Всё пройдёт
- -
- 100%
- +
–Давайте по очереди! Юль, давай, или тебе катер не нужен. —рассмеялся он.
–Почему не нужен? Очень даже нужен, —ответила я, улыбаясь.
По пруду катать катер в летний денёк, очень даже интересно, представляя, себя летящий на скорости по волнам, – и пнула по мячу с разбегу. Мяч улетел в конец двора, откуда его обратно к нам запустил дядя Виктор, поедающий ягоды с куста смородины.
–Ну, кто же забьёт? —подбадривал дядя Антон. Азарт детей начинал сдуваться, как дырявый шарик.
Антон решил поддаться, и Ванька забил первый гол.
–Ура-а-а! —прокричал мальчишка.
–Я тоже хочу катер! Так нечестно!
–Бей! Приз не один!
Его глаза зажигали своей энергией всё вокруг. Будь ему двадцать, тридцать или сорок, неважно, жажда жизни важнее цифр. Как мне хотелось быть с ним наравне. Если бы позволил быть ему другом. Между нами пропасть, но мне так хочется перекинуть через неё мостик. Но это невозможно. Я для него, соседский ребёнок. Почему дружить можно только с ровесниками? Вот уж с кем у меня пропасть, так с ними. О чём они думают: о новых модных игрушках, или о запретных вещах, вроде как бы попробовать выкурить сигарету или выпить «Ягуар».
Сегодня, дядя Антон взял меня за руку, и с меня будто свалились кандалы. Я смотрела на него и понимала, что грусть проходит и я тоже могу смеяться и беззаботно гонять мяч по двору.
Он – неиссякаемый источник позитива.
Наше живое солнце, с которым мир ярче!
Зачем ему моя дружба?
Ему есть с кем пообщаться и подружить.
Пока я была в думах, Павлик лупил мяч, пытаясь забить, не уступая его никому.
–А если я ещё раз забью, ты купишь второй катер? —смекнул Ваня и решил спросить.
–Вот ты брат, за каждый гол – катер, ну, давай так, раз я не уточнил.
–Пашка, отдай мне мяч. —завопил сын Антона, в гавайских шортиках с пальмами и синей майкой с рисунком гоночной красной машины.
Если я уйду в дом, никто и не заметит моего отсутствия.
А сейчас он со мной, просто заодно, потому что я присутствую. Либо общаешься, либо игнорируешь. Последнее здесь не принято.
Я засмотрелась на загорелого вратаря, с серыми светлыми глазами, в благородном белом поло с эмблемой игрока на лошади, когда в мою голову прилетел мяч.
Увидела только лицо дяди Антона, открывая глаза. Ощущая себя в невесомости, провела ладонью по его гладкой щеке и сказала: «Какой ты красивый»!
Сделала я это на самом деле или только причудилось, я не знала.
Снова открыв глаза, вокруг меня собрались все близкие. Я лежала на диване, в гостиной.
-Юля, ты как? услышала я обеспокоенный тётин голос. Голова кружится? Тошнит? —тётя осматривала ушиб, раздвигая пряди волос.
Я села, голова не кружилась.
–Да вроде бы нет.
–Слава богу! Значит, нет сотрясения – сказала тётя, облегчено.
Дядя Антон присел рядом со мной на краешек дивана.
–Юля, точно не кружится, скажи? -переспросил меня он с тревогой в голосе, наверное, догадывался, что я могу промолчать, чтобы никого не беспокоить.
–Да, —медленно опуская голову. Привиделось мне или я правда дотронулась до него, единственные мысли, что могли сейчас закружить мою голову. Я смотрела на него и задавала этот вопрос себе и ему.
–Это хорошо. А голова болит? —говорил он, рассматривая меня глазами, полными сожаления.
–Немножко, —действительно побаливала, и я помассировала в месте удара.
–Мне очень жаль, я мог бы предусмотреть, среагировать.
–Всё нормально, это же просто игра.
–Вот эти игры вечно приводят к травмам. —добавила тётя Маша. Утром игры, вечером слёзы.
–Держи лёд,– сказал дядя Виктор – приложи, чтобы не было шишки. -До свадьбы заживёт!
–Спасибо, —я легла головой на пакет замороженного горошка и закрыла глаза. Взрослые и дети ушли, кроме тёти Маши.
–Антон Сергеевич, сказал, что завтра едем купаться? И я тоже?
–Антон Сергеевич? -тётя Маша засмеялась. Юля, я ещё ни разу, ни разу слышала, чтобы здесь его так называли, как-то язык не поворачивается.
–Извините. Я не знала. – мне стало неловко.
–Юляш, конечно, ты с нами, если будешь себя хорошо чувствовать!
–Мне уже лучше.
–Это же отлично! Каталась когда-нибудь на водном скутере? —естественно, тётя Маша знала, что я не каталась, но она всегда тактично говорила, не намекая на мою скучную жизнь.
–Нет.
–Вот завтра попробуешь! Антон катает, так, что мозги напрочь выдувает. -и снова засмеялась.
Из бесед Антона я сделала выводы, что он умел управлять любым транспортом: авто, мотоцикл, катер, яхта, вертолет, и такими, о которых я не знала.
Второй его страстью был спорт: с мячом, колесом, парусом, пулей или стрелой.
Спорт в сочетании с навыками езды делали из него адреналинщика супермена.
Я поднялась в свою комнату и осталась в тишине.
В первые секунды каждой встречи с дядей Антоном мне не хватало воздуха, но вдыхая несколько раз глубоко, я приходила в норму и успокаивалась.
Если я осмеливалась посмотреть на него, то мой взгляд всегда обращался к светлым глазам, открытым и смешливым, как у ребёнка.
Если бы его глаза были строгими или маленькими, то этот мужчина, наверняка отпугивал бы своими мышцами, широкой шеей.
С неохотой отрываясь от глаз, я рассматривала его широкий гладкий лоб, пушистые брови, прямой, скруглённый на кончике нос. Любовалась на скулы, очерченные будто по линейке. Блуждая по его лицу, никак не могла насмотреться.
Он всегда был идеально выбрит, и к гладкой коже на его подбородке хотелось прикоснуться. Интересно, она тёплая или горячая?
Я избегала смотреть на губы. Одна мысль о них, сбивала дыхание, как после бега. Безопасно думать о них я могла вечерами, в своей комнате.
На щеках появлялись две симметричные складочки, как два полумесяца, когда он смеялся, а его широкая улыбка восхищала.
Не идеальная фигура, высокий рост или пропорции тела делали его неотразимым для меня, а дуэт его физической силы и доброго открытого взгляда.
Глава 6. Антон
Мяч прилетел прямо ей в голову. Я не успел ни подбежать, ни крикнуть. Вот истукан. Зачем позвал её играть, если реакция уже не та? Ладно, мальчишки, зачем девочке с нами играть? Ну что за бред? Ещё и пострадала от моей затеи. Сколько ни ругай себя, что случилось, того не вернуть.
После удара, она мягко, как в замедленной съёмке стала падать, но я хоть здесь успел поймать. На моих руках, девочка, которая по моей вине без сознания. Я же хотел, чтобы всем было весело.
Но того, что произошло дальше, я не понимал. Пока я нёс её в дом, она очнулась и сказала: «Ты такой красивый», – и провела ледяными кончиками пальцев, по щеке. В такую жару это казалось невероятным. В моих руках снежинка.
И сердце защемило от нежности. Так бывает, когда увидишь что-то особенно милое.
Почему она так сделала, кого представляла в тот момент? И как греет её «ты», несмотря на холод её прикосновения. Но я не могу спросить, слишком личный вопрос, я не имею на него права, кто бы он ни был, ко мне это не имеет отношения. Возможно, ей кто-то нравится, и она представила его вместо меня. Но эта её рука.
Такую ладонь, влюблённые ловят и целуют в ответ на прикосновения, прости господи. Ей шестнадцать, она может быть в кого-то влюблена, это нормально. Она скучает, в разлуке. Любовь на расстоянии – сложное испытание, которое может или уничтожить отношения, или укрепить, со временем. Но что я вообще знаю о любви и как могу рассуждать о ней. Только в теории. Влюблённость бывала в моей жизни и не раз, а вот любовь…
Глава 7. Юля
Дядя Виктор доставил нас с тётей Машей и Павликом, до яхт-клуба на большом серебристом джипе. Проехав через широкую реку по мосту, мы остановились у вывески «Адмирал». У берега, безоблачное небо протыкали мачты с белыми парусами. Волны, от рассекающих по воде быстрых катеров и водных мотоциклов бились о бока припаркованных рядов лодок и катамаранов. Песчаный пляж украшали зонтики с удобными деревянными шезлонгами, покрытыми мягкими матрасами лазурного цвета. На каждом свободном шезлонге лежал комплект из пушистого оранжевого полотенца и подушки такого же цвета. У бара вокруг низких столиков, хаотично развалились в мягких бесформенных пуфиках-апельсинах гости клуба. На стойках, в виде мохнатых стволов пальм, висели гамаки из сеток с большими ячейками. От бара к воде тянулась длинная деревянная дорожка -настил.
Ваня и Павел сразу побежали плескаться к берегу, взрослые девочки: тётя Маша, Вита, Света и Вика, загорали, потягивая разноцветные коктейли у бара, остальные уже рассекали по воде, наслаждаясь скоростью и брызгами. Дяди Антон и Виктор, с сотрудниками клуба общими усилиями спускали водный мотоцикл с прицепа автомобиля.
Дети ныли и просились покататься. И вот пробил их детский час. Главный экстремал, вдоволь накатавшись по очереди с дядей Виктором, сжалился и катал мелких. Визг, писк, восторг! Желающих прокатится прибавилось, и Антон уступил транспорт Артуру и Марку.
Надежда, что про меня забудут, росла. Экстрим – совсем не моя тема. Лучше полежать в тенёчке, читая «Алхимика» П. Коэльо. Дочитав его, я села на шезлонг и заметила в безлюдной части пляжа, несколько бабочек, кружащих парами. Я подошла ближе: на песке сидела сотня, а может, больше, белых бабочек-капустниц, образуя шелестящий махровый кружок. Что они здесь делают?
–Даже бабочкам нужна живительная влага. —задумчиво произнёс куда-то вдаль дядя Антон, осторожно подкрадываясь, чтобы не спугнуть стайку.
–Никогда такого не видела! Неужели правда пьют?
–Тысячи людей живут без любви, но никто – без воды. Хью Орден. Все мы жертвы инстинктов, люди и животные.
–В животных иногда больше души, чем в людях, и, мне кажется, они тоже способны любить.
–Легче думать, что люди и животные бездушные, в противном случае приходится взвешивать каждое слово и поступок, чтобы не задеть их души.
Наши взгляды встретилась, и ничего не говоря, мы оба отошли подальше от бабочек, чтобы их не тревожить.
–Легче не значит лучше. —продолжила я разговор.
–Не поспоришь. -Как ты думаешь, если человек очень хочет помочь другому, но не вправе это делать? Как ему поступить?
–Что стоит за его желанием? Почему ему важно это сделать? —уточнила я, всматриваясь в водную гладь, с пляшущими по ней жёлтыми бликами-крестиками.
–Потому что может и хочет, чтобы другому стало хоть немного легче. —через пару секунд молчания объяснил он. -И потому что он очень ему дорог.
–Тогда я не понимаю. Если дорог, как не помочь, что мешает?
–Общество, правила, устои.
– Значит, это благо может не быть для него таковым или вообще принесёт вред?
–Всё возможно.
–Ты хочешь причинить добро?
–Ты думаешь, лучше пройти мимо?
–Я думаю, что, нельзя обобщать. Может быть, если он попросит, тогда стоит помочь?
–А если знаешь, что он никогда не попросит, привык справляться сам? -Антон потёр костяшкой согнутого пальца подбородок.
–Если, например, дать алкоголику денег на выпивку это не добро, а малодушие. Кажется, у меня нет ответа на ваш вопрос.
Я задумалась.
А что для меня было бы лучшей помощь? Если бы мне дали много денег? Нет, это только унизило или привело к бо́льшим проблемам, потому что я не знаю, как с ними обращаться. Если бы меня усыновили другие родители? Тоже нет, я уже вполне взрослая, и мне это только помешало бы. Главное, это то, что сделали для мои родные «москвичи», они дают мне заботу, внимание и свободу быть собой. Жить, ошибаться, выбирать, где учится, с кем дружить. Они верят, что я справлюсь, ведь испытания даются по силе испытуемого.
–Я думаю, главной помощью для любого человека будет внимание, даже если я, к примеру, не знаю человека и уделю ему внимание, это уже будет для него большая помощь. Заглянуть ему в глаза, по-настоящему искренне спросить, как у него дела. Это будет значить, что его заметили, что он важен и окутали его на секунду или на час теплом своего внимания.
–Ты очень мудро рассуждаешь, спасибо тебе за помощь, думаю, так и следует поступать.
Взгляд дяди Антона из задумчивого резко стал озорным.
– И, кстати, я уже всех покатал! Твоя очередь! Лови!
В меня полетел оранжевый спасательный жилет, снятый дядей с крючка на зонтике.
–Надевай и поплыли!
Против такой бодрости моё жалкое и неуверенное сопротивление бесполезно. С неохотой я поплелась за ним, как качающийся бычок из стишка. Всё это не для меня, плаваю плохо, глубокая вода, чего ещё ожидать я не знала, затряслись ноги. И зачем вообще этот риск? Антон затянул на мне крепления жилета потуже, сел на водный скутер и протянул мне руку.
Вначале мы медленно, легко покачивались на воде и спокойно удалялись от берега. Скорость росла, и от движения по дуге, создавались волны, на которых мы стали подпрыгивали, кружить, резко менять направление.
Ветер дует в лицо, воздуха не хватает, мне страшно. Я обхватила руками, как могла, но не смогла сомкнуть руки, слишком широкой была его спина.
Драйвер не сбавлял. На очередной водной кочке я со страху прижалась к его спине ещё сильнее и стало легче, я почувствовала будущие манёвры и… оказалась в воздухе, резко плюхнулась и ушла под воду.
Я упала далеко от нашего транспорта. Жилет вытащил меня на поверхность. Всё чего я могла испугаться, произошло в один миг, но я просто не успела испугаться. Мне стало жутко смешно от этого.
Тогда я обменяла свой страх на свободу и желание быть здесь и сейчас, летать, падать и всплывать.
Дядя Антон подплыл на скутере, наклоняясь, протягивая руку и тревожным голосом, крикнул: «В тебе двадцать килограмм? Как ты так улетела? Не ушиблась?».
А я залилась непрерывным смехом. Потому что мне было легко! Впервые в жизни.
– Эй! Тебя ловить или сама поплывёшь до берега?!-и заразился моим смехом.
–Да! Всё хорошо! И дотянувшись до его руки, и потянула его в воду. Не знаю, что вселилось в меня тогда.
Он вынырнул, вытирая глаза от воды.
–Не ожидал от тебя такого! И ударил о воду рукой, окатив меня волной брызг. Я ответила тем же. Теперь мы оба смеялись в воде как ненормальные, в облаке из брызг. Антон, естественно, был без жилета и плавал вокруг меня, нырял. А я как поплавок, качалась на волнах, подплывая к нему близко. Мне впервые захотелось поцеловать мужчину, благодаря которому мы здесь, в воде, прикоснуться к нему и быть такой же счастливой.
Он вынырнул близко ко мне. Его большие серые глаза светились, загорелое лицо и длинные ресницы покрылись капельками воды. Волосы, мокрые, темнее обычного, торчали в разные стороны. Озорной мальчишка.
– Поплыли до скутера, кто быстрей, —скомандовал он. -Я наигранно закатила глаза, зная кто быстрей, и спокойно плыла за ним, не претендуя на победу.
Ну конечно, мальчишки любят, соревноваться. Впереди отточенным кролем плыл Антошка, так впервые назвала его я. А ведь вчера он был Антоном Сергеевичем.
Доплыв до скутера, Антон забрался и помог мне забраться и медленно поплыл вдоль берега, до места, где река, загибаясь, уходила, меняя своё направление.
– У меня здесь друг живёт, видишь домик справа на пригорке?
– Пряничный домик! Его не Миша, случайно, зовут? —засмеялась я.
– Ха! Ха! Слушай, правда, Миша, как ты угадала.
–Я угадала? Серьёзно?! Просто дом, как из сказки «Маша и медведи» -и сильнее засмеялась не сдерживаясь.
–Представляешь, на работу ездит на катере, кайф? Никаких пробок!
–Место живописное! Лесенка к дому, можно на ступеньках сидеть вечером, провожать закат, пить чай под огромной ивой, ей, наверное, лет сто. -я говорила, прислонившись щекой к его мокрой тёплой спине.
–Если бы не дела заботы, тоже бы купил домик, вдали от людей.
–Не заскучали бы?
–Иногда полезно бывать в тишине и покое, привести мысли в порядок.
–Мне казалось, вы любите быть среди людей.
–Раньше – да. Ты тоже, я смотрю, не особенно любишь шумные компании.
–Да, чувствую себя глупо. Не знаю.
–Твоя тётя говорила, что ты читаешь стихи и выступаешь ведущей в школе на праздничных концертах. Значит, ты не боишься быть на виду.
–Это другое. Ровесники в основном несут обидную чушь, глупо шутят, мне такое не нравится.
–А ну их тогда, правильно, не общайся. У таких в уме дурь одна.
– Прочитаешь мне стихи?
– У меня только грустные.
–Самое оно. Охладить в жару.
–Очень грустные.
–Грустнее этого? —он заглушил двигатель и прочитал:
Я звал тебя, но ты не оглянулась,Я слёзы лил, но ты не снизошла.Ты в синий плащ печально завернулась,В сырую ночь ты из дому ушла.Не знаю, где приют твоей гордынеТы, милая, ты, нежная, нашла…Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,В котором ты в сырую ночь ушла…Уж не мечтать о нежности, о славе,Всё миновалось, молодость прошла!Твоё лицо в его простой оправеСвоей рукой убрал я со стола.А. Блок.-Люблю Блока. -Антон даже стихи читал, по-особенному, вкрадчиво. Каждое слово приземлялось на моё сердце, наслаивалось и укутывало, это было моё любимое стихотворение.
–Твоя очередь. —сказал он, немного повернув голову ко мне.
И я прочитала. Свое стихотворение. Не видя его лица, я чувствовала себя смелее. Покачивание на воде успокаивало.
Хлебные крошки лежат на столе,Голос скрипит и скорбь на душеКажется, что-то скоро случится,Ждать только больно, а может быть нет?Мне иногда хочется крикнутьТак чтоб по миру каждый услышалСкорбь и отчаянье, унынье и СтонВсё будет в этом истошном крикеКажется, всё одинаковым— мерзкимВсё здесь смешалось разум и чувства,Скука и грусть, боль и разлукаКажется, звёзды светят тусклееНебо темнее и солнце ушлоСерым и скучным кажется утроДень продолжает традицию утраВзять и собраться, и ладно, что больноЖизнь продолжаетсяБудет и времяМудрость приходит к тебе в те минуты,Ценишь ты больше-Все эти мукиСчастье бывает, хоть редко и малоИ всё забываешь,Ты как ребёнок смотришь на небо.Смех и улыбка, радость иЧто-то большое тебя преполняетИ кажется дажеВот- оно- счастье,ловишь его и не можешь напитьсяЧувством волшебнымИ хочется длиться, и длитьсяТакое мгновеньеИ вспоминая,Те промежуткиДальше идёшь и пытаешь выжитьЛишь бы в надежде всё снова вернутьТакже смеяться, рыдать и кричатьЖизнь полосатая,Такая понятная,Нет в жизни белогоИ нет в жизни чёрногоЕсть и то, и другое,Но самое страшное— серое,Нас угнетает,И мы,Медленно дышим,Медленно ходимВсё как будто идёт своим ходомДумает каждыйНо это лишь сказкиМы превращаемся в мелкие тениДумай и делай каждый, кому-то, в жизни, моментыЧтоб стало теплее и думалось легчеХотя без предательств не ценишь и дружбыВсему в этом мире есть половинкаПлохая, хорошая, важно понятьДождь или градВино или ядМне хочется верить,Что злоба уйдётЯ же хорошая, кто-то мне веритСветлая, яснаяТолько зачем-то, мне лишь минутыСтановится легче, но жизнь подминаетПинает, ломаетКажется, хватит, поддамся, умруИли завяну и вырасту сноваЛишь обретая другую основуЖалкую, гибкую, мерзкую, склизкую.Вот вам возьмитеВот. Вы хотели?Вот и давитесь…Рада, что я остаюсь ещё прежней,Лишь потому, что кто— ведь веритВерит в меня, в то, что я естьИ, бываю хорошая.Правда, не бросишь? И думаешь такТы не предашь? А что же ты скажешь?Мне хорошо оттого, что ты пишешь.Есть ли какой-то в этом ведь смыслСтоит ли думать и жить ради этого.Есть ли дорога,Не ждёт ли тупик?Хочется верить. Стремиться и ждатьЧто же, само́й как всегда отвечать.Значит, и жить, и надеться будуНу а загадывать – вредное делоспутаем карты – и будем жалеть.Цель я найду и буду стремитьсяТолько пусть идёт она рядом.С той, что в душе,Та, что так близкоТа, что так греет и так безнадёжна…Буду я верить…– Давно так за душу не брало. Кто написал?
– Это… мои стихи.
– Невероятно. Ты молодец. Это честно.
–Там с берега кто-то машет. —увидев на причале крошечную спасительную фигурку. Меня смущали похвалы, особенно Антона и то, что я открыла ему свою душу. Лучше быть незаметной, так безопаснее. Поверить не могу, что читала ему свои стихи.
–Так это Мишка! -Антон помахал. Ему в ответ. -Не против, если поздороваемся?
–Да, нет.
Мы приближались к берегу. Антон затащил скутер на песок и оставил мой жилет на сиденье.
–Миша здорово!
–Антох! Приветствую! Ты здесь какими судьбами?
–Да, вот приехали семьёй покататься. Да, Миш, знакомься это Юля.
–Дочь какая у тебя уже взрослая, ух! Когда ты всё успеваешь! Я вот до сих пор холостяк.
Мне стало неловко, что меня приняли за дочь, однако дядя Антон не стал разубеждать своего приятеля.
Антон посмотрел куда-то вдаль, потом на меня, и глаза его потухли.
–Очень приятно, Михаил. Проходите в дом, чай, кофе, чего погорячей? Антон, что будете?
–У вас очень красивый дом, сказочный. —сказала я, улыбнувшись, – я же как бы дочь Антона, должна быть общительной.
–Благодарю, у вас хороший вкус, как и у Антона. Это моё место силы.
–Мих, мы буквально на две минуты, нас на пляже ждут. Как у тебя дела?
–Да, нормально, разрулил, благодаря тебе. Если моя помощь какая нужна, говори, отныне я твой должник.
–Да брось ты, всё нормально. Место здесь у тебя, конечно, красотища!
–Так приезжайте на выходные, рыбалка, банька, туда-сюда.
Антон рассмеялся.
–Знаю я твои туда -сюда.
А я отчего-то покраснела и отошла в сторонку, к реке, рисуя и стирая кончиком пальца сердечки на песке.
–Я рад, что, всё обошлось. Ты тоже заезжай.
–Ой, отсюда сложно выбираться в город, природа затягивает. Слушай, я тебе проект один хочу показать, хотим замутить. Глянешь?
–Да, давай, конечно.
–Он у меня на катере.
–Юля, хочешь катер посмотреть? Или здесь останешься? Надо документы посмотреть, минут 10 займёт.
–Я здесь подожду. —ответила я, чтобы не мешаться.
–Не скучай, я скоро.
Мужчины поднялись по лестнице, а потом спустились на катер, я осталась на берегу, села на песок. Увидев гостей, из дома, медленно потягиваясь вышел упитанный рыжий кот, похожий на своего хозяина.
–Привет, солнечный котэ, как ты думаешь, пушистик, дочь Антона, какая она могла бы быть? – заговорила с котищей.
Кот ответил мурчанием и перевернулся на спину, чтобы его погладили и по мохнатому брюшку.
Непременно красивой, яркой, весёлой и влюблённой в жизнь, как и он. А ещё уверенной в себе и доброй. Подружились ли мы? Мне бы очень этого хотелось, а вот она, наверное, не захотела бы со мной общаться. Между нами пропасть, она свет, а я всё серое и невзрачное.
Глава 8. Антон
Та, что так близкоТа, что так греет и так безнадежна…Буду я верить…Вспоминал я последние строки её стихотворения. Стихи шестнадцатилетней девочки. Как ей быть другой, со всем этим? Дюймовочка, прячется в саду колючих роз, израненная их шипами. Взять бы тебя в ладошки и опустить на мягкую коробочку хлопка.
–Антох! Ты какой -то спокойный сегодня, умиротворенный.
Я ничего не ответил.
–Дочь у тебя хороша, такая вся ладненькая. Но грустная? Бемби не иначе. Совсем не похожа на тебя.
– Да, Миш, вообще -то это племянница моих соседей, просто покатались на скутере.
–Ах! Дружище, а я-то голову ломаю, почему ты с ней какой-то другой, минорный.
Да, вроде обычный.
–Ну, как скажешь, -немного помедлив продолжил. -Слушай, а вы хорошо смотритесь. Интересно даже. Почему нет, видали и больше разницу в возрасте, сейчас это вообще не проблема. – размышлял в слух мой друг.
–Миш, хорош. Ей шестнадцать как моему сыну! Что бы ты сказал, тому, кто пускает слюни на твою дочь?
–Ничего. Просто убил бы, без слов.
–Вот и я солидарен в этом с тобой. Мы не гормональные подростки, чтобы думать о таком. Забыли. Проехали. Давай по делу.
Во мне просыпался вулкан. Она ещё совсем девочка, как можно смотреть на неё по-другому.
–Ок. Вот, смотри, здесь мы выкупили два участка, здесь входная группа. Что скажешь? -перешли к обсуждению деталей проекта. Завершив разговор Миша укатил на катере, оставляя за собой взбудораженную гладь воды.
Я медлил и остановившись чуть поодаль, на ступенях лестницы, наблюдал за Юлей, лежавшей на песке, с прижавшимся к ней рыжим лохматым комочком.
Хорошо, что мы покатались, мне захотелось ей показать домик, ведь мы строили его по моему первому проекту, потом на основе него построили целый курортный городок на побережье моря, баловство конечно, но много новых направлений не бывает. С этими мыслями я спустился к берегу.
Лучи солнца, играли, блестели отражаясь в прозрачных волосках на коже, похожей на персик. На щеке крошечную родинку спрятал песок, он же на впадинке живота, на мокрых маленьких ступнях. Она не знает, что я близко. Сдуваю песок с ее маленьких пальчиков на ногах, думая, что сейчас она захохочет от щекотки, но нет.
Нам пора возвращаться, – я сажусь рядом с ней на песок.
Она улыбается и щурится от солнца.
–Очень жарко, я окунусь, и поедем. – Бегом, с понтона ныряю в глубину, заливая свой вулкан.