История Будущего. Миры, о которых хочется мечтать

Рагим Джафаров. «Псипатриарх»

– Комиссия подробно изучила материалы расследования по «марсианскому феномену», и у нас есть вопросы к руководителю следственной группы, – не отрывая взгляда от вороха бумаг, устало протянул председатель.

– Я готов отвечать. – Виктор встал со своего места.

– Итак, у вас есть психологическое образование?

– Нет.

– И почему же вас назначили на такую высокую должность в министерстве психологической безопасности? – председатель комиссии отвлекся и посмотрел прямо в глаза Виктору.

– Я рекомендую вам завести домашнего питомца, – глупо улыбнулась голограмма.

– Мне это неинтересно, – привычно отрубил Виктор и потер висок.

– Это необходимо для улучшения вашего психологического…

– Нет.

– Вы не можете просто отказываться от всего, что вам рекомендует психолог.

– Могу. Я отказываюсь заводить питомца. У меня в доме уже есть лишнее бесполезное существо.

– Давно вы настолько самокритичны? – в синтезированном голосе возникли интонации, имитирующие встревоженность.

– Я про тебя.

– Я не могу считаться существом…

– Вот именно.

– Я искусственный интеллект, специально созданный для регулирования психологического состояния всех жителей Москвы, – его совершенно не смутил бубнеж Виктора, если скрипт с объяснением запускался, то его невозможно было остановить или прервать. – Моя задача – оказание своевременной консультативной поддержки направленной на снижение социальной напряженности и улучшение качества жизни каждого отдельного индивидуума…

– Господь… – Виктор страдальчески заскрипел и запрокинул голову, – Не буду я заводить питомца. Не буду.

– Одной из важнейших функций ИИ-психолога является медиация…

Виктор посмотрел на часы. Вообще-то во время приема все интерфейсы в комнате выключались, чтобы пациент терял чувство времени и не отвлекался на телефон, виар, что угодно еще. Права на управление всей электроникой передавались психологу. Но он ничего не мог поделать с обычными, аналоговыми часами. Вполне вероятно, что он даже не знал, что это. Часы висели прямо над голограммой и мерно щелкали. Длинная стрелка замерла всего в трех минутах от двенадцати.

Виктор вдруг понял, что в комнате тихо. Психолог не тарахтит. Оказывается, голограмма молча смотрела прямо на Виктора, подрагивая от каких-то странных помех в такт щелчкам часов.

– Кем вы работали? – спросил вдруг психолог.

– А что, у вас в базах не записано?

– К сожалению, данные до 2051 года утеряны в результате большого блэкаута.

Виктор улыбнулся. ИИ капитально заглючил – нарушил указ минздрава не называть никаких дат, чтобы снизить стрессовую нагрузку на население.

– Я был финансовым аудитором, – зачем-то серьезно ответил Виктор.

– Вам пора возвращаться на работу.

– Я давно на пенсии.

– Согласно постановлению правительства номер…

– Об отмене пенсии в связи со скачкообразным ростом средней продолжительности жизни, – закончил за психолога Виктор. – Я в курсе. У меня достаточно денег, чтобы не работать.

– Дело не в деньгах. Вам нужно работать. А нам нужны ваши таланты.

– Кому это «нам»?

Виктор присмотрелся к мерцающей голограмме. Еще серия помех в такт щелчкам часов – и все пропало, программа восстановилась и вернулся стандартный соевый дурак:

– К сожалению, наше время подошло к концу. Я рекомендую безотлагательно написать эссе об открытиях сегодняшней сессии…

Виктор не слушал. Время вышло. Управление всей электроникой дома снова перешло к нему. Он жестом отключил психолога, освещение изменилось, на пару секунд тяжелая противофазовая тишина сменилось отголосками шума города и сразу же едва слышно включились новостные стримы. Виктор отправился на кухню, чтобы налить себе стакан воды.

Он краем уха уловил в новостях что-то неправильное. Не тон, конечно, даже не слова, которые могли бы потревожить население, увеличить уровень стресса или что-то в этом духе. Просто… что-то не то. А сенсоры умного дома уловили его интерес и предупредительно сделали звук громче.

– Раннее завершение марсианской миссии несомненно вызывает интерес граждан, – по голосу было понятно, что диктор улыбается во все тридцать два импланта.

– Переведи на человеческий, – приказал Виктор ассистенту.

– Провал экспедиции вызвал бурное недовольство налогоплательщиков и поставил под угрозу государственно-частную космическую программу. Кто-то потерял политические баллы. Будет расследование и демонстративная порка. Кого-то посадят.

– Проведут перевоспитательные мероприятия? – уточнил Виктор.

– Мои расчеты говорят о том, что вероятность реального тюремного заключения приближается к 80 процентам.

Виктор удивленно хмыкнул, поставил стакан в посудомойку и собирался было выйти с кухни, но вдруг звуки новостных стримов стихли, раздалось неприятное пиликанье.

– Что там?

– Официальное письмо от министерства психологической безопасности.

Виктор вздохнул, махнул рукой, вызывая проекцию почты посреди комнаты, и пробежал глазами по письмам. Счета, реклама, какие-то рекомендации и бонусы от московского министерства счастья… Наконец он нашел то, что искал.

Письмо сообщало, что он, Виктор Маркович Брик, во время последней сессии с ИИ-психологом получил рекомендацию устроиться на работу. Он пропустил подробное описание того, как именно работа должна помочь справиться с депрессией и решить проблему нереализованного потенциала. Проскочил все ссылки на МКБ, на работы светил психологической науки (слово «наука» применительно к психологии вызывало у Виктора депрессию куда вернее, чем «нереализованный потенциал») и прочий бред от смежных специалистов, которые получили его психопрофиль и на его основе выдвинули ряд собственных рекомендаций. Все их заключения снова были обработаны ИИ-психологом, направлены в министерство, где по итогам консилиума (вероятнее всего разных ИИ, не могли же уважаемые люди собраться и что-то обсудить быстрее чем он попил водички и помыл стакан) было решено предложить ему работу в этом самом министерстве. Им срочно требовался руководитель какой-то специальной следственной группы.

Его брови поползли вверх. От Виктора ждали подробного отчета и рекомендаций по «Марсианскому инциденту». То есть по тому самому «раннему завершению миссии», о котором только что говорили на стриме. Более конкретный круг задач и обязанностей будет в материалах дела. А доступ к ним Виктор получит сразу же, как только подпишет документы о своем назначении. А еще получит обширный набор бонусов, доступных сотруднику министерства такого уровня. И личного ассистента.

Если, конечно, Виктор собирается выполнять предписание психолога. Его никто не заставляет, он свободная личность и волен сам выбирать подходящее ему лечение и…

Виктор поставил электронную подпись и углубился в материалы дела.

– Дело в моих компетенциях, – уверенно ответил Виктор. – Я и раньше руководил следственными группами и имею обширный опыт…

– Но этого нет в вашей биографии, – перебил председатель.

– К сожалению, данные до большого блэкаута утеряны. Я вышел на пенсию раньше.

– Хорошо, вы большой специалист в своей области, пусть так, – с оттенками недоверия в голосе сказал председатель, – Перейдем дальше. С чего вы начали расследование?

Первый рабочий день начинался завтра, но Виктор не смог сдержаться и попытался сразу же приступить к изучению материалов. Для этого пришлось почти полностью проигнорировать онбординг, из которого он против своей воли узнал, что работает в первом полностью распределенном министерстве. Что бы это ни значило. Терабайты корпоративного шлака он просто скормил ИИ и попросил сделать памятку. Да и ту решил прочесть позже.

Наконец он получил доступ к материалам дела, коих оказалось удручающе немного. Краткое резюме первичного осмотра и несколько видеофайлов.

Картина выходила такая. Космический корабль, построенный частной компанией по заказу государства, отправился к Марсу с двадцатью космонавтами. В экипаже только опытные космонавты, все оборудование испытано множеством других полетов, никаких проблем вплоть до посадки на Марсе не ожидалось.

Но примерно через полтора часа все находящиеся на корабле космонавты одновременно «потеряли сознание». Именно так – в кавычках.

Загадка кавычек раскрывалась с помощью многочисленных видео. Вот, например, капитан корабля – Максим Котенец. Мужчина с волевым подбородком и строгой складкой между бровями. Сидит, следит за какими-то показателями на панели. Иногда шевелит губами, что-то проговаривает. Корабль успешно выходит на орбиту, там запускает атомный двигатель, все идет по плану. Но вот наступает семьдесят восьмая минута полета, и лицо Максима – космонавта, кандидата наук, отца (Виктор мысленно добавил «комсомольца и спортсмена») – полностью расслабляется. Пропадает складка между бровями, теряется осмысленное выражение, да просто… исчезает что-то человеческое из взгляда.

С этого момента Максим ведет себя как не слишком умная обезьяна. Вероятно, сильно не дотягивающая до уровня шимпанзе. Лениво тыкает пальцем куда может дотянуться, безуспешно и не очень активно пытается освободиться из ремней, которыми пристегнут к креслу, а после развлекается выпусканием и втягиванием ниточки слюны.

Примерно в таком же состоянии оказывается и весь остальной экипаж. Это, конечно, вызывает некоторую растерянность в Центре управления полетами. И даже обеспокоенность. Чем более расслабленными становятся лица людей в космосе, тем более напряженными становятся лица людей на земле. В итоге кто-то жмет специальную кнопку и прерывает миссию. Корабль разворачивается и летит домой.

Что особенно странно – в какой-то момент космонавты приходят в себя. Но весьма условно. Опытные специалисты вдруг впадают в панику и ведут себя так, будто не понимают, где вообще находятся и что происходит. У того же капитана появляется будто бы чужое выражение лица.

Виктор ничего не понимал в психологии и космосе, но неплохо разбирался в бюрократии, поэтому на этот раз он очень внимательно изучил все должностные инструкции, приказы, распоряжения и обнаружил то, что искал. Ему нужно было найти не причину, по которой космонавты потеряли сознание, а причину провала миссии или лицо, либо группу лиц, несущее ответственность за произошедшее.

Виктор даже удивился, что в документах, написанных нежным, психологически стерильным, нетравмирующим новоязом («все на борьбу со стрессом и социальной напряженностью») вообще появилось такое тяжелое и пугающее слово, как «ответственность».

Виктор ничего не понимал в психологии и космосе, но неплохо разбирался в финансах и «группах лиц, несущих ответственность за». И его опыт подсказывал, что эти вещи почти всегда связаны. Поэтому достаточно идти по следу денег. Опять-таки ответственность. Ее можно возложить на кого-то, кто понимает в происходящем чуть больше, чем Виктор. И посмотреть, куда этот кто-то ее переложит.

– С формирования рабочей группы, конечно. Я имел дело с очень специфической областью. Специалистов в ней не так уж и много. Поэтому было принято решение опираться на экспертов, а не пытаться разобраться в том, чего не понимаю. Я в первую очередь руководитель. Как говорится, кадры решают все.

– Не слышал такой поговорки, – председатель посмотрел на других членов комиссии, как бы ища глазами человека, который с ней знаком, – Неважно. Насколько нам известно, первым привлеченным специалистом стал Дмитрий Кошелев. Ваш будущий заместитель. Почему именно он?

Всего-то три часа борьбы с интерфейсами – и вот Виктор сидит в виар-переговорке, во главе большого и пустого стола. Он задумчиво огляделся, пытаясь понять, что это значит. В следственной группе не было ни одного человека, кроме него самого? Или Виктор делает что-то неправильно? Вот тебе и распределенное министерство. А где обещанный «личный ассистент»?

Пришлось еще побороться с интерфейсами, чтобы обнаружить личное дело молодого человека по имени Дмитрий. Аж 2045 года рождения. Виктор нахмурился. Получается, его ассистенту примерно 15 лет? Какой точно сейчас год? Виктор полез в календарь. Чертов указ минздрава о снижении стресса распространялся даже на личные компьютеры, поэтому для того, чтобы добраться до текущей даты, нужно было закопаться в какие-то неведомые дебри и…

Виктор задрожавшей вдруг рукой снял очки и уставился на стену перед собой. Зачем-то прислушался к часам. Они все так же исправно щелкали. Эти часы ему подарили, когда он вышел на пенсию. И если календарь не врет, это случилось почти четверть века назад. Щелк-щелк-щелк. Как он вообще мог настолько ошибаться во времени? С другой стороны… Если нигде не упоминаются даты, а на каждое далеко отстоящее во времени дело автоматически устанавливается обратный отсчет… Но ошибиться почти на пятнадцать лет…

Виктор снова надел очки. Итак, Дмитрий Кошелев. Молодой человек тридцати одного года. Судя по профайлу… ученик третьего курса института. Виктор знал, что сейчас молодежь не торопится с получением образования и выбором профессии, но вот насколько не торопится, он и не представлял.

Судя по всему, работа личным ассистентом для Дмитрия станет стажировкой. Назначение он, как и Виктор, получил сегодня. Но с прохождением онбординга почему-то не торопился. Вполне вероятно, что он приступит к нему не раньше, чем завтра. А потом еще неделю будет смотреть видео о корпоративной этике министерства, нетравмирующей среде и чём-то там еще…

– Набери Кошелева, – велел Виктор умному дому.

– Я должен напомнить о том, что звонок без предупреждения может рассматриваться как вторжение в личное пространство, абьюз, харассмент и…

– И харам, – перебил Виктор. – Звони с рабочим идентификатором. Чтобы с эмблемой ведомства и все такое.

– Алло? – ответил растерянный мужской голос после нескольких гудков.

– Дмитрий, добрый день. Вас беспокоят из службы безопасности бан… из министерства психологической безопасности. Меня зовут Виктор, я руководитель специальной следственной группы. Скажите, пожалуйста, когда вы могли бы подключиться, подписать документы и приступить к расследованию марсианского инцидента?

– Какого инцидента?

– Новостные стримы не смотрите? – с некоторой укоризной спросил Виктор.

– Смотрю, – соврал Дмитрий.

– Ну вот. Кто-то же несет за это ответственность. Надо разбираться. И быстро.

– А я… я…

– А вы молодой и перспективный эксперт в области нейропсихологии, нам такой и нужен. Я же не ошибся?

– Да.

– Ну так подписывайте документы и надо приступать уже. Расследование не ждет.

– Конечно, понимаю, – растерянно ответил Дмитрий.

– Первое, чем я хочу, чтобы вы занялись, – организуйте встречу с советом директоров корпорации, – Виктор сверился с названием компании, которая строила корабль для полета на Марс, – «Космос У». Знаете такую?

– Да, – снова соврал Дмитрий.

– Встреча нужна в ближайшее время. По результату доложите.

– Понял!

Виктор отключился, снял очки, откинулся в кресле и потер затекшую шею. Ох уж эти зумеры. Или как современная молодежь называется?

– Я счел, что в составе следственной группы нужен человек с компетенциями Дмитрия. Это молодой и ценный специалист с уникальным, незашоренным взглядом. Если необходимо расследовать что-то, с чем никто и никогда не сталкивался, необходимо расширять горизонты мышления.

– Звучит логично, – нехотя согласился председатель комиссии под одобрительные шепотки в зале. – Расскажите подробнее о встрече с советом директоров компании «Космос У». Как вам удалось добиться такого активного содействия?

Дмитрий вышел на связь совсем скоро. Виктор не стал отвлекаться от нарезания салата, просто вывел звук без картинки. Уже по тону было понятно, что Диму постигла неудача. И вероятно, теперь ему потребуются отпуск и реабилитация. Он что-то спешно тараторил, Виктор долго слушал, не вдаваясь в детали, наконец устал.

– Дима, ну для этого секретари и существуют, чтобы кто попало не мог дозвониться до начальства.

– А зачем вы меня тогда заставили туда звонить?! Это неприлично! Она меня вообще не слушала! Я же говорил, надо написать им! – да тут полслова до слез осталось, понял Виктор.

– Потому что ты не «кто попало». Ну ты ж по делу! У тебя расследование, ты из уважаемой конторы в конце-то концов! Ну Дима!

Виктор в этот момент в бессильном отчаянии дернул рукой с ножом и порезался. Тут же освещение сменилось на мигающее красное и загундосил умный дом.

– Внимание, зафиксировано легкое кровотечение. Рекомендую вызвать…

– Заткнись! – зашипел Виктор и сунул порезанный палец в рот, тут же услышав возмущенно-растерянное сипение Димы. – Это я не тебе!

– Кому бы вы это ни сказали, так нельзя обращаться с людьми, – чуть ли не всхлипнул Дима. – Это не только травмирующе, токсично, но и неэффективно. Коммуникация должна быть взаимнодоброй и…

– Поучи батька́… – Виктор вовремя себя остановил. – В общем, не тебе меня учить эффективной коммуникации.

– Я сразу говорил, что звонить бесполезно! А вы какие-то первобытные методы используете!

– Отставить истерику. Сейчас я тебе покажу, как работают мои первобытные методы. Давай так. Если я устрою встречу в ближайшие сутки, то ты будешь делать все, что я говорю, а не вот эти вот твои… трататушки.

– Договорились, Виктор Маркович. А что такое трататушки? – поинтересовался Дима.

– Будешь хорошо себя вести – расскажу. Слушай, а можно как-то узнать, чем сейчас занимается их руководитель? И где он?

– Мы же министерство психологической безопасности! Я могу подключиться к его ИИ-психологу и…

Виктор отметил, что несмотря на некоторые минусы парень мгновенно ориентировался в ситуации и быстро находил то, чего сам Виктор не нашел бы никогда.

– Андрей Николаевич готовится к встрече с советом директоров.

– Где она и когда?

– Через полчаса. В их офисе.

– Встречаемся там.

– Это в офлайне, – зачем-то уточнил Дима.

– Ужас какой, – хмыкнул Виктор, – Погоди! А у тебя есть 3Д принтер?

– Конечно.

– Напечатай нам ксивы какие-нибудь внушительные. С эмблемами ведомства. Покажу тебе мои средневековые методы!

– А что такое ксивы?

Дима оказался светловолосым молодым человеком неопределенного возраста. Где-то между двадцатью и ста двадцатью на вид. Теперь все так выглядели. Набор стандартных пластических операций – нос, веки, подбородок. Полный рот имплантов, линзы, меняющие цвет глаз, ничего уникального. Все как у всех. Даже одежда не позволяла хоть что-то узнать о человеке.

Виктор вздохнул, забрал у своего ассистента массивное и внушительное удостоверение, дизайн которого они разработали совместно, после чего жестом велел следовать за ним, направляясь ко входу в здание, принадлежащее корпорации «Космос У».

Он прошел через охрану как нож сквозь масло. Его непроницаемая и уверенная мина позволила миновать две линии безопасности еще до того, как он достал удостоверение. Оно понадобилось только в приемной. Секретарша, вероятно, та самая, которая отказала Дмитрию в телефонном разговоре с начальством, уставилась на ксиву огромными голубыми глазами с наклееными даже не ресницами, а… крыльями, что ли…

– Минпсихбез, без паники.

– А… Мы…

– Андрей Николаич у себя?

– Там совещание, и…

– Понятно, на месте оставайтесь, мы с вами поговорим еще. А сейчас спокойно дверь открываем. Не переживайте, девушка, кнопочку просто нажмите.

Секретарша послушно и заторможенно ткнула пальцем в клавиатуру. Виктор уверенно толкнул двери. За ними оказалась небольшая, куда меньше, чем он ожидал, переговорная комната с панорамным окном. Настоящим. Не проектор, не экран. Окно. И вид за ним… скорее удручал. Бесконечные гигавысотки. Земли не видно, неба не видно. Просто серое марево, стекло, сталь. Что-то, больше похожее на абстрактную живопись, чем на вид из окна.

– Что происходит? – поинтересовался седой мужчина во главе стола, глядя на незнакомцев с раздраженной усталостью.

Виктор оценил его внешность и сразу понял, что детский уровень сложности закончился. Перед ним либо ровесник, либо человек, поживший до скачка. Он явно не из гиперинфантильного поколения Димы. Очевидно, это тот самый Андрей Николаевич. Главный акционер и директор по чему-то там. Все собравшиеся в этой комнате – директора. Но далеко не все акционеры.

– Министерство психологической безопасности. Руководитель специальной следственной группы – Виктор Маркович Брик. А это мой помощник. Полагаю, вы понимаете, почему я здесь?

– Мы уже давали показания полиции, боюсь, нам нечего добавить, – спокойно ответил седой за всех. – Я бы попросил вас оставить нас, если это возможно.

– В отличие от полиции, я на вашей стороне, – Виктор осмотрелся и занял свободный стул прямо напротив Андрея Николаевича. – Давайте так… Полиция не будет разбираться в причинах, им нужен крайний. Уж мы-то с вами понимаем это. Только не надо мне говорить, что мир изменился и почти бессмертные эльфы создали прекрасную землю будущего. Например, у меня в должностной инструкции так и написано: установить группу лиц, ответственных за. Понимаете?

– Понимаю. Что вы предлагаете?

Слишком уж спокойно прозвучало, такого просто на понт не взять.

– Проведем собственное расследование. Быстрее и качественнее, чем полиция. Я возьму в следственную группу ваших инженеров, ученых, хоть уборщицу, если она сможет убедительно объяснить, что произошло и кто виноват.

– То есть подозреваемые устроят собственное расследование, в ходе которого докажут, что они не подозреваемые? – хмыкнул седой.

– Я из министерства психологической безопасности. Нас не интересует справедливость, наша задача обеспечивать снижение социального напряжения и уровня стресса. Провал марсианской миссии здорово бьет по нашим ключевым кипиаям. Мне плевать, кто именно восстановит крепкий сон и пищеварение подотчетного населения. И опять-таки, дело в основном политическое. А в этой дисциплине победителей не судят. С подозреваемыми пусть разбираются полицейские. Не моя работа.

Седой молчал. Он неторопливо и внимательно рассматривал Виктора.

– А вам это зачем?

– А вы зачем в космос собрались? Очень непопулярное направление последние пятьдесят лет.

– Ладно, давайте обсудим это, но не прямо сейчас. Мне нужно двадцать минут, чтобы завершить встречу. Подождите меня в приемной, пожалуйста.

– С вами приятно иметь дело!

Виктор со вздохом встал и вышел из переговорки. Дима, так и не сумевший куда-то себя пристроить во время разговора, с радостью поспешил за ним. Они сели на диван и некоторое время молчали.

– Ну? – не выдержал Виктор.

– Ваши средневековые методы, несомненно, эффективны, но… – начал было Дима.

– Спор есть спор. Без всяких но.

– Я понимаю и не отказываюсь от спора. Но это неэкологичные и манипулятивные…

– Ты про-спо-рил.

– Хорошо, хорошо! Я буду стараться делать все, как вы говорите.

– Не надо стараться, надо делать!

– Ой, психолог так же говорит! – обрадовался Дима. – Делать, а не стараться, быть, а не казаться!

– Ну… – растерялся Виктор. – Так-то дело, конечно, говорит… Но…

– А можно личный вопрос? Я понимаю, что это не касается рабочих отношений, и если вы сочтете вопрос нарушающим границы…

– Господь! Да спрашивай уже!

– А почему вы издаете звуки, когда садитесь или встаете? Такие, типа… у-у-уф! О-о-ох!

– Эмм… Ну… Суставы… Спина

– Это все входит в базовую страховку, вам должны их заменить в поликлинике, если болят!

– Нет, не болят, – будто бы сам только что осознал этот факт Виктор. – Ничего не болит.

– Тогда почему вы издаете звуки?

– Это… Традиция. В мое время такой звук издавали… взрослые, зрелые, уважаемые и самодостаточные личности.

– Зачем?

– Подавали противоположному полу сигнал о том, что они достигли репродуктивного возраста и хотят вступить в половые отношения! – фыркнул Виктор.

– Я иногда жалею, что не пошел на историка-антрополога, – с неподдельной грустью протянул Дима.

– Потому что руководство и рядовые сотрудники компании понимали важность этого расследования и хотели оказать любую посильную помощь. Очень открытые и компетентные люди.