Лосиный остров

Гостевые спальни хорошо обставлены. На окнах бархатные шторы, большие кровати под балдахинами, туалетные столики с зеркалами. На прикроватных столиках канделябры на пять свечей. Почти во всех канделябрах остались обгоревшие свечи. Камины в бело-синих изразцах. Мягкие ковры на полу. Я потрогала рукой мягкий, шелковистый ворс- ковры в отличном состоянии. По углам развешаны засушенные цветы пижмы- от моли. Рядом с каждой спальней – умывальная комната с медным тазом и кувшином для воды. И еще была крохотная комната для прислуги. Мебель вся в чехлах, полы- покрыты толстым слоем пыли. Кое-где висит паутина.

– Некому уборку наводить,– оправдалась Марфа.

Я согласно кивнула- чистота это последнее, что меня волнует. Покои супругов располагались в правом крыле напротив друг друга.

– Вот, тут покои вашей матушки, царствие ей небесное. – Марфа указала на дверь темного дерева справа.

Я потянула за медную ажурную ручку-дверь чуть скрипнув отворилась. Марфа отдернула бархатные шторы и в солнечном свете заклубилась пыль. Сразу видно- покои принадлежали женщине. Изящные фарфоровые статуэтки на камине, салфеточки, вазочки и прочие милые безделушки. Возле окна небольшое бюро с ящичками. Я тщательно осмотрела все маленькие ящички- пусто. Нашла только чернильницу с высохшими чернилами. Возле стены, напротив камина диван, в центре комнаты небольшой столик на резных изогнутых ножках и четыре мягких пуфика. И здесь мебель заботливо укрыта чехлами. По углам большие фарфоровые вазы. На полу мягкий пушистый ковер. Из гостиной можно было пройти в спальню с умывальной комнатой. В спальне на небольшом туалетном столике стояла большая шкатулка. Я сняла черную лакированную крышку шкатулки в надежде найти ценности. Но увы, на дне сиротливо лежал один единственный золотой браслет. Еще одна дверь из гостиной вела в гардеробную, забитую платьями, шубами, накидками, пальто. На полу целый ряд различной обуви от бальных туфелек до теплых сапожек. Я тщательно просмотрела платья – все в отличном состоянии. Возможно за них можно что-то выручить.

Странно, что собственную дочь Меркулов содержал в черном теле- одна комната, несколько платьев. Нелюбимая дочь? Или средств не хватило?

Покои хозяина: гостиная, спальня и гардеробная, были не менее роскошными. В гостиной на стене на медвежьей шкуре висела целая коллекция оружия- охотничьи ножи, сабля, старинный пистолет. Под медвежьей шкурой стоял мягкий диван. Напротив камина одинокое кресло.

– Вот тут вашего батюшку и нашли,– всхлипнула Марфа.– И пистоля, значит, вот рядом на полу лежала.

Гардероб помещика был намного скромнее – смокинг, черный сюртук и шуба. Остальное, наверное, продал.

Показывая дом Марфа раскраснелась от удовольствия, перестала охать и ахать. Вела себя как профессиональный экскурсовод. Видно было, что экономка просто влюблена в этот дом.

На первом этаже справа от широкой парадной лестницы располагались две гостиные: большая и малая, две столовых комнаты: большая и малая, и бильярдная.

– Это большая столовая!– Гордо пояснила Марфа. – По зиме часто собрались гости, все соседние помещики приезжали со слугами да гостили неделю, а когда и больше. Бывало, обеды давали на двадцать персон! А какие блюда подавали! По пять перемен! Повар был настоящий хранцуз! Из Хранции его выписали! Вина хранцузские! А, потом с каждым годом денег становилось все меньше и меньше.

Во мне заговорил бухгалтер. Какое расточительство! Пять перемен блюд на двадцать персон! Сколько денег спущено на ветер! Вот уж точно: дай дураку денег, и он устроит вечеринку. Марфа показала на огромный длинный стол посередине большой гостиной:

– Вот этот стол огромных денег стоил, его еще ваш дедушка привез из Санкт-Петербурху!

К столу придвинуто двадцать стульев с резными спинками и изогнутыми ножками. Я провела рукой по обивке стульев- плотная бежевая ткань с мелким рисунком без каких-либо изъянов. Над столом две больших люстры на тридцать свечей каждая. Вдоль стен закрытые шкафы, напольные фарфоровые вазы. Марфа выудила из-под фартука внушительную связку ключей и один за другим открыла шкафы. Все шкафы забиты разнообразной посудой. Сервизы с огромным количеством всяких тарелок, тарелочек, супниц, соусниц, розеток – чего тут только не было! Я взяла одну тарелку- легкий, почти невесомый, белый фарфор. Причудливая роспись и позолота по ободку. На донышке дата 1752г. и надпись «Невская порцелиновая мануфактура».

– Это приданое вашей матушки. В шкафах три разных сервиза. Один обеденный на двадцать персон. Когда собирались гости, все шкафы открывали! – Марфа горделиво вздернула подбородок.

– Зачем?

– Чтобы все видели такую красоту! Чтобы богатство хозяев дома показать!

– Сколько такой сервиз может стоить? – Пробормотала я себе под нос. Но Марфа услышала:

– Да вы что!? Это же вашей матушки приданое. Теперь ваше приданое.

– Ах да, я забыла, женихов же целая очередь! Если помрем с голоду, зачем мне приданое?

Марфа поджала губы, но промолчала. Во втором шкафу – чайные сервизы, в следующем – малый обеденный сервиз. Нашлись еще совсем маленькие чайные сервизы на каждый день: с соседками чай попить, вазы для фруктов, фужеры и рюмки всевозможных форм и размеров. В ящиках серебряные приборы.

– Ты же говорила, что серебряную посуду всю забрали! – Удивилась я.

Марфа важно подбоченилась:

– Вот еще, буду я этим аспидам все рассказывать! Сказала, что в ящиках пусто, а ключи я потеряла!

Далее на первом этаже справа от парадной лестницы располагались рабочий кабинет, библиотека, служебные помещения и несколько комнат для слуг.

– Мы сейчас тут все живем, на первом этаже.– Пояснила Марфа. – Возле кухни теплее, и Митричу меньше дров таскать.

Рабочий кабинет был обставлен строго и в то же время богато. На стенах дубовые панели. Возле окна массивный стол светлого дуба. У стены диван и два кресла с маленьким столиком. Напротив стола стоял шкаф с ящичками. Я открыла один ящик – ворох бумаг, какие-то записи. На столе раскиданы листы бумаг, документы, стояла чернильница, а рядом несколько гусиных перьев, несколько толстых амбарных книг для записей. С этим потом разберусь. Из кабинета мы прошли в библиотеку.

– Библитека огромная!– Хвастливо сообщила Марфа.– Все завидовали.

Я раздвинула шторы на окне. Комната меньше, чем кабинет. Вдоль стен несколько полок и на них книги. Я насчитала штук пятьдесят. Не густо. Но, возможно, для этого времени действительно большая библиотека.

– Еще дед ваш собирал книги. Большого ума был человек. В заграницах учился. В этих унир, уверни.

– Университет- Подсказала я.

– Да, верно. Все забываю.

Пристройку к левому крылу занимали кухня и людская, где в былые времена обедала вся дворня. По темному коридору прошли на кухню. Там хлопотала одна кухарка. Кухня – единственное помещение, где тепло. Все остальные комнаты, кроме моей не топились. Полкухни занимала печь, возле окна длинный грубо сколоченный стол. Пара лавок. Хозяйственные шкафы. На стенах висят сковородки и тазы. Рядом с кухней кладовка.

Справа от кухни небольшая лестница вела вниз в подвалы. Подвалы оказались шикарные- большие, выложенные кирпичом. Но, к сожалению, все пустые. Был даже специальный винный погреб с полочками для бутылок то же пустой. Папенька ни одной бутылки не оставил.

Всю пристройку к правому крылу занимала огромная бальная зала. Легкая тюль на больших окнах пузырилась от сквозняка. Вдоль стен расставлены пуфики, диванчики, изящные столики для напитков и закусок. Паркетный пол, две огромные люстры. И везде толстый слой пыли. Между мебелью стояли кадки с едва живыми чахлыми, примерно с метр высотой, деревцами. Я оторвала желтоватый листочек- у почувствовала нежный лимонный запах. Лимонные деревья здесь, в Смоленской губернии! Невероятно! Из бальной залы вела еще одна дверь, от которой тянуло холодом. Я потянула за медную ручку и оказалась…. в огромной оранжерее! Самой настоящей оранжерее. Стеклянная, покатая крыша, стены на метр каменные, а выше все огромные окна! Не мыслемо! Я попыталась прикинуть во сколько обошлось строительство такого чуда и оставила эту затею.

– Тут разные деревья заморские росли! Ваша матушка очень любила оранжерею и сама за растениями ухаживала. Гости приезжали, смотрели, завидовали.

Я все-таки наступила на подол треклятой юбки и грохнулась на каменный пол оранжереи.

– Да что б!– Вырвалось у меня.

– Хоспади, барышня!– Марфа помогла мне подняться и принялась отряхивать подол.– Не хватало вам опять головкой-то удариться. Вы после первого-то раза…– Марфа замолкла и не договорила.

Надо что-то придумать с одеждой. В этом недоразумении нормальный человек и ходить-то не может, а ведь еще работать придется. Я вытерла испачканные руки о подол платья.

– Я не ударилась, давай все осмотрим.– Успокоила я Марфу.

Я медленно прошлась по холодной оранжерее. Вдоль стен расположились стеллажи с землей и останками погибших цветов. В центре – кадки с погибшими пальмами, между кадок стояли изящные столики и небольшие скамейки.

– Ваша матушка тут пила чай с гостями- пояснила Марфа.– Как она померла, за оранжереей Васька садовник ухаживал. Да только он год назад сгинул

– Как это сгинул?

– В лес пошел и не вернулся. Тут Леший шалит. И управляющий сгинул, его то же Леший закружил.

Я не обратила внимания на слова про Лешего, решив, что это очередные народные сказки. В оранжерею стремительно вбежала Палаша:

– Ой, барышня, насилу вас нашла! – Радостно сообщила девушка.-Обедать скоро! Где вам стол накрыть?

– Где теплее.

За время осмотра я продрогла до костей

– Может в вашей комнате? Там с утра тепло, Митрич еще дров подкинет.

– Хорошо, в моей комнате.

Палаша убежала. Когда я пришла в свою комнату- в камине жарко горел огонь. Палаша накрывала на стол: поставила тарелку, супницу, блюдо с ломтями темного хлеба, и налила в тарелку странную серую жидкость. Я помешала ложкой густую жижу в тарелке и спросила:

– Что это?

– Похлебка на сале,– пояснила Палаша, – вот уже неделю на обед кроме похлебки ничего нет. Еще вот два вареных яйца. Свежие, сегодня в курятнике нашли

– А остальные что едят?

– То же похлебку. Только яйца нам не положены, нам и похлебки хватит, мы люди привычные.

            Глава 4

После обеда я потащила Марфу на улицу- осмотреть все хозяйственные постройки. Марфа закутала меня в плотную шерстяную накидку с капюшоном, и, о чудо, – нашлись теплые, сухие валеночки! Я быстро переобулась, и мы вышли на полукруглое парадное крыльцо. Подъездная дорога из щебня огибала огромную неухоженную клумбу напротив крыльца. На стенах дома местами облупилась штукатурка. Вид запустения и бедности. С левой стороны от особняка раскинулся огромный сад!

– Сад большой? – Спросила я Марфу

– Большой! Яблоки возами на торг возим!– Гордо заявила Марфа.

Мне показалось, что сад занимает несколько гектар. Прошлогодняя, нескошенная трава в саду, как и везде в усадьбе, лежала на земле густым бурым ковром. За особняком я нашла два больших погреба и ледник, в леднике – укутанные соломой большие глыбы льда. Я читала про такие ледники, в них лед не таял почти до следующей зимы.

На хозяйственном дворе были три избы для хозяйственных целей, конюшня коровник и птичник. И еще небольшое низенькое помещение с загоном- овчарня

Конюшня не очень большая, голов на десять, была пустой. Только в самых последних денниках стояли две грязные истощенные лошади. Вместо подстилки- слой навоза, в углу небольшой клочок сена. Подошел тощий мальчишка- подросток, в валенках, дырявом, грязно-сером зипуне, снял войлочный колпак и поклонился в пояс

– Доброго дня, барышня,– мальчишка шмыгнул носом- вот только эти и остались. Остальных забрали.

– Подскажи как тебя зовут?

– Петька!– Подросток грязной пятерней взъерошил нечесаные светлые волосы на голове.

– А эти лошади почему такие худые?

– Кормить нечем. Да и возрастные. Вот и не взяли их приставы. Им лет пятнадцать уже. Кровных рысаков еще кормили, а этим почти ничего не доставалось.

Ну пятнадцать лет при хорошем уходе это не возраст для лошади.

– Скоро совсем нечем кормить будет сена вон последняя копешка!– Петька заревел в голос.

– Ну хватит! Придумаем что ни будь!– Поспешила я его успокоить.– А почему так грязно?

– Подстилки нет, а убирать рано- холодно еще, на навозе им теплее.

Коровник был ничем не лучше. В большом длинном помещении стояли десять тощих коров. Худые с раздутыми животами по колено в навозе. Я поспешила уйти из коровника, нет сил смотреть в эти огромные несчастные глаза животных. В овчарне дела обстояли совсем плохо. Приставы забрали всех взрослых овец, а ягнят оставили. Некоторые не выжили без матерей и на полу лежали трупики совсем маленьких ягнят. Те, что побольше и уже могли сами есть, бродили по грязному сырому полу в надежде найти хоть клочок сена. В помещении было темно и очень сыро. Надо срочно что-то делать.

Я сказала Петьке забрать выживших ягнят и отнести в конюшню в свободный денник. Там им будет тепло и сухо.

–И найди постилки животным.– Сказала я мальчишке

– Так откуда ж? Разве что с навеса соломы надрать?

– Вот и займись.– Согласилась я.

Мы прошли мимо птичника, где десяток кур рылись в навозе (куриные яйца я после такого зрелища есть не буду) и оказались в огороде.

– Это огород барский – Марфа торжественно взмахнула рукой, указывая на длинные грядки. Еще пруд есть.

– Пруд? Большой?

Марфа подвела меня к зарослям кустарника, раздвинула ветки. В центре зарослей находился пруд. Водоем полностью зарос камышом, вероятно его никогда не чистили. Это не пруд, а вонючие болото.

– И как его использовать?– Задумчиво протянула я.– Может рыбу разводить?

– Да что вы, барышня? Ну какая здесь рыба? Вон мальчишки на речке вам рыбки наловят. И сомики водятся. А тут только лягушек разводить!

– Зачем его вырыли?

– Ваш дед еще вырыть пруд изволили. А зачем, то нам простым людям не ведомо. Так и стоит энта лужа. Только лягухи квакают.

Голова снова разболелась, я сморщилась и потерла виски. Потом придумаю, как пруд использовать.

– Ну вот, головушка разболелась от мыслей- всплеснула руками Марфа. -Не девичье это дело, о хозяйстве думать.

– Разумеется, тут мега мозг папеньки нужен. Разорить имение- это ж какой ум надо иметь!– Огрызнулась я.

Марфа зашептала молитву и перекрестилась

После обхода хозяйства, я помогла Петьке поймать и перенести ягнят. Мы насчитали двадцать живых ягнят. Пока поймали и перенесли орущих от возмущения ягнят в конюшню, пока Петка натаскал гнилой соломы на подстилку – стемнело.

Ужин мне снова накрыли в комнате. Палаша налила в тарелку мерзкую похлебку, от одного вида которой пропал аппетит. Но я заставила себя все съесть-силы мне еще потребуются.

После ужина я прошла в кабинет, села за огромный стол и попыталась разобрать бумаги. Счета, счета и еще раз счета. Полистала амбарную книгу – учет велся плохо, записи краткие небрежные. Управляющий плохо справлялся со своими обязанностями. Или нет? Может бывший управляющий соблюдал только свои интересы? Тщательно проверила содержимое всех ящиков- нашла двое карманных серебряных часов на цепочке. Одни совсем исправные, вторые – только минутная стрелка осталась, но механизм работал. И еще десять рублей и больше ничего. Интересно десять рублей это много или мало? Что на них можно купить? Надо подвести итоги.

Я взяла лист плотной бумаги и с сомнением посмотрела на перьевые ручки. Да я шариковой ручкой редко писала. В моем мире все больше на клавиатуре печатали! Осторожно обмакнула ручку в чернильницу. Старательно, как первоклашка, вывела первую букву. Как ни странно, линии получились ровные и четкие. Как будто я и раньше умела писать пером!

Я задумалась. А мысли были невеселые. От тоски по-прежнему щемило сердце. Я, конечно, мечтала стать помещицей, но никак не ожидала, что мое желание сбудется. Да еще оказалась в разоренном поместье на грани голода. Бойтесь своих желаний. Я немного отвлеклась на хозяйственные дела, но теперь снова подкралось отчаяние. Я в незнакомом мире, одна. Во времени, когда у женщин очень мало прав! Надо узнать точно, на что я имею право?

Итак, что у меня есть: пять человек дворни которых надо кормить, умирающие от голода животные и десять рублей. Нужны дрова, свечи, запасы продовольствия, корм животным. Доходов никаких нет, а деньги нужны уже вчера. Значит надо что ни будь продать! Что можно продать? Мебель- в комнатах полно хорошей мебели, платья, шубы, вазы, оружие. И второй вопрос кому продать? Еще были сундуки и узлы на чердаке. Может там есть что-то ценное?

            Глава 5

Утром после завтрака, состоявшего из пресных ржаных блинов (приятное разнообразие после похлебки), мы с Марфой отправились на чердак. Повязав длинный передник, чтобы уберечь платье, я принялась тщательно осматривать все, что валялось на полу чердака. В узлах оказались муслиновые платья в стиле ампир с завышенной талией и прямым силуэтом. Ткань тонкая, дорогая, но эти платья безнадежно вышли из моды. В других узлах обычные крестьянские сарафаны и женские рубахи, отрезы ситца, льна, нитки для шитья, принадлежности для вышивания, рулоны кружев, бархатные местами потертые шторы. Я с сожалением вздохнула- продать все это добро не получиться. Перетряхнув все узлы и корзины, добрались до сундуков. В трех сундуках лежали платья с многослойными широкими юбками и мужские камзолы. Я развернула темно-синее платье: лиф с богатой вышивкой обшит жемчугом и небольшими цветными камнями. Вот бы это были драгоценные камни! Все камзолы и платья в сундуках оказались расшиты жемчугом и камнями. У меня появилась надежда- если спороть жемчуг и камни, можно какие-то деньги выручить. В последнем сундуке связки черных шкурок и старинные боярские шубы на ценном меху. Уже что-то. Это все можно продать.

Позвали Митрича и Петьку. Все вместе перенесли узлы и сундуки с чердака в большую гостиную: там места много и светлее. Напольные часы в вестибюле пробили одиннадцать. Перед обедом я решила спуститься и проверить кухню и сделать ревизию запасам. Кухарка увидев меня от неожиданности уронила нож.

– Ой нелегкая мужика в гости несет! – Пробормотала она, подбирая нож. И тут же, не помыв нож, стала нарезать хлеб.

– Стоять!– Рявкнула я.

Кухарка снова уронила нож, и бухнулась передо мной на колени.

– Ты чего? Вставай!

– Напужали, барышня, голубка наша кроткая.– Пробормотала пожилая женщина с трудом поднимаясь с каменного пола. – Уж не гневайтесь.

– Ты почему нож не помыла? Он же на пол упал!

– Так пол чистый, я с утра подметала.

– Запомни новое правило. Руки перед приготовлением еды надо мыть с мылом. Если на пол упала посуда, нож, любой столовый прибор- его надо хорошо помыть.

– Мудрено как-то. Раньше так не делали.

– Разумеется, а еще раньше люди в пещерах жили.

– Чегось?

–Ничего. Если ты не будешь делать что велено, я отказываюсь есть и умру с голоду по твоей вине. И пойдешь в тюрьму.

– Хосподи! Смилуйтесь!

Кухарка снова брякнулась на колени. Я поморщилась.

– Вставай. Просто делай как велено. И учти, я по особым приметам узнаю, что ты или руки не помыла или какой прибор с пола подобрала и не помыла. Поняла?

– Поняла, поняла, чего уж не понять.

– Марфа,– позвала я экономку,– найди ей чистую одежду: чистое платье, чистый передник и платок на голову.

Марфа громко топая и бормоча под нос: «Что ж это делается? Подменили, как есть подменили»– ушла выполнять задание.

– Тебя как зовут? – Обратилась я к кухарке.

Кухарка не удивилась вопросу, видимо знать по именам слуг барышне не полагалось.

– Агафья я, барышня.

Неудобно звать женщину старше меня по имени и на ты, но тут так принято.

– Хорошо, Агафья. Давай мы с тобой после обеда проверим все припасы. Что еще осталось из продуктов и на сколько их хватит.

Обедать я решила вместе со всеми на кухне. В большой кухне тепло, уютно, пахнет свежим хлебом. За столом собрались все слуги, позвали даже Петьку конюха. Он долго робел, бормоча что так не положено. Пришлось мне схватить его за руку и отвести к умывальнику, чтобы помыл руки, а потом усадила его за стол. Все изумлено смотрели как я умываю Петьку. Митрич даже тайком крестился. Ну и ладно.

– Будем есть все вместе.– Объявила я, пока кухарка с Палашей ставили на стол нехитрый обед- постылую похлебку, ржаной плотный хлеб, несколько луковиц и три вареных яйца.

– Так как же?

– А вот так!-Перебила я Палашу.– Так и дела обсудим и дров меньше надо. Экономия.

– Эх, эк- что? – Переспросил Митрич

– Экономия, это по науке так.– Пояснила я

Все уважительно закивали. Насколько я помню историю, в моем мире в России всегда ценились знания, образованных людей уважали и на кострах не жгли. Скорее всего и в этой реальности на Руси образованных людей уважают. Это радует. А я дворянка какое никакое образование получила. Узнать бы еще какое это образование.

Первый совместный обед прошел в молчании. После обеда я поручила Палаше спороть с платьев жемчуг и драгоценные камни. Их старательно сложили в маленький холщевый мешочек. За сколько все это можно продать и главное – кому продать? А мы с Агафьей пошли делать ревизию запасам. В кладовке остались два мешка ржаной муки, мешочек хмеля для закваски. С полмешка сморщенной, проросшей картошки. Топленое сало в горшочках- его Агафья добавлял в похлебку для навара. Горшочек засахаренного меда. Небольшой холщевый мешочек с травами вместо чая. И пара кочнов капусты.

– На сколько тут припасов?– Спросила я Агафью

– Ну дён на десять, может больше, хватит. А если на одном хлебе сидеть, то на месяц али больше растянуть можно.

В кладовке еще был запас домашнего мыла, его варили сами и немного свечей. Дрова экономили. Топилась только моя комната, да комнаты для прислуги. Раз в несколько дней Митрич с Петькой отправлялись в лес за валежником.

– Да много ли мы принесем на руках?– Сетовал Митрич- Протопить целый дом тут возами надо дрова привозить.

Этой ночью я долго не могла заснуть. Где взять деньги на еду и корм? Даже если удастся продать камни- пока найду покупателя, пока прибудут запасы в имение, сколько пройдет времени? А корма и еда нужны срочно. Ничего не придумав, я забылась тяжелом сном, мне снились голодные истощенные животные. Утром ко мне пришла замечательная мысль. Я позвонила в колокольчик, послышались грузные шаги в комнату вбежала Марфа

– Ай заболели?

– С чего ты решила?

– Вы так рано не просыпались никогда!

– Давай одеваться.– Я все еще не могла самостоятельно влезть в это ужасное платье. Надо что- то решать с одеждой.

– Марфа мне надо другую одежду и обувь

– Так можно в город в магазин съездить, платьев вам купить, только вот денег же нет.

– Я не об этом. Мне нужна легкая удобная одежда. Вот как у Агафьи, сарафан и рубашка

– Да вы что, как можно дворянке в крестьянское рядится! А как люди узнают?

– Марфа, мне неудобно в этом платье, помнишь я упала в оранжерее? Хочешь, чтобы я снова упала и сломала себе шею?

– Да, господь в вами, что вы такое говорите!

– Поэтому не спорь. Вчера на чердаке в одном из узлов были такие сарафаны и рубахи. Скажи Палаше пусть постирает. И обувь мне нужна другая.

– Какая же?

– Думаю, в лаптях очень удобно будет.

Марфа моча перекрестилась и кивнула.

– Скажу Митричу, он сплетет.

Одевшись, я быстро пошла на конюшню

– Петка!– Позвала я

– Я туточки, барышня!

– Выпускай всех и лошадей, и коров, и ягнят в сад.

– Зачем это?

– Ты видел, что трава в саду и во дворе не скошена?

– Видел.

– Ну вот. Вместо сена поедят.

– А разбегутся?

– Они еле живы от голода, не разбегутся. И кур выпусти. Нароют что ни будь в земле. И приглядывай за всеми.

– Будет сделано!

Конечно, старая сухая трава не очень хороший корм, но лучше, чем ничего, хоть голодными не будут. Заодно и траву уберут, весной меньше работы. Одна проблема решилась. А дальше? Действительно что же дальше?

                  Глава 6

Часов в одиннадцать к крыльцу подкатила новенькая лакированная карета на рессорах, запряженная парой упитанных гнедых. Лошадки были невысокие, но сильные. На козлах сидел важный бородатый кучер в новой добротной одежде и валенках. Из кареты вышел невысокий мужчина средних лет.

– Барышня, барышня! – Палаша вбежала в кабинет- Там Семен Павлович Нелидов пожаловали!

– Хорошо, предупреди Агафью, пусть хоть чай сделает.

Я быстро спустилась в вестибюль. Семен Павлович небрежным движением сбросил на руки Митрича дорогое пальто с меховым воротником, передал черный цилиндр и перчатки. Увидев меня, он воскликнул: