Жить жизнь просто. Сборник рассказов

Приду обратно, когда захочу

Евгений ушёл в отпуск и заскучал. Решил узнать, как жена бывшая там поживает без него. Не хотел он голос её слышать, но уж очень было интересно, что нового произошло.

«Опять сейчас ныть будет, как ей плохо без меня, – думал он, – не хочу даже её слышать, но детей общих никто ещё не отменял»

– Алё, Вика? Это я. Муж твой, кто. Ну да бывший. Какая разница. Не успела трубку взять, уже мозг начала выносить. Как там ребёнок мой? Я приеду на днях! Не важно когда конкретно, когда захочу, тогда и приду. Это и мой дом тоже. Там живут мои дети, а значит приду когда захочу. К тому же вещи мои нужно забрать, там в шкафу. Надеюсь не выбросила, змеюка? Алименты на что потратила? Опять на тряпки свои? Надеюсь ребёнку хоть что-то покупаешь вообще, мать года? А я вот только вчера первый день как в отпуск ушёл, теперь могу и на часик к ребёнку заскочить. Я знаю, что живу на соседней улице. Я работаю в отличие от тебя и мне некогда с детьми нянчиться, для этого есть ты – мать.

В общем жди и вещи мои приготовь, чтоб я там долго не искал ничего.

Евгений окончил разговор и фыркнул:

«Как я жил вообще с ней, – подумал он, – Такая глупая и упрямая. И ведь ничего не меняется. Думал, хоть что-то изменится. Всё такая же характерная. Хорошо, что у меня ума хватило уйти от неё. А так до сих пор бы мучился».

Вдруг вспомнил Евгений как трудно ему было жить с такой женщиной.

«Вредная, наглая, ленивая, меркантильная, как все женщины, – думал он, – Что я вообще в ней нашёл тогда. Повёлся на красивую картинку, а внутри пустота! Жалко только десять лет жизни, потраченные впустую. Ребёнка конечно тоже жалко, но я больше пострадал от рук этой змеюки».

***

Виктория его не выгоняла. Он сам ушёл, когда вдруг решил, что может найти кого-то и получше.

– Всё! – кричал Евгений, когда уходил. – Моё терпение лопнуло. Устал я притворяться, что всё хорошо. Перегорело у меня к тебе всё, что можно. Ты сама виновата, что всё так. Ты сделала всё, что бы я, тебя разлюбил. Жил я с тобой ради ребёнка, но не могу так больше. Пусть это всё будет на твоей совести. Я хочу начать жизнь заново и пожить для себя наконец-то.

Евгений много тогда наговорил. Виктория просила его конечно же остаться и даже на коленях умоляла не бросать их с дочкой. Обещала всё исправить и наладить. Он ушёл. Сказал, что ничего не меняется и устал ждать, когда Вика измениться и станет другой женщиной. Устал он ждать, когда Вика выйдет на работу, станет самодостаточной, красивой и успешной женщиной. Раздражал его быт, жена-кухарка и вечно капризный ребёнок. Хотелось свободы и больше личного времени, а с семьёй и ребёнком часто не получалось даже в кино сходить вдвоём.

«Наконец-то! – думал Евгений о своей новой жизни. – Теперь могу приходить с работы и никто не мешает моему отдыху, никто не лезет и не причитает. Счастье! Настоящее, мужское: ни жены, ни детей. Пустая квартира и тишина! Делай что хочешь. В выходные не надо бежать гулять с ребёнком или к тёще на дачу. Свобода! А зарплата! Раньше все деньги уходили в никуда. Сейчас алименты отдал и трать остальное куда захочешь. Могла бы конечно и работать пойти, чтобы алименты с меня не трясти, но уж ладно. Ребёнка жалко».

Пошёл он к своей бывшей семье за оставшимися вещами. Путь был недалёк, но даже этого расстояния было достаточно, чтобы навещать ребёнка только лишь раз в два месяца.

«Ладно, вещи всё равно забрать нужно, заодно и посмотрю что там как. Давненько я там не был, – думал он. – Были бы вещи не столь важные, я сюда ещё бы столько же не приходил. А вещи очень важные. Опять сейчас будет нудеть почему к ребёнку не приходил. Могла бы и сама вещи завести мне, чтоб я не тащился. Специально наверное ищет повод, чтобы я к ребёнку лишний раз пришёл. Совсем обленилась, даже с ребёнком сидеть не хочет.»

Позвонил он в дверь и очень боялся, что дверь ему могут и не открыть вовсе. Потому что, где-то очень глубоко, он всё-таки считал себя виноватым перед своей семьёй за свой выбор, за свою свободу и эгоистичность. Но гордость и любовь к себе любимому перекрывали все эти глупые мысли и отметали их далеко-далеко.

«Опять сейчас надумает себе всякого, – брезгливо думал он, – писать потом начнёт, как скучает, как хочет, чтоб я вернулся. Надоела уже.».

– Долго будешь возле двери стоять? Что не заходишь? – спросила Виктория, когда открыла дверь.

«Мда… уже с порога начала мне тут свой характер показывать. Наглая такая. Вот была бы она такая, как моя мама, к примеру: покладистая, тихая, жертвенная. Такая мне точно не нужна. Пусть даже не уговаривает остаться, змеюка».

– Уши проверь! – грубо ответил Евгений. – Совсем уже запустила себя. Почему я должен полчаса ждать, когда ты дверь откроешь?

– Всё нормально у меня со слухом. Я ждала, когда ты постучишь нормально. Забирай вещи и уходи, ребёнок у бабушки.

– А так ты одна? Ждёшь что ли кого-то, опять ребёнка бабушкам сбагрила? Всегда знал, что ты гулящая баба, Викуся.

– Даже если и жду, – ответила Виктория – Это не твоё дело. Мы в разводе, а ты ребёнка к себе брать не хочешь.

Виктория показала на чемодан с вещами и ушла на кухню.

– Это всё что-ли?, – спросил Евгений. – А где остальные мои вещи. Куда ты их дела? Себе оставила на память?

– Делать мне нечего. Что-то выбросила, что осталось-забирай.

– Пены для бритья не хватает, – ответил он.

– Ты её ещё в прошлый раз забрал, – сказала Виктория.

– А где мои грамоты и документы?

– На дне чемодана.

– А фотографии где? Рамки вообще-то мои, значит и фотографии тоже мои.

– Ну фотографии я выкинула, извини, мне они дома незачем.

– Ты что совсем из ума выжила, змеюка? Дети должны видеть каждый день фото отца и думать обо мне.

– Хочешь с ними увидеться?

– Это тут причём? У меня сегодня дела. Мне с детьми возится некогда. Я на полчаса заскочил. Это твои проблемы, что ты сбагрила ребёнка бабушкам.

– Ну конечно. На ребёнка у тебя никогда нет времени. Всегда у него дела. А у меня нет никаких дел? Я вообще-то тоже работаю.

– Ой, что ты там работаешь. На алименты мои и живёшь, как была лентяйка так и осталась.

Евгений включил свет в прихожей и вдруг увидел новый цвет стен и люстру, кажется тоже новую.

– А ты что? Сделала ремонт?

– Да.

– Везде или только в прихожей?

– Везде.

– А деньги у тебя откуда? Кредит небось взяла?

– Не твоё дело.

– Нет я хочу знать, откуда у тебя вдруг деньги на ремонт когда вы за мой счёт живёте?

– Я вообще-то тоже работаю, когда ты уже поймёшь это и перестанешь упрекать меня своими алиментами.

– Да потому что мозгов у тебя хватит только в кредит влезть, а не на работу устроиться.

– Тебе кажется, пора.

– Нет, я должен знать на какие средства и в каких условиях живёт мой ребёнок. Я каждый день о ней думаю, в отличие от тебя

– Ну конечно, хорош папа. Думает о ребёнке он каждый день. Лучше бы приходил чаще к дочке, она уже забывать стала как ты выглядишь.

– Сама виновата. Не бесила бы ты меня так сильно, я бы к ребёнку может чаще приходил. А вообще, я работаю день и ночь и мне некогда приходить к ребёнку и доделывать твои обязанности. Вы живёте за мой счёт, не забывай это пожалуйста.

Ходил Евгений по квартире и недоумевал как красиво и чисто в доме, какой ремонт в комнате ребёнка сделан, какая новая мебель. Рассчитывал он увидеть совсем другое: разруху, мусор, грязь и обшарпанные стены. Ведь если он ушёл, они должны были и жить хуже начать.

«Как же это? – думал он. – Это что же это получается? Откуда это всё?»

– Мужика, что ли себе богатого нашла? – как бы между прочим поинтересовался Евгений.

– Не твоё дело, – ответила Виктория

«Кто бы сомневался, – подумал Евгений. – Мог бы и не спрашивать. От одного, к другому небось прыгает, кто ей больше денег даст. Вот на ремонт и напрыгала, змеюка».

– Работаешь?

– Да, в больницу восстановилась.

– Зарплата?

– Хорошая.

Глаза у Евгения стали чуть шире обычного.

«Так ну хватит, – думал он, – Ладно, вроде исправилась. Работает, ремонт сделала. Вернусь к ней на время. Всё равно одному скучно, тут хоть, баба будет под боком, хоть и не такая, как я хотел».

– В общем раскладывай мои вещи обратно. Я возвращаюсь. Вижу ты стараешься действительно ради меня и семьи нашей, исправляешься Виктория.

– Чего? Мы в разводе. Я не ради тебя стараюсь.

– А ради кого? Ладно тебе, вижу как ты убиваешься по мне, что такого мужика потеряла. Нагулялась по мужикам и хватит с тебя.

– Я нагулялась?

– Ну не я же. Я дома сижу, не с кем не общаюсь, никуда не хожу кроме работы.

– Ах, значит ты у нас примерный отец и семьянин? Ладно…

– Да я такой.

– Спустя два года развода ты решил всё-таки, что тебе семья нужна?

– Получается так. Вижу, что ты изменилась немного, мне такая жена подходит.

– Как же ты жить со змеюкой собрался? Ты же говорил перегорело у тебя ко мне.

– Ну перегорело, ну и что. Будем первое время как соседи жить, а потом возможно и любовь появится. Смотря как себя вести будешь.

– Так, хватит этого цирка на сегодня, – сказала Виктория. – Жить с тобой я точно не буду больше. У меня есть мужчина. Два года прошло, у меня тоже всё перегорело. Так что проваливай. Забирай свои вещи, дверь знаешь где.

– Нет, подожди, я так решил. Я ещё сюда ехал с этим решением, а ты мне тут опять свой характер показываешь. Всё-таки ребёнок общий и десять лет, зря что ли всё это?

– Нет, конечно. Не зря. Я просто думала, что ты только за вещами.

– Скажи честно. Любишь ещё меня?

– Люблю, конечно. По-прежнему.

– Я так и знал – улыбался Евгений, – а как же мужчина твой новый?

– Соврала, – ответила Виктория.

– Зачем?

– Не знаю.

– А я знаю, – уверенно ответил Евгений. – Хотела, чтобы я ревновал? Да?

– Точно. Хотела.

– Ну понятно. Кому ты нужна кроме меня с таким характером, – усмехнувшись, сказал Евгений. – Да я сразу не поверил в это. Я же вижу как ты смотришь на меня.

– Извини.

– Ладно. Буду в общем смотреть на твоё поведение, Виктория. Будешь снова мне мозги делать – уйду навсегда.

– Больше никогда. Обещаю.

– Значит, снова вместе? Да?

– Вместе. Когда ты обратно?

– Да прям сегодня, что тянуть. Вечером приеду с остальными вещами. Освобождай одну комнату, я один поживу пока, посмотрю что тут да как.

– Хорошо. Буду ждать. До вечера.

***

Уже вечером Евгений привёз свои вещи. Он успел сдать хозяйке свою съёмную квартиру и ждал, когда же он наконец-то займёт одну из комнат в удобной квартирке со свежим ремонтом. Думал как классно будет жить снова с женщиной, которая будет пылинки с него сдувать, готовить, убираться, угождать и стараться добиться его внимания. Стоял снова долго ждал когда ему откроют дверь.

Дальше всё происходило как-то очень быстро. Открылась дверь. На пороге стоял новый мужчина Виктории, с которым они должны были на днях расписаться. Евгений даже не понял, как в его руках оказался чемодан с теми самыми вещами, которые он не забрал утром.

– Придёшь сюда снова, ноги поотрываю, – услышал он. И дверь закрылась.

Тени вахты

Жизнь Сергея текла по накатанной колее вахтового работника. Месяц в заброшенной таёжной глуши, где буровые вышки царапали небо, а потом две недели дома, в уютной квартире с видом на парк. Он привык к этому ритму, как привык к мысли, что дома его ждёт Лена – тихая, предсказуемая, с вечным запахом корицы от свежей выпечки. Они поженились рано, почти сразу после техникума, и двадцать лет спустя их брак напоминал заезженную пластинку: ужины в полседьмого, сериалы по четвергам, редкие ссоры из-за не выключенного света в ванной.

Сергей не мог сказать, что несчастлив. Просто… привык. А в привычке, как он успел понять, нет места страсти.

***

Всё началось с Мариной – буфетчицей в столовой вахтового посёлка. Она смеялась громко, закидывая голову так, что виднелась родинка за ухом, и подкладывала ему двойные порции пельменей.

«Ты же у нас, герой, Серёжа, – говорила она, – тебе силы нужны».

Он не помнил, как перешёл от благодарных взглядов к её губам, впившимся в его в темноте кладовки. Потом были другие: медсестра из медпункта, пьяная вдова-геолог, даже секретарша начальника, которая шептала в постели: «Ты мой маленький секрет». Сергей не считал это предательством. Скорее, игрой в жмурки с совестью – глаза закрыты, и мир становится ярче.

Лена ничего не спрашивала. Только иногда, когда он возвращался с вахты с пятнами грязи на ботинках, и красными пятнами на свитере, которые никак не отстирывались, она проводила пальцем по ним и говорила: «Опять в лесу работал?». Он кивал, а она улыбалась, будто не замечая, что пятна не земляные, а от помады. Может, ей было проще не знать. Или она знала, но боялась, что правда разломает их жизнь, как таёжный мороз – хрупкий лёд.

Поворот случился в октябре. Сергей как раз собирался на вахту, когда в дверь позвонили. На пороге стояла женщина в дешёвом плаще, с мокрыми от дождя волосами. «Вы Лена? – спросила она, не здороваясь. – Я… я Марина. С вахты». Сергей застыл, не веря глазам. Марина выглядела старше, чем в его воспоминаниях: морщины у губ, тени под глазами. «Что ты здесь делаешь?» – выдавил он, но она прошла мимо, будто его не существовало. Лена, бледная, сжимала кухонное полотенце. «Он вам не говорил? – Марина достала из сумки пачку писем, перевязанных розовой ленточкой. – Мы писали друг другу. Год. Он обещал развестись… а теперь… теперь я беременна».

Слова повисли в воздухе, как осенние листья перед падением. Сергей видел, как дрожат руки Лены, как её взгляд скользит по его лицу, ища объяснений, которые он не мог дать. «Зачем ты это сделала?» – прошептал он Марине. «Потому что ты трус, – ответила она зло. – Ты думал, я буду вечно твоей ждуньей в тайге, пока ты дома играешь в семью?».

Лена молчала. Потом медленно, словно во сне, подошла к окну, закрыла его, хотя дождь уже перестал. «Уходи, – сказала она Марине. – И ты, Сергей… тоже уходи».

Он ночевал в машине, глядя на их окна. На рассвете Лена вышла с чемоданом. «Я, еду к матери, – сказала она, не глядя на него. – Подумаем, что дальше». А через неделю Марина исчезла – оставила в почтовом ящике записку: «Прости. Не могу». Сергей не знал, что хуже: осознание, что он потерял Лену, или мысль, что Марина, возможно, права – он всегда был трусом.

***

Но неожиданный поворот ждал его в декабре. Лена вернулась. Без слов. Просто поставила чемодан в прихожей и начала готовить ужин. «Почему?» – спросил он. Она помешивала суп, и пар завивался вокруг её лица, как дым от костра.

«Потому что, ты – моя жизнь», – сказала она тихо. – Но, если ещё раз…».

Он кивал, чувствуя, как слёзы жгут горло. Позже, в постели, она взяла его за руку и прошептала: «Ты же знаешь, я всё прощу. Только не уходи». Сергей смотрел в темноту, понимая, что получил шанс. Не потому, что заслужил – просто любовь Лены была больше его слабости.

А в январе Марина прислала письмо. Без обратного адреса. «Ребёнок не твой, – писала она. – Я хотела отомстить за то, что ты разрушил мою жизнь. Прости». Сергей долго сидел с листком в руках, потом порвал его и выбросил. Некоторые тайны лучше хоронить в тишине. Особенно если они спасают то, что ещё можно спасти.

Женщина с прицепом

– Ты с ребёнком? – сообщение вспыхнуло на экране телефона, как спичка в темноте. Марина вздохнула, уже зная, что последует дальше. – Извини, не хочу проблем.

Она удалила переписку, не дочитав.

В кафе напротив зеркала мужчина в сером костюме нервно крутил в руках салфетку.

– Понимаешь, – начал он, когда официант поставил перед ними кофе, – я думал, ты… свободна. С прицепом не вариант.

– Это не прицеп, – Марина почувствовала, как горло сжалось. – Это моя дочь!

– Ну, ты же сама всё понимаешь. – Он встал, оставив на столе смятую салфетку и недопитый кофе.

Сидя в метро после той встречи, Марина смотрела на отражение своего лица в тёмном окне. Рядом спала Сашка, прижавшись к ней горячей щекой. «Почему я не могу быть как все?» – думала она, гладя дочь по волосам. Воспоминания о разводе всплывали, как топляк: муж, бросивший фразу «Ты выбрала ребёнка вместо меня», суд по разделу имущества, ночи в пустой квартире, где даже шум дождя казался громче. Подруги советовали «не цепляться за прошлое», но Марина не цеплялась – она тонула.

Иногда, укладывая Сашку, она ловила себя на мысли: «Прости, что не смогла сохранить семью».

В парке осенью листья падали, как обгоревшие письма. Сашка, её шестилетняя дочь, гонялась за воробьями, а Марина листала приложения знакомств, смахивая влево фотографии с улыбками без будущего.

«Хочу семью, детей», – писали они. «Но не твоих», – добавляла она мысленно.

Однажды вечером, когда Сашка рисовала домик мечты с «мамой, папой и котом», Марина вдруг разрыдалась. Дочь, испуганно обняв её за шею, спросила: «Мам, ты больна?» – «Нет, малыш, – выдохнула она, стирая слёзы. – Просто… устала быть сильной». В тот день они ели макароны с сыром, сидя на полу, и смеялись, когда кот украл кусочек колбасы. Но ночью Марина листала старые фото в телефоне: их с мужем свадьба, Сашка в роддоме, пустой диван после его ухода. «Что со мной не так?» – писала она в дневнике, подчёркивая вопрос трижды.

– Мам, смотри! – Сашка протянула ей жёлудь, испачканный в земле. – Он как сердечко!

– Красивый, – Марина сжала его в ладони, как талисман.

***

На работе коллеги, не зная о её жизни, шутили: «Пора уже найти кого-то, Марин. Ты же не старая». Она кивала, а потом часами сидела в туалете, прислонившись лбом к холодной стене. Однажды, забрав Сашку из сада, она застала бывшего мужа у ворот. «Как ты?» – спросил он, держа за руку новую жену. «Хорошо», – соврала Марина, хотя ногти впились в ладонь. Дома она разбила любимую вазу, а потом собрала осколки, думая: «Я сильнее этого».

В декабре на сайте появился Максим. «Люблю детей», – значилось в анкете. Они встретились у кинотеатра.

– Ты не сказала, что она такая… шумная, – прошипел он, когда Сашка, восторженно визжа, бросилась к ёлке в холле. – Я думал, ты в разводе недавно. А это…

– Это навсегда, – перебила Марина, натягивая Сашке шапку. – Извини.

Новый год она встречала с дочерью, запуская петарды во дворе. Сосед сверху кричал, что они «пугают кошек», но Сашка смеялась, и это было важнее.

31 декабря Марина нашла в почтовом ящике открытку от бывшего мужа: «С Новым годом. Сашке – 5 кг мандаринов». Она выкинула её, не показав дочери. В полночь, обнимая Сашку, которая уже клевала носом, она загадала желание: «Хочу, чтобы мы были счастливы. Не как все. Просто счастливы». Рядом бабушка, приехавшая в гости, тихо сказала: «Ты молодец. Он этого не заслужил». Марина кивнула, но внутри всё ещё болело.

В марте, в продуктовом, всё изменилось. Корзина выскользнула из рук, банки с горошком покатились по полу. Чужие руки – в синих перчатках, с облупившимся лаком на ногтях – помогли собрать их.

– Спасибо, – пробормотала Марина, поднимая глаза.

– Не за что, – мужчина улыбнулся, поправляя очки. – У вас дочь? – кивнул на Сашку, которая, присев на корточки, считала горошины, высыпавшиеся из пробитой банки.

– Да.

– Красивая.

Пауза.

– Меня Денис зовут.

Он не стал спрашивать, почему она одна. Не завёл разговор о планах. Только сказал: «У меня племянница так же любит считать всё подряд», – и купил им новую банку горошка. Марина, выходя из магазина, заметила, что он смотрит им вслед. «Наверное, жалеет», – подумала она, но в груди стало теплее. Дома Сашка спросила: «Мам, а дядя Денис добрый?» – «Да», – ответила она, не понимая, почему дрожит голос.

Они столкнулись снова через неделю у детской площадки. Сашка, размахивая самодельным змеем, врезалась в него, играя в догонялки.

– Простите! – Марина бросилась к дочери.

– Ничего, – Денис поднял упавший змей. – У меня племянник такой же. Хочешь, покажу, как его запускать?

Он пришёл на следующий день с воздушным змеем в виде дракона. Сашка назвала его «Зубастиком». Марина, сидя на скамейке, наблюдала, как Денис, смеясь, бегает с дочерью, и вдруг поняла, что не чувствует привычного напряжения. «Он не ждёт, что я буду идеальной», – мелькнуло в голове. Потом он принёс ей чай в термосе, и она не смогла сдержать улыбки.

Ветер подхватил змея, закружил в небе. Сашка смеялась, Денис рассказывал анекдоты про облака, а Марина, прислонившись к скамейке, думала, что облака сегодня похожи на смятые салфетки из кафе.

Вечером она листала его страницу в социальных сетях. Фото с племянником в зоопарке, пост о том, что дети – это «лучшее, что есть в мире». «Неужели не врёт?» – думала она, засыпая. Сашка, обнимая плюшевого медведя, пробормотала: «Завтра Зубастик полетит выше». Марина поняла, что верит в это.

– Ты не против… – спросил он позже, когда они пили чай у неё на кухне, – что я иногда буду приходить? Не надо ответа сейчас. Просто… подумай.