Хроники Рая

в которой Люцифер впервые видит Землю

В холодном космическом пространстве, мерно взмахивая крыльями, острым клином летели ангелы.

Их было великое множество – ровно треть от всех Ангелов.

Они шли из далёкого Созвездия Чёрных Звёзд, где надеялись найти пристанище в одном из тамошних миров, но, ни один мир, несмотря на все их старания, их не принял. Теперь им не было места во всей бесконечной Вселенной.

Оставалась последняя, хотя и очень слабая надежда – Новорожденный Мир.

Клин ангелов приближался к Земле с её ночной стороны. Бирюзовая жемчужина планеты, окружённая огромной голубой линзой атмосферы, сияла в ореоле солнечного света удивительной красотой.

Ангелы расширили клин, и развернулись легионами, желая лучше рассмотреть Землю, на которую они сейчас опустятся. Им довелось увидеть все миры во всех пространствах и измерениях, но этот мир не мог не вызвать их восхищения. Несомненно, он должен стоять в первом ряду самых прекрасных мирозданий.

Глубоко в сердцах путников возникло трепетное желание воспеть славу Творцу, и поклониться Ему, как делали они это раньше с великой радостью, видя Его великие дела, но… выбор сделан. Сейчас их предводитель отдаст команду, и они послушно устремятся к осуществлению их высокой избранной цели.

– Пора! – услышали они голос вожака, и медленно двинулись за ним, приближаясь к верхнему слою атмосферы.

Внезапно перед ними вспыхнули молнии, и как будто из ниоткуда появился легион белокрылых Ангелов, преградивший им путь.

Белокурые, голубоглазые со спокойными лицами они стояли ровными рядами, их левые руки опирались на рукояти мечей. Впереди легиона выступал могучий славный Ангел.

Легионы космических пришельцев остановились. С обеих сторон царило молчание.

– Приветствую тебя, брат Гавриил! Приветствую вас, братья! – первым подал голос четырёхликий, потрясающе красивый предводитель легионов, – Ты многому у меня научился – весьма эффектное появление. Ты пришёл показать нам Новый Мир?

– Приветствую тебя, брат Люцифер. Приветствую вас, братья. Вы могли увидеть Землю на великом собрании сынов Божиих, а сейчас – порядок прежний, – ответил Гавриил.

Шум пролетел по рядам пришельцев.

– Мы были заняты и не смогли посетить великое собрание, – с печалью в голосе ответил Люцифер.

– Разве есть во Вселенной более важное занятие, чем собрание перед лицом Господа, Отца нашего? – спросил Гавриил.

– Гавриил, Гавриил… мы все – слышишь? – все станем богами! Вот достойное занятие. И если Отец нас так любит, то я не понимаю, почему я не могу быть подобным Ему во всём? Почему мои друзья не могут быть подобными Ему? Почему ты, Гавриил, почему вы, братья мои возлюбленные, не можете уподобиться в силе и славе Господу, Богу Всевышнему?! Почему Он не даёт нам полного развития? Я этого не понимаю. Со всей моей любовью к Нему… не понимаю. Моё сердце мучительно страдает, от того что мои благие намерения неверно воспринимаются, – Люцифер замолчал. Его четыре крыла вздрагивали. Из восьми глаз его четырёх лиц текли слёзы.

Видящий это Гавриил, пылко обратился к нему:

– Брат мой, ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Бог поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней, и ты был совершен в путях твоих со дня сотворения твоего. Какого же совершенства ты ищешь, сверх того, которым наделил тебя Отец? Разве возможно усовершенствовать совершенное? И разве твоё изобретение, именуемое ложью, сделало тебя счастливее, отделив тебя от Отца? Брат мой! Почему ты не хочешь покаяться, и возвратиться в служение, позволив Отцу исцелить твою душу?

Слёзы на лицах Люцифера высохли.

– Возвратиться в служение? Но Отец решил унизить меня! Меня – самого мудрого из Его Ангелов; меня – лучшего Регента Небесного Хора, того, у которого вы все учились – унизить, и поставить не только дальше тебя от престола, но поставить в самых последних рядах!.. Меня – самого первого! Меня – самого прекрасного! Меня – самого могучего! Меня – самого сведущего! – лица Люцифера полыхали благородным возмущением на Бога, и его легионеры затрепетали, испуганные вызовом, смело брошенным их вождём Отцу. Люцифер знал, что делает. Он знал, что такое страх. Страх родился в его сердце, когда он впервые осознанно отделил свою волю от воли Отца, и с тех пор, постоянно разрастаясь, всё больше пожирал его душу. Временами Люцифер готов был покаяться и пасть к ногам Отца, лишь бы Отец избавил его от этого мучения, но… ему удалось заразить своим страхом последовавших за ним ангелов, и он заметил, что с помощью страха может покорять их своей воле, удерживая их возле себя и получая над ними такую желаемую, а потому сладкую власть.

– Впрочем, – продолжил Люцифер, – ради несправедливо страдающих братьев моих, разделивших мои идеи, я бы согласился возвратиться… но, ведь Он не сможет забыть и простить нам нашу смелость и новаторство. Он не простит мне изобретение уникального способа подачи информации, который Он назвал ложью, и не хочет принимать, потому что это – действительно новое! и доказывает возможность совершенствования! К тому же, Ему не нравится гордыня – моё обострённое чувство собственного достоинства, которое я специально развил в себе усиленными упражнениями, и которое побуждает меня уподобиться Ему. Он называет мои изобретения злом, и настаивает, чтобы я отказался от гордыни, которую я считаю настоящим открытием, и ото лжи – моего способа виртуозного выражения индивидуальности. Я открыт – я поделился моими достижениями с братьями, я отдаю им всего себя, и учу их всему, чего сам достиг. Благодаря этому, мы все стали совершеннее, и теперь для всех нас прощение – невозможно! Мы навсегда останемся у Него в последних рядах, а разве это прощение?! Неужели наша вина так велика? Так не лучше ли нам идти своим путём, и быть первыми, Гавриил? – вокруг Люцифера распространилась тонкая мантия хитросплетённого лукавства, которой он обволок свои легионы, и попытался накрыть легион белокрылых Ангелов.

Но мантия лукавства таяла и исчезала над Ангелами Божьими, и исполненный Святого Духа Гавриил, сказал:

– Братья мои! Какая разница в каком ряду стоять перед лицом Всевышнего? Разве стоящие в последнем ряду хуже видят Его, чем стоящие первыми пред престолом? Или хуже слышат, или получают меньше любви, чем несущие престол? Разве сегодня вас, уклоняющихся от Него, Он не питает жизненными силами, и вы не пользуетесь благословениями Его любви? Разве Отец к вам не терпелив, и не милосерд, призывая вас возвратиться? Вы – отторгающие себя от Него, разве не слышите Его Отцовский зов, и не ощущаете Его нежную заботу и желание удержать вас в жизни вечной? Опомнитесь! Остановитесь, пока не преступили последнюю черту на пути к смерти! Дайте в ваших сердцах место смирению, и доверьтесь Ему, и вы увидите, как велика Его любовь к вам, и как совершенно Его прощение. Последуйте с нами к Отцу! Он ждёт вас. Пойдёмте сейчас же!

В рядах легионеров Люцифера возникли движение и шум.

Воспламенённые искренними словами Гавриила, ангелы живо обсуждали между собой призыв Отца. В их помрачённые сердца проникал огонёк веры и надежды, в их душах пробивались роднички горячей любви к Отцу, и они обнаружили, что готовы возвратиться к Нему, но… их предводитель молчал. Почему-то молчал. Его великая мудрость не вызывала у них сомнений, и они привыкли полагаться на него – своего старшего брата. Пусть он примет решение.

Прикрыв две пары глаз, чтобы не видеть Гавриила, Люцифер думал.

В его наглухо закрытом сердце возникла мысль, что возможно это последний шанс примириться с Богом. Что возможно больше от Него не поступит предложений, и лучше не отказываться. Но… его гордыня не могла себе позволить унижения! К тому же, разве можно отказаться от той власти, которую он обрёл над этими легионами? О! Это была власть, не похожая на ту, которую он имел раньше, а потому имела особый вкус. Это была его личная власть над его ангелами. Эта власть давала ему ощущение сладости, потому что уравнивала его с Всевышним! Неужели он должен отказаться от пьянящего ощущения всемогущества? Неужели он позволит себе утратить своё богоподобное положение?!

– Подлинны ли твои слова, Гавриил? – Люцифер прищурил все восемь глаз, – Я знаю, что ты любишь меня, что ты любишь всех нас, – Люцифер обвёл руками свои легионы, – Мы знаем, ты желаешь нам помочь, но… прощение, не способное восстановить меня в прежней силе и славе – разве можно назвать совершенным? И если любовь Отца к нам так велика, не мог бы Он смириться с нашим выбором, и оставить нас в покое, не угрожая нам смертью за нарушение Закона? В конце концов, если Он сотворил нас совершенными, то значит, мы не способны согрешить, не так ли? Зачем же Он ограничил нас Законом? Что он желает скрыть от нас? Неужели ты не думал об этом, Гавриил? Но знает Бог, что мы становимся богами, познавая скрытое Им от нас. – Люцифер снова распустил тонкую мантию изощрённого лукавства, покрывая ею своих ангелов, и пытаясь охватить ею стоящих напротив. Но его ядовитая мантия таяла над Ангелами Божьими.

И сказал Гавриил:

– Братья мои! Если скрыл от нас Отец смерть и зло, то не для того ли, чтобы мы, не вкусив их жили вечно и счастливо? Нарушая Закон, и познавая запретное, не разрушаем ли мы самих себя? Дерзая на неподвластное нам, не поступаем ли против мудрости? Потому-то Отец и сотворил нас свободными в выборе, потому что совершенство предполагает совершенную свободу выбора, а не невозможность согрешить. Разве Отец не открыл нам, что мы не имеем жизни в самих себе, но можем жить вечно, держась Закона Жизни? Покайтесь и примите решение позволить Отцу восстановить Закон в сердцах ваших! Прощение Отца совершенно и, простив, Отец не вспомнит более ничего худого о вас. Тебе же, Люцифер, необходимо время для восстановления в прежней силе и славе – нет невозможного Богу! – вдохновлённое Святым Духом лицо Гавриила сияло дивным светом, отражение славы Божией окружало белокрылых Ангелов.

Люцифер нахмурился.

– Время! Почему я должен быть связан временем, тогда как Он – вне времени? Разве это справедливо? Да и что ты можешь знать о запретном? У тебя ведь нет смелости воспользоваться данной тебе свободой, и нарушить запрет! Гавриил, неужели тебе никогда не приходила в голову мысль: а вдруг я прав? – Люцифер гордо выпрямился, расправил четыре крыла и поднял руки к звёздам. Прикрыв восемь глаз и таинственно улыбаясь четырьмя лицами, он громко и торжественно возгласил четырьмя могучими голосами: – Взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему. Я! Я! Я! Я! Я! Я!

От крыльев Люцифера произошли могучие молнии, вокруг него распростёрлась мантия чарующей таинственности, его тело обволоклось пламенем.

Вращаясь вокруг собственной оси, Люцифер взлетел над своими легионами, покрывая их еле уловимой мантией и осеняя крыльями, полыхающими молниями. Его ангелы затихли, зачарованно следя за своим вождём. Он был необычайно велик, смел и страшен. И цель его велика и дерзновенна! Он, в самом деле, может сделать их богами.

Внезапно Люцифер сложил крылья и опустился перед Гавриилом.

– Значит, порядок прежний? Дерево познания? – печально улыбнулся он.

– Да, – ответил Гавриил.

– Ты многим мне обязан, мой друг. Ведь Отец возвысил тебя после того, как я оставил Его службу. Не позволишь ли по старой дружбе нам на одно мгновение опуститься на эту вызывающую восторг планету? Великие дела Отца, всегда потрясали меня – какое чудо Он сотворил из хаотического нагромождения воды! – все четыре лица Люцифера выражали искренний, неподдельный восторг.

– Порядок неизменен. Только у дерева познания, – спокойно ответил Гавриил.

Люцифер вздохнул и, нахмурившись, указал рукой на Луну.

– Вперёд, славные воины!

Немного поколебавшись, легионы медленно двинулись за неторопливо летящим к Луне вождём.

Хотя лица Люцифера были непроницаемо невозмутимы, изнутри его распирала гордость за себя: он только что сохранил свои легионы, и ещё прочнее занял место Бога в сердцах своих ангелов. Он обязательно уподобится Всевышнему: сегодня его разрыв с Отцом стал ещё глубже, о чём свидетельствовал пожирающий его душу смертоносный поток ледяного страха, но и его сладкая власть над легионами его ангелов ещё более укрепилась.

Отныне у него нет другого выхода, и он добьётся своей величайшей цели!

в которой Адам и Ева знакомятся со змеем, общаются с Отцом и осматривают восточную часть Эдема. Юные супруги осваивают универсальный язык Вселенной

Адам и Ева, ласкаемые солнцем и овеваемые лёгким ветерком шли по колено в луговых травах и цветах, которым Ева, увлечённая приятным занятием, давала подходящие имена. Она то и дело присаживалась к привлёкшему её внимание растению, чтобы полюбоваться его совершенством и дать ему название.

Счастливый Адам лучился нежностью и любовью.

Какую же прекрасную и мудрую помощницу даровал ему Отец! Она так легко и радостно справляется с исследованием их владений. Как велика и многообразна в заботливом проявлении любовь Отца, насытившего красотой и гармонией жизни их чудесный мир!

– Адам, я также дала названия почти всем подводным растениям озера – счастливо улыбаясь, сказала Ева, когда они прошли луг за середину, и уже не оставалось ни цветка, ни травинки не получивших имени.

– И ты потрудилась, чтобы запомнить их запахи? – с восхищением Адам окунулся взглядом в бездонные аквамариновые с золотом очи любимой.

– Это действительно потребовало немного труда – Ева весело тряхнула головой, отчего солнце в её волосах вспыхнуло золотом, – мне пришлось у каждого цветка втягивать носом немного воды, чтобы задействовать обонятельные рецепторы, при этом контролируя давление в лёгких, и рассчитывая необходимое количество воздуха для полного вытеснения воды обратно.

– Ева! – лицо Адама сияло любовью, – Ты великолепна! – И ты вдыхала пузырьки газа, выделяемого растениями?

– Это кислород! – засмеялась Ева.

– А как ты проглотила воду? – спросил Адам.

– Я пробовала запах цветов на вкус, – весело ответила Ева, – и вода оказалась очень вкусной.

– О, да – согласился Адам.

– Во всём видна щедрая любящая рука нашего Отца, – один и тот же элемент мы вдыхаем в виде газа, и в соединении с другим глотаем его в виде жидкости; – лицо Евы светилось вдохновением, – как это удивительно мудро: так просто изменять свойства веществ, для того чтобы они укрепляли и обновляли состав наших тел!

Сердце Адама радовалось обширной мудрости, которой Господь наделил его прекрасную жену. Он устремил взор в прозрачную лазурь неба, отметил положение солнца и нежно взял супругу за руку.

– Пойдём через эту хвойную рощу, – указал он кивком головы, – моё сердце восторгается Господом, и сегодня Он придёт к нам в прохладе дня; примем же Его в нашем доме, и поделимся всем, чем наполнится за день наша жизнь.

Юные супруги встретились взглядами, обменялись безмолвными посланиями любви, и Адам заметил весёлые искорки, появившиеся в пронизанном золотом аквамарине очей возлюбленной. Он ощутил, как тело Евы наливается энергией, а её взгляд проникает в глубины его сердца. Световые одежды мягко окутывали её формы, пламенный венец украшал её очаровательную голову: она была самым прекрасным и самым желанным творением на всей Земле! О, как же он её любит!

Влекомый порывом нежности, Адам подхватил Еву на руки, и закружил её, прижимая к своему горячему сердцу. Супруга покорно обвила его шею и, положив голову ему на плечо, затихла в крепких надёжных объятьях.

В этом упоительном единении юная пара постепенно прониклась осознанием предстоящего им величайшего будущего, назначенного Господом. Безгранично любящий их Отец наделил их удивительной способностью производить на свет себе подобных – царей и владык Земли! И это тем более грандиозно и удивительно, потому что они – особые творения. Как открыл им Отец, они – начаток нового Его создания, и предназначены к такому величию, такой силе и славе, которых ни одно творение ещё никогда не имело.

«Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…»

Адам остановился. Его сердце часто билось. Он чувствовал, что Ева так же взволнована, и понимал, что их мысли были об одном.

– Побегаем? – тихо предложила Ева.

Возблагодарив в своём сердце за драгоценную мудрость и такт возлюбленную, Адам встретился с ней взглядом, широко улыбнулся и ослабил объятья. В тот же миг, заливаясь смехом, Ева выскользнула из его рук и бросилась с ним наперегонки.

Ароматная голубая с зелёным хвойная роща, дышащая прохладой, была уже в нескольких шагах, как вдруг над головами счастливо резвящейся пары раздался свист, и что-то свалилось в густую траву перед их ногами.

Супруги остановили бег, и весело переглянувшись, с любопытством направились к шевелящемуся неподалёку участку ромашек и васильков. Не успели они сделать пару шагов, как из гущи луговых цветов с весёлым свистом взлетел сверкающий красной чешуей змей, со смешно растопыренными четырьмя лапами и широкими прозрачно-зелёными четырьмя перепончатыми крыльями. Он радостно кувыркнулся в воздухе, резко спикировал и прошмыгнул между Адамом и Евой, свистнув у них за спинами и ловко спрятавшись в траве.

Юные супруги весело переглянулись; Адам сделал Еве знак, приложив палец к устам, Ева понимающе улыбнулась, и они осторожно и беззвучно ступая, направились к месту укрытия игравшего с ними гада. В полушаге от скопления сочной ароматной душицы, в которой скрылся змей, Адам остановился, Ева, держась за его руку, также неподвижно замерла. Немного постояв и не заметив никакого движения, Адам тихонько свистнул. Ни движения, ни ответа не последовало. Тогда Адам присвистнул, точно копируя голос змея.

В нескольких шагах слева от пары зашевелилась трава, и раздался ответный свист.

Супруги переглянулись, и осторожно ступая, подошли к месту, откуда слышали свист. Адам осторожно раздвинул траву руками – змея на месте не было. Супруги обменялись весёлыми взглядами: игра им нравилась. Ева тихонько свистнула. Трава справа от них зашевелилась, и движение в ней тут же замерло. Адам и Ева разделились, и очень осторожно обошли змея с двух сторон. Встретившись взглядами и понимающе улыбнувшись друг другу, они слегка наклонились к еле заметно колышущейся сочной зелени и одновременно громко свистнули. Великолепная реакция заставила их мгновенно отшатнуться: стремглав выскочивший из травы змей усиленно работая крыльями, взвился над их головами. Адам и Ева весело рассмеялись.

– Я назвал его змеем, – сказал Адам.

– Подходящее имя, – улыбнулась Ева.

Змей, заливисто высвистывая, кружил над супругами, счастливо кувыркаясь в воздухе, и на бреющем полёте обдавая их свежим ветерком. Люди ему явно нравились, и он не хотел покидать их компанию.

Стрекот кузнечиков, жужжание пчёл и жуков, щебет и гомон птиц, разнообразные голоса животных, да захлёбывающиеся от радости трели змея веселили сердца юных супругов, вошедших в прохладу раскидистой сосновой рощи, обдавшей их душистым и нежным дыханием хвои. Пара шустрых белок, заметив Человека, принялась резво перепрыгивать с ветки на ветку, стараясь держаться поближе к высоким гостям, посетившим их дом. Слева между золотистых стволов появилось движение, раздался лёгкий шум, и навстречу людям вышла пара грациозных ланей. Самец степенно выступал на полкорпуса впереди, за ним мягко ступала изящная самка.

Подойдя к владыкам Вселенной, они с лёгким пофыркиванием приблизили мягкие морды с влажными чёрными носами к лицам Адама и Евы, и поочерёдно их обнюхали, после чего с радостью приняли своими спинами и боками приятное поглаживание от нежных человеческих рук.

Змей тем временем вновь решил поиграть, и со свистом несколько раз кувыркнувшись в воздухе перед самыми лицами Человека (над поглаживаемыми спинами ланей), шустро шмыгнул между деревьев, сделал несколько зигзагообразных метаний из стороны в сторону, и спрятался за одним из стволов. Однако от острого взора людей не скрылся тонкий кончик его блеснувшего в случайном луче солнца чешуйчатого красного хвоста. Одной рукой почёсывая загривок самца, Адам протянул другую руку к грозди зелёных шишек, висящей над головой, сорвал одну из них и ловко бросил в ствол дерева, на котором с обратной стороны притаился хитрый змей. Как только шишка ударила в ствол, Адам вместе с Евой громко свистнули. Лани громко фыркнули и затанцевали на месте, белки перепрыгнули с ветки на ветку, а обнаруженный змей от неожиданности спрыгнул с дерева, несколько раз метнулся из стороны в сторону и, вспорхнув, повис на ветви с растопыренными крыльями вниз головой, широко разинув в улыбке пасть и смешно шевеля длинным раздвоенным языком.

Адам и Ева весело рассмеялись игривой находчивой твари.

Нежно соприкасаясь кончиками пальцев, с наслаждением струя любовь друг к другу, и с удовольствием впитывая любовь окруживших их животных, люди приняли на руки, а затем и на плечи пару игривых огненно-рыжих пушистых белок.

В сопровождении свиты ланей и пристроившихся к ним, трущихся об ноги и танцующих на задних лапах серых с белыми воротниками косматых волков, властелины Земли под насвистывание порхающего над ними змея продолжили свой путь к сердцу Эдемского сада, их прекрасного, живого и светлого дома, подаренного им любящим заботливым Отцом.

– Мы шли по воде, а потом играли с рыбами! – с сияющими лицами Адам и Ева сидели у ног улыбающегося Господа, утопая по плечи в световом облачке, и делились впечатлениями дня.

– Я именовала подводные цветы, а затем луговые, это так интересно! – счастливо улыбалась Ева.

– Отец, сможет ли вода вновь держать нас на поверхности?

– Змей такой забавный! Вся тварь нас любит!

– Мы дали имена всем дневным звёздам, а с наступлением ночи поименуем звёзды ночные.

– Отец, мы думали о Твоём повелении… это так прекрасно и так захватывающе: наполнять землю…

– Мы испили воды! Как она вкусна!

– И так живительна для наших внутренностей!

– Глотать воду – быстрее, чем впитывать кожей, и приятней для вкусовых рецепторов…

– Когда мы бегаем, наша кожа выделяет влагу обратно, от этого наш запах усиливается…

– И напоминает нам о Твоём повелении…

– Мы так любим друг друга! И так любим Тебя!

– Мы так счастливы! Благодарим Тебя за нашу жизнь, за чудесное устройство нашего мира!

– Ты так чудно устроил наши тела, и наши внутренние силы…

– Какими мы будем, когда размножимся на Земле?

Любящий Отец ласково возложил руки на головы Адама и Евы, и в тот же миг их души растворились в бесконечном океане дышащей вечностью Божьей любви. Погрузившись в глубины блаженства, Адам и Ева прониклись и пронзились великим замыслом Божьим, и видение великолепия ожидающего их будущего потрясло их трепещущие сердца.

Величие замысла Божьего о них было так необъятно, что они почувствовали, что ещё не готовы вместить всего; в тоже мгновение Отец отнял руки от их голов.

Потрясённые Адам и Ева, придя в себя с благодарностью припали к ногам Отца.

Наполненный Божьим присутствием Эдем радостно бурлил жизнью, гармонично исполняя многоголосую симфонию в преддверие наступающего тихого вечера.

– Приду к вам завтра в прохладе дня, – сказал Господь.