- -
- 100%
- +
Редактор Сергей Анатольевич Смирнов
Иллюстратор Сергей Анатольевич Смирнов
© Сергей Пугачёв, 2019
© Сергей Анатольевич Смирнов, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-4483-6112-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Карма по-русски
«Во всем пространстве от края и до края…»
Во всем пространстве от края и до краяВо всем масштабе прожитого дняокажется вдруг странная кривая,изображающая схемою меня,на фоне ирреального ландшафтапарабола, как радуга-дуга,как след подковы маленькой лошадки,что галопировала резво на луга.«Случайно. Однажды…»
Случайно. Однажды.Ни болью, ни слабостью – недомоганьемВстревожился кто то, а я ощутил.Паслись тихо лошади где-то лугамиВ затерянных пастбищах дальних светил.Какие-то, странные, никем не замечены,Из кресла едва различимые мной,Купались в озерах зеленые женщины,Плескаясь лазурью под алой луной.Никто не проводит. Никто не встречает.Уходят, ссутуливши спины, скорбя.Их больше не вижу и не различаюС тех пор, когда там я увидел Тебя.Рондо
Весна обряды совершаетИ под венцом весь мир ужеНо только что-то совы шарятВ моей истерзанной душе.Наверно сваты оплошалиИ время спутал атташеДрожу в объятьях зимней шалиЯ на четвертом этаже.Где окна праздником дышалиРучьи журчали по межеИ солнце гордо возвышаясьНа запредельном рубежеСветилом не было уже.«Молчит задумчивая ночь…»
Молчит задумчивая ночь.Свеча задута и забытаЛишь тени мелочного бытаСкользят летучей мышью прочь.Стекают кисти тонких рукНа омертвевшие страницы.И букв чернеющих глазницыПолны печали вечных мук.Дыханье ночи и дрожитСвечи негреющее пламяНеумирающая памятьКак тень над пламенем кружит.И смотрит в ночь, быть может там,Зажгутся снова, чьи-то свечиИ заструится человечийВоск, раскаленный по строкам.В глазницах вспыхнут огонькиДалеких замыслов мерцаньеИ пронесется прорицаньеВнутри теплеющей строки.Пробуждение
Я слышал гимн и открывал глаза…Туман над тихой речкой испарялся.Мой сон редел, но я не просыпалсяИ ничего вокруг не осязал.Слух отдохнувший – водяная гладьКолеблется…, то рыбка вдруг плеснется,кругами зыбь по телу разойдетсякак будто разольется благодать.За стенкой кто-то шаркнет и зевнет,и дверь скрипучую тихонько приоткроет…Пробирка ждет очередной анализ крови…,а у часов закончился завод.Я не просплю. Меня разбудит стук.Тук-тук удары различаю пульса.По венам кровь журчит привычным курсом,но я ни ног не чувствую, не рук.Вдруг мне причудилось: кровать уже пустаМороз. Сверкает снег, и режут лыжинепрочный наст и что-то мною движет,бегу, себя не чувствуя. Местамелькают незнакомые… все дальшея углубляюсь в лес, а за моей спинойвстают дубы столетние стеной,и впереди руками кто-то машет…Я съежился в кровати, задрожал,открыл глаза, лениво потянулся,ногою телевизора коснулсяи пальцем кнопку вкл. нажал.Какой-то бред и кажется как будтоя это вижу все издалека:сквозь белые густые облакасегодня вечером, но завтрашнее утро.Одиночество
Вверх запрокинув головуНавстречу свету,Я внемлю голосу,Я жду ответа.Начало не былоТак значит и не кончится…Но что тогда предшествие всемуОткуда свет, что порождает тьму?Откуда во вселенной одиночество.Во всех местах, где только я умру,Я знаю, жизнь на этом не закончится.Я обрету покой и одиночествоУже непостижимое уму.Безумие овладевает мной,Когда я чувствую, всего не понимаяЧто кто-то прибавляет отнимая,Идет навстречу за моей спиной.Нет. Никогда не сбудутся пророчества.Все повторится. Я не одинок.Я многолик. Я во вселенной, ноВселенную рождает одиночество.Бессонница
Подкралась ночь… перебежала кошкадорогу и шмыгнула за плетень.Во тьме сверкнуло первое окошко.Луна взошла, оплакивая тень.Промчался рой зудящих насекомых.Чуть колыхнулась сонная трава.Калитка скрипнула и звуков незнакомыхраздалось эхо вдалеке у рва.Так отчего пришло на память это?Ведь что-то было? Щемит сердце. Сонбесшумно стелется туманом до рассвета,скрывает где то, прячет что-то он.Спущусь с крыльца, присяду на скамейке.Кряхтнет доска, нарушив тишину.Скользнет сквозняк в сознанье зыбком змейкой.Залает пес, наверно, на луну.Повсюду: здесь и в отдаленном месте,неведая, в унылом забытьев единый миг подумают все вместео чем-то непонятном. Мысли тев душе тревогу смутную оставят.Опять заснут встревоженные враз,и тихо ветер книгу пролистает,и мне прошепчет грустный свой рассказ.Внимать ему я буду долго, долго.Устанет небо отблески ронять.Понять пытаюсь это все без богаА бога без все это не понять.Пески
ПескиСкитанье чьих-то думБезумным ветром разносимыОни подобны пилигримамБезликих мест, бездомных душ.ПесчинкиСкорбные телаИероглиф невозникновенья.Материальные мгновеньяДоисторическая мгла.1991Месса
Люди без глаз я вижу их.Лица накалены.Они там двигают булыжникиПадая на колени.Разъедает мозг едкий дым,Разлагающихся трупов.Закрывают булыжниками выходыИ выбраться отсюда трудно.Для чего? Кто дал ход?Чье это благословенье?Откуда могильный холодВ пылающих огнем венах?Я кричу: «Остановитесь вы!Ведь не время и не место!»Но не поднял никто головыСовершается месса.Демон
Скорбный демон – дух изгнаньяСмотрит искоса на вещиИ глаза его, то манят,То полны непониманья,То печальны, то зловещи.Скорбный демон – сын сомненийОн парит над черной пашнейЛет уснувших бдящий гений.Он не знает повторенийВозвращая день вчерашний.Ты боишься откровенийКак пугливая природаИзбегаешь потрясений,Беззаботного весельяИ безумств иного рода.И томится, и тревожноБьется пламенное сердцеОн лукавит и возможноПуть показывает ложный,Но тебе не отвертеться.Скорбный демон дух изгнаньяСмотрит искоса на землю.И во взгляде расставанье,Ярость и непониманье,И печаль, что все объемлет.Звезда
Вы явились так нежданноСловно ветер ураганныйИ пропали, растворились,Улетели в никудаИ теперь я иногдаВ час досуга или простоВ ночь смотрю – и вижу звездыВижу Вас, ведь Вы – звезда!Но звезда в ночи упала,Мне мигнула и пропалаСреди ночи в царстве тьмыМожет это были Вы?Только там вас было многоВы смотрели очень строгоИз бездонной синевыИ мне было так спокойно,Что хотелось взять невольноВ руки яркую звезду.Пусть обжечься дивным жаромИ сгореть одним пожаромТолько б ближе были ВыИ чтоб рядом с Вами былЯ один. Никто, пожалуй.Вы исчезли так нежданно,Словно ранние туманы.Затерялись в неизвестностьНе оставив ни следа.И теперь я, как всегда,С чувством грусти вспоминаюКак в рассветах звезды таютГде-то там моя звезда.«Картина общего покоя…»
Картина общего покояОткрыты окна. Ветер всюдуБесшумно теплою рекоюСтруится свет на всякий хламМеня здесь нет. Я там.Пожар блокировал селеньеИ дымный сумрак был тревоженЯ там, теперь стихии пленник,Блуждал в тумане осторожно.И одиночество мой спутникМеня преследовал повсюдуЗачем я здесь? Кто след запутал?И тянет сквозняком оттуда.Петух, хрипя, прокукарекалИ луч проник в сонливость окон.Плесканье рыб в далеких реках,В сетях рассвета мертвый окунь.И в недвижимости молчаньяПриносит ветер одичалыйНи то протяжное мычанье,Ни то глухие крики чаек.И в небо утренней прохладыВосходит медленно и важноНеобозримая громадаИсточник радости и жажды.И свет вперед пространство движетИ разливается в лазури.Как будто котик кроткий лижетНа эскимо налет глазури.Откуда это… странно этоШмыгают мимо сквозняки.Открыты окна. Струйка светаВдруг отделилась от руки.Меня здесь нет лишь отраженьеКочует в ожиданье дняЧтобы прервать бессрочное движеньеИ превратиться, может быть, в меня.«Я трижды в этой жизни был рожден…»
Я трижды в этой жизни был рожден.Когда в ночи обрел священный день я,случилось первое мое рожденье.Наверно после чьих-то похорон.Мир знал, я есть и отпирал замки,распахивая двери. Я ключамигремел в своем открытии отчаянВсем бедам и несчастьям вопреки.И завлечен был я в круговоротстрастей чему не удивился.Исчезли грезы, и тогда родилсяя в этой жизни во второй черед.Так долго улыбалась мне лунаи приоткрылись новой жизни грани,и тихий свет далеких мирозданийменя тревожил и уводил из сна.Я брел в раздумье наедине с собой.Мне представлялась вечность недоступнойи тлела жизнь в бездействии преступном.Я примирился с выпавшей судьбой.Но час настал и беспросветный сонсомкнул мои обветренные веки.Тогда я умер. В новом человекебыл в третий раз, и наконец, рожден.Сны
Мне снятся сны без завершеньяЦветные, странные до страха.Я различаю в звуках шелестДушой покинутого праха.Душа в тревожном сновиденьеКартины вещие вещает,Как будто внутренне зреньеПрах недвижимый посещает.И не бывает продолженьяГаданья, домыслы ужасны.Скрывают тайну сновиденьяНе напрасно.Но мысли дремлющей присущеНеобъяснимого познанье,В иного мира веря суще-ствование!Сатурн
Присутствие. Кто чувствует его?В ночи нездешней нервом осязает.Чей страшный смысл манит и пугает.Послание утраченных миров.Неведомое сердце тяготит.Блуждают мысли в страхе и смятенье.Чем объяснит такое тяготеньеК незримым призракам в туманностях орбит?Я выброшен на дно вселенских урн.Я раздроблен на мелкие частицы.Присутствие. Я чувствую Сатурн.Стремлюсь к нему, и он ко мне стремится.Сова
Ночник – из мрамора соваНа камне мраморном застыла.Ей не нужны давно словаЕй все давно уже не мило.Лишь темной пуговицей глазКо мне пришит, и днем, и ночьюОна глядит из-под стеклаВ мои рассеянные очи.И равнодушный будто видЕе, меня не занимает.Я спать ложусь – она не спит,Она сидит и понимает.Покроет мрамор сизый мрак,Затихнут шорохи и вздохи.И только где-то, просто такЗалают сонно пустобрехи.Их поздний житель оборвет.Наступит зыбкое молчанье.Лишь хлопнет дверь и оживет,Пред внутрь глядящими очами,Сова. Посмотрит на меня,Встряхнув седое оперенье,Глазами полными огняИ моего изображенья.И встрепенется и взмахнетКрылами мраморными птицаИ я пойму, что это всеДавным—давно, уже не снится.Сидит из мрамора соваНа камне мраморном унылоИ непонятно что сперва:То, что с ней стало или было?«Стихи написаны, а мир…»
Стихи написаны, а мирШумит листвою, как и преждеИ снова места нет надежде,И снова рушится кумир.Поются песни ни о чемДругие вовсе не поются.Стихи стихами остаютсяИ под молчанья сургучом.Сквозняк 1123
Шла репетиция спектакля-Явленье первое и дальшеНелепых фраз и реплик пакляЗаконопачивала фальшью.Была ирония, потом жеСарказм, а к третьему явленьюЯ точно знал, что не поможетСпектаклю этому и божеСвоим внезапным появленьем.Распространяться же об этомСчитал совсем я неуместным.Словесным искренним обедомКормить пустых актеров местных.Зевая, вдруг я обнаружилМолчавший радиоприемникИ с мыслью: «Что не будет хужеЕго включил и слово: «Ужас!»В нем прозвучало в тот же мигКак будто кто-то вдруг проникВ наш мир, минуя расстояньяИ всем понятным языкомМое отметил состоянье.И этот, вроде бы пустяк,Повергнул всех в оцепененье.И только я проникновеньяИзвне почувствовал сквозняк.Боль
Я знаю больБоль сердце метит.Она парольПароль в бессмертье.И не страшитмучений полозОна душиИ тела голос.Мир онемел.Давно? Не знаю.Из душ для телСкроили знамя.Немых собралиОбщим слухомИменовалиЗнамя духом.И повелиНе слыша стоновНа край землиБезмолвных клонов.Был долгим бойБыл мир разрушенИная больПрокралась в души.И дух инойРазрушил стеныВесь мир инойИ все мы немы.С тех пор в бредуНемой разрухиНа месте душТаятся духиКто знает часКто шепчет имяТех среди насКто будет с ними.Но есть парольОн – воскресенье.Я знаю больБоль во спасенье.Аллилуйя
Летний полдень. Спят стрекозы.Ветер в книге на столе.И тягучие вопросыНа сто лет.Зной. Дремота. Скрип качалки.Муха в лапах паука.Мыслей крошатся початки.Спит рука.Тяжела дремота в полдень,Сердце замерло у глаз.Путь уже немалый пройден.Вышел час.Слишком поздно. Слишком рано.Затеряюсь средь вещей.Знать бы, скоро ли не стануВообще.Через ситечко на небоНиоткуда в никуда.Тяжело, наверно, не бытьНикогда.Что нас ждет, судьбина-сводня?Придаешь ты вновь целуя,А потом хоть в преисподнюю.Аллилуйя!«Вот странность, приводящая в трепет…»
Вот странность, приводящая в трепетКак ветер, объемля всегоВ сознанье мысль шаткую крепитО том, что уже НИЧЕГО.«Все слиплось и пришло в забвенье…»
Все слиплось и пришло в забвенье.Ни в памяти, ни в сердце, ни в душеНе чувствую малейшего движенья.Изорван мозг как старая мишень.Забвенье лишь не ведает забвеньяВсе тлен и вечность только миг.Но нет границ у этого мгновенья.Мгновенье это вечности двойник.«Закаты томные как ты…»
Закаты томные как ты.Вечерних запахов коктейльТуманит, манит в темноту.Какой протяжный гул у «Ту»Цикад беспечных трескотня.Как жаль, здесь не было меня.«Я шел. Я думал. Я хотел…»
Я шел. Я думал. Я хотелПрервать моргание ресниц.Глаза слипались в духотеМоих страниц.Но я смотрел и плакал яХрустела кожа, снег хрустелНе упустить бы главноеНо я моргнул – и проглядел.«Густая мгла въедалась в голубое…»
Густая мгла въедалась в голубое.Луна бледнела выцветшим пятном.И где в мире меж собоюШептались бабочки, окутанные сном.Сотрется в памяти былоеСгустится мгла в душе моейИ за бревенчатой избоюПетух споет как соловей.«Замки как замки непреступны…»
Замки как замки непреступныЧернеют скважины как космосКлючи летают словно ступыПаля вселенной пленной космы.И след теряется в пространствеИ не черта черты не видноЧерты всех мук в протуберанцеНесуществующего вида.«Рябая штора. Из окна…»
Рябая штора. Из окнаНе претендуя на земноеЕще не много и лунаВидна отчетливо не мною.Луна лениво льется в лужиПленяя пустошь пеленойИ страх во мне, что был снаружиПереполняемой луной.Брожу на тени наступаюИ думы прочь гоню… ониВонзились в дремлющую память,Как в небо звездные огни.Я вижу глаз, но я не ночьС пиратским желтым созерцаньемЯ адресат вселенских почтВ стране с немыми озерцамиИ неразумными сердцамиЯ их отчетливейший почерк.«Я не могу себя найти…»
Я не могу себя найтиИ мне с собой не по путиИду, куда глядят глаза,но смысла в этом нет.Пугаю маленьких детей,Бомжей, таксистов и блядей.Пусть туалет мой без затей:Футболка, джинсы и жилет.Мне так свободно и легко.До отпеванья далеко.Живу я: как Лореш Фукокогда-то сочинял.От девяти до девятиПытаюсь я себя найтиПусть не понятен этот стиль,Но ты пойми меня.Я не могу себя найти,Но я смогу себя свестиС ума и душу отвести,когда лишь захочу.Пусть жизнь на глиняных ногах,Пусть балерины в сапогах,Пусть тараканы в головахИ остальная чушь.Но что нас может излечить?Мы таем воском от свечи.Мне шепчут на ухо, молчии, тут же, гасят свет.От девяти до девятиЯ не могу себя найти.Меня лишь Будда мог спасти,Но Будды нет.Молчит задумчивая ночь,Молчит заманчивая дочь.Молчанье знак согласья знаю точно яСказал один великий – «Бди»Но мне мешают бигудиИ кто-то шепчет, не блуди,Но я ищу себя.В психоделическом саду,В анатомическом адуНу в общем «хау ду ю ду» и больше ничегоТогда давай на посошокБыть может, станет хорошоСебя я в этом не нашелНашел Его!«Уж лучше время бы не шло…»
Уж лучше время бы не шлоИ лучше если б не бежало,Тогда б ничто не раздражалоИ ни к чему бы, ни вело.Но кто-то бесится от жируКому-то надобен рывок.Он закрутил на всю пружинуИ получился кувырок,Который опрокинет всех.Шуршат измятые страницыИ невозможно отстраниться,Когда ступает новый век.А где же нимб? А нет его!Нам померещилось наверноГрядут большие переменыТеперь в почете ничего.Ведь это счастье: ничегоУже тебя не беспокоитИ ничего не будет стоитьПриобрести из ничего.Прошло то время. НичегоТеперь, наверное, не будет,А будут счастье строить людиРуками прям из ничего.– Ну как?– Да, вроде, ничего!– И я о том же лучше дажеИ плюй в газа тому, кто скажетЧто не добились ничего.Добили вместе силы тьмыОстатки пагубных явлений.Кто прав из вас рассудит время,А кто не прав рассудим мы.Уж лучше время бы не шло,А лучше если б подождалоТогда б большое можно в маломУвидеть всем врагам назло!Лучшая вера
От ДА до НЕТ немало лет.И ДА из НЕТ не увидать,И долог путь, и после ДАУж ничего, наверно, нет.Я строю мост. Начало – НЕТ,И путь лежит мой в никуда.Последней точкой будет Да,Но у меня сил больше нет.Промчатся тысячи комет.Погаснет новая звезда,И станет НЕТ, наверно, ДА,И будет ДА, наверно, НЕТ.Струиться будет вечный светТуда, где правит ВСЕРАВНО.И в бездне между ДА и НЕТВозникнет НО!Смерть
Нет…,Я ее прекрасной вижуВ тумане охладевших лет.Кто нарисует углем грыжу,Кто мелом высохший скелет.Глазниц зловещие овалыНежны в скорбении своем.Мне одиноко так бывало,Когда мы были не вдвоем.Все замирало, запекаясь,Как кровь на выцветших губах.И к ней губами прикасаясь,Уже не чувствовал я страх,А видел зарево румянцаНа перламутровом лицеИ па задумчивого танцаВ обретшем силу мертвеце.Ее любил давно, с рожденья,Боготворил. И каждый деньОна ко мне являлась тенью,Когда моя исчезла тень.«Дымится длинный коридор…»
Дымится длинный коридорМоей подкорковой прогулки.Ступаю медленно, но гулкоЗвучат шаги мои, как вздор.Стучат несносным каблуком,Стремятся вырваться наружу…Я никому сейчас не нуженИ не нуждаюсь сам ни в ком.Никто не спросит: «Как живете?Зачем вы здесь в столь поздний час?Уж не случилось, что у вас?»Случилось… в «Фаусте», у Гете.«Все слиплось и пришло в забвенье…»
Все слиплось и пришло в забвенье.Ни в памяти, ни в сердце, ни в душеНе чувствую малейшего движенья,Изрезан мозг, как старая мишень.Забвенье лишь не ведает забвенья,Все тлен и вечность – только миг,Но нет границ у этого мгновенья,Мгновенье – это вечности двойник.«Вдоль российских море-рек…»
Вдоль российских море-рекНа низинах и террасахУж, какой по счету векС одного не вспомнить раза.В откровенных деревнях,В сокровенных городишкахЖило девок. О парнях,А тем боле о мальчишкахОзорных не говоря,Жило-было, пребывало.Чуть закат у них заряПод пуховым одеялом.Парни-девушки рослиПодрастали и мальчишкиЗаводились «Жигули»,Дети, деньги и сберкнижки.И привыкнуть не успевК модным брюкам, к новым песнямШли, забыв уже припевПарни-девушки за пенсией.Проплывая по рекеТрудно, что-либо подметить.Все как прежде вдалеке:Та же местность, тот же ветерПо деревьям налегкеПьяный клевером гуляет.Мой кораблик по рекеМимо дальше проплывает.Как там, кто на берегу?Обратил ли он вниманьеКак от времени бегу,А куда не понимаю?Оставляя позадиНеизменную окрестность.Житель, вместе поглядимИз безвестности в безвестность.«Смотри на небо – неба нет…»
Свет звезд идет к нам тысячу лет, бывает
звезды уже нет, а мы ее продолжаем видеть
Смотри на небо – неба нет.Смотри на звезды – звезд помине.Ты видишь только тихий светВ твоих зрачках уснувший ныне.Ты веришь в прошлое мой другБез пятен и фальсификаций.И это прошлое вокруг,Оно стремится повторяться.С земли мы в прошлое глядим,А в небе все мы ясновидцы,Мы там себя опередимИ здесь сумеем повториться,И здесь сумеем разглядетьКак жили в звездной круговерти,И как пришла за нами смерть,И что настало после смерти.Непостижимое умуКакая быль, какая небыль.Теперь я знаю почемуТак любим мы смотреть на небо.Город
Безумный город забежал ко мне на час.Влез в кресло с треском, сразу, не раздевшись.Открыл вино и тут же закачалобъём его в желудочные дебри.От удовольствия большого отрыгнувОн лишь тогда и то, как отраженьев окне меня заметил и окнуСвои высказывать решил соображенья.И миллион огней в глазах то потухал,То вспыхивал с невиданною силойЯ лишь подумал: Кто этот нахал?Его не знаю. Кто его впустил? Аон отвечал уже на эти мыслиШел пар из горла следом паровоз.Зубов платформу аккуратно мылиДва дворника. – Отвечу на вопрос.Я Город. Я не мясо и не костьОкно открою. Вижу что озябли.– Какой же вы неугомонный гость.– Ну что вы нет, скорее я хозяин.– Хозяин?– Да, а что смущает вас.Я, может резок, вы меня проститеЯ был и буду в профиль и анфасА вас не станет, только погостите.– Вы странный город, вы какой-то ДаунБудь я простым американским панкомЯ б поспешил назвать вас крейзи таунДа и послать подальше спозаранку.– А вы сильны в английском между прочимИ между нами доложу вам по секретуЯ этим самым крайне озабочен…– Возьмите в холодильнике котлету.– Да в вашем холодильнике ПицундаСклевали скорлупу давно цыплята.– Ну, город вы, голубчик и зануда– Я не причем – система виноватаИ громыхая мусоропроводомМой город вышел, задыхаясь смогомУединился сразу же с народомМеня наедине оставив с богом.«Я могу ошибиться в выборе ритма…»
Я могу ошибиться в выборе ритма,Я могу ошибиться в выборе стиля.Ты, прости меня, сердце только Он говорит нам,Что с тобою мы что-то уже упустили.Он напротив меня в ожидании замер,Он смеется в себя и всегда надо мною.И когда смотрит в мир Он моими глазамиЯ не вижу тебя, но я вижу иное.Зреет заговор космоса сердце, ты слышишь?Это все неспроста, если вдруг замолкаютПтицы певчие в небе и множатся мышиИ рождается снова не Авель, а Каин.Я могу ошибиться, но в названии срока,Я могу ошибиться, но не будет ошибки.Все мы дети грядущего страшного рока,Мы, смотрящие в небо прищуром улыбки.А пока только шепот и тихие вскрикиИ не видит никто проходящие мимоКатастроф, эпидемий зловещие ликиВ неге нот и цветов и спокоиствии мнимом.Слышишь, сердце как будто бы пишется реквиемИ становиться сердце безразлично и пусто,Кровь по венам уходит бурлящими рекамиУдаряя в вески тяжким молотом пульса.«Лицо мое порви…»
Лицо мое порвиНа нем следы затрещин.Бездарные в любвиПисали эти вещи.Всех уровняет ночь.Мы различимы снамиБездарным не помочьОни пробьются сами.Они полюбят всехГотовые на большеИ первородный грехПереведут на боже.Они сплотят ряды,Они подправят нравыБездарнее ордыИ Карла под ПолтавойСошлют нас на ТибетДля усмиренья плоти.Люблю себя в тебе,А ты меня напротив.Какой эдемский вид!Когда нам станет пустоМы сытые в любвиПолюбим Заратустру.Не голод животаСтрашит, а пресыщеньеВ природе ведь чертаЕсть точки продолженье.Но что там за чертой?Унынья непрерывность?В безгрешности святойЕсть некая пассивность.Но свету нет конца.Знать души мы излили.Сомкнулись два кольцаИз точек и из линий.Любовь великий дарВ каком-то смысле прочерк.А прочерк господаОн между тем и прочим.И в этой пустотеПод крылышком господнимИз бездны душ и телДруг друга мы находим.Фэнтези
Где марлевое небоНакрыло верхушки сосен,Где стебли трав возносятЛисты к жилищу Феба.Где ночь безмолвно салфетки рвет,Кидает их в лукошко,А звезды в ее окошкоПодглядывают кокетливо.В дремучем лесу в вечном сумракеСлышны звуки сердце щемящие.Там кости разбросаны умершихОт свиста парящего ящера.И сквозь буреломы в трещинах,Которые кажутся жабою,Горят огоньки зловещиеИ манят и зовут жалобно.Все таится, крадется, подглядывает.Шелестит не листва обреченная,То усеяны мерзкими гадами,Шепчут только проклятья мхи черные.И курганы как сфинксы безмолвныеНадо всем, возвышаясь вопросами,Разряжают лиловые молнии,Метя в небо вершинами острыми.В этот мир поглащеный ЗибарусомИ драконом Суоми захваченныйНаправляюсь я скоро под парусомЗа любовью когда-то утраченной.Сюрреальный мальчик
Года оделись в странные одеждыИ лица их запрятаны в вуаль.До слез в глазах я всматриваюсь в даль.Ищу черты знакомые мне прежде.Но что-то странное мне видится в Дали:Года толпятся и ссутулив спиныИдут за горизонт невозмутимыИдут в доисторической пыли.И среди них, за ними ли стоялПечальный мальчик на меня похожийИ на лице его на нежной кожеВиднелся мук неведомых оскал.И голову седую наклоняОн улыбался грустной мне улыбкой.Я сквозь года пронес ее как пытку,Великую загадку сохраня.«Гром вспарывает молнией покой…»
Гром вспарывает молнией покой.Мутнеет ром, мутнеет в окнах свет.И рвется мысли тонкий волосок.Гроза вонзает молнию в високИ череп тает, словно воск.Мутнеет разум, нет в бутылке рома.Остался в небе след от божьих розг.Познавший молнию уже не слышит грома.Судьба
Гибельно белье пропитанное ядом.Страшна неведомая смерть,Когда ты жив, но где-то рядомВновь неотложке не успеть.Предугадать. Свернуть. Не выйти.Прийти чуть раньше. Опоздать.И цепь немыслимых событийНа страшном месте оборвать.Но это блеф. Твой шаг неведомИ обманув в пути метельТы после сытого обедаПриляжешь в смертную постель.Внезапность – вот что ужасает.Ее лица не разглядетьИ не пытайтесь не успетьОчнуться. Вдруг под небесамиПронзая разум, вспыхнет что-то.Звезда подумаете выНе опуская головы,Следя за тающим полетом.И след как ссадина от розгГореть останется на небеИ ты не знаешь, был ли, не был…Кровоизлиянье в мозг.