История Будущего. Миры, о которых хочется мечтать

– Однако с полицией они общались не так… не с таким энтузиазмом, – отметил председатель комиссии.

– Возможно, стоит сменить вектор вопроса, раз уж мы говорим о расследовании? – предложил Виктор.

– То есть?

– Почему полиции, в отличие от моей группы, не удалось установить доверительный контакт с советом директоров?

– Есть предположения? – с очень плохо скрываемой неприязнью спросил председатель комиссии.

– Я не обладаю всей полнотой информации, но, как говорится, кадры решают все.

– Намекаете на некомпетентность сотрудников полиции?

– Намекаю на компетентность моих сотрудников.

– Ладно… Оставим. В момент включения сотрудников корпорации «Космос У» в состав следственной группы вы уже знали, что именно случилось с космонавтами?

* * *

Дима сидел на кресле в виар-очках и в очередной раз пересматривал видео. Может, он не был самым эффективным и быстро соображающим помощником в мире, но и бездельником его не назовешь. Жалко только, что он не умеет направлять свое внимание на то, что реально важно.

Пять минут назад Виктор занимался тем же, чем и Дима: просмотром видео с опросами космонавтов. Один за другим двадцать человек отвечали на вопросы человека, находящегося за кадром. Только первое Виктор посмотрел внимательно.

В нем капитан корабля, Максим Котенец со странно смущенным, если не испуганным, выражением лица садится в кресло напротив камеры и смотрит на кого-то, ожидая вопросов, инструкций, команд.

– Здравствуйте! – наконец звучит за кадром, – Я доктор. Мне сказали, что у вас возникли какие-то затруднения, думаю, нам стоит разобраться в этом?

– Да, знаете… – Максим как будто сам испугался собственного голоса, прочистил горло и продолжил. – Я не знаю, как оказался… В ракете. Наверное, у меня какое-то отклонение или… Эмм…

Он постоянно запинался, облизывал губы, вел себя как неуверенный подросток, а не опытный космонавт, капитан корабля и целый полковник. «Существуют ли сейчас полки́?» – подумал вдруг Виктор. Уже много лет как ни на одном стриме не говорили про армию, флот, даже МЧС. А уж про войны. Слишком стрессогенные темы. Все на борьбу с социальным напряжением.

– Конечно, я тут именно для того, чтобы помочь вам во всем разобраться, – спокойным, несколько пономарским тоном продолжал голос из-за кадра. – Как вас зовут?

– Игорь, – уверенно ответил Максим.

– А фамилия? – голос спрашивающего ничуть не изменился и ничем не выдал удивление.

– Смит.

– Ага, получается, Игорь Смит?

– Да! – усердно закивал Максим.

– А сколько вам лет?

– Двадцать два.

На самом деле, точно больше шестидесяти. Судя по досье, полковник родился совсем незадолго до скачка, где-то в конце десятых. Но почему-то сам он так не считал.

Родился Игорь Смит в Вермонте, штат Москва. Или наоборот – точно он не помнил. Случилось это аж в 1861 году. Как раз после прибытия Мэйфлауэра на Болотный остров и основания там Гонконга.

Попытки детализировать какие-то воспоминания приводили к провалу. Максим путался, сбивался, злился. Остальные видео Виктор глянул фрагментами. С другими космонавтами, происходило то же самое. Все они считали себя другими, никогда не существовавшими людьми из разных эпох. Кто-то рассказывал более складные истории, кто-то менее.

Наконец Дима снял очки, устало потер глаза и признался.

– Я ничего не понимаю. Нам про такое в универе не рассказывали. Мне кажется, я тут бесполезен.

– Если тебя это успокоит – я тоже ничего не понимаю. И у меня даже нет психологического образования.

– А как вы получили свою должность? – удивился Дима.

– Ну… Меня просто пригласили…

– Вас сразу взяли на такую высокую должность?!

– Так.

– Без испытательной десятки даже?!

– Я очень опытный и ценный специалист, – пожал плечами Виктор. – Я родился еще до скачка.

– Это неприличный вопрос, но…

– Задавай.

– Насколько до?

– В восемьдесят первом.

– О-фи-ге-ть! – вытаращил глаза Дима.

– По слогам неправильно разбил, – вздохнул Виктор.

В этот момент открылась дверь, и в кабинет вошел Андрей Николаевич, которого Виктор уже окончательно нарек Седым.

– Посмотрели видео с допросами? – поинтересовался он, садясь напротив Виктора.

– Посмотрели.

– Что скажете?

– Дмитрий, будь добр, – велел Виктор.

Дима растерянно встал с места, как нерадивый школьник, и замялся.

– А… Ну…

– Спасибо, садись. Как видите мой ведущий научный сотрудник полагает, что видео с допросами увлекательны, но не информативны.

Виктор сцепился взглядом с Седым. Некоторое время они не мигая смотрели друг на друга.

– Нина, будь так добра, принеси нам три… – хозяин кабинета задумался на пару секунд. – Нет, два стакана виски.

– У вас тут дисциплина… – заметил Виктор. – Как раньше прям.

– Нет, – покачал головой Седой. – Даже не близко. Как раньше уже не бывает.

– Ну, помощница как минимум не спорила с вами… об этичности или опасности употребления алкоголя.

– Ну тут особый случай, – вздохнул Седой. – Это моя дочка.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Нина с подносом. Та самая девица с накладными ресницами невероятной длины. Она явно не привыкла носить что-то на подносе, поэтому шагала медленно, очень сосредоточенно и даже прикусила губу, будто это как-то могло помочь.

Дима, все это время почему-то стоявший столбом, вдруг сел. Причем как-то грузно, медленно и с таким протяжным стоном, словно его разбил радикулит. Седой и Виктор удивленно переглянулись. Нина, занятая своим делом, никакого внимания на произошедшее не обратила. Наконец она поставила на стол два стакана с виски и выпорхнула из кабинета. Седой с Виктором чокнулись и сделали по глотку. Некоторое время помолчали.

– И как тебе? – поинтересовался хозяин кабинета.

– Я очень давно не пил, конечно, но это определенно не виски, – заключил Виктор. – Это коньяк. Тест на возраст пройден?

– Да, но это нечаянный тест. Нина просто перепутала… – доставая из внутреннего кармана пачку сигарет вздохнул Седой. – Мой помощник свяжется с вашим. Мы дадим вам доступ ко всему, что потребуется.

– Какие гипотезы у ваших ученых? – спросил Виктор. – Что с космонавтами?

– Пока ничего конкретного, – хозяин кабинета закурил, с удовольствием затянулся и предложил сигарету гостю.

– Нет, спасибо. Я и раньше-то эту заразу терпеть не мог.

– Самое время попробовать теперь. Рак не страшен, любой орган заменяется, никаких проблем со здоровьем – хоть укурись.

– Теперь это особенно бессмысленно, – возразил Виктор. – Раньше это было отвратительно вонючим, но модным и мужественным актом саморазрушения. Это было заявление. Манифест. Мне плевать на свою жизнь, я ее прожгу и умру молодым. Я настоящий самец. А теперь что? В чем риск? Все равно что угрожать обществу перерезать себе вены детской пластиковой ложечкой.

– А можно мне попробовать? – вдруг вклинился Дима.

– А тебе закон запрещает. – отбрил его Виктор. – Как и всем, родившимся после 2030 года. Вернемся к космонавтам. Что у вас есть?

– Есть одна идея, но она потребует времени для проверки… – с сомнением протянул седой.

– Убедите меня, что нам надо тратить на это силы. – предложил Виктор. – Чтобы я мог убедить в этом мое начальство. И ежедневно докладывать о результатах. Опережающих любые планы и сроки, конечно.

– Пятилетку за четыре года?

– За неделю. Что у вас за версия?

– Не у меня, – заметил седой. – У одного толкового молодого паренька.

– Ох уж эти толковые молодые… – вздохнул Виктор.

– Что есть на земле, чего нет в космосе?

– Атмосфера! – Дима разве что не подпрыгнул.

– Это тоже, конечно…

– Товарищу майору будете свои загадки загадывать, – фыркнул Виктор. – У меня нет ни времени, ни желания этим заниматься.

Краем глаза он видел, как скис Дима. Вот кто с удовольствием поиграл бы в загадки. Как ребенок, ей-богу.

– Хорошо, все космонавты потеряли сознание в семидесяти двух тысячах километров от Земли. Примерно на этом же расстоянии проходит граница магнитосферы, – спокойно принял изменившиеся условия диалога хозяин кабинета. – Чтобы не играть дальше в загадки поясню, что это и для чего оно нужно. Как понятно из названия, это магнитное поле Земли. Главный его плюс – оно защищает нас от солнечного ветра и космической радиации. Заряженные частицы, которые могли бы убить все живое на Земле, отклоняются магнитосферой.

– Соответственно, за ее пределами естественной защиты от космической радиации нет, – понял Виктор. – Но, я думаю, ракеты строят не идиоты, предусмотрено какое-то экранирование?

– Естественно, – заверил его Седой.

– А если оно не сработало? – предположил Дима.

– Или кто-то распилил выделенные на него деньги, – повысил градус Виктор, внимательно разглядывая хозяина кабинета.

– Люди на видео похожи на жертв радиации? – вопросом на вопрос ответил тот. – Что за излучение приводит к массовому помешательству?

– Такое случалось ранее? – вскинулся Дима.

– Нет, – покачал головой Седой.

– Но люди же летали на Луну, примерно в ваше время.

– Наше время еще не прошло, – заметил Виктор.

– Ну да… – смутился Дима. – Так вот, если дело в этой вашей магнитосфере, а не в радиации, то почему люди добрались до Луны?

– Если они там были, конечно, – усмехнулся Виктор, с теплотой вспоминая теории заговора времен своей молодости.

– Смотрите, – хозяин кабинета махнул рукой и перед ними в воздухе возникла голограмма голубой планеты с узнаваемыми очертаниями материков. – Магнитосфера – это не шар.

На голограмме появилась синяя светящаяся оболочка вокруг Земли. Шарообразной она была только с одной стороны, а с другой растягивалась в длинный хвост.

– А почему так? – не понял Дима.

– Солнечный ветер.

На макете появилась огромная звезда, на поверхности которой то и дело возникали протуберанцы, отправляющие в космос тонны вещества. Все эти разогнанные частицы летели к Земле, но в большинстве отклонялись, натыкаясь на магнитосферу. При этом они как будто бы ее продавливали, деформировали. А с противоположной стороны образовывался хвост. Затем на макете появилась Луна. Она крутилась вокруг Земли, периодически оказываясь в том самом хвосте.

– Так вот, на самом деле люди никогда не покидали пределов магнитосферы, – торжественно заявил хозяин кабинета. – Вот маршрут «Апполона 11».

Появилась схематичная ракета, которая двинулась к Луне в тот момент, когда спутник Земли подлетал к хвосту магнитосферы. А совершил посадку и улетел еще до того, как Луна из хвоста вышла.

Потом стали появляться другие. Десятки и сотни маршрутов космонавтов. Почти все они крутились по орбите, либо оставались в хвосте магнитосферы.

– Допустим, – согласился Виктор. – Что это значит?

– Мы не знаем, – пожал плечами Седой. – С таким никто и никогда не сталкивался. Нужно проводить эксперименты, проверять гипотезы.

– Вам лучше бы иметь что-то поинтереснее, чем… кино и домыслы.

– На это нужно время.

– Сколько?

– Для строительства экранированной…

– Сколько времени вам нужно? – перебил Виктор.

– Хотя бы полгода.

– У вас есть два месяца на проверку этих ваших гипотез. Думаю, даже меньше. Все это время ваши специалисты будут помогать Дмитрию делать красивые отчеты о ходе расследования. Содержательные и увлекательные настолько, что все должны хотеть, чтобы это не закончилось никогда. Это должно быть такое шоу, чтобы ради него стоило жить. Понятно?

– Мы космосом занимаемся, а не сериалы снимаем, – хмуро заметил Седой.

– Так наймите сценаристов и сделайте космос интереснее сериалов. Может, тогда вот они, – Виктор показал на Диму, – им заинтересуются и захотят развивать космическую отрасль? И я очень надеюсь, что ваши эксперименты докажут, что дело в магнитосфере.

Он двинулся к выходу, не дожидаясь ответа и не оглядываясь. Дима поспешил следом. Виктор видел в отражении, что его помощник, то ли сознательно, то ли невольно, копирует его позу, походку, задранный подбородок. И тоже не оглядывается.

А вот в приемной у него вышла какая-то заминка. Виктор уже прошел половину пути до лифта, когда Дима выскочил в коридор и припустил за начальником бегом.

– Зачем вы ему помогаете? Мы же должны проводить расследование!

– И мы его проведем.

– Я не понимаю! Вы сами себе противоречите! Только что говорили одно, теперь другое! Вы ему верите или нет?!

– Верю, – кивнул Виктор. – Или нет.

– Да или нет?!

– И то, и то.

– Как это?

– Суперпозиция. Как в квантовой механике.

– Вы не электрон! – заходя за начальником в лифт, злился Дима.

– Все мы немножко электроны, – возразил Виктор и нажал на кнопку первого этажа. – Прекрати эмоционировать там, где это не требуется.

– Но…

– Помолчи.

И только когда они покинули здание, в котором расположилась штаб-квартира корпорации «Космос У», Виктор приказал Диме:

– Раздели всех специалистов, которых даст Андрей Николаевич, на мелкие группы и заставь играть друг против друга. Надо исключить все самые банальные причины провала. Например, поломки, вдруг там газ какой утек, и от него космонавты… пострадали. Не знаю. Ну и радиация космическая. Все-таки. Он не сказал напрямую, что это точно не она. Что-то темнит.

– То есть вы ему все-таки не верите?! Так а почему…

– Главное, чтобы он думал, что я ему доверяю. Всегда кажись глупее и слабее чем есть, Дима. Все, занимайся. А я поеду писать отчет.

* * *

– Нет, конечно, откуда в самом начале расследования мы могли что-то знать? Мы с одинаковой тщательностью рассматривали сотни версий, отсеивая одну за другой. Наши ученые проводили эксперименты, считали и моделировали. Именно поэтому следственная группа так разрослась.

– Кстати, об этом. Зачем вы наняли, – председатель комиссии сверился с записями, – почти сорок человек, не имеющих никакого отношения ни к космосу, ни к психологии, не ученых вообще?

– Каждый день следственная группа обрабатывала огромный объем информации. Потом все это компилировалось, переводилось с научного на человеческий и публиковалось в удобной для неравнодушных граждан форме. Для этого нам и понадобился пиар-отдел. Неужели никто в этом зале не следил за нашими ежедневными отчетами?

По помещению прошел одобрительный шум голосов. Такой, будто речь шла о вчерашнем футбольном матче или фильме или еще каком-то эмоциональном событии, объединяющем людей, которых больше ничего не связывает. Делающем их чуть ближе друг к другу.

– Тишина, – призвал к порядку председатель комиссии. – Скажите, утаивали ли вы или члены следственной группы какую-то информацию от полиции?

* * *

– Я вижу значительный прогресс, – сказал ИИ-психолог. – Как вы считаете, что вам помогает?

– Я выполняю ваши рекомендации, – глядя на часы поверх головы голограммы сказал Виктор.

– Вы имеете в виду работу?

– Угу. И домашнее животное завел.

– Да? И кто это?

– Рептилия, кажется. Ассистент обыкновенный. Глуповатый, но уморительный. Зовут Дима.

– Что дает вам этот токсичный юмор?

– Ощущение, что я еще жив.

– В какой момент вы стали в этом сомневаться?

– С рождения. На самом деле, Дима – парень неплохой… – ему стоило некоторого труда не закончить эту фразу. – Нормальный он. Учит меня всякой современной… фигне. Странный, конечно, но… Кто сейчас нормальный? О, время вышло.

– Верно, к сожалению, время…

Виктор уже не слушал, он спешно надел очки и отправился в свой виар-кабинет. Там его уже ждал Дима. Его аватар сидел на диване напротив ИИ-секретаря с отсутствующим выражением лица.

– АФГ? – спросил Виктор у Димы.

Словечко это он у него же и почерпнул. Когда-то говорили АФК, а теперь вот АФГ, где последняя буква это либо Glasses либо Gear. Аватар вдруг ожил.

– Нет, я тут.

– Как у нас дела?

– Андрей Николаевич нас обманул. Оказывается, у корабля были проблемы с экранированием, – он махнул рукой, вызывая в центре кабинета голограмму. – Вот спецификации и патенты. Там должно было примеряться какое-то уникальное решение. Новая разработка, аналогов нет. Испытания проводились в каком-то там закрытом режиме, ничего не понятно, все мутно. Я так понимаю, оно просто не работает.

– Как узнал?

– Одна из групп ученых стала колоться после того, как я намекнул, что соседняя группа выдвинула версию, дискредитирующую их.

Виктор мысленно похвалил своего помощника. Быстро учится паренек, будет из него толк.

– Неплохо. И что говорят яйцеголовые?

– Откуда вообще это ужасное слово?!

– Извини, вырвалось, давай к делу.

– Экранирование разрабатывала сторонняя компания. Результат работы принимали люди, которых очень просили подписать все не глядя.

– А кому принадлежит эта «сторонняя компания»? – что-то почувствовав, поинтересовался Виктор и жестом потянул к себе ту часть голограммы, которая его интересовала.

– Дочке Андрея Николаевича, – с некоторым разочарованием протянул Дима.

– Я думал, таких глупых схем уже не существует, – удивился Виктор. – А нет, вечноживая классика!

– Чему вы радуетесь?

– Тому, что взял нашего друга за задницу!

– Конец расследования, получается? – неожиданно грустно спросил Дима.

– Нет, конечно. Не переживай. На нас работы еще хватит. С экранированием они, конечно… накосячили, но от космической радиации двадцать человек не могут начать считать себя другими людьми. Как ни крути.

– Или могут? – возразил Дима.

– У тебя целая толпа ученых под рукой. Доказывайте, что не могут.

– Зачем? – не понял Дима. – Нет, я не то чтобы сомневаюсь в ваших методах, просто…

– Думаешь, полиция это не найдет? Не думаю, что у нас большая фора. Нужно такое убедительное доказательство, что это не связанные вещи, чтобы даже космонавты поверили.

– Сделаем… А дальше что? Это же все равно конец. Этого достаточно, чтобы его посадить.

– Время выиграем. По главному-то вопросу он невиновен. А после эксперимента, если все сработает, мы в крайнем случае и без него обойдемся.

– Почему? – удивился Дима.

– Увидишь.

– А… – он замялся на секунду, – а чего мы вообще хотим добиться?

– Психологической устойчивости, снижения уровня социального напряжения и стресса, конечно, – слишком уж экзальтированно и пародийно выдал Виктор.

– Я серьезно.

– С чего вдруг такие вопросы?

– Психолог сказал мне разобраться с моей мотивацией в этом проекте.

– Не пробовал его игнорировать? Он, чай, не боженька, чтоб все его заповеди исполнять.

Дима уставился на шефа как на сумасшедшего. Виктор почему-то только сейчас понял, почему это поколение не говорит «мой психолог сказал», потому что нет моего и твоего психолога, он один. Один для всех. Хоть и в разных обличиях. В зависимости от твоего психопрофиля. Кого ты лучше будешь воспринимать. Или, напротив, кто тебя будет больше раздражать и, как следствие, ускорит работу над какими-то твоими особенностями. В общем, психолог един. Прямо как Бог…

– Виктор Маркович? – с некоторым раздражением позвал Дима, кажется, не в первый раз – АФГ?

– Нет, я тут. Чего мы хотим добиться? – его вдруг осенило, в эту игру может играть не только городской ИИ. – Ты предлагаешь мне разобраться с твоей мотивацией вместо тебя? Как это у вас называется? Перекладывание ответственности?

– Ой… – Дима растерялся. – Действительно…

– Я здесь не для того, чтобы жить за тебя или оправдывать возложенные тобой ожидания. Я тут просто работаю, – он посмотрел на руку, но у его аватара, конечно же, не было часов. – И мне, кстати, пора.

– Почему вы все время смотрите на руку? – судя по тону, Дима пребывал где-то в глубине собственных мыслей, а вопрос вырвался сам собой.

– А ты же, наверное, не то что механическими часами пользоваться не умеешь, ты вообще не застал наручных часов? Вообще никаких. Ладно, давай потом расскажу. Ты занимайся научно-популярным объяснением на тему «космическая радиация и марсианский феномен», а у меня дела. У тебя два-три дня, не больше. Когда всплывет махинация с экранированием, мы должны будем в ту же секунду опубликовать наш научпоп. Понятно?

– Сделаем, – все еще задумчиво протянул Дима.

– На работе – работай. Рефлексии свои в свободное время рефлексируй! – разозлился Виктор.

– У меня нет свободного времени!

– Это ли не прекрасно?!

Виктор отключился и снял очки. Очень неподходящее время для экзистенциальных вопросов. С другой стороны, вечное самокопание и есть жизнь этого поколения. Если они что-то не отрефлексировали и не обсудили с психологом, то этого вообще не было.

Кажется, до штаб-квартиры «Космос У» он долетел на чистой ярости, а не на метро. На этот раз ему не понадобилась даже ксива. Никто не посмел бы его остановить. Даже дочка, сменившая цвет глаз, но все так же хлопающая длиннющими ресницами, никаких вопросов не задавала. Только посмотрела на Виктора чуть виновато. Или ему показалось? Просто теперь он знает чуть больше, и это знание делает мир чуть хуже.

– Вот чего тебе не хватало, а? – едва войдя в кабинет, спросил Виктор. – Чего у тебя нету?

– В каком смысле? – поинтересовался Седой.

– Не надо спектакль этот устраивать, мы нашли твои махинации с экранированием.

– И чего ты хочешь? – делая какие-то едва заметные жесты руками, спросил Седой.

Виктор понял, что он отключал камеры, микрофоны и прочие датчики.

– Ничего, – пожал он плечами. – Я тебя просто посажу.

– Ну ты бы тогда не пришел сюда? – Седой комично задрал брови и скривил рот. – Ошибаюсь?

Виктор сел напротив хозяина кабинета и откинулся в кресле. Долго смотрел на собеседника, наконец, решил что-то для себя.

– Мне правда интересно, зачем.

– Что «зачем»?

– Зачем воровать на этом проекте?

– А чем он хуже или лучше других? – пожал плечами Седой.

– Это бюджетные деньги. А времена давно поменялись. Все можно отследить, все узнать.

– Как же я скучаю по временам, когда можно было так – оп, чемодан налика на стол, – тон его вовсе не был ни ностальгическим, ни мечтательным. – А зачем тебе все это знать? Что за интерес? Чисто научный? По долгу службы? Типа, как мозги вора работают? Какие мотивы, и все такое?

– Андрей Николаевич, – наклонившись вперед и внимательно глядя в глаза собеседнику, протянул Виктор. – Не надо мне врать. Я в десятых годах насмотрелся на откатчиков. Я знаю, что за люди этим занимаются. Знаю, зачем, почему. Как выглядят, что хотят. Как думают.

– И что?

– А то, что ты вообще не вор, – вдруг сообразил Виктор. – Ты и не крал ничего.

– Это как? – удивился Седой.

– Ты столько лет строил эту корпорацию, столько сил положил, чтобы космические программы не свернули вообще. Чтобы хоть как-то космос исследовали. А потом на какой-то копеечной ерунде проворовался? Глупость же.

– Бывает и так.

Это прозвучало настолько неубедительно, слабо, нервно, что и сам Седой поморщился.

– То есть это реально твоя дочь сделала? – покачал головой Виктор. – Попилила деньги, выделенные на разработку экранирования от космической радиации? Я думал, их поколение таким не занимается…

– Нет, не так. Она виновата только в том, что… не знаю даже, в чем. Компанию создал я, инвестировал в нее я, подобрал ученых я. Надо было только руководить проектом. А она его просрала. Это не воровство, понимаешь? Ей просто… неинтересно это было.

– Интересно, не интересно, проект-то что помешало до ума довести?

– Я тебе серьезно говорю. Не интересно. Космос этот – кому он нужен? Она занята самопознанием. Открывает глубины собственного… хрен его знает чего.

Седой зло махнул рукой, и столешница перед ним раздвинулась. Из отверстия выехали запотевшая бутылка и набор стаканов. Он с волшебным хрустом открутил крышку и стал разливать виски.

– У тебя нету детей?

– Не-а, – Виктор отрицательно помотал головой.

– Оно и видно. Но… ты меня поймешь все равно. Продолжительность жизни теперь почти бесконечная, численность населения замерла, работы нет. Вообще. Десятилетиями. Каждый клерк держится за свою должность. Люди в стажерах по тридцать лет ходят, понимаешь?

– И? – принимая от Седого стакан, фыркнул Виктор.

– Все замерло! И чтобы это не взорвалось к хренам, мы все забетонировали программой борьбы со стрессом! Даже год непонятно какой, потому что календари и даты нельзя публично демонстрировать. Новояз, все такое нежное, обтекаемое, травоядное. И психологи, психологи, психологи! Надо смотреть внутрь себя, проработать жадность, злость, зависть и какие там еще грехи бывают?

Седой прервался, чтобы сделать большой глоток. Виктор последовал его примеру. На этот раз действительно виски. И хороший. Кажется.

– Ну вот мы же с тобой понимаем зачем это, да? Нет зависти? Никто не подожжет мой особняк, не угонит мою машину. Нет злобы? Никто не выйдет на улицу, чтобы ломать и крушить. Нет жадности? Никто не будет выгадывать сделку со сверхприбылью. Но! Никто не сделает новый бизнес, никто не добьется большего, чем предшественники, никто не пробежит стометровку быстрее и никто не устроит революцию, а? Ты знаешь. Я знаю. А они, – Седой указал себе за спину, в сторону приемной, где сидела его дочь, – они не знают. Они, как бараны, верят во всю эту чушь. И прорабатывают себя, как будто не к психологу ходят, а постриг монастырский приняли! Молятся они! А я хотел ей показать… Что это за чувство, когда ты что-то можешь. На что-то влияешь. Когда реальность можно гнуть руками!