Истинный блэк-метал

Я ничуть не безумен, я по-своему нормален

В цивилизации, образ жизни многих отравлен

Виталий Миллер «Синоним текущего – Армагеддон»

Глава 1

1

В её голове сохранились чёткие воспоминания о событиях того злосчастного день, когда она потеряла всё, что так много значило для неё. Забыть было сложно, когда она вновь и вновь перебирала в памяти всё, что повлекло за собой необратимые последствия. Она помнила его слова, свои ответы, крики, боль внутри и даже вкус собственных слёз, стекающих по лицу непрерывным потоком. В тот день она поняла, что значит выражение «земля уходит из-под ног», потому что сама испытала то же самое.

– Мне очень жаль, – сказал он, – но я не могу остаться. Ты хочешь, чтобы я всегда был с тобой, а я хочу быть один, стремиться к чему-то и получить то, о чём мечтаю.

– Но чем я помешаю тебе? – Не унималась она. – Я могу просто быть рядом, поддерживать тебя. Я же всё понимаю!

Он горько усмехнулся и отвёл взгляд.

– Пожалуй, ты единственная, кто меня не ненавидит. От меня отказались все, а ты продолжаешь меня любить. Почему?

Она не смогла подобрать нужные слова, чтобы ответить на этот вопрос, поэтому молча обвила его шею руками. Он тяжело вздохнул и попытался убрать её руки.

– Пожалуйста, – сквозь слёзы пролепетала она, – не оставляй меня.

– Ты знаешь, что я не могу, – он решительно оторвал её от себя и взял за плечи. – Я плохой человек, я тебе не нужен. Ты хорошая, милая девушка, которая обязательно найдёт себе достойного парня.

Она отрицательно помотала головой.

– Нет, нет. Я сама вправе решать, кто достоин меня. Я уже говорила тебе это.

Его лицо резко приняло ожесточённое выражение.

– Слушай, раз ты так меня любишь, то добавь ещё к тому, что я сказала измену. Да, я изменил тебе и не смотри так на меня. Она была той, к которой ты ревновала меня. Я сказал, что она не в моём вкусе, но, знаешь, только с ней я наконец почувствовал себя счастливым.

Ноги моментально превратились в мягкую вату, силы покинули её тело. Целый мир рухнул и окончательно перестал существовать. В голове крутились его слова, но она никак не могла взять их в толк.

Вдруг она снова наполнилась энергией и, в надежде, взяла его за руки.

– Ничего, ничего, я тебя прощаю. Только не уходи, молю, – быстро проговорила она и стала медленно опускаться на колени. В какой-то степени по своей воле, а в какой-то, потому что ноги ещё больше ослабли.

– Нет, нет, – на его лице появилось страдальческое выражение. – Ты ничего не понимаешь. Ничего. Ты слышала, что я сказал? Я изменил! Трахал другую девушку! Неужели ты примешь меня обратно, после всего этого, позволишь прикоснуться к тебе, целовать, обнимать, когда я делал то же самое с другой?

По коже пробежала дрожь. Постепенно до неё всё больше и больше доходило осознание сказанного. Она не верила, что её идеальный мир, который она построила вокруг себя, может так мгновенно рассыпаться на мелкие частицы, словно песок. «Нет, этого не может быть, – повторяла она про себя». Однако внутреннее утешение никак ей не помогало.

– Но знаешь что, Лина? – спокойно спросил он, и она уже почувствовала, что после этого её жизнь никогда не станет прежней. – Она бросила меня. Уехала в родной город и нашла себе нового парня. А что сделал я? Я жутко расстроился и даже встал перед ней на колени, просил, чтобы она не уезжала.

Внутри образовался огромный комок боли, словно её сердце насквозь пробили ножом. Слёзы хлынули из глаз, и ей захотелось кричать. Было бы очень хорошо, если бы в этот момент Вселенная схлопнулась, потому что жить в ней отныне невозможно.

Неожиданно в груди запылал пожар ярости, и Лина поднялась с колен. Она крепко сжала кулаки, собирая в них всю свою злость. Ей хотелось совладать с собой, но не получилось. Замахнувшись, она ударила своего парня в грудь, вложив в удар всю боль и оставшиеся силы. Он был высоким и крупным, поэтому для него, по всей видимости, этот удар был совершенно жалким, как удар хомячка, даже синяка не останется.

Лина заметила, как его брови сдвинулись к переносице, и он часто и глубоко задышал. Ладони сжались в кулаки. Её собственная злость испарилась и, как ей показалось, вернулись любовь и нежность.

– Ян, прости меня, я не должна была… – она подбежала к нему и попыталась обнять.

– Не подходи ко мне, – закричал тот, – иначе я смогу не сдержать себя. Лина, оставь меня в покое! Я не хотел тебя обижать, но ты меня заставляешь! Просто. Оставь. В покое.

Лина в страхе отступила. Она не думала, что когда-нибудь будет бояться того, кто был таким заботливым и чудесным парнем. Это никак не укладывалось в голове.

Постепенно Ян пришёл в себя и сделал глубокий вдох.

– Мы не подходим друг другу, пойми. Я использовал тебя. Притворялся милым и добрым, но я не такой. Я хотел, чтобы ты любила меня, но теперь не хочу. Я приехал, чтобы заставить тебя меня ненавидеть, но всё зашло слишком далеко. Я больше не приеду. Никогда.

Лина была готова снова броситься к его ногам. Она верила, что он всё ещё любит её, но сейчас, у него был очень тяжёлый период в жизни. Было, ведь, столько событий за последние два года, и, неужели, в каждом из них не было ни капельки любви? Это невозможно.

– Пожалуйста, – она всхлипнула, – не оставляй меня. Я… – голос дрогнул, – Я буду ждать. Всё равно буду ждать. Ты мне нужен. Я люблю те… Бя… Я… Я… Прощаю тебя, и ты прости меня… – горло сдавили подступающие слёзы, и она не смогла продолжить говорить.

– Я ухожу и вряд ли вернусь. Мне не нужна ты, и мне больше не нужна твоя любовь. Оставь её для кого-нибудь другого, и… Иди домой, – сказал Ян и повернулся, чтобы уйти.

Лина поспешила его догнать. Она встала напротив и жалобно посмотрела прямо в его глаза.

– Поцелуй меня в последний раз.

– Я не могу.

– Можешь. Пожалуйста.

Он наклонился и нехотя поцеловал. Его губы были холодными и совершенно чужими. Лина сама не знала, чего ожидала, но если бы у неё была возможность, то она бы снова и снова целовала его губы, пока они не стали бы родными.

Ян отстранился.

– Всё. Теперь я должен уйти. Надеюсь, что ты довольна.

Она хотела удержать его, но ноги не слушались. Молча, смотря ему вслед, она подумала, что если бы мысли убивали, то она была готова умереть в ту же секунду, лишь бы не жить без него.

2

Каждый день Лина продолжала мучиться от жутких душевных болей. Ей очень хотелось позвонить Яну, попросить о встрече, но, даже если бы она сделала это, тот не поднял трубку. Она начала ходить в церковь и даже приобрела икону, которой молилась каждый вечер по полчаса. В ней продолжала жить вера в то, что, если она продолжит любить, всё обязательно вернётся на круги своя. Любовь поможет им преодолеть трудности и найти путь к счастью. Она была готова сделать всё, что угодно, лишь бы Ян снова вернулся.

– Господи, – произносила она одними губами, стоя на коленях в церкви, – пожалуйста, верни любовь в его сердце. Пусть он полюбит меня, как любил раньше, – а я верю, что любил, – и вернётся. Я его очень люблю. Я верю, что ты слышишь меня. Пожалуйста, помоги.

По дороге домой она представляла, как совсем скоро Ян свяжется с ней, попросит прощения, и у них снова всё будет хорошо, потому что по-другому быть не может. Так прошло около месяца.

Наступил июнь. В этот раз он был дождливым, с частыми грозами и иногда даже градом. Лине нравилась эта погода, и она часто выбиралась из дома на прогулку, чтобы хоть как-то отвлечься. Постепенно, её вера в то, что всё наладится, угасала. Только спустя сотни часов размышлений, она стала приходить к выводу, что Ян никогда не вернётся в её жизнь, но сразу же старалась отсекать эти мысли. Ей было очень обидно, что она потратила так много сил, времени на эти отношения, и в тот момент, когда стало спокойно, пропали бесконечные ссоры, и они пришли к пониманию, всё разрушилось. Ян наконец-то доверился ей и перестал обвинять в том, что она не была «чиста» до их отношений. «У меня ощущение, что я поел из немытой тарелки, – сказал он как-то. – Я думал, верил, что ты не такая, как все. Даже хвалился друзьям, что ты особенная, но…».

Первое время Лина не видела ничего плохого в том, что у неё были отношения до этих. Ей казалось совершенно не важным, что какой-то парень трогал её. Да и до большего так и не дошло, потому что спустя несколько недель они расстались. Эрик (так звали её первого молодого человека) сказал, что вынужден уехать в Дрезден, чтобы продолжить получать образование. Сказал, что их общение нужно временно прекратить, так как ему приходится очень тяжело в университете. Учителя вечно жужжат о сдаче контрольных и экзаменов, а времени на подготовку почти нет. Лина приняла это и сказала, что будет ждать, когда он сдаст экзамены и снова станет свободен.

Спустя неделю, она решила прогуляться с подругами по городу, и, неожиданно, встретила Эрика в компании друзей. Лина ожидала, что, увидев её, он подойдёт, обнимет, но тот даже не поздоровался. Взяв себя в руки, она решила не обращать на это внимание. Они оба приняли решение, что не станут афишировать отношения, поэтому, возможно, Эрик, просто не стал делать знаки внимания при друзьях. И всё же, внутри осталась частичка обиды.

Она стояла с подругами, неподалёку от компании Эрика, и внимательно слушала их разговор.

– Ну а как там в университете? – спросил Карл, один из его друзей.

Эрик усмехнулся.

– Университет… Ха-ха, меня скоро выгонят оттуда, судя по всему. Я там почти не появляюсь.

Тут-то Лине стало всё ясно. «И как он мог? – подумала она. – Он врал и даже не постыдился». Ей было стыдно отчитывать парня перед друзьями, поэтому она дождалась, пока все разойдутся по домам. Парни вызвались проводить подруг до дома. На Лину пришёлся Эрик. Они шли домой в полной тишине, и тут, Лина решила высказать всё, что накопилось. Эрик смотрел на неё абсолютно непонимающим взглядом, словно слышал всё это впервые, но, позже, Лина поняла, что он всего лишь притворялся удивлённым. Если бы он боялся её потерять, то никогда при ней не признался во лжи. Он был либо слишком глуп, либо ему было плевать, что она подумает.

– Ладно, признаюсь, – сказал Эрик, – я соврал.

– Зачем? – раздражённо спросила Лина.

Тот пожал плечами. Она всё поняла, прочитала его, как открытую книгу, и, совершенно не стесняясь, послала к чёрту, хотя раньше не позволяла себе ничего подобного.

В тот момент она была жутко горда собой, потому что не позволила себя унизить, но после того, как она встретила Яна, от прежнего чувства не осталось и следа. Она стала считать себя настолько никчёмной, что даже подумывала наложить на себя руки. Ян обвинял её в том, что она не отказалась от поцелуя, хотя, по его мнению, вполне могла. Со временем Лина и сама стала думать, что это было так.

3

С неба срывались редкие дождевые капли. Гуляя по улицам Эдерана, Лина вспоминала, что когда-то они были здесь с Яном. Она громко смеялась, привлекая внимание прохожих, а Ян пытался её успокоить, хотя и сам еле-еле сдерживал смех, разожжённый общим весельем. Они часто ходили в парк, катались по траве, хохотали так, что слёзы выступали на глазах, а потом, успокоившись, целовались, пока не начинали неметь губы.

Сердце сжалось, и к горлу подступили слёзы. Лина осторожно сделала вдох, стараясь не позволить себе заплакать. Остальным не нужно видеть, что ей плохо. Это была её боль, которую не поняли бы окружающие. Может, один из сотни, выслушал её и сказал бы то, что она хотела услышать в этот момент, но проверять так ли это будет, не было желания. Лина уже убедилась в том, что рядом с ней уж точно нет таких людей. Набрав единственной подруге, которая всё ещё хотела с ней говорить, Лина рассказала всё, что произошло между ней и Яном, на что услышала шаблонные фразы, по типу «всё будет хорошо», «не думай о нём» и «это твой опыт, прими его и иди дальше». Всё это не успокаивало, а, наоборот, навивало ещё большую тоску. Она не могла забыть, не могла не думать, и не могла смириться. Ян всегда находил к ней подход. Ему стоило сказать только слово, а ей уже становилось легче. Теперь рядом с ней не было такого человека, и это было очень тяжело осознавать.

Когда-то рядом было много людей, но, со временем, когда у Лины появился один, самый настоящий друг, а по совместительству ещё и её парень, она отсеяла всех подруг. Тем более, они приносили ей только беды. Их взгляды стали разительно отличаться от взглядов Лины, и она поняла, что им совсем не по пути. Иногда ей становилось грустно оттого, что только у неё нет друзей, но чаще всего она была рада, что не осталась с теми, кто её не понимал.

Еле-еле волоча ноги по асфальту, Лина дошла до скамейки и присела. Вложив лицо в ладони, она напряглась всем телом, чтобы не позволить себе потерять контроль. Дождь усилился, и где-то вдалеке пробурчал гром. Она должна была идти домой, но видеть озабоченное лицо матери не хотелось. Она часто спрашивала, что с ней происходит, но Лина не могла рассказать. Эта была одна из тех тайн, которой нельзя было делиться даже с родителями.

Мелкие капли стали усыпать её кожу. От слабого ветерка стало холодно, но она не нашла в себе сил, чтобы подняться. «Как бы было хорошо, если бы он был рядом, – подумала она. – Ты мне так нужен. Где ты, чёрт побери?». Здесь, в парке, ей было немного легче, но сердце всё равно ныло от боли. Нет ничего более страшного, чем потерять человека, который был твоим смыслом жизни. Лина часто представляла, как, получив образование, они устроятся на работу, снимут небольшую квартирку в большом городе, и, наконец, смогут быть всегда рядом, а не довольствоваться редкими встречами по выходным. Ян жил достаточно далеко от дома Лины, поэтому ему всегда приходилось ездить на автобусе или, в редких случаях, идти пешком. Он говорил, что скучает по ней, хочет видеть, и разве это могло быть враньём?

Неожиданно, Лина почувствовала, как что-то тёплое касается её спины. Она вздрогнула и огляделась. Рядом с ней присел какой-то парень с длинными, чуть ниже плеч, и чёрными, как смоль, волосами. Лина заметила, что не чувствует холода, и, как оказалось, теперь на ней была чёрная кожаная куртка. Парень немного улыбнулся, видя её озадаченный вид, отвёл взгляд и стал смотреть куда-то вдаль. Лина хотела спросить, кто он и что здесь делает, но язык не слушался. Спустя пару минут, когда она всё же решила задать вопрос, парень заговорил первым:

– Когда человек сидит один, под дождём, это может значить только одно: на душе у него очень хреново. – Он окинул Лину беглым взглядом. – Вот я, например, хотел сегодня убить себя, потому что уже по горло сыт этой дерьмовой жизнью. – Он как-то странно усмехнулся. – А у тебя что?

Он был одет в чёрную футболку, поэтому Лина без труда смогла оглядеть его руки, покрытие множеством царапин и порезов. По телу пробежала дрожь, а дыхание на миг остановилось.

– Мне повезло, – парень посмотрел на неё, – нож был тупым, и я не смог ничего сделать, но… Если у меня не получилось сегодня, то, вероятно, получится завтра. Хотя… Может, я и не так сильно хочу, потому что это не первая моя попытка.

Ощутив холодок, пронизывающий до самых костей, Лина бездумно обхватила края куртки руками и плотнее закуталась в неё. Ей даже и в голову не пришло, что это была чужая вещь.

– Слушай, – продолжил парень, – как тебя зовут?

Она не сразу поняла суть вопроса и ответила через пару секунд, хотя, как ей показалось, прошла целая вечность.

– Лина.

– Лина… А я Тим, но не очень люблю это имя. Лучше зови меня Вэл.

– Вэл?

– Да. Это сокращение от моёго прозвища. Полное имя Вельзевул. Ну, знаешь, демон гордыни и так далее. Я получил его год назад, когда выступал с одной малоизвестной группой «Тойфель». Слышала о такой? Всего скорее нет. О чём я вообще? Ты выглядишь, как ангелок в этом белом платье и с этой причёской, а я тут спрашиваю о метал группах. Скажи, бред?

– Не совсем. Я слушаю рок, но совсем ничего не понимаю в жанрах.

– Неожиданно. Я бы мог тебе сыграть что-нибудь, объяснить, но, вряд ли это будет интересно и захватывающе.

– Когда-то я хотела научиться играть.

– Правда? По тебе не скажешь. Нет, я не имею в виду, что ты выглядишь плохо, просто, ты не похожа на тех, кто замешан в чём-то подобном.

– Я так выгляжу, потому что… – ей почему-то стало стыдно говорить об этом в присутствии Вэла. – Была в церкви.

– Ааа, вот в чём дело, – он засмеялся. – Ничего не имею против, но, лично я, служу Сатане. Мы из разных миров.

Лина вдруг подхватила его смех.

– Ты серьёзно? Моя мама бы тебя убила.

– Было бы славно, – не переставая смеяться, ответил Тим. – Я говорю абсолютно честно. Не хочу жить.

Лину поразили эти слова, но, неожиданно, она поняла, что он чувствовал сейчас и почему так считает.

– Я тоже хочу умереть, – вырвалось у неё. Она подумала, что сказав это, ей пришлось бы объяснять причины, но Тим не спросил об этом.

– Эта жизнь не стоит того, чтобы её проживать. Посуди сама: мы никогда не можем делать то, что хотим, хотя, все нам твердят, что всё возможно, главное, захотеть; жизнь не имеет смысла, потому что всё равно нас всех ждёт одно – смерть; к тому же, мир полон мразей, которые так и норовят испортить тебе, и без того, никчёмную жизнь.

И тут Лина вспомнила, почему вообще находится здесь и почему была такой грустной. Ей захотелось вылить свои чувства, которые так долго копились в ней, и она знала, что именно этот человек сможет их понять.

– Ты… – робко начала она. – Спрашивал, почему я здесь. Я рассталась с парнем, которого очень сильно любила, – и она тут же пожалела о сказанном. – Прости, ты, наверно, не захочешь об этом слышать…

– Почему это не хочу? Если бы мне было не интересно, то я бы не задал вопрос.

Лина отвела взгляд. Ей было стыдно смотреть в глаза Вэла. Впрочем, как и говорить на тему своего расставания.

– Он… Бросил меня, – продолжила она. – Сказал, что я ему больше не нужна, что он совершил ошибку, начав наши отношения. И… Он мне изменил. Боже… – обессилено выдохнув, она уронила лицо в раскрытые ладони.

– Урод, что ещё можно сказать? А ты его оправдываешь?

– Нет, – она удивлённо посмотрела на Вэла. – То есть… Возможно. Не знаю. Я теперь ничего не знаю, – жалобно сказала она и покачала головой.

– Не нужно оправдывать поступки других людей. Так или иначе, он сделал это, его решение было не вынужденным, не спонтанным, поэтому не стоит твоего прощения. Если бы его сбила машина, то только в этом случае его вины бы тут не было.

– Знаешь, мне бы не было так больно, если бы между нами была хоть какая-то частичка любви.

– Сколько вы встречались?

– Больше двух лет.

– Нельзя прожить с человеком так долго, не чувствуя ничего по отношению к нему.

– Нет, ты не понимаешь, – запротестовала Лина. – Он сказал, что вообще не может чувствовать любовь.

– Как это возможно?

– Не знаю, но он говорил, что не чувствует ни любви, ни счастья, ни радости – ничего положительного.

Вэл тихо засмеялся.

– Я так и живу, в принципе. Однако, я уже чувствовал любовь, поэтому не исключаю, что смогу почувствовать это снова, – он посмотрел Лине в глаза и улыбнулся краем губ.

Немного помолчав, он проводил взглядом прохожего, бегущего по тротуару с зонтом в руке, и продолжил:

– Да, я любил когда-то, но наши отношения разрушились. В тот момент, когда она сказала, что больше не может находиться со мной рядом из-за того, кем я стал, моя жизнь рухнула окончательно. – Заметив странный взгляд Лины (или ему так показалось), он поспешил её заверить: – Сейчас я уже не думаю о ней. Почти. Прошло два года с тех пор, как мы расстались. Моя жизнь была и без того не сладкой, но когда даже единственный смысл жизни меня покинул, всё стало в разы хуже. – Он горько рассмеялся. – Я даже плакал, представляешь? И мне не стыдно, кстати. С того дня я не пролил ни одной слезинки, так что, держусь молодцом, можно сказать. И… – его взгляд зацепился за одно из деревьев. – Я тоже её оправдывал. Говорил, что она просто не вынесла моего состояния, что это тяжело, никто бы не справился, но со временем понял, будь я на её месте, никогда бы не бросил человека, которого люблю. Впрочем, так и случилось, но наше отличие было в том, что она не была так сильно ранена детством и жизнью, как я, поэтому многих моментов она просто не могла понять, как не пыталасью. – Пауза. – А может плохо пыталась.

– Это ужасно… – только и ответила Лина. Она могла бы сказать ещё много чего, но ей казались эти слова совсем неуместными.

– Да, наверно, – Вэл пожал плечами, – но где-то через пару месяцев размышлений я пришёл к выводу, что не такой уж идеальной она была, какой я её видел. Может, и твой бывший не такой уж распрекрасный, не думала?

– Думала. И в последнее время всё чаще. Он совсем не был идеальным. – Лине вдруг стало очень легко об этом рассуждать. – Мы часто ссорились первые полтора года, и только потом всё наладилось. В какой-то момент он даже сказал, что ему стало скучно. Смешно. Мне иногда кажется, что во всех наших ссорах больше всего страдала я. Рыдала, кричала, иногда кидала предметы в стены, потому что он никак не мог мне поверить, считал, что я вру. Зря я, наверно, сказала, что ложь – это часть моей жизни.

– Ложь – часть жизни каждого. Это защитная реакция. Думаю, что это приходит из детства, когда нас наказывали за проступки. Мы старались их скрывать, чтобы нас не били, не ругали. Будь в наших семьях доверительные отношения, то нам не приходилось бы потом бояться осуждения за ошибки.

Лина не сдержалась и тихо засмеялась.

– Ты рассуждаешь, как настоящий психолог.

Вэл растянул бледные, потрескавшиеся, губы в улыбке.

– Может, я уже и настоящий психолог, вот только свои беды с головой вылечить не могу.

– Я своего рода тоже психолог, поэтому, если хочешь, могу попробовать тебя вылечить. Ты меня, а я тебя.

Вэл громко рассмеялся.

– Звучит, как охренительный план. Только учти, у меня нет денег, чтобы платить за консультации.

– Ничего, это будет взаимовыгодная помощь, – смеясь, ответила Лина.

4

Дождь шёл непрерывно, иногда гремел гром, а их одежда была уже мокрая насквозь, но им было решительно всё равно. Они смогли, впервые за столько времени, отпустить свои проблемы, ощутить некую лёгкость, а потому, остальной мир их уже мало волновал. Солнце клонилось к закату, и Лина поняла, что ей пора домой, иначе дома мама сойдёт с ума от беспокойства. Она сказала об этом Вэлу, и тот предложил проводить её до дома. Она ответила согласием.

По пути к дому Лины они беседовали о том, как было бы классно сбежать куда-нибудь далеко, где нет людей, их мнения и «глупых лиц». Например, на необитаемый остров. Пусть пришлось бы выживать, но это лучше, чем иметь дело с окружающими, причиняющими так много боли одними только словами. Лина сказала, что на самом деле, она устала не от людей в целом, а от своего общества, своего окружения. Мать вечно пытается всё контролировать, а она хотела бы жить своей жизнью, не спрашивая чьего-либо мнения. Вэл поддержал её, но не стал говорить, что когда начал жить один, ничего не изменилось.

Впереди показалось огни родного дома, и Лина тяжело вздохнула.

– Вот я и дома. Нужно идти.

– Да, видимо.

– Ты же не попросишь какую-то благодарность, верно? – кокетливо спросила она.

На лице Вэла появилась загадочная ухмылка.

– Ну… Например, поцелуй, что скажешь?

Улыбка с лица Лины тут же исчезла, и она, не задумываясь, сделала шаг назад. Вся эта ситуация, вдруг, напомнила ей то, что произошло, казалось, уже целую вечность назад. Она стояла здесь с Эриком. Он довёл её до дома и спросил, не хочет ли Лина его как-то отблагодарить.

– Ну не знаю, – сказала она, опустив глаза и застенчиво улыбаясь.

– А ты подумай, – Эрик был немного пьян, так как они возвращались с дня рождения их общей подруги, поэтому слегка качался из стороны в сторону. Его руки легли на талию Лины, и он стал медленно водить ими от бёдер к подмышкам. – Я жду.

Она знала, чего он хочет, но смогла только решиться на поцелуй в щёчку. «Это всё?», – спросил он, и Лина ответила согласием и сказала, что пока не готова на большее. Теперь, стоя рядом с Вэлом, она ощутила чувство, похожее на дежавю. Ей стало страшно, что та же ситуация снова повторяется. Пусть дальнейшие события были бы другими в этот раз, но проверять, будет ли так на самом деле, ей не хотелось. Испытать то же чувство стыда, что она уже ощущает ежедневно, она была не готова.

Вэл тихо рассмеялся.