- -
- 100%
- +
Год №1
Серое раннее утро. На горизонте можно, как всегда, увидеть прекрасный восход солнца. Своими ярко красными лучами оно озаряет небосвод, и на земле становится светло и тепло. Ласковый убийца, исчезновение которого несёт медленную смерть, а такое долгожданное присутствие испепеляет все живое.
Восход солнца… что может быть банальней. В обычной жизни его даже не замечают. Люди каждое утро торопятся по своим делам, они видят только погоду за окном, которая по своему обыкновению никогда не бывает хорошей.
Мы научились прятаться от мороза и изнуряющей жары, построили города миллионники из стекла и бетона, окружили себя пластиком и бытовой техникой. Мы создали себе очень комфортные могилы… Мы, люди – венец творения, вершина в цепочке эволюции....
Сегодня я рано встала. Теперь я всегда рано встаю. Это необходимость, чтобы выжить. На улице свежий морозный воздух, рассвет и мои любимые кактусы. Они растут повсеместно. После ядерной зимы очень немногие растения смогли выжить.
Я бегу на реку. Мы с братом, как и большинство выживших людей, перебрались в горы, подальше от места взрыва. Тут есть чистая вода, пещеры, в которых можно жить, остались некоторые мелкие животные. И почти нет радиации. С появлением солнца, стали расти растения. Вода в реке очень холодная, все никак не могу привыкнуть.
– Привет, Аля!
Я вздрогнула и обернулась. Рядом, словно из-под земли, вырос Дим. Он ухмыльнулся и потряс связкойещё тёплых тушек зверьков.
– Привет. Рано сегодня. Брата не видел?
– Саньку? Как же, старейшина его уже припахал. Огород там, полив… Я смылся, пока не втянули. Голод неждёт, пока у них что-то вырастет.
–Ну, каждому своё, – сказала я, продолжая умываться,– А куда они пошли?
Димка показал мне в сторону большой расщелины в горе, попрощался и убежал на общую кухню со своей добычей.
Вода была холодной и обманчиво чистой. В ней отражалось чужое лицо: длинное, исхудавшее, с впалыми щеками. Русые волосы, как и у всех, тронула седина, делая нас похожими на стаю испуганных седых птенцов. Ядерный взрывстёр личное, оставив лишь инстинкты. Но потом, я присмотрелась к глазам. Не своим, а глазам той девушки в отражении. Пронзительно серые, ледяные, полные такой решимости, что по спине пробежали мурашки. Эти глаза не просили еды или тепла. Они были готовы их добыть.
Других катастрофа сломала. Они не жили, они существовали. Таких людей в общину не брали. Закон жизни после катастрофы жесток: либо ты работаешь на благо всех и вгрызаешься в жизнь всем, чем можешь, либо иди и молча умирай в одиночестве.
Я завязала волосы в хвост, спрятала зубную щётку (остатки цивилизации) в карман толстовки и побрела к расщелине в горе. Джинсы, предательски сползали. Не хотели держаться на исхудалом теле. Пришлось соорудить из верёвки что-то вроде подтяжки через плечо. Теперь я точно похожа на Тома Сойера, подумалось мне. Осталось найти свой плот и уплыть отсюда подальше. А действительно, мы ведь никогда не ходили по течению реки!
Мы пришли сюда из леса (точнее сказать уже из бывшего леса, теперь это только дрова) к источнику реки в горах, потому что тут вода была самая чистая, а что там внизу по течению и куда уходит русло реки мы не знаем. Старейшины не разрешают отходить далеко. Нет, нас никто не контролирует, но и спасать нас никто не станет. Хочешь жить – оставайся и живи, хочешь уйти – иди. Все просто, только если после нарушения правил тебе нужна будет помощь, ты рискуешь остаться один на один со своей проблемой. Помощи не будет. Жестокая реальность, в которой нам всем сейчас приходится существовать.
Размышляя о том, как уплыть отсюда подальше и найти новую и счастливую жизнь, я добрела до расщелины в горе, в которой мы существовали последний год. На общей кухне работали люди. Димка был тут, как здесь. Он чистил листья кактуса и напевал песенку про Деда Мороза.
– Очень оригинально. Почему Дед Мороз?– спросила я.
– Видел, как солнцевстаёт из-за снежных вершин. Вспомнил Новый год, подарки… Клёво было…
– Ёлок и кактусов у нас и так в избытке,– хмыкнула Кира, ловко орудуя у костра. Невысокая, крепкая, она и в горящую избувойдёт, и коня на скаку остановит. Густые тёмно-каштановые волосы с проседью выбивались из-под косынки, а карие, почтичёрные глаза, успевали следить сразу за тремя дымящимися котелками.
Она одна из немногих, кто умел готовить еду из совершенно неожиданных растений, а также разбираться в их лекарственных особенностях. Сейчас такие знания и умения были на вес золота.
–Это точно, – засмеялась я, – кстати, а когда реальный новый год?
–Старейшина должен знать. Он следит закалендарём. А у тебя, что для нас подарочки имеются? Так можешь не ждать, давай сейчас, – засмеялась Кира, а Димка перешёл на песню “В лесу родилась елочка”.
–Как минимум не хочется промухать свой ДР, – сказала я.
Когда все случилось, мне было 19 лет. Плюс год ядерной зимы и мне уже 20 лет. Была семья. Мы с братом двойняшки с одинаковыми именами (родители юмористы) Александра и Александр совершенно не похожие друг на друга внешне, на самом деле были словно, как одно целое. Думали одинаково, музыку слушали одну на двоих, цвета, одежда, характер, ну много всего.
После взрыва наша семья выжила. Родители остались в городе помогать разбирать завалы, а нас отправили в горы, подальше от города и радиации. Мы даже не знаем, живы ли они сейчас или нет, но о плохом, конечно, никто не думает.
Исчезло буквально все: государства, политика, финансы, искусство.Стёрлась грань между богатыми и бедными, властителями и народом. Все границы, видимые и предполагаемые, былистёрты с лица земли. Мир начинался заново. Сейчас есть только человек и солнце, которое наконец-то появилось спустя почти год ядерной зимы.
Наконец-то я увидела брата. Как всегда, с кем-то громко спорит, сильно размахивая руками. Вообще, он у меня красавчик: высокий, широкоплечий с большими карими глазами и длиннющими ресницами. Сейчас излишняя худоба обострила и без того высокие и яркие скулы так, что с его римским профилем лицо кажется высеченным из камня и, когда он не улыбается, то выглядит достаточно сурово.
Ну, это если не знать его хорошо. Я, как сестра, считаю, что одним из его главных достоинств является его чувство юмора. Он любое тухлое мероприятие способен превратить в увлекательный балаган. Иногда, конечно, от него ждут большейсерьёзности, но я считаю, что в нынешних условиях всеобщего уныния и хаоса балаган и смех лишними не бывают. Людям, как никогда, нужен заряд позитива и хорошего настроения. В настоящее время смех сродни лекарству.
–Привет, Санька, ты куда так рано сегодня сбежал? Или опять к Оксане бегал? – спросила я и хитро посмотрела на брата. Я знаю, что Оксана ему очень нравится и он ей тоже. Они, наверное, скоро будут жить вместе. Вот уж кого не пугает все вокруг происходящее, так это влюбленных. Инстинкты, знаете ли, берут верх над разумом.
–Доброе утречко, Алефтина!
–Не называй меня так! Иначе останешься на всю жизнь Шурочкой! – закричала я, в шутку обидевшись на брата.
–Ладно, не вредничай, Александра Батьковна, – и онщёлкнул меня по носу.
У него с Оксаной прям такой бурный роман. Они целыми суткам могут не отрываться друг от друга. А я ненавижу эти телячьи нежности! Хотя Оксану можно понять: мой братишка ничего такой – милая няшка с внешностью Бога Тора, правда очень похудевшего.
–Опять митингуешь?– спросила я,– По какому поводу?
–Старейшина выбрал место для огорода возле восточной стены. Там солнца больше до обеда и воды в избытке, но после обеда там, сама понимаешь, как в духовке. Посевы, если и взойдут, то просто не выживут. Поэтому я предлагаю их высадить в тени. Тепла и света должно хватить. Хотя там надо дополнительно устроить полив, вода далековато.
Действительно, после того, как на небе снова появилось солнце, климат стал просто непредсказуемым. Атмосфера менялась с каждымднём, и предсказать погоду стало совершенно не возможным. Но самое главное – атмосфера больше так не защищала от палящих лучей солнца, как раньше. После обеда на улице находиться было просто невозможно, и все прятались в ущельях. Температура в тени составляла 40 градусов по Цельсию. Но климат меняется, и мы верим, что все наладится.
–А что, разве старейшина против твоей идеи?
–Да он ещё не знает, но вот Леха, сразу против этого и даже не хочет предлагать мою идею!
–Ну, ты хоть представляешь, как сложно будет сделать такую систему полива?! Ну, ты ж в этом не соображаешь! – замахал руками Леха.
–Сложно и невозможно это разные вещи. Так и скажи, что просто делать ничего не хочешь!
–Мне все равно к старейшине надо, хочу предупредить, что отлучусь на пару дней. Так вот и расскажу ему ваш спор, но без ваших эмоций. Так будет информативнее. – Спокойно сказала я, развернулась и пошла от них прочь.
–Куда это ты собралась? – закричали мне оба вдогонку.
–К старейшине.
–Очень смешно, – сказал Санька, – а если серьёзно, как это на несколько дней, куда? Я тебя одну не пущу!
–А я ни у кого и разрешения спрашивать не стану. Вас, кстати, тоже просто ставлю в известность.
–В смысле?!!
–Я хочу спуститься вниз по течению реки. Вдоль реки сохранились высокие сосны, а ниже по течению земля лучше. Тут одни камни и практически нет никаких семян и новых растений, а ниже по течению они наверняка будут.
–А как ты собираешься жару переждать?
–Вот, за этим я и иду к старейшине. У него есть светоотражающая палатка. На пару дней мне хватит.
–Я иду с тобой. – Твердо заявил брат.
–Ну, другого я и не ждала.
–Пока будут готовить систему полива, моя помощь все равно не нужна, так что идем вместе. Не забывай, Аля, ты всё-таки девочка и моя сестра. Я не могу вот так просто тебя отпустить. Пусть ты хорошо стреляешь из лука и быстро бегаешь, но бомжей людоедовещё никто не отменял, ты же знаешь, они дикие и безумные. Я не хочу, чтобы ты стала чьим-нибудь ужином.
–Да я, собственно говоря, и не собиралась сопротивляться, а ты уже столько доводов на ходу сочинил. Конечно, пойдем. Только всегда помни – ты сам решил пойти со мной и не ной в пути!
–Кто ноет?! Я ною?! – начал было возмущаться Санька, как мы дошли до пещеры старейшины.
Тут был и штаб, и его дом одновременно. Занимать дополнительное место под штаб в условиях общей тесноты было, мягко говоря, нецелесообразно. Мы зашли в пещеру и увидели старейшину, который перелистывал какие-то старые книги, похожие на детские учебники. Крепкий, седовласый, не высокий, поджарый мужчина лет шестидесяти.
Раньше он жил тутнеподалёку в горном селе, куда вначале добрались мы. Собственно, мы и жили там некоторое время, пока не наступила ядерная зима. Именно тогда Гурам, именно так звали старейшину, сказал, что на равнине нам не выжить и надо подниматься в горы. Он хорошо знает эту местность, поэтому он ипривёл нас на это плато с ущельями и водой.
Именно он научил нас выживать, готовить себе еду, обустраивать быт и оставаться людьми со своими слабостями и радостями. Он никогда ни на кого не кричал и не ругался, но его слушались все беспрекословно.
–Здравствуйте, Гурам, – почти одновременно проговорили мы с Санькой и засмеялись.
–Привет, молодняк. Люблю вас за то, что вы всегда такие весёлые, оптимистичные и всегда вместе. Что хотели?
–Вы сказали, что для огорода надо бы найти новых семян. Вот мы с сестрой хотим пройти вниз по течению реки на равнину и поискать их там. Что думаете? Имеет это смысл? Солнце уже как месяц выходит. Жарковато, конечно, но может нам удастся принести если не новые семена, то уже проростки?
–Да, идея очень хорошая. Особенно, если вы пойдёте вдвоём. Берите мою светоотражающую палатку и все, что вам необходимо. Перед походом, проконсультируйтесь у Киры по растениям. Пусть она вам подробно расскажет, что за семена тут могут быть и как выглядят проростки и растения, чтобы вы точно знали, что имеет наибольшую ценность и какие растения надо искать.
–Я об этом совершенно не подумала. Киру мы с собой взять не можем (должен же кто-то всех кормить), а вот проконсультироваться у неё будет весьма полезным.
–Когда планируете выдвинуться? – спросил Гурам.
–Завтра утром, – ответила я и вопросительно посмотрела на Саньку, – Ты не против?
–Завтра, так завтра, – ответил Санька.
–Ну, с Богом! – сказал Гурам, отдавая палатку.
Мы попрощались с Гурамом, а я шла и думала, при чем тут Бог, как, после всего, что случилось можно веритьещё в какого-то мифического Бога. С таким же успехом и радиацию можно считать Богом. Она даже вернее подходит под описание: мыеё не видим, а она изменяет наше тело на уровне ДНК на все оставшиеся поколения, делает новые тела, не спрашивая нашего разрешения, убивает спустя несколько десятков лет самым неожиданным и ужасным способом.
Вот такживёшь и думаешь, сколько твой организм хапнул излучения? Сколько времени тебе позволит нормально существовать радиация? Какой именно рак будет у тебя, а какой у соседа? Лекарство от рака так и не изобрели, а химиотерапия вэтих условиях просто не возможна. Хотя, на самом деле, сейчас вера во что-то сверхъестественное даже полезна для психики. Вера, вотещё- то единственное, что нам осталось. Вера в то, что все будет хорошо.
Звук
Я стою на вершине высокого обрыва и смотрю на бушующее море. Ветер развивает мои волосы, ласково треплет подол моего платья. Босыми ступнями я, кажется, чувствую каждую крупинку земли. Могучие волны с огромной силой разбиваются о скалу, и соленые брызги то и дело попадают мне на лицо. Но самое невероятное – это воздух. Он настолько свежий, чистый, пронизывающий, что кажется, будто кислород проникает в моё тело не через лёгкие, а прямо через поры, напрямую в каждую клеточку.
И тогда я начинаю чувствовать это: глухой, низкочастотный гул. Я не слышу его ушами, я чувствую его ногами, позвоночником. Он поднимается из самых недр,ползёт вверх по костям, заполняет все моё существо. Онтяжёлый, настойчивый, неумолимый. Вот он уже в затылке, давит на виски… и перерастает в ослепительную, беззвучную вспышку белого света…и я просыпаюсь.
Я резко села на своем спальнике, почти вскрикнув. Сердце колотилось где-то в горле. В ушах звенела тишина пещеры, а по спине бежали мурашки.
Уже месяц, как я вижу один и тот же сон.Причём он каждый раз становится все более продолжительным. Вот сегодня появилась вспышка в глазах. Все настолько реально, что мне действительно кажется, чтомоё тело меняется. Ладно, пора собираться.
Мы с братом рано встали. Взяли, вещи, собранные с вечера и немного еды, которую нам собрала Кира. Она прямо переполнилась энтузиазмом, когда узнала куда, мыидём и что за информацию она нам должна дать.
– Вот, держите,– она протянула нам туго набитый узелок, – вяленое мясо,лепёшки из кореньев… а это- сушёные ягоды, про запас. Энергии прибавляют отлично.
– Спасибо, Кир, – улыбнулся Санька, принимая провизию, – без тебя мы бы тут на одних кактусах сидели.
– Да что вы,– она отмахнулась, но глазаеё сияли, – вы даже не представляете, что там, внизу, может расти! Вы обязательно должны найти… – она присела на корточки и начала пальцем рисовать на земле, – смотрите, листья с серебристыми прожилками, запомните, они растут низко, у самой воды. Берите все, чтонайдёте! И колосья… если увидите колосья с розоватым оттенком, это просто удача! Цены им нет! А если… если попадётся папоротник, который на солнце отливает синим… Ой, да я вам сейчас всю энциклопедию нарисую!
Я смотрела нанеё и думала, что в этом жестоком новом мире найтисвоё призвание- все равно что откопать алмаз в груде щебня. У большинства из нас остался один единственный навык- выживать. А она – расцветала.
Да… каждый из нас пытался найти себя в социуме. Был широкий выбор профессий и вакансий. И все же, большинство людей за всю жизнь так и не смогли отыскать своего призвания.Надо так откатить все к истокам, чтобы найти себя.Ну, теперь все намного проще. Нет выбора, есть только шанс, чтобы выжить.
Мы пошли вниз по течению реки прямо по берегу. Чем ниже мы спускались, тем легче нам было идти и тем больше появлялось вокруг живности. В основном это были мелкие птички. Два раза мы виделикозлёнка с тремя хвостами и безухую лисицу.
Через три часа силы начали нас покидать. Время до жары таяло, и мы решили устроить привал.
– Принеси что-нибудь подстелить,– попросила я Саньку. – На камнях сидеть мокро и скользко.
Туман, изморось, влажность сейчас стали нормальными явлениями. Солнце полдня такпечёт, что количество испарений воды просто зашкаливает все мыслимые и немыслимые значения. При резком перепаде температур, испарения даже не успевают сформироваться в облака и подняться выше. Они просто тут же опадают в виде конденсата. Ну и тут уж, что называется, по настроению: туман или мелкая изморось. Влажность воздуха достигает почти 100%. Поэтому с наступлением жары, первые полчаса, час все стараются просушиться, как следует и согреться. Мы медленно и уверенно превращаемся в тропики, интересно какой климат сейчас на Камчатке? Она вообще сейчас существует?
Мои мысли прервал появившийся из ближайшего леса весёлый Санька,который слёгкостью нёс огромное бревно. Онпринёс его и буквально швырнул на землю. Однако оно не рухнуло со всей силы, как я ожидала, а спокойно опустилось на землю.
–Тебе ничего не кажется странным? – спросил Санька.
–Более чем,– ответила я, – бревно что, внутри пустое или трухлявое?
–Нет, бревно упало недавно. Помнишь, был ураган на прошлой неделе, когда мы три дня сидели в пещерах. Так вот – это, скорее всего последствия.
–Тогда ты стал Гераклом? Откуда такая силища? И почему бревно так мягко опустилось на землю?
–Нет, я думаю, что с самой планетой что-то произошло. Сила притяжения изменилась. Это объясняет, почему нам с тобой так легко идти и почему бревно такое лёгкое для меня.
–А ты ничего странного не слышишь? – спросила я.
–Нет, не слышу, но вот начинаю видеть, как раньше тепловизоры. Вижу тепло или что-то живое за препятствиями. Это уже давно. В охоте хорошо помогает. Димка, так тот вообще стал и слышать, и видеть добычу за несколько километров.
–А я думала, что я схожу с ума, – засмеялась я, – почему вы молчали?
–То, что с нами происходит, на самом деле страшно. Это же последствия радиации, неужели ты не понимаешь? Перед уходом мы все успели облучиться в той или иной степени. Так что эта “супервозможность” наших тел временное и непредсказуемое явление. Нечем тут хвастать, – печально проговорил Санька.
–Нет, послушай, я чувствую звук! Земля стала издавать совершенно другой звук. Там на плато, звука нет, все в порядке. Я думаю, что дело не в земном притяжении, а в акустических ямах. Ты знаешь, на что способны звуковые волныопределённой частоты? Так вот, уверяю тебя, через час-другой у тебя заболит голова от этой «музыки», которую ты не слышишь. Надо поскорее убираться отсюда.
Мы попили воды и двинулись дальше. Всю дорогу спорили о том, чтобы это могло быть, как вдруг я перестала слышать звук, аещё через час мы неимоверно устали.
–Похоже на счёт звука ты была права, – сказал Санька.
–Ну, это как версия просто потому, что я стала слышать более широкий диапазон звуковых волн. И ещё, я не уверена, что эти способности реакция на радиацию и этого надо бояться, как раз наоборот, мне кажется, что это именно то, что поможет нам выжить в новых условиях. Радиация убивает, а у нас новые возможности и нет никаких побочных эффектов, хотя, несомненно, точные выводы, возможно, сделать только после подробного медицинского обследования, желательно в динамке. А сделать мы это в нынешних условиях, к сожалению не можем…
–Ну, прям профессорша, – засмеялся Санька, и мы стали ставить палатку.
Для эксперимента Санька попробовал поднять другое бревно, примерно такого же размера, как и прошлое. В этот раз бревно было нормальнотяжёлым, а Санька перестал быть Гераклом.
Солнце уже светило во всю и мы, поставив палатку, расположились на берегу реки перекусить и просушиться. Я присмотрела большой плоский камень на солнце. За несколько часов он так разогреется, что на нем можно будет слёгкостью разогреть ужин. Хотя разводитькостёр все жепридётся.
-Аля,– его голос прозвучал тихо, но так, что я мгновенно обернулась. Он стоял на колене у самой кромки воды, вглядываясь в мокрый песок.– Иди сюда.
Я подошла. На песке, втёмной влажной полосе, оставшейся после отступающей воды,чётко отпечатался след. Крупный,босой, с длинными, почти пальцевидными отпечатками. Бесспорно, человеческий.
–Спать надо по очереди. Это факт. Похоже, мы здесь не одни, – сказал брат, показывая на следы,– следы свежие, возможно бродяги людоеды.
–Да, а мы, да ещё с палаткой, лакомая добыча хоть для зверя, хоть для человека.
Нападение
Мы распределили время для сна и оба отправились в палатку от невыносимо жарких солнечных лучей. Я легла спать, а Санька перечитывал записки о растениях, которые нам с собой дала Кира, чтобы к вечеру, можно было уже начать поиски семян или ростков. В этот раз спалось крепко и без сновидений.
Проснулась я от шума возле палатки. Резко выскочив, я увидела, что Санька отбивается от двух остервенелых бродяг. Силы были не равны. Санька один превосходил двоих нападавших в ловкости и силе. Дело было в том, что эти бродяги были больны и сильно истощены. Санька размахнулся, держа в руках огромную ветку от дерева, словно бейсбольную биту, и с силой треснул по голове сначала одного, затем второго. Они повалились на землю.
Я взяла в палатке кусок тряпки и пошла осматривать нападавших. Одинещё был жив, а второй умер сразу, ноопределённо, у обоих была жесточайшая лучевая болезнь. Кожа местами слезла и оголила кости. Гнойные струпья по всему телу говорили о том, что тела этих несчастных гниют заживо. Трудно себе представить, какую боль они испытывали ежеминутно. Похоже, что они нападали только для того, чтобы их убили.
–Они не собирались нас убивать, – очень тихо проговорил брат, – они хотели, чтоб я их убил. ААААА!!! – закричал он во весь голос и опустился на колени.
–Этот ещё дышит, – сказала я, – что с ним делать?
–Я не смогу просто так взять и добить, считай меня слабаком, но я не понимаю, что сейчас происходит в этом мире! Я не понимаю, как можно убивать людей из жалости! Умом понимаю, но я же не зверь, я человек, я не могу убивать людей! Это противоестественно! Это не нормально! Я понимаю, что они страдают, но это ужасно!
Пока Санька истерил, я взялаверёвку и придушила оставшегося бедолагу. Он, когда увиделверёвку у меня в руках, даже голову сам приподнял, чтобы мне было удобнее завязать на его шее петлю.
–Спасибо, – прошептал он.
Я закрыла глаза и сильно затянула петлю.
Санька в порыве истерики даже не заметил. Я просто сказала ему, что и второй тоже умер и надо бы закопать их, иначе мы сильно рискуем. На трупный запах гниющего мяса Бог весть знает, кого может принести.
Мы молча пошли искать, где легче всего было раскопать землю. Делать это надо было подальше от палатки, но и надо было учитывать, что нам самимпридётся тащить тела тех несчастных. Как только мы отошли от реки, я снова услышала звук, который издавала земля, а пройдяещё несколько метров, мы с удивлением увидели парящие над поверхностью земли огромные булыжники.
–Я же говорила – это акустическая левитация, закричала я.
–Почему тогда мы не летаем, – спросил брат.
–Ну, во-первых у наших тел несколько другая плотность, чем у камней. Камни звуковые волны отталкивают, не проникая вовнутрь, а наши тела звуковая волна пронизывает насквозь. К тому же наше тело, каждая наша молекула, издаёт свои колебательные волны, которые начинают резонировать с той звуковой волной, которая нас пронизывает. Неужели ты всего этого не чувствуешь??! Да, и если ты хочешь полетать, то просто подпрыгни, только аккуратнее с приземлением.
–Откуда ты все это знаешь?
–Не смейся, но из снов. Каждую ночь я вижу сон, в котором мне даются эти знания. С каждым разом все больше и больше.
–Да тут уж не до смеха, когда видишь парящие булыжники. Что будем делать? Можно ли тут закопать трупы? Земля мягкая и рыхлая. Это тоже из-за звука? – закидал меня вопросами брат.
–Да, из-за него, но тела похоронить можно. Их наоборот земля затянет вниз сама.
–Почему?
–Потому, что они больше не излучают никаких вибраций. Они просто куски мяса, которое земля заберёт и переработает.
–Аля, ты меня пугаешь своими знаниями. Ладно, пошли, дотащим тела этих бедолаг сюда, пока действительно, трупный запах не привлёк каких-нибудь голодных зверей. Их, конечно не так уж и много, но те, что выжили очень голодные и абсолютно непредсказуемые.