешается на первого попавшегося, стоит ему улыбнуться ей?

– Ты станешь прекрасной мамой, – сказала Бет.

– Ты так думаешь? – Голос у Лейни дрожал. Слова Бет тронули ее. Что скажет семья, узнав, что она одинокая, беременная и почти сломленная женщина? Они придут в ужас. Лейни отбросила эту мысль.

– Конечно, я так думаю. Ты чудесно ладишь с моими малышами. А теперь давай все тут закончим до прихода Гарри.

– Может выйти из строя в любое время? – Она не ослышалась? Лейни не верилось, что она правильно поняла мастера. Год, ей необходимо всего каких-то несчастных двенадцать месяцев. Почему, господи, ну почему? – Вы уверены?

– Да. Можно подлатать его еще на пару месяцев, но вам все равно придется покупать новый рефрижератор. – Морщинистое лицо Гарри выражало сочувствие.

Лейни перевела дух.

– Гарри, делайте все, что нужно. Мне необходимо, чтобы он проработал как можно дольше.

Мастер кивнул и занялся холодильником.

Бет стояла у прилавка, оформляя заказ на огромный букет разноцветных гвоздик. Прекрасный заказ, но новый холодильник на эти деньги не купишь. И подержанный тоже.

– Благодарю вас. Удачного дня, – сказала Бет, обслужив постоянного покупателя, и повернулась к Лей-ни: – Ну что?

– Нам придется покупать новый холодильник, и как можно скорее. – Она без сил опустилась на стул за прилавком. – Да я и подержанный сейчас не потяну. – Нет холодильника – нет бизнеса. А раз нет бизнеса, то и холодильник не нужен.

Нет бизнеса и нет средств на ребенка. От этой мысли к горлу подкатила тошнота. Еще один провал. И этот провал огромен.

– Послушай. – Бет облокотилась на прилавок. – У нас намечена свадьба Хиггинсов. Нам нужны еще свадьбы. И для похорон тоже поступают заказы. Это хорошо. Может… – Бет поморщилась. – Я просто подумала, что твоя мать могла бы помочь тебе. Прости, что я опять возникаю.

Лейни встала.

– Ладно. Давай подготовим доставку.

Удастся ли ей продолжать свой бизнес, не прибегая к помощи родителей и не прося у них взаймы денег? Они дадут ей деньги, но обставят это унизительными условиями. Сейчас у нее появился шанс доказать, что она сама чего-то стоит без влиятельных родственников или богатого мужа.

Из холодильного отсека вышел Гарри с ящиком для инструментов в одной руке и счетом в другой.

– Все в порядке, хотя не могу сказать, надолго ли хватит ремонта. Может, на месяц, может, на шесть. Простите, но мне нечем вас утешить.

– Уже хорошо, что починили, – сказала Лейни. – Большое спасибо, что так быстро приехали.

– Обращайтесь. Всего доброго, дамы. – Он вышел из магазина.

Колокольчик над дверью издал веселую мелодию, которая прозвучала насмешкой над подавленным настроением Лейни. Бросив взгляд на счет, она вздохнула.

Девять месяцев назад, когда она приобретала магазин, она знала, что нет никаких гарантий на оборудование, но… этот магазин то, что ей нужно, – она это чувствовала нутром и надеялась со временем выкупить его, сделать своей собственностью.

Все утро они с Бет усиленно занимались заказами. Лейни загрузила последнюю упаковку цветов в фургон и захлопнула дверцу.

– Бет, все уложено. Надеюсь, днем у нас появятся еще заказы.

– Скрести пальцы. – Бет влезла в кабину. Высунувшись в окно, она сказала: – Я на обратном пути заеду в «Дотти Дели» и захвачу ланч. Думаю, что мы с тобой заслужили парочку творожных маффинов после сегодняшнего утра.

Лейни немного оживилась. Трудно отказаться от божественных маффинов, которыми славится «Дотти», если, конечно не считать, сколько в них калорий.

– Замечательно.

Она с замиранием сердца наблюдала, как Бет заводила мотор, и выдохнула с облегчением, лишь когда старенький фургон выехал на улицу. Лейни боялась, что автомобиль постигнет участь холодильника.

– Не навлекай беду, – громко напомнила себе Лей-ни и вернулась в магазин, чтобы заняться новым заказом, на этот раз в больницу для молодой мамы и новорожденного младенца. Ее магазину просто необходимы заказы… особенно для подобных радостных событий.

Дети.

Беременность.

Лейни судорожно выдохнула и ухватилась за край рабочего стола, уставившись на нежные, пастельного оттенка цветы, из которых собиралась создать букет. У нее всего лишь около семи месяцев, чтобы упрочить свой цветочный бизнес и подготовиться к тому, чтобы самой стать новоявленной мамой. Матерью-одиночкой.

Да, ее никак не обвинить в том, что она ищет легких путей.

Бен Лолесс въехал на подъездную дорожку перед старым фермерским домом бабушки. На стенах все та же белая краска, черные ставни. На широкой веранде отсутствовал гамак, но оба кресла-качалки стояли на месте. Два огромных клена во дворе перед домом уже потеряли листву. Смешно – он так давно уехал отсюда, а при виде этого старого дома почувствовал себя в родном гнезде.

Рядом с бабушкиным «бьюиком» была припаркована чужая машина. Меньше всего ему хотелось разговаривать с кем-либо, кроме бабушки, отвечать на вопросы, изображать любезность.

Он открыл дверцу грузовика, вышел и оглядел передний двор. Полно места, чтобы сделать съезд с веранды, правда, часть перил придется передвинуть и убрать одну из клумб около фундамента дома. Он отбросил носком ботинка листья, налетевшие на бетонную дорожку, ведущую к дому, и подумал, что по этим выбоинам опасно ходить даже здоровым людям. Почему бабушка не признает чьей-либо помощи?

«А почему ты решил, что ей помощь не нужна?» – спросил себя он.

Но на этом его самобичевание закончилось, потому что входная дверь распахнулась и на пороге появилась улыбающаяся бабушка в инвалидном кресле. Он взял себя в руки. Она, всегда такая несгибаемая и сильная, сейчас выглядела совсем маленькой и хрупкой. Он прошел по дорожке и поднялся по ступеням на веранду.

– Ба, здравствуй, как ты? – Он нагнулся к ней и неловко обнял, стараясь не прижимать ее слишком крепко.

Она тоже обняла его и ласково похлопала по щеке.

– Хорошо. Надеюсь, что справляюсь. – Она внимательно вгляделась в его лицо – ясные голубые глаза, казалось, видели все, что он хотел скрыть. – Я очень рада, что ты здесь. Ты плохо спишь?

Он выпрямился. Проницательность бабушки его нисколько не удивила.

– Сплю достаточно.

Она смерила его недоверчивым взглядом, но больше ничего не сказала и въехала обратно в дом.

– Куда подевались мои манеры? Входи, входи. Я хочу, чтобы ты встретился с моей дорогой приятельницей.

Бен внутренне напрягся и последовал за бабушкой через так хорошо знакомую гостиную на кухню. Хоть бы эта приятельница не оказалась одной из главных сплетниц в Хоулден-Кроссинг. Ему только не хватало, чтобы люди, узнав о его приезде, начали приставать с вопросами и осыпать обвинениями. Он замер на пороге кухни, когда встретился глазами с красивой – и молодой! – блондинкой, сидящей за столом.

– Бен, познакомься с Лейни Килер. Лейни, это мой внук Бен Лолесс. Он пожарный в Гранд-Рапидс. – В голосе бабушки Роуз звучала гордость, а у Бена все перевернулось в душе. – Лейни училась в твоей школе, но на несколько лет позже тебя, Бен.

Ну и ну. И это приятельница бабушки? Длинные светло-русые волосы зачесаны назад в хвост, но несколько прядок выбились из заколки. Лицо сердечком, прозрачные голубые глаза, кремовый цвет лица. И полная грудь, обтянутая розовой футболкой.

Он слегка ей кивнул и выдавил:

– Добрый день.

Ее губы изогнулись в улыбке, но глаза не улыбались.

– Здравствуйте. Роуз много мне о вас рассказывала.

– Да? – Он насторожился. Наверное, зря. Она вряд ли что-то знает. – Бабушка, я пойду принесу свои вещи, хорошо?

Лейни встала:

– Я тоже пойду. – Она наклонилась, поцеловала Роуз в щеку и обняла. – Я навещу вас через несколько дней.

– Не слишком переутомляйся, дорогая, – напутствовала ее бабушка, а Бен подавил смех. Насколько ему было известно, никому из семейства Килер не нужно надрываться на работе – они получали все на блюдечке.

Она прошла мимо, и на него повеяло ее духами, чем-то цветочным.

На веранде она повернулась к нему со словами:

– Роуз рада, что вы здесь.

– А вы нет.

Большие голубые глаза, прищурившись, смотрели на него.

– Не знаю, что на это сказать. Ей очень трудно живется. Где же были вы?

Он разозлился. Он и без ее слов переживал, что бабушка долго оставалась без его помощи. Не хватает еще, чтобы эта пташка совала нос в его дела… как бы привлекательно она ни выглядела.

– Бабушка не любит признаваться в том, что ей нужна помощь.

Это в их семье наследственная черта.

Лейни снова осуждающе на него взглянула и спустилась с веранды.

– Ей уже за семьдесят. Как вы можете оставлять ее одну?

Бену стало ужасно стыдно.

– Она всегда говорит, что у нее все в порядке. А сейчас я здесь.

Почему ему небезразлично, что эта женщина считает его подлецом?

Она пожала плечами:

– Все равно вы должны ее навещать. Неужели это так далеко отсюда? Она гордится вами, а вы не торопились к ней приехать.

Даже в сумеречном вечернем свете октябрьского дня он видел, как сердито блестят ее голубые глаза от злости на него за его же бабушку.

– Я сейчас здесь, – повторил он, тоже начиная злиться.

– Но скоро уедете. И тогда что с ней будет? – Развернувшись, она зашагала через двор, а он не смог отвести глаз от ее аккуратного упругого зада. Она села в свою машину, захлопнула дверцу и рывком выехала со двора, оставив за собой шлейф пыли и гравия.

Ну и дела. Кажется, он «достал» аппетитную бабушкину подружку.

Бен покачал головой, спустился с веранды и подошел к своему автомобилю, чтобы забрать сумку. Ему пришлось за последнее время многое пережить. Из-за него погиб лучший друг, и ему уж точно ни к чему проблемы с Лейни Килер. И вообще, какое ему дело до того, что она о нем думает?

Когда он вернулся в дом, бабушка строго на него посмотрела:

– Почему ты был так нелюбезен с Лейни?

Он потер рукой лицо.

– Прости. У меня выдался трудный день. Я не знал, что ты с ней дружишь.

– Да, дружу. Мы познакомились, когда она работала волонтером в службе помощи пожилым и заскакивала ко мне, как вы, молодежь, выражаетесь. Сейчас она приходит каждую среду. Приходила бы чаще, если бы могла. Я не думала, что ты ее знаешь. – Бабушка сверлила его глазами.

– Ну, я вообще-то не был с ней знаком. Ты же сама сказала, что она была на четыре класса младше. Как ты себя чувствуешь?

Она помолчала, пристально глядя на него, потом ответила, поняв, что он хочет перевести разговор на другую тему:

– С каждым днем все тяжелее. Я рада, что ты здесь и подремонтируешь этот старый дом. Я не хочу отсюда уезжать.

Последние слова она произнесла еле слышно. Бен знал, что в этом доме она прожила с мужем, его дедом, в любви и согласии пятьдесят лет. И никакого другого родного дома у нее никогда не было.

Любовь и согласие. Все это закончилось для Джейсона и Кэлли.

Болью запульсировали виски, и он закрыл глаза. Он спрятал боль, запер ее внутри себя. Так глубоко, как только мог. Но дело в том, что это место уже почти переполнено его болью.

– Бабушка, ты не должна никуда уезжать. Ты только скажи мне, что бы ты хотела здесь сделать помимо ската на веранде. И дорожку перед домом надо привести в порядок.

Она грустно улыбнулась.

– Все кругом знавало лучшие времена, Бен.

– Ба, я все починю. Ты не должна никуда уезжать.

– Я знаю. Я очень тебе благодарна. – Она развернула коляску в сторону гостиной. – Давай я провожу тебя в твою комнату. Хотя бы полпути.

Бабушка переселилась в нижнюю спальню после того, как из-за артрита тазобедренного сустава не могла ходить. Бен хотел сказать, что знает, куда идти, но все же спросил:

– В какую из комнат? – Наверху было три спальни.

Бабушка остановилась внизу лестницы и с сожалением и грустью посмотрела наверх.

– Дальняя спальня. Из нее самый лучший вид, и она самая большая. Лейни убрала ее для тебя. Вытерла пыль, поменяла постельное белье, вообще все устроила. Ванная тоже готова.

Прежняя комната дедушки и бабушки.

– О’кей. Поблагодари ее за меня.

Бабушка улыбнулась.

– Ты сам сможешь это сделать. Я ведь тебе говорила, что она часто меня навещает.

Он все понял.

– Ба, меня это не интересует.

Она искоса на него посмотрела, продолжая улыбаться:

– Никто и не говорит этого.

Дым заполнил помещение, душил его, обжигал легкие, глаза, кожу. Он ничего не видит сквозь серую пелену. Кашель разрывал на части пересохшее горло. У него не было сил кричать. Где Джейсон? Он не может до него добраться. Он должен вытащить его, прежде чем дом рухнет. Рев, грохот, оранжевое пламя осветило комнату. Потолок с жутким треском обвалился, все поглотило огненное облако. Он обернулся, но к двери было не добраться из-за горящих обломков. А под дверью – сапог. Джейсон. Джейсон пришел, чтобы его спасти.

Бен вздрогнул и проснулся, глаза слезились, дыхание с трудом вырывалось из груди, словно он бежал из последних сил, спасая свою жизнь. Где он, черт возьми? Лунный свет косо падал из окна, бросая на пол серебряную дорожку. Занавеска колыхалась от легкого ветерка. Он сел, пытаясь прорваться сквозь туман сна. Это дом бабушки Роуз. Он кричал? О господи, а если она его услышала? Какой стыд! Он осторожно слез с кровати и, помня о скрипучих половицах, вышел в коридор на лестничную площадку, где находилась ванная.

Снизу не доносилось ни звука. Он прерывисто выдохнул. Он боялся этого ночного кошмара. Он не в силах одолеть его… одолеть этот жуткий сон. Это выше его сил.

В ванной Бен дрожащими руками повернул пискнувший кран и плеснул в лицо холодной водой. Сегодня он уже не уснет.