Истинный блэк-метал

Лина улыбнулась в ответ, но скорее из вежливости. На душе скребли кошки.

– Я мечтала вырваться из своего городка, но думала, что это выйдет немного по-другому, – задумчиво сказала она.

– Ты хотела попасть сюда с ним? – Вэл нахмурился, но не мог понять, раздражает ли его девушка или только её недалёкий бывший парень.

– Не именно сюда, но да. Он сказал, что мы со всем справимся…

– …но это были всего лишь слова.

Лина медленно кивнула.

– Я видела в нём своё спасение, будь оно от скуки или от матери. Знаешь, она чаще бывает хорошей мамой, но когда её запреты начинают касаться моей мечты, я её… Ненавижу. – Она быстро проговорила последнее слово, словно совершала какой-то смертный грех, произнося его. – Почему она не может поддержать меня?

– Может быть, она боится. Она растила тебя, кормила, ночами не спала, а потом ты говоришь, что уедешь покорять мир. Возможно, мать начинает чувствовать себя брошенной. Особенно, если у неё нет мужа.

– Пусть найдёт, я же не против! – выпалила Лина, едва не с раздражением. – С самого детства я твердила, что мне не нужен младший брат или сестра, но, если ей так важно иметь кого-то рядом, пусть удочерит или усыновит кого-нибудь.

– И ты смогла запретить родителям иметь второго ребёнка? – Вэл тихо усмехнулся.

– Не совсем. Когда мне было лет семь, меня отправили к бабушке. Я помню, как приезжала в больницу, мама лежала на койке с белыми, как снег простынями. Я подбежала к ней, мы обнялись. Чуть позже, когда бабушка поговорила с мамой, мы уехали домой, а мама осталась там. Не помню, когда она забрала меня от бабушки. Только спустя лет пять, я узнала, что мама была беременна. Она потеряла ребёнка. Бабушка сказала, что это было даже к лучшему. – Лина свела брови к переносице.

– Жестоко…– Вэл не чувствовал ничего по отношению к этим словам, но не хотел обижать этим Лину. – А папа? Он ещё был в твоей жизни?

– Редко. Он уезжал на работу и возвращался только на несколько дней. Он был далеко не идеален. Напившись, папа часто обижал меня. Не бил, но портил вещи, которые имели для меня большое значение.

– Грустно. Мой отец, вроде, не так уж плох. Скорее семье не повезло со мной. До средней школы, я был адекватным, но потом… Учителя через день звонили родителям и спрашивали, почему я такой ёбнутый. Не такими словами, конечно. Мне не нравилась школа. Я её терпеть не мог. Стал много прогуливать. Мать в какой-то момент решила провожать меня прямо до школы, но я находил способ сбежать. Это была самая настоящая тюрьма.

– Почему?

Вэл сосредоточил взгляд на крошечной ряби, бегущей по реке. Свежий, вечерний ветер, раздул его волосы.

– Меня травили в школе. Не только ученики, но и учителя. Не хочу об этом говорить, – он прикрыл глаза, стараясь вырваться из омута прошлого, в который его медленно засасывали мимолётные воспоминания. Ему показалось, что он начинает чувствовать, как зудит шрам на животе.

– Прости, не хотела возвращать к плохому. – Лина сложила предплечья на коленях и опустила голову.

– Ничего. Может, когда-нибудь расскажу.

Вэл изо всех сил отгонял картинки, но они, словно надоедливые мухи, летали перед глазами. Убегать от прошлого нельзя. Нужно решать проблемы, иначе они всю жизнь будут мучить тебя. Нельзя, как ни пытайся, упаковать воспоминания. Сколько скотча бы ты не использовал, и сколько бы сундуков не закрыл, они всё равно будут преследовать тебя, напоминая о себе не прямо, а мимолётными чувствами и эмоциями.

Новый, лёгкий порыв ветра, принёс с собой запах табака. Желудок Вэла резко скрутило. Он подумал, что вот-вот вырвет, но когда запах исчез, рвота отступила. Нет, ему нужно было об этом поговорить, разобраться, но не сегодня, не сейчас.

Лину начало клонить в сон. Она старалась не уснуть, но веки, налитые свинцом, медленно опускались. Она уткнулась лбом в предплечья и не смогла уловить момент, когда провалилась в сон.

4

«Уснула, – подумал Вэл, взглянув на Лину. – Оставила меня наедине со своими демонами. Нет, я понимаю, она устала. Опять начинаешь оправдывать? Чёрт, что со мной происходит? Я хочу открыться чему-то новому, но, боюсь обжечься. Чего бояться? Может, стоит опасаться, когда произойдёт хотя бы намёк на плохое? Пока всё хорошо. Ты сам мешаешь себе быть счастливым. У тебя паранойя, парень. Лечись».

Скрюченная фигура Лины, стала медленно заваливаться в сторону, словно Пизанская башня. Вэл окаменел, думая, стоит ли ему подхватывать её. Девушка может расценить это, как домогательство. «Когда ты стал таким правильным? – пронеслось в голове у Вэла. – Думай о плохом, только когда плохое произойдёт». Он решился, и подсев ближе, подставил Лине своё плечо. Подпёр её, словно столб.

Девушка была такой беззащитной и… До безумия доверчивой. Если бы Вэл захотел, он бы мог сделать с ней всё, что угодно, пока она без сознания. Ей повезло, что он никогда бы не решился на этого без согласия. Иногда он думал о том, что хотел бы взять кого-то грубо, без лишних слов, но ему было важно, чтобы этот кто-то имел к нему чувства.

Нежная, добрая, милосердная… Разве она пара такому, как он? Довериться первому встречному… Что-то в духе сказок о принцессах.

Вэл не может оставить её. Он мог тогда, когда увидел её на скамейке в парке. Теперь нельзя. Нужно идти дальше. Он обязательно научит её игре на гитаре. Плевать, что придётся убить на это кучу времени. Его навыки были не очень хорошими, но он обучит хотя бы азам. Лина умеет петь – это явный плюс. Вэл написал несколько текстов, ещё во время совместной жизни с Лизетт, но уже отчаялся найти того, кто мог бы их исполнить.

Теперь у него есть Лина. Он не один, а, значит, жизнь имеет шанс продолжиться. Слишком сентиментально для металлиста, любящего кровь, мясо и внутренности, но что поделать? Иногда он может быть романтичным.

5

Яркий луч солнца, мгновенно ударил в глаз, как только он слегка приоткрылся. Лина отвернулась и уткнулась носом во что-то мягкое, хотя тело изнывало от боли. Вместе со вдохом, в лёгкие попал слабый запах мужских духов. Когда глаза немного привыкли, девушка смогла их открыть полностью и поняла, что лежит на куртке, сложенной в несколько раз. Лина повернула голову и увидела Вэла, сидящего на корточках у реки. Он сложил ладони и зачерпнул воду. Плеснув её себе в лицо, он потёр его руками и провёл по волосам, зачёсывая их назад.

Лина была удивлена, насколько неправдоподобно всё это выглядит. Это казалось сном, но она уже не спала. Камни, колющие тело, давали это понять. Её вдруг посетили мысли о матери. Как она там? Ищет ли её? Плачет? Лина старалась успокоить себя мыслями, что она это заслужила, но сердце всё равно сжалось.

Вэл попытался расчесать волосы пальцами, но они застревали в спутанных прядях. Он тихо выругался.

– У меня в сумке есть расчёска, – смеясь сказала Лина. Она не привыкла, что длинные волосы могут быть не только у девочек, и эта «затруднительная ситуация» показалась ей забавной.

Парень обернулся.

– Не, не нужно, – он вырвал волос и поморщился. Вздохнул и сказал: – Ладно, тащи сюда.

Лина поднялась и ощутила, как немеет всё тело после сна на земле. Она полезла в сумку и вынула расчёску. Вэл поблагодарил и взял её из руки Лины. Он сел на куртку и начал ожесточённо чесать волосы, отчего те жалобно затрещали.

– Ты выглядишь, как неандерталец, – сказала Лина и засмеялась.

Вэл усмехнулся.

– Можешь лучше? Они так спутались, что им, кажется, ничего не поможет. – Он посмотрел Лине в глаза и протянул расчёску. Ему хотелось, чтобы она это сделала.

– Нужно расчёсывать снизу вверх, а не сверху вниз. – Лина, без всякого подозрения в хитром умысле, робко взяла расчёску. Она коснулась рукой его волос, и по телу побежали мурашки. Сердце быстро застучало, её бросило в жар.

Лина стояла прямо перед Вэлом и пыталась, как можно аккуратнее, распутывать его пряди. Она был так близко, немного склонялась над ним, что её волосы начали касаться его лица. Нос зачесался, но Вэлу удалось не чихнуть. Его дыхание участилось. Её талия была так близко, буквально в паре сантиметров, что он вдруг ощутил, как на него накатывает желание сейчас же схватить Лину и притянуть к себе, покрывать поцелуями живот, разжигая их общее (если бы это было так на самом деле) желание. Перед глазами вспыхнули картины, как он делал то же самое с Лизетт, и Вэла затошнило. Было даже хорошо, что желание пропало. Лина бы его не оценила. Ему стало интересно, думает ли она о прошлых отношениях, когда находится рядом с ним? Наверняка.

Лина обошла Тима и стала позади него. Он стал ругать себя за то, что позволил таким глупым мыслям проникнуть в голову.

Спустя пару минут, Лина воскликнула:

– Ну вот и всё! Не запускай себя так больше, пожалуйста, иначе в следующий раз я не смогу помочь. – Она рассмеялась.

Вэл засмеялся в ответ. Он заметил, что Лина стала более открытой и чаще смеялась. Он подействовал на неё так или смена обстановки?

– Хорошо, не буду, – пообещал Вэл. Он сглотнул и спросил: – А могу я расчесать тебя? Тебе бы тоже не помешало, иначе будешь, как я. – У него возникла мысль, что она непременно откажется, но Лина неожиданно согласилась согласилась.

Вэл поднялся, и девушка села на его место. Он знал, что это могло снова привести к лишним помыслам, но действовал скорее телом, нежели разумом. Его очень тянуло к Лине. Он хотел её касаться. Случайно или намеренно, но хотел. У неё на лице было написано, что она нервничает, но всё равно по какой-то причине не сопротивлялась. Может, и сама того хотела.

Лина с болью в сердце вспоминала дни, когда она ночевала у Яна. Его мать, бывало, уходила из дома, и они могли предаться ласкам. Ян вёл её в душ, они входили в него вдвоём, а выходили только через полчаса, хихикая, как дети. Лина укладывала волосы парня, а он помогал ей разобраться с её локонами. Иногда Ян начинал нежно целовать её в шею, а она тихо вздыхала, тая от наслаждения.

По телу пробежала дрожь. Это было всего пару месяцев назад, но по ощущениям, прошло, как минимум пару лет. Она была с другим парнем, он ей нравился, а прошлые отношения казались далёкими и уже не такими значительными. Они проявляли себя не прямо, не в лоб, а отражались в тех же мурашках или тяжестью на сердце. Это мешало, как следует воспринять то, что начинало приносить радость.

Вэл взял прядь её волос. Они были мягкими и шелковистыми. Он с особой осторожностью начал вести по ним расчёской. Казалось кощунством портить такую красоту. Его же волосы были средней густоты, но жёсткими и сильно путались.

Лина застыла, задумавшись. Ей вдруг так наскучила её нынешняя внешность, что она уверенно пришла к решению: нужно что-то поменять.

– Давай их обрежем, – выпалила она.

– Что? Волосы? – спросил Вэл, не веря в эту затею.

– Да. Не под каре, конечно. Чуть-чуть.

– Но почему?

Она пожала плечами. Ей подумалось, что срезав волосы, она сможет открыться новой жизни и отсеять прошлое.

– Устала от них.

– Ясно… А ты уверена? – Вэл решил предпринять попытку остановить её.

Лина задумалась.

– Не совсем… Всё равно здесь нет ножниц. Сделаем это позже, если я не передумаю.

Вэл хмыкнул. Так как волосы рассыпались, а не спутывались, он быстро закончил, но решил напоследок, как бы ненароком, коснуться пальцами её шеи. Ему стало безумно интересно, какой она была.

Лина замерла. По спине пробежал холодок. Она не знала нужно ли ей бояться или наоборот поддаваться.

Вэл только что разглядел на её шее тонкую золотую цепочку. Он поддел её пальцем, и из-за майки показался маленький католический крестик. Вэл покачал головой. Заметив, что Лина застыла словно статуя, он убрал руку и подошёл к реке с видом, словно ничего не произошло.

Лина пыталась унять беспокойство.

– Не знаю, сколько сейчас на часах, – сказал Вэл, смотря на другой берег, – но нам нужно идти. Возможно, мы сможем поймать момент и уедем уже сегодня. – Он вернулся к Лине и взял свои сумки.

– Да… Да, – слегка дрожащим голосом, проговорила Лина.

6

Они спросили дорогу у прохожего, и буквально через час оказались перед огромным железнодорожным вокзалом. Это было высокое здание из бежевого камня со стеклянным арочным полотком и крупной скульптурой на крыше. Она состояла из трёх человек: двоих мужчин и одной женщины. По центру стояла женщина, держащая в одной руке зеленоватый скипетр, а в другой щит. По бокам расположились два ремесленника. Тот, что справа обнимал одной рукой шестеренку, а во второй зажимал молот, возложенный на колено. Слева сидел молодой парень, и в его руках тоже что-то виднелось, но из-за того, что статуя была высоко, сложно было разглядеть, что именно.

Здание имело две небольшие башенки на крыше с часами на них. С обеих сторон, на высоте, проходили железнодорожные пути. Внутри вокзал оказался ещё больше чем снаружи. Он был огромен, и в нём, наверняка, можно было без труда заблудиться. Лина, с вероятностью сто процентов, потерялась бы, если бы с ней рядом не было Вэла.

Они кое-как смогли найти стойку, где выдавали билеты. Сразу за ней, после покупки билета, можно было пройти к поездам. На станции могло расположиться около пяти поездов, но в тот момент, когда Вэл и Лина подошли к ней, на рельсах стояло только три поезда, один из которых был товарным.

– Приветствую вас на вокзале Дрезден-главный, – быстро проговорила женщина за стойкой.

– Здравствуйте, – Вэл подошёл ближе к ней. – Мы бы хотели узнать, будет ли сегодня поезд в Лейпциг?

– Лейпциг? Сейчас посмотрю, – её пальцы защёлкали по клавиатуре. – Да, будет. Ровно в десять часов. Вы хотите приобрести билет?

– Да. Нам нужно два.

– Хорошо. Два билета будут стоить девятьсот сорок дойч-марок.

– Сколько? – удивлённо переспросил Вэл. Он никак не мог поверить в сумму. Если она действительно такова, на два билета ему не хватит.

– Девятьсот сорок, – повторила женщина.

– Чёрт…

Лина подошла к нему и шепнула:

– Я могу оплатить свой билет.

Вэл не хотел принимать предложение, но делать было нечего.

– Ладно, – нехотя согласился он.

Они оплатили билеты и отправились в зал ожидания. Поезд должен был прийти через два часа. Лина села на диванчик, а Вэл расположился рядом. Он стал заметно нервничать. У него осталось всего шестнадцать марок. Нужно было просить больше у матери. Теперь он испытывал лёгкое чувство стыда за то, что все остальные траты придётся оплачивать Лине.

– Не переживай, – Лина постаралась его поддержать, – мне не сложно. Тем более, ты оплатил автобус. – Она улыбнулась.

Вэл выдавил улыбку.

– Да, наверно. Нам ещё нужно будет где-то остановиться в Лейпциге, а денег не хватит. Придётся ночевать на улице, – он потёр глаза, белки которых были красными.

– Ты спал сегодня?

– А? Нет.

Лину охватило чувство стыда.

– Прости. Не знаю, как так вышло… Я только на минуту закрыла глаза и…

– Не, ничего страшного. Иногда я не спал и по трое суток, так что не бойся. Если ты выспалась, то, может, сегодня я смогу поспать немного.– Он подмигнул.

7

Поезд заскрежетал на рельсах и остановился на станции ровно в десять часов дня. Войдя в внутрь поезда, вслед за большим людским потоком, Лина села на своё место рядом с окном. Смотреть на мелькающий пейзаж было всегда приятно.

– Ехать недолго, – сказал Вэл, садясь на соседнее сидение. – Чуть больше часа, вроде, но я всё равно попытаюсь вздремнуть. Глаза слипаются.

– Да, конечно, – ответила Лина. – Я разбужу, когда мы подъедем.

– Спасибо. – Он отинул голову на спинку кресла и закрыл глаза.

Лине сразу же стало некомфортно. Когда Вэл был рядом, он мог отвечать на вопросы, которые задавали окружающие или сам начинал диалог, но теперь, если что-то подобное будет необходимо, она будет чувствовать себя максимально потерянной. Лина стала, по привычке, молиться про себя о том, чтобы никто не подошёл и ничего не спрашивал. Отвернув голову к окну, она попыталась абстрагироваться от того, что происходит вокруг.

Мимо сновали люди с сумками и небольшими квадратными чемоданами. Они садились на свои места, и, если рядом кто-то был, заводили беседу. Лина завидовала тем людям, которые вели себя естественно при разговоре. Она же, не могла даже поздороваться с проходящим по улице знакомым. Ей хотелось сбежать, опустить взгляд, пройти так, чтобы подумали, что у неё отшибло память, или она ослепла, поэтому не сразу смогла распознать знакомое лицо.

Больше всего Лина боялась новых знакомств, хотя, при дальнейшем общении чувствовала себя очень даже комфортно. Она пыталась идти наперекор своим страхам, но стоило ей хоть раз нормально заговорить с чужим человеком, как тут же, буквально при следующей встрече, она чувствовала себя максимально закрыто. Это мешало, но она ничего не могла с этим поделать.

Глазные яблоки Вэла, за закрытыми веками, начали бегать из стороны в сторону. Он мирно спал, не обращая внимания на окружающих. Лина не хотела спать, поэтому всё, что ей оставалось – это смотреть в окно на мелькающие деревья, улицы и дома. Благо стоило потерпеть всего один час, однако, когда тебе нечем заняться, этот час может показаться вечностью. Лина пожалела, что не взяла с собой несколько книг или, хотя бы, не купила одну в киоске на вокзале.

Интересно, что её могло ждать в новом городе? Стоило ли доверяться первому встречному, ради исполнения своего желания? Всего скорее это полный бред. Идти за тем, кого знаешь два дня, в то время, как сама же, на своей шкуре убедилась, что и за несколько лет невозможно понять истинные намерения человека.

У животных всё проще. Их эмоции более естественны и правдивы. Если зверь злой – по нему это видно. Чего не скажешь о человеке, который до последнего способен скрывать свои чувства. Ян был заботливым… Нет, только прикрывал своё безразличие за маской заботы и участия. Может, он сам боялся остаться один, но потом всё-таки решился, когда в его жизни появился новый человек. Пожалуй, держаться за одного человека, слушать только его, считать авторитетными его мнения, не самая лучшая затея. Человек не сможет выбрать правильный путь, если не знает, что их несколько.

Ян был с Линой, считал, что только она, и больше никто не сможет понять его чувства, позаботиться о нём, полюбить. Он не общался с другими девушками, думая, что все они одинаковы, имеют гадкую натуру, и не смогут стать ему парой. Ему повезло найти Лину, а в следующий раз может и не повезти, поэтому лучше всеми силами удержать эти отношения. А если они не вписываются в нужные рамки, всегда есть возможность подогнать так, чтобы они были идеальны. Пусть это будет насилие, но… Кому может быть от этого плохо? Станет лучше! Обязательно станет.

Пообщавшись с новым человеком, Ян неожиданно прозрел. Он-то думал, что не сможет быть счастлив ни с кем, если не может быть счастлив там, где его окружили теплом и всеми силами стараются угодить.

Лина тщательно обдумывала всё это, старалась понять, осознать, причину поступка её любимого человека, но, как только находилось логичное обоснование, она тут же открещивалась от него. Ей было неприятно оправдывать жалкий, трусливый поступок, так называемого «мужчины». Да, у него могло не быть выбора, он хотел вырваться, причинив, как можно меньше боли (он говорил, что ему жаль бросать такую хорошую девушку), но, нельзя никак оправдывать то, что Ян продолжал возвращаться к Лине, говорить с ней и пытаться заставить ненавидеть. Это было неправильно и принесло в разы больше боли, чем, если бы он ушёл, не объясняя причины. Лина бы обязательно постаралась их выяснить, но Ян мог молчать, не отвечать на звонки, и, в конце концов, смогла бы забыть и отпустить. Она бы не переваривала из раза в раз то, что её любимый, которого она так сильно уважала и ценила, в ответ на её поступки, готов был целовать ноги не ей, а левой девушке, которая смогла его «схватить» в то время, когда Ян избавился от назойливого желания подчинять себе всё вокруг.

Он сильно изменился. Когда они познакомились Яну и Лине было пятнадцать. Они были детьми, которые старались вести себя, как взрослые. Им хотелось всего и сразу. Хотелось в полной мере ощутить то волшебное чувство взаимной любви, когда ты готов любить не только одного человека, но и весь мир. Мало кто знает, что после того, как бабочки в животе устают порхать и постепенно успокаиваются, наступает самое тяжёлое время.

В первую очередь, чаще всего, открываются самые яркие и позитивные черты личности. Это желание привлечь симпатизирующего человека. Потом, когда уровень доверия повышается, открываются самые мрачные качества. Например, ревность.

Нежелание делить что-либо или кого-либо с окружающими, это вполне нормально, но, когда оно перерастает в запреты, ограничения свободы, намерения вызвать стыд за поступки и вообще за какие-либо проявления активности, то это тревожный звоночек. Любовь – это про поддержку и опору. Жить становится проще, когда рядом есть человек, который готов… Просто быть рядом. Не вмешиваться, не навязывать свои собственные мысли, а всегда стараться проявить участие и оказать помощь в нужный момент. Человеку, который испытывает искренние чувства, многого не надо. Только лишь ощущать присутствие родного по духу.

Лина чувствовала, что Ян её понимает. Они были схожи не только во вкусах, но и в некоторых историях из прошлого. Это заставило Лину подумать, что Ян – это чудо, посланное с небес. Она считала его своей судьбой, ведь не может же быть столько совпадений, если бы человек не был тем, с кем ты проведёшь всю оставшуюся жизнь. Плохое отсеивалось, а хорошее Лина ценила и сохраняла в памяти. Она узнала о негативных чертах своего парня только тогда, когда открылась ему полностью.

Девушка ругала себя за прошлое, хотя у Яна была возможность его принять, а вот у Лины не было возможности вернуться обратно на машине времени и изменить что-либо. А, когда ты понимаешь, что не можешь ничего поменять, проблема не имеет путей отхода, в голову начинают приходить мысли, что лучше вовсе не жить, чем мучиться от неразрешимой задачи. Лине и Яну следовало расстаться, отпустить тогда, когда они ещё не были настолько связанны, но в силу возраста, им не удалось совершить логичный поступок.

Из месяца в месяц, они работали над отношениями, и, когда, спустя два года, подошёл момент, когда нужно было закончить страдания, стало сложно бросать то, на что ушло так много сил и времени.

Лина ненавидела себя, но и жалела. Ей были противны её необдуманные поступки, и она всеми силами старалась оправдывать и Яна, и себя. Если действия имеют удобное объяснение, их становится легче принять.

По-сути, Вэл ещё ничего не сделал для того, чтобы боль Лины прошла, но, тем не менее, девушка ощущала какое-то родство между ними. Они оба страдали, а, значит, есть шанс, что они не повторят те же глупости в новых отношениях. Лина хотела в это верить, но внутри всё равно продолжали существовать противоречивые чувства. Ей не хотелось снова ошибиться, поэтому, может не стоит повторять ту же ошибку и начинать с хорошего. Как там? «Друг познаётся в беде»? Быть может, стоит в первую очередь показать свою худшую сторону? Тогда Вэл и Лина смогут решить: готовы ли они мириться с этим или стоит разойтись, пока не поздно.

«Уже поздно, – пронеслось у Лины в голове». Она пожалела о том, что все эти мысли не пришли на ум раньше. Как она будет жить дальше, если Вэл покинет её? Она была в чужом городе, целиком зависела от поддержки этого парня, поэтому, когда он уйдёт, ей будет сложно адаптироваться. Что ж, с другой стороны, что им мешает заключить небольшой договор? Они могут не строить романтические отношения, а просто быть друзьями. Делить с другом половину, а то и часть души легче, чем отдавать всю своему любимому.

Лина решила, что когда у неё представится возможность, и она наберётся смелости, то обязательно расскажет Вэлу о своих мыслях. Чтобы не обжечься вновь, следует заранее узнать точную температуру.

8

Вэл лежал с закрытыми глазами, но всё равно никак не мог заснуть. Он много думал, и это сильно мешало расслабиться. Перед тем, как ему удалось погрузиться в сон, он снова поймал себя на мысли, что слишком много себе позволяет. Нужно держать свои мысли в узде, потому что, когда взаимоотношения придут к расколу, ему снова станет плохо. Вэл мог легко и просто поддаться тому порыву на берегу Эльбы. Да, возможно, он бы отхватил пощёчину. Да, всего скорее, Лина бы стала его опасаться, посчитала маньяком или насильником или ещё кем-то. Факт в том, что он МОГ. Но не стал.

На самом деле, он боялся. Ему было страшно проявить чувства, которые сидели внутри, потому что, если он не получит должный отклик, его мир снова потеряет краски. Вэл безумно хотел заглянуть в будущее, узнать, к чему приведут его действия, но, так как это было невозможно, ему стоило, как можно дольше оттягивать момент. До тех пор, пока не появится уверенность.