Дом, который построил Майк. Хроники Кулуангвы

Редактор Евгений Зашихин

Дизайнер обложки Михаил Узиков

Иллюстратор Михаил Узиков

© Михаил Уржаков, 2018

© Михаил Узиков, дизайн обложки, 2018

© Михаил Узиков, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-3941-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Михаил Уржаков, он же Майкл Стенли Гейтс, уже широко известен нашему читателю по многочисленным рассказам, повестям, а так же сценариям к фильмам «Люди», «Зелёное Небо Кулуангвы» и «Водоканал-3».

Закончил в 1990 году Свердловский Архитектурный Институт, но работать по профессии не стал.

С 1992 года работал для нескольких журналов специальным корреспондентом.

Работая долгое время Лондонским обозревателем журнала «Ридерс Дайджест», посетил многие страны мира.

Как художник организовал известное в мировых культурных кругах общество «Художники Против Салсы».

Владеет в совершенстве девятью иностранными языками, английским, французским, испанским, голландским, китайским (мандарин), хинди, суахили, мат и карандж.

Его проект «Кулуангва» переведен и издан в 17 странах мира.

Впервые книга «Дом, который построил Майк» в рамках проекта «Кулуангва» вышла в издательстве «Ультракультура» в 2005 году.

Это издание расширено и дополнено новыми фактами, полученными из надежных источников.

Настоящее местонахождение Михаила Уржакова неизвестно. По некоторым сведениям стал гражданином вселенной.

«A TERRIFIC READ, perhaps the best entry in the Michael’s yet.»

(New York Daily News)

«INGENIOUS».

( – Washington Post Book World)

«Все действующие лица, места и высказывания в этой книге – подлинные. Некоторые события и мысли по необходимости сочинены автором. Ни одно из имен не изменено ради того, чтобы оградить невиновных, ибо Господь Бог хранит невиновных по долгу своей небесной службы.

Вы сказали своей жене все, что с ней должно случиться?»

Курт Воннегут

«Сирены Титана»

«…каждый человек имеет право

на пятнадцать минут славы»

Энди Ворхэл

ВАНУА-ЛЭВУ

вместо пролога

Папку, электронный файл с этой «информацией», я получила в свой почтовый ящик, на Yahoo, 11 сентября 2001 года. Правда, как человек не очень-то любезный к цифровой переписке и проверяющий почту раз в квартал, обнаружила все это только в октябре. Не помню даже в каких числах. Где-то в середине октября, может даже в конце. Не имеет большого значения сейчас.

Поиски же своего больного на голову супруга, пославшего этот лепет о своей никчемной жизни, я начала только в конце сентября.

Он должен был вернуться к середине месяца, к очередной выдаче его вэлфера. Вернуться от Вовки Усицина-Санфранциского, этого музыканта малахольного. Не приехал. Чек ушел обратно. Я осталась без денег и стала звонить Вовке в Сан-Франциско. Малахольный говорит, – «Не было его еще». Ну, я думаю, решил сладкий мой сахар на попутках добираться до другого берега. Урод. Сохранить копейку. Дала ему время еще до тридцатого. До второго чека. Они два раза в месяц приходят. Аванс-получка.

Нет его.

Звоню музыканту, где, спрашиваю? Отвечает – не было, и не звонил даже. Вот тут я немного волноваться начала. Если второй чек накроется, на что есть-пить будем. Хотя денег-то там на этом чеке, что котенок срыгнул, 832 доллара. После всех вычетов на макароны, картошку и яйца, на дешевку, типа «Нивеи», против морщин под глазами, – даже на пару бутылок дрянного бренди, и то не хватает.

Потом уж я дотуркала почту в «сети» проверить. И точно! Объявился мой писатель, Кастаньеда, Господи прости.

Даже и не думала, что все эти ночные часы, когда он уходил к себе в подвал и садился за компьютер под предлогом какой-то очередной бездарной работы, игнорировал мои вызывающие позы и кружевные нижние туалеты от китайских кооператоров, то сидел сломя голову и вел этот, так называемый дневник о самых интересных, как он сам думал, моментах его никчемной жизни.

Причем писал, как мне кажется, с надеждой всю эту ересь когда-нибудь опубликовать, так как написан этот дневник в стиле «незавершенного романа».

Что-то типа «Дома, который построил Джек». Помните, один персонаж или событие цепляет другое, а потом всё возвращается к началу, на круги своя.

Вот дом, который построил Джек

А это пшеница,

Которая в темном чулане хранится,

В доме, который построил Джек

А это синица,

Которая часто ворует пшеницу,

Которая в темном чулане хранится,

В доме, который построил Джек

А это кот,

Который пугает и ловит синицу,

Которая часто ворует пшеницу,

Которая в темном чулане хранится,

В доме, который построил Джек

Одним словом, не Бог весть, какая находка в литературе, но я подумала, а почему бы мне ни сделать памятник нерукотворный из всего того, что осталось от моего никудышного хазбента. Показать его записки «знающему» пиплу, «жалостному», но хваткому издателю, может и поедет этот поезд под горку.

Многие части его воспоминаний выглядят сумбурно, несвязно между собой, судя по всему, не хватило времени обуздать «нахлынувшее». Однако я попыталась каким-то образом связать эти несвязки своими знаниями событий и людей, о которых он пишет.

Проще говоря, после каждой несвязности, решила дописывать пару-тройку строк и ставить точки над всеми нотами ФА, добавлять пояснения курсивом, и ставить – «МГ» внизу происходящего zanudstva.

МГ – означает Мария Гейтс. Мария Гейтс – это я, бывшая жена Михаила Уржакова, (он же Майкл Стэнли Гейтс).

Живу я сейчас далеко, (где? – не скажу). Так что всякие там спецслужбы всех стран мира и частные детективы вряд ли смогут устроить маленькую, в девять миллиметров, красивую дырку в моей красивой головке.

Так вот.

Начну, пожалуй?

С того самого письма с приложением, который он заслал мне благодаря Rogers Canada прямо с борта Боинга 767, American Airlines, рейс 11, Бостон – Лос-Анджелес, с помощью лэптопа и мобилки Nokia 305.

МГ.

БОСТОН

Холи тэстикэл фак, ну и воняет же в самолете. Никогда не мог бы подумать, что на American Airlines будет вонять так же, как когда-то воняло мочой и блевотиной, что на том спецрейсе, который доставил нас, 186 уральских парубков, в Комсомольск-на-Амуре в 1994 году в Войсковую часть 6705 Внутренних Войск МВД СССР. Человек сто призывников, стали танцевать, или попросту прыгать в ритм песенки Сашки Розенбаума «Гоп-Стоп, Мы Подошли Из-за Угла». И это во время набора высоты. Рябой татарин с круглым, как луна лицом и выбитыми передними зубами тупо наяривал три аккорда на расстроенной гитаре. Ту-154 ходил ходуном в такт соль минору и сопротивлялся взлету всем своим железным телом. Но всем было глубоко насрать на железяку, душа скручивалась и раскручивалась.

Старая стюардесса, изможденная ночными полетами с новым, рвущимся в бой, призывным поколением, пыталась что-то говорить про ремни безопасности, но тут же получила в табло (по репе, в морду, в хайло) и с расквашенным носом, и венозной юшкой убежала жаловаться командиру корабля тов. Рогожину В. Т.

Командир Рогожин В. Т. к нам не вышел, устал наверное не меньше бортпроводников.

Еще минут двадцать, пока еле живая сама собой Тушка не вышла в заданный эшелон на десять тысяч, дискотека продолжалась до блева в жакет соседа и слива отстоявшейся в пузырях мочи прямо в салон отлетавшего, наверное, добрых 20 лет самолета. Все четыре отхожих места были заняты всерьез и надолго пацанами, активно очищающими свои молодые желудки, пугающими молодыми комсомольскими глотками унитазы с вакуумным всасыванием.

Тоскливый сигнал «пристегните ремни» потух на затертом табло. Призывники сидели, и тупо и тихо понужали остатки недопитого спирта-водки-одеколона-шипр-портвейна, чтобы успеть допить уносящиеся в далекие дальневосточные сугробы остатки равнодушной молодости. С белыми и натужными улыбками на вымученных лицах, некрасивые, как моя жизнь, стюардессы ходили между рядами, выжимали из «персональных» салфеток в синие полиэтиленовые ведра желтую, тугую мочу молодого пролетариата, скопившуюся в отстойниках и проходах работающего металлом средства передвижения по ночному воздуху.

Однако сценарий с танцами «гоп-стоп» под небом Соединенных Штатов Америки не повторился. Слава Отцу и Сыну и Святому духу Эмэрикэн Эрлайнс.

В Бостоне рейс задержали на 35 минут по техническим причинам. Пилоты при взлете посетовали на проблемы с электроникой. Бывает. Это тягосно-мучительное ожидание вылета измученные пассажиры забыли сразу после подачи легкого недорогого спиртного.

Сидя в широком, затертом донельзя попами буржуев кресле рядом с обрюзгшим, тяжелым, как бюргеркинг, америкосом, я подумал, что поскольку книг почитать я не захватил, а капиталистические газеты «Бостон-тудэй» и «Нью-Йорк Таймс» перечитал еще при ожидании посадки, дай-ка, думаю, хоть пару страниц напишу в свой дневник. «Дэлл» у меня дрянненький, работает только как печатная машинка, но хоть эти четыре с половиной часа полета не зря пройдут.

Да, Маруся, это будет моя первая запись в дневнике или, скажем, продолжение, с июля 2000 года.

А то ведь молчание моего барана затянулось больше чем на год. Правда если не считать всего того бреда, что я накалякал в Психушке-Институте Монро в Огайо, куда ты меня, милая, затолкала на целых две недели.

На Вэст Кост меня черт понес к Владимиру Усицыну. Моя Машка зовет его малахольным и, наверное, права. Есть в нем что-то не от мира сего.

Вовка предложил мне сверхъестественную чучу замутить. Все, говорит, у меня уже проверено и опробовано. Нужен компаньон, которому можно доверять. Рассказывать, что там такое он задумал, не стал. Приедешь – увидишь. Вот еду, увидеть. При моей-то финансовой дыре любая работа, даже глубокая чуча, в жилу будет. Да и прошвырнуться на халяву для очистки совести и проветривания вялотекущей шизофринии, как определили врачи, даже нужно. Усицын мой перелет оплачивает в один конец. На обратный, говорит, за день сам заработаешь.

Сначала хотел лететь из Буффало, оттуда билет совсем недорого стоит до Фриско, около 350 американских. Это всего в пол-стоимости билета, что мне переслали от Вована Вестерн-Юнионом. Так что «легкага, недарагага, капиталистическага» портвейна точно можно на спасенные остатки выкушать.

Однако смурной канадский фермер Бэн, так, кажется, его звали,

ЦИТАТА

«Алло Бэн! Это Данила! Ай нид хэлп!»

Брат-2

его я захичхайкил на бензоколонке 401-го хайвэя до Буффало, всю дорогу достававший меня ленивым рассказом о проблемах яблоководства в Онтарио, узнав, что я лечу во Фриско, сказал, что добросит меня до Бостона, ему по пути, а там билеты на самолет еще дешевле будут, my young pal!

И присел я, как сказал бы писатель Сорокин, на «холодную плиту эксперимента» долгого разговора с неизвестным капиталистическим колхозником. Хорошо хоть, что в багажнике канадского кулака-фермера было два ящика Лаббат-блю, вкусного пива, а это серьезное подспорье к дополнительным тремстам долгим километрам пути.

До Бостона мы с ним не доехали совсем немного. Мой колхозный друг под парами пива стал активно засыпать за рулем после 7 часов езды. Я заставил его свернуть на ближайшую заправочную станцию и пойти умыться холодной, проточной из крана водицей.

Однако Бэн, остановившись, просто откинулся на сиденье и уставшее от рабочей тоски тело его, моментально достигая сомадхи, ушло в астрал. Надолго. Я тоже было, решил прикорнуть рядом до утра, однако Бэн активно и громко помочился под себя, и кабину ДжиЭмСи Джимми под самый потолок наполнило здоровое, крепкое амбре мужицкой мочи.

На Сан-Франциско рейсов в обозримом будущем не было. Спать хотелось жутко. Так что взял я билет с неимоверной скидкой в бизнес-класс на ближайший самолет до Лос-Анджелеса в один конец за 337 баксов.

В самолете и высплюсь в бизнес-классе. Когда еще придется полетать как «нормальный».

Толстяк рядом в кресле номером 2Е оказался вполне интересным типом. Даже, видя, что я что-то тарабаню, по клавишам на тарабарском для него языке, ловко встрял в мою действительность, попросил передать ему подушку под зад со свободного кресла. Самолет летел полупустой. Могучему заду, для того чтобы прочувствовать свое удобство все это время, дополнительного комфорта в виде подушечек-думочек хватит вполне. Даже в широкожопом бизнес-классе. Сразу стал много и нудно рассказывать о себе. Он, Машка, оказывается бывший пилот, военный летчик ВВС США, воевал во Вьетнаме, только недавно ушел на пенсию после 15 лет работы авиадиспетчером в Бостонском аэропорту. Этот полет для него бесплатный, как ежегодный бонус компании для служащих. Летает он так ежегодно по одному и тому же скучному маршруту Бостон – Лос-Анджелес к своей дочери. Не виделся с ней, родной, целый год. Она на сносях, два внука еще мал мала меньше, но уже балуются марихуаной, муж – сволочь безработная на шее сидит, и бла-бла-бла-бла, и ой-ой-ой, уай ми?

Т-а-а-а-кая тоска!

Демонстративно нацепив на свою больную, с красными глазами голову наушники, я подключился к внутреннему джазовому каналу Боинга и уткнулся в монитор.

Жирный снисходительно улыбнулся, (что с этим русским разговаривать), и тоже подключился к какому-то суперсовременному Волкмэну, и тут же стал еденько подхихикивать.

Его голубые светлые глаза, совсем как с картины Врубеля (название забыл, кажется – «Водяной»), наполнились веселой слезой.

Поймав мой удивленный взгляд, он сразу же принял это, как продолжение разговора. Говорит, что не может встретить утро в хорошем настроении, если не послушает болтовню Ховарда Стерна, и этот, последней модели «Сони Волкмэн», помогает ему ловить его даже на станциях подземки. А он, Стерн, как раз выходит в эфир со своей Пятой Авеню в Нью-Йорке с шести до девяти утра.

Смотрю, еще час слушать можно. Время-то десять минут девятого.

Я ему говорю, – «А я то с Ховардом даже поругался однажды в прямом эфире».

Он говорит, – «Во как»! Ну, и так далее. Полетел разговорчик по накатанной дорожке.

Взяли мы по маленькой, (50 грамулечек на рыло), бутылочке Курвазье и немного потрендели. Я-ему-он-мне—про Вьетнам, за жизнь, за армию, за тачки, за баб. Пытались общих знакомых найти. Но он помнит только что-то о Стиве Мэне. Но – как легенде. Рэйгана не знал. О Тиме, вьетнамце моем, конечно же, совсем и слыхом не слыхивал.

Короче, думаю, зря время уходит.

Да и устал я, Маруся, с этим фермером Бэном-ай-нид-хэлп. Беседовал целых пять часов, пока до Бостона докатили, а сейчас, чтобы еще летчиков-штурмовой-авиации-пенсионеров развлекать, совсем мазы нет.

Ночь, между прочим, не спал.

В общем, бай-бай!, друг мой не тонкий, дай мне отдохнуть. Возлежать в кресле чуток.

Сделал это я толково. Смотрю в окошечке снаружи ляпота, небо утреннее, свежее, безоблачное как кошечка царапнула белыми коготками, три истребителя совсем невдалеке виражи делают. Я толстяку, смотри мол, твои братья-военные, нас эскортируют, чтобы мы в спокойствии и здравии долетели. Так что, давай-ка мы, щеки свои натруженные алкагалем, придавим на время, летчик-налетчик.

Толстяк говорит, это Ф-16, наверное на учениях. Смотри, два из них отвалились, а третий, вроде как в наш эшелон идет. Нет, вверх уходит. Да? Да!

Ну, да и Бог с ним. Вздремнем. Коньяк в голову ударил.

Спать.

Опять милый бородатый друг Сай Баба приснился мне. И опять я с ним летал как муха-цэца, Машка. Только сейчас он мне кричал, что я молодец, купил таки свой заветный билет на самолет.

машка!

слушай сюда!

тренирую свои флэйминг фингрс как синхронизатор

говорю и пишу одновременнотоесть

пишув настоящемвремени толстяк не дал мне поспать

чуть только я закемарил минут пять не больше толкает меня и сует мне наушники волкмановские, как будь-то у меня своих нет

я ему дапошел ты со своим уродом этим стерном он – нет нет

слушай

яслушаю

какие-то помехи в эфире, потом голос такой

ну какбы металлический чтоливоенный

монотонный такой, типатого что

alpha alpha

american flight eleven

this is US Air Force commander F-16 00659

do you copy

do you copy

alpha alpha

this is US Air Force commander F-16 00659

you are now under US military authority

divert zero-two-zero

proceed to kennedy international airport base

respond

over

american flight eleven

divert zero-two-zero

proceed to kennedy international airport base

immediately

do you copy

ну ты врубаешься машка

альфа альфа какая-то

командир эф 16го

рейс эмэрикэн 11

это мы

давай типа поворачивай в кэнэди

интэрнэшнл аэропорт

прямо ага щас

вы под командой военных

слушай сюда и делай чо сказали

у толстякато моего волкмэн его

суперный на волну военных песен

случайно вышел

я ему говорю

это нам что-ли

он да

я говорю лажа все это

он – посмотрим, летим пока

я говорю

а где шестнадцатый то

он

да над нами висит с той же скоростью

чтобы локаторы не засекли, чувствуешь как нас потрясывает

турбулентит от него

кого-то наверное из самолета захомутать хотят

серьезного

у нас это уже было в бостоне

один раз сэнтлюиский рейс к нам

завернули по техпричинам

а потом арабченка из него выудили

тоже с эскортом шел

так мы диспетчеры этот ястребок только перед

аэропортом засекли

когда он отвалился от аэробуса перед самой

посадочной

летим дальше

машка

судя по всему я влип в интересную фишку

ой расскажу

ага!

командир наш объявляет

по техническим причинам (ага!)

садимся в ньюйорке

компания извиняется и все такое

сразу резкий крен влево

у меня аж компьютер сполз со столика

едва подхватил

вот это да

летим дальше

стюардески стали

прохладительное разносить

успокаивать некоторых идиотов

дескать лучше уж в кенэди

сесть чем не сесть совсем

мы с жирным по рюмахе еще задвинули

смотрим друг на друга как заговорщики

все понимаем

вдруг турбулентность исчезла

мы с летчиком моим бывшим налетчиком

бэйби-килером перемигнулись

это шестнадцатый отвалился от нас

ушел

рюмки мы сдвинули еще разочек

ага!

вот уже и пригороды ньюика внизу

какая же погода классная сегодня

все сидят вокруг обсуждают полет да че да

интересно нас в город повезут пока

новый рейс готовить будут

или в аэропорту в гостиницу определят

я бы вздремнул пару часиков

глаза слипаются машка

а досмотреть хочеться

ага

слушай

чотонетотут

летчики

наверное командир

с его помощником куда то пробежали

мимо нас в хвост

какобосрались будьто

слушай

мы на этот лонг айлэнд прямо

с манхэттэна заходим

а

вон центральный парк

где меня черный

ухайдакал по голове

в прошлом году

за мою фотокамеру

самолет как-то странно идет

какбудьтоегонаверевкетащат

крылья туда сюда туда сюда

каквтомфильме в бой идут одни старики

третий мудрилка в погонах вышелкнам

самолетецтокто вам садить будет

автопилот что ли

нет обратно в кабину пошли

вотзавернуло то нас, почти в обратную сторону

жирныйсейчас сблюет

аможет это просто неизрасходованная слюна

ладно маня, пока! потомвсерасскажу

четоинтересноебудет

вроде роджерс хорошонасвязистоит

засылаютебе все

там еще фаел с эттачментом будет

моих дневников

пока

File.

Documents.

Attachment.

Enter.

Sent.

Your mail has been delivered succesfully.

ЦИТАТА (к месту)

Погода прекрасна

Задание выполнено успешно

Все улыбаются

ВВС

ВВС

БУМ!

МГ.

ПРОЛОГ

ПАРИЖ

Если у вас не в порядке семейная жизнь, а карьера и здоровье оставляют желать лучшего, если просто не везет и осточертело надувать воздушные шарики собственной отрыжкой для всего этого пипла вокруг, отбросьте все сомнения и смените имя. Так советует издательство Парижского «Фигаро» в лице жирного и довольного своей собственной жизнью и именем, собственного корреспондента по чрезвычайным обстоятельствам Пьера Люкэ.

Пьер – удивительной судьбы человек, о таких обычно говорят – толстячек, а приятно, первым ввел в обиход, (имея необыкновенно большую, волосатую грудь), мужские бюстгальтеры. Волосы у Пьера белые, коротко пострижены бобриком, белые же ресницы. Ими он часто моргает. Это так трогательно. На самом деле страдает хореей.

Очень похож на поросенка Мишку, который рос у моей бабки и дедки в деревне Шигили, Башкирия, Земля, Солнечная Система, и который был благополучно съеден так же как и все другие поросята Степашки, Глашки, Хрюшки, Гришки и Мойши.

Пьер почерпнул идею о смене имени в время командировки в Пекин и встречи с 65-летним Дзин Таочунь, прямым потомком маньчжурского императора, который уже 6 лет помогает в этой смене имен, как физическим, так и юридическим лицам.

Судя по внушительной очереди около кабинета, его собственные дела идут неплохо. С граждан берут 8 долларов, с коммерческих предприятий – 24. В день за чудом приходят 30—40 клиентов. Поиск подходящего имени происходит с учетом даты, времени и места рождения. Менять документы совершенно не обязательно, можно даже не сообщать новое имя родственникам. Чтобы нейтрализовать дурное влияние и привлечь удачу, достаточно выгравировать новое имя на кольце или часах и все время носить с собой. Гравировку можно сделать прямо на месте за небольшую доплату.

Жан Пьер Люкэ выгравировал на своей золотой печатке его новое неофициальное имя, данное ему потомком императора, товарищем Дзин Таочунь. Имя простое и незамысловатое – Дзо-Дзо.

Сразу мне вспоминается великолепная хоку моего дружка Петра Малкова, которую тот вслух подарил любимому вождю и учителю, товарищу Ким Ир Сену при нашей с ним торжественной встрече в Пхеньяне в августе 1987 года.

Вот она:

Хоку (или Хайка)

Всех аистов в округе

Уничтожил самурай Дзо

А живот у дочки все растет

С Пьером я и познакомился в Париже, в «Элеваторе» на выступлении французской панк-рок группы «Махно». Группа носит название в честь великого террориста и партизана всех времен и народов батьки Нестора.