- -
- 100%
- +
Вэл ткнул пальцем в стекло и сказал:
– Мне пачку F6.
Парень нехотя отложил газету и нарочито медленно подошёл к витрине.
– Вот эту? – он указал на одну из пачек сигарет.
– Да, я же сказал, – раздражённо ответил Вэл.
– Мало ли, – уныло ответил парень, взял пачку и подошёл к кассе. – С вас четыре дойч-марки, сорок восемь пфеннингов.
Вэл положил на кассу пять дойч марок. Парниша отрыл кассу и стал отсчитывать сдачу. Кинув взгляд на часы, Тим с отчаянием осознал, что Лина наверняка уже заждалась.
– Давай быстрее, – поторопил он кассира.
Парень выложил сдачу на стол.
– Что, уже невтерпёж? – с ухмылкой спросил он.
– Что? – Вэл нахмурился, стараясь понять его вопрос.
Тот кивнул подбородком в сторону сигарет.
– Слушай, – сказал Вэл, поняв, что имеет в виду этот наглый мальчишка. Он наклонился к нему немного поближе, словно хотел сообщить какую-то тайну, – лучше заткни пасть и почини эту ебучую лампочку.
Парень свёл брови к переносице и собирался что-то ответить, но Вэд схватил сдачу и вышел из магазина.
12
Лина до последнего не выходила из туалета, не желая столкнуться с кем-то чужим. Она не любила, когда незнакомцы подходили к ней и пытались что-то спросить. Это вселяло в неё страх, ведь каждый из них мог оказаться маньяком или насильником.
Через минут десять в дверь постучал официант и вежливо спросил, всё ли с ней в порядке. Лина поняла, что больше нельзя находиться здесь и поспешила выйти. Она старалась не смотреть по сторонам, чтобы случайно не поймать чей-то взгляд, и быстро вышла из кафе.
На улице её охватило ещё большее беспокойство, ведь чужих людей было море. Лина встала ближе к стене и нервно смотрела по сторонам, выискивая Вэла. Он всё не появлялся, и она начала переживать, что он вообще не придёт. Странно, ведь никаких предпосылок для этого не было. Однако она могла понять такой поступок, ведь в детстве часто молча уходила из компании друзей, когда ей становилось скучно. Лина очень не любила, когда её игнорировали. Друзья обижались, но она искренне не понимала за что, ведь во всём этом были виноваты только они. Когда появился Ян, он стала предавать меньше важности своему эго. В момент ссоры она старалась максимально ощетиниться и не подпускать к себе парня, чтобы он осознал свою вину, постарался нарушить её личные границы и обнять, но тот просто уходил по своим делам и ждал, пока Лина придёт в себя и подойдёт сама. Наедине с собой она начинала думать, что слишком несправедливо поступала с Яном и извинялась, считая себя виноватой. Ян же, принимал извинения и объяснял, что ему неприятно, когда Лина отталкивает его. С тех пор девушка стала всегда принимать какие-либо действия со стороны Яна, стараясь его не обидеть своей отстранённостью.
Посмотрев ещё раз по сторонам, Лина увидела Вэла, и ей стало легче. Он не бросил её, и это было очень хорошо.
– Извини, я старался вернуться, как можно быстрее, – сказал Вэл, подходя ближе.
– Ничего страшного, – ответила Лина. – Я уже… Честно говоря, думала, что ты не придёшь.
– С чего бы это? Я тебя не брошу. Тем более просто так. Это было бы подло.
Лине согрели душу его слова, словно он добавил между «тебя» и «не брошу» слово «никогда». Она не знала, где он был, но спрашивать не стала, подумав, что это было что-то личное.
13
День прошёл очень быстро, будто бы прошёл всего час, а не половина дня. Солнце стало клониться к закату, и Лина осознала: ей пора домой. Возвращаться туда не хотелось и видеть маму тоже. Она наверняка снова начнёт читать морали, спрашивать, как же дочь провела день, и всего скорее, будет язвительно отзываться обо всём, что та расскажет.
У Лины раньше была возможность сбежать из дома, хотя бы на пару дней. По праздникам Ян приглашал её к себе с ночёвкой. Поначалу мама была против, но после сотни уговоров, согласилась отпустить дочь в чужой дом. После этого отпрашиваться стало проще, ведь мама поняла: Лине ничего не угрожает, и она всегда вернётся домой вовремя. Прощание с Яном, после короткой ночи вместе, разбивало сердце Лине. Она не хотела уезжать, снова прощаться на неделю со своим возлюбленным, но делать было нечего, оставаться на более длительное время мама не разрешала.
– Я не хочу домой, – сказала Лина вслух.
– Понимаю, я тоже, хотя, меня дома никто не ждёт, – ответил Вэл.
– А каково это? Жить одному? – немного оживляясь, спросила она.
Вэл не хотел её расстраивать, но и врать было нельзя. Он постарался дать уклончивый, но более-менее правдивый ответ:
– В этом есть свои плюсы.
– Например?
– Например… Ну, тебя никто не отвлекает от дел.
Это не совсем было правдой, ведь соседи почти каждую ночь громко ругались. Может, будь стены потолще, таких проблем не было, но в квартире Вэла их можно было сравнить разве что с листком картона. Всё же, в квартиру Вэла никто не ломился, поэтому его ответ не был лживым.
– Я хотела бы жить одна, – грустно произнесла Лина, – но мать никогда меня не отпустит.
– А кто будет её спрашивать?
– Что?
– Ты можешь уехать, не спрашивая её разрешения. Это твоя жизнь, и ты сама вправе решать, как жить. Напиши записку, чтобы тебя не искали, и, когда никого не будет дома, уезжай.
– Легко сказать, – она покачала головой. – Знаешь, будь у меня деньги…
– Нет, нет, нет, – перебил её Вэл. – Это всё отговорки. Ты можешь и без денег, но не хочешь делать серьёзный шаг. Всего скорее, когда у тебя появятся деньги, ты придумаешь новую отговорку.
– Она… Уже есть. Я боюсь делать это одна. – Лина опустила голову. – Я уеду и без денег, но только не в одиночку. Девушкам гулять одним опасно…
– Ладно, тут согласен, – Вэл задумался. У него возникла идея, но он не стал её озвучивать. Пока что. – Всё сложно.
Вэл пытался подгадать момент для осуществления своего плана, но вдруг понял, что забыл купить зажигалку. Это разрушило всё, что он тщательно продумывал и уже представлял реакцию Лины. «Чёрт, значит, не сегодня, – с упрёком к самому себе из-за просчёта, – подумал Вэл».
Он проводил девушку к самому дому, и они попрощались. Ему было тяжело оставлять Лину в таком состоянии, но и придумать что-либо для её спокойствия он тоже не мог. Вэд шёл домой и долго обдумывал, как поступить, но все идеи, которые приходили на ум, казались абсолютно абсурдными.
14
Мама никак не прокомментировала их вчерашнюю ссору, и Лине стало немного легче, но и расслабляться окончательно не она стала. Мама мола долго молчать, а потом, при удобном случае, высыпать всё, что надумала.
Лина и Вэл договорились встретиться на следующий день, и девушку снова охватило волнение. Она думала, что ей надеть, ведь показаться в том же самом было бы странно. А, может, и нет, но Лине так думалось. Она выбрала белую футболку, вместо майки с бретелями, а джинсы решила оставить те же. Уже какое-то разнообразие. Посмотрев на себя в зеркало, Лина почувствовала, что с каждым разом у неё всё больше портиться настроение. Она с завистью вспоминала, как простая футболка так здорово смотрелась на её однокласснице с третьим размером груди, и всё больше печалилась из-за своего первого. Мысль о том, что такой размер только у неё из всех знакомых, ещё больше действовала на нервы. Лину могли порадовать только широкие бёдра, и то, они были далеко не идеальны. Теперь, когда она не получала от кого-то комплиментов о своей внешности, её всё больше занимали мысли о собственной никчёмности. Мама говорила, что с возрастом всё может измениться, но пока Лина не ощущала ни единого изменения в лучшую сторону.
Лина взялась руками за футболку и заправила её назад, выделяя фигуру. Ощутив, что вот-вот заплачет, она плюнула на всё это и вышла из дома.
15
Вэл, волнуясь, шагал из стороны в сторону. Ему вдруг пришла мысль, что если бы сейчас его увидели бывшие друзья, то они бы умерли со смеху. Для всех Вэл представлялся жестоким, твёрдым, как кремень, но теперь, когда он снова ощутил привязанность к девушке, его сердце оттаяло. Он не знал, стоит ли поддаваться чувствам, но успокаивал себя, думая, что пережив столько боли, Лина никогда не поступит так же, как поступила Лизи. Вэл часто сравнивал их, хотя последние несколько месяцев даже не думал о бывшей девушке. Он выделял плюсы обеих, и понял, что у новой девушки (которая пока не является его) положительных сторон намного больше. Она была общительная, пусть и достаточно скромная, но со временем открывалась с разных сторон. Лизетт с самого начала была закрытой и ожесточённой. Этим-то она и привлекла Вэла, ведь в момент их знакомства, он переживал сильный кризис. Он ненавидел весь мир и искал такого же человека. Они познакомились в музыкальном магазине, когда Вэл подбирал гитару. Ту самую, что по сей день была у него.
– Что-то конкретное ищешь? – спросила Лизи, неожиданной оказавшись позади.
– Я даже не знаю. – Ответил Вэл. – Можешь что-то подсказать?
– Нуу… – Протянула она. – Лично у меня стратокастер. Насколько знаю – это самый оптимальный вариант. Новичок? – Спросила она, спустя минуту молчания.
– Ага.
– Я могла бы помочь. – Лизи стала играть прядью светлых волос.
Вэл улыбнулся.
– Было бы славно.
Она помогла ему подобрать гитару, струны, медиатор и комбоусилитель. Вэл надеялся, что у него достаточно денег для покупки всего этого, но, то ли по нему было видно, то ли Лизи просто угадала, она подобрала всё вполне качественное, но дешёвое. Особенно она поспособствовала тем, что без всякого стеснения начала торговаться с продавцом и требовать скидку. Что самое удивительное – у неё получилось.
– Можешь на оставшиеся деньги угостить меня мороженым, – сказала Лизи, выходя из магазина.
Этой девушке было не занимать наглости, но именно этим она и восхищала. Вэл казался таким же, но на самом деле был очень неуверен в себе. Лизи играла с ним, как кошка с мышью, а он поддавался. Ему это даже нравилось. Возможно, она была такой уверенной, потому что Вэд был младше её на два года. Это никого не смущало, потому что на внешности и характере это никак не отражалось.
Вэл, как и просила Лизи, угостил её мороженым. Позже она вызвалась обучать его игре на гитаре, рассказывала интересные факты из биографии музыкантов, часто шутила, да и просто была безумно красивой. У неё были блестящие светлые волосы, светло голубые глаза, чётко выраженные скулы и великолепная фигура. Уже через неделю, Вэл понял, что влюбился по уши.
Он пригласил её в клуб, где, набравшись смелости, впервые поцеловал. Вэл был очарован девушкой, поэтому у него и мысли не возникало, что что-то может пойти не так. Спустя три месяца, Вэл переехал к ней (свой квартиры у него не было на тот момент). Это было странно в его понимании, – переезжать к девушке, – но ему так хотелось быть с ней рядом, что он почти сразу согласился.
Вэл понял, что всё не так уж их гладко в их отношениях, через пару недель после переезда. Лизи часто закрывалась в себе и иногда не разговаривала с ним часами. Они объясняла это тем, что она не может быть постоянно общительной и ей нужно время, чтобы обновиться. Вэл постепенно смирился с этим, но всегда чувствовал себя в моменты «обновления» особенно одиноким.
Он и представить не мог, чем занимается Лизи в момент их разлуки. Она закрывалась в комнате, а, временами, и вовсе уходила из дома. Вэл очень нервничал, но изо всех сил старался понять девушку.
Спустя месяц, он не выдержал и решил поговорить.
– Лизи, я хочу тебе кое-что сказать.
– Да? – Она оторвала взгляд от журнала. – Представляешь, Сэм Маккол, тот самый гитарист, про которого я рассказывала, покончил с собой вчера.
– Да, я уже видел новость. – Ответил Тим и сел рядом с ней на диван.
– Так о чём ты хотел поговорить? – деловым тоном спросила Лизи.
– О нас.
– Что с нами?
– Мне не нравится то, что происходит. – Тим стал нервно стучать носком ботинка по полу и ломать кисти рук.
Лизетт вскинула одну бровь и хихикнула.
– Тим, не будь ребёнком. У нас всё хорошо.
– Нет, я наоборот стараюсь решать проблемы по взрослому. Если кому-то не комфортно в отношениях – это нужно обсудить.
Она нахмурилась, а затем подняла брови вверх и опустила уголки губ вниз. Это выражения раздражало Вэла. Ему всегда думалось, что Лизи над ним насмехается таким образом.
– Я говорю серьёзно. – Строго сказал он. – И убери этот журнал. – Он вырвал журнал из её рук и откинул в стену.
– Так. – Уже серьёзным тоном сказала Лизи. – Меня это начинает выводить из себя. Что ты хотел? Говори быстрее и перестань жевать сопли.
Вэл вскинул брови. Она не говорила с ним, как с парнем, равным себе. Он был для неё ребёнком, вечно выдумывающим какие-то глупости.
– Ладно. – Ответил он. – Я скажу. Меня бесит, что ты не ставишь меня ни во что. Ты вообще меня любишь?
Лизи на некоторое время замерла, раздумывая, а потом взорвалась смехом.
– Чего? Ты в своём уме? Конечно же, я тебя люблю. Иначе, я бы не терпела тебя в своём доме.
– Тогда почему наши отношения превращаются в… Это? Мы больше не проводим время вместе, как было раньше. Мы не обнимаемся, редко целуемся, а о сексе я вообще молчу.
Лизи закатила глаза и подсела ближе. Она обвила его шею руками и выдвинула губы вперёд.
– Божечки, мальчику не хватает ласки и тепла. – Она поцеловала Вэла в шею.
– Лизи… – попытался остановить её Вэл. Ему хотелось поговорить. К тому же её сюсюканья начинали выводить его из себя. Он ощущал себя маленьким питомцем, а не мужчиной, с мнением которого стоит считаться. – Перестань.
– Что? – Она посмотрела на него смеющимися глазами. – Ты сказал, что тебе не хватает секса. Я хочу исправить недостатки. Так что замолчи и иди сюда. – Лизи села на колени парня и начала целовать его губы. Оторвавшись, она сказала: – Такой глупенький, маленький мальчик.
– Лизетт, – сказал Вэл, слегка задыхаясь, – хватит говорить со мной так.
– Как?
– А вот так. Думаешь, дело только в сексе и поцелуях? У нас ворох проблем, а ты не хочешь их решать.
Лизи цокнула языком.
– Каких проблем? Твои детские фантазии – это не проблемы.
– Что ты сказала?
– Я сказала: твои проблемы не стоят решения, потому что проблем, как таковых не существует.
– Да? А, может, ты просто не хочешь их замечать?
– Что я не замечаю? «Ты меня любишь вообще?» – она попыталась спародировать голос Вэла, что выглядело жутко оскорбительно в контексте проблемы. – Что это такое? Не любила бы – не жила вместе! Если что-то не нравится, можешь уйти.
– Я не хочу уходить, потому что я люблю тебя. Ты ведёшь себя холодно по отношению ко мне. Что я должен думать?
Лизи встала с его колен и с недовольным видом плюхнулась на диван.
– Ну что за бред, а? Это нормально. Нор-маль-но! Все отношения рано или поздно изживают себя. И вообще, раз представилась возможность, скажу, что иногда, я начинаю уставать от тебя. Ты меня бесишь.
Сердце Вэла забилось, как у маленького зверька, которого вот-вот съест хищник. Он вдумывался в слова Лизи, и никак не мог понять, всерьёз ли она говорит.
Вэл вдруг ощутил огромную пропасть между ними, словно они были не парой, а чужими друг другу людьми. Когда они начинали встречаться, она была весёлой, любящей, часто говорила о своих чувствах. Да, временами она была холодной, но в отношении Вэла – никогда. Он считал себя особенным, когда она с порога могла нагрубить любому, даже случайному прохожему, а его уважала.
– Что это значит? Ты шутишь? – Спросил Вэл и нервно рассмеялся.
– Нет, не шучу. – Лизи переплела руки на груди. – Твоё ребячество меня поражает. Да, я была другой, но, может, я наоборот чувствую себя с тобой свободно и легко, а потому могу показать свои истинные чувства. Ты тоже был другим, если подумать.
– Да, я был другим, но я не перестаю ухаживать за тобой, делать комплименты, заботиться и так далее.
– Господи, – Лизи хлопнула себя по лбу ладонью, – мне что, цветы тебе подарить? Говорить, какой ты красивый, мужественный, будто ты это сам не знаешь? – Она поднялась. – Мне надоело. Можешь поплакать, легче станет.
Лизетт закрылась в спальне, и вышла только на следующее утро.
После, практически бессонной ночи, Вэл решил, что она права: может, и впрямь, она себя чувствует спокойно рядом с ним, поэтому и становится такой холодной, как бы по умолчанию. Более того, ему стало стыдно за своё поведение. Возможно, после этого она станет ещё больше закрываться себе и совсем перестанет делиться чувствами.
Вэл решил попросить прощения, приготовил завтрак, и, когда она мыла свою кружку в раковине, подошёл сзади и обнял за талию.
– Прости меня, – сказал он и осторожно поцеловал в её шею, – и… Ты права. Я должен меньше придавать значение таким мелочам. Ты можешь вести себя, как хочешь, а я просто буду рядом. Хорошо?
Лизи помолчала, а потом растянула губы в улыбке.
– Хорошо, договорились. – Она развернулась к нему лицом и обвила шею руками. – Правда, тебе стоит перестать выдумывать проблемы, когда всё прекрасно. Я же никуда не ухожу, что ещё нужно? Ммм? – Лизи потянулась к нему и одарила нежным поцелуем, а Вэл с удовольствием ответил на него.
Прошло ещё чуть больше месяца. Вэл начал замечать, что становится таким же, как и его девушка. Он иногда позволял себе веселье, смех, но чаще всего был угрюмым и необщительным. Домашняя атмосфера и молчание Лизетт начинало его нервировать, и он стал уходить на тусовки с друзьями, но, вдруг отметил, что больше не хочет находиться в компании. Ему было тяжело, скучно, и, в конце концов, он уходил раньше обычного. В университет, как он планировал, ему не удалось поступить. Вэл не сдал экзамены и позже понял, что вообще не хочет учиться.
В это время он открыл для себя новую метал-группу «Morgendammerrung Anarchie», которая постепенно набирала свою популярность. Музыканты были напрочь отбитые, но это и интриговало. Их выступления часто отменяли из-за пропаганды сатанизма, поэтому они выступали тайно и только узкий круг поклонников знал о концертах. Вэлу удалось попасть на один из них, и он был восторге. Их песни были пропитаны мраком и отчаянием, а площадка для выступлений, вселяла страх: по сцене были разбросаны внутренности животных, и даже сами музыканты были опутаны ими. Это было невероятно. От группы прямо веяло ненавистью, и Вэлу нравилось её ощущать. Она не угнетала его, а наоборот наполняла жизнью и наслаждением. После тяжёлых лет, проведенных в школе, ненависть к людям вошла в привычку, и теперь ему было приятно думать, что не только он это чувствует, но и целая орда единомышленников, практически поклоняющихся мировоззрениям группы.
Он подумал, что когда-нибудь точно так же соберёт группу, и будет колесить по миру с концертами, получая овации от понимающих его людей.
Однако его мечта перестала иметь хоть какое-то знание, когда Вэла накрыла с головой жуткая депрессия. Он перестал вовсе появляться дома, только изредка забегал к Лизи, чтобы напомнить о себе. Вэл нашёл заброшенное здание, где он мог полностью предаться своим чувствам и мыслям. Пусть он и стал холоден к Лизи, но его обижало, что она, словно и не замечает того, что с ним происходит, а ему хотелось, чтобы она увидела. Осознав в какой-то момент, что поступает так же нечестно, как и она, он решил вернуться домой и начать разговор первым.
– Лизи. – Он вошёл в дом и позвал её.
Она вышла в коридор и безразлично оглядела Вэла с ног до головы.
– Привет. – Бросила она и снова зашла в прихожую.
Вэл последовал за ней.
– Я хочу поговорить.
– Ага, давай.
Он сел на стул, стоящий напротив дивана.
– Я знаю, что в последнее время мы оба переживаем не лучший этап в нашей жизни, но мы должны, просто обязаны, поддержать друг друга.
Лизи посмотрела на него, медленно моргнула и снова отвернулась.
– Знаешь, мне очень тяжело. – Продолжил Вэл. – Я начинаю думать о смерти, хотя, вроде бы всё хорошо.
– Я каждый день об этом думаю и что с того?
– Ты думаешь? – Вэл поднял голову и удивлённо вгляделся в её лицо.
– Ну да. Странно, что ты только сейчас это понял. Если ты думаешь, что меня нужно было поддержать или что-то ещё – не нужно. Мне не нужна поддержка. Я со всем справляюсь сама. И… – Она окинула его взглядом. – И тебе советую. Зачем ты пришёл, я не понимаю.
– Я хотел… – Ответ Лизи был таким неожиданным, что Вэл потерял нить разговора. – Хотел сказать… Я не могу справиться с этим один. Копаюсь в своих мыслях и закапываю себя всё глубже.
– А что ты от меня хочешь? Я не мозгоправ.
– Я знаю, но… – Вэл сбился с мысли. – Ладно. Заново. Давай начнём всё заново? Когда мы встретились, всё стало так хорошо, я вышел из депрессии, начал новую жизнь, и это потому, что ты была рядом. Будь рядом снова? Пожалуйста.
Лизетт подняла одну бровь.
– Я? Быть рядом? Тебе сколько лет? Я же не мама, чтобы спасать тебя от ночных кошмаров, верно? И вообще, как ты себе это представляешь? Мы сделаем вид, что между нами ничего не было и познакомимся снова? Боже, бред какой.
– Я не говорю, что мы должны всё забыть. Я говорю, что мы можем просто снова проводить больше времени вместе, гулять, общаться и так далее. Что скажешь? – С надеждой в глазах, спросил он.
Лизи почесала лоб.
– Это невозможно. Мы уже привыкли друг к другу, знаем всё о нашей жизни, и рассказывать уже нечего. Понимаешь, первое время знакомства всегда лёгкое и беззаботное: мы только начинаем изучать друг друга, притираться, принюхиваться, и это интересно, вызывает эмоции. Это и есть любовь. Инстинкт, который помогает двум особям (грубо говоря) начать отношения и заняться размножением. – Она хихикнула. – Не смотри так на меня. Да, первая влюблённость всегда проходит, мы просто привыкаем, а потому не расстаёмся. Ты привык ко мне, Тим.
– Нет, я не верю, – твёрдо ответил Вэл спустя минуту раздумий. – Ерунда какая-то. Я же продолжаю тебя любить.
– Повторюсь, – деловито сказала Лизи, – ты ко мне привык. Привык заботиться, привык ожидать поддержки.
– А тебе так сложно мне её дать? – неожиданно едко, спросил Вэл.
Улыбка с лица Лизетт пропала.
– Смеёшься? Как я в таком состоянии могу тебе что-то дать? Я не привыкла получать поддержку и не привыкла её давать. Вот и всё. Если я научилась справляться сама, то и ты научишься.
– Но я не могу! – Закричал Вэл в исступлении и резко подскочил с места. – Не могу, понимаешь? Мне нужна ты, твоя забота, поддержка, я беру отсюда силы, но без тебя я начинаю угасать.
– Не кричи на меня! – отрезала Лизи. – Нет, ты невыносим. Ты ждёшь понимания, но сам не понимаешь ни черта! Всё мямлишь, ноешь, жалуешься. Сложно взять себя в руки? Я сыта этим по горло. – Она подскочила и ушла в спальню.
Вэл был так раздосадован, что готов был перевернуть дом вверх дном, но ограничился вазой, разбив её об пол. Ему было горько от того, что никто не мог его понять, даже девушка, которой он был готов ноги целовать. Когда она успела стать такой? Она ведь обещала, что будет рядом, что будет его любить.
В этот раз он решил не извиняться. Он чувствовал, что прав в этой ситуации. Может, если они возьмут паузу, то всё встанет на свои места?
Вэл перестал выходить из дома. Злился на Лизетт, но пытался быть рядом. Он сидел на кухне и пил чай, когда она вышла из спальни и села напротив. «Ну вот, наконец, настал момент, – подумал Вэл. – Пусть извинится, а я сделаю вид, что мне тяжело принять решение, но, в конечном итоге, сразу же её прощу».
Лизетт опустила глаза и начала теребить рукав джинсовой куртки.
– Тим, – сиплым голосом обратилась она. Прочистила горло, а затем продолжила: – Я хочу поговорить.
– Хорошо, давай. – Он уже устал играть в эту игру «Я обижаюсь сильнее», поэтому с нетерпением ждал разговора. Он постарался скрыть своё радостное возбуждение, за маской безразличия, но мысленно уже представлял, какими будут её губы на вкус, когда он будет целовать её после примирения.
– Я хочу расстаться, – выпалила она.
Вэл чуть не поперхнулся чаем.
– Что?!
– Ты слышал. – Лизи устало вздохнула.
– Но… Почему?
– Мы не подходим друг другу. Такой ответ тебя устроит? Пожалуйста, не надо только устраивать сцен. – Быстро добавила она. – Я не хочу слышать уговоры. Всё давно решено. Можешь оставаться в квартире. Квартплату нужно будет внести через три дня. А я пойду собирать вещи.
Вэл удивила его собственная реакция, но он практически не был удивлён или расстроен. Ему казалось это решение достаточно логичным, и он, будто бы и сам уже задумывался над этим. Он неспешно допил чай и пошёл в комнату к Лизи. Она уже почти собрала вещи. Видимо готовилась заранее. Одежды было мало. Она часто переезжала, поэтому не любила покупать много всего.
– Так ты… Серьёзно? – осторожно спросил Вэл
– Да, абсолютно, – ровным тоном ответила Лизи.