© Михаил Усачев, 2025
Глава 1
Счастлив ли я?..
…
Глупый вопрос… Кажется, с тех пор как я мог вот так лежать, просто смотреть и ничего не делать – прошла целая вечность. Скрипы корпуса плывущего по морю корабля уже не кажутся такими раздражающими, а закрывающий обзор на каюту капитана балдахин уже давно не смотрится нелепо. Большая кровать, которая досталась в наследство от предыдущих хозяев этого судна, кажется мне просто изумительной. Всё, что я сейчас вижу, – это шёлковые простыни и закрывающий нас как купол балдахин. Плотная бардовая завеса, укрывающая спящих на ложе от холода извне. Укрывающая меня, и вот эту маленькую зелёную ручку, вцепившуюся в обшитое шёлком одеяло.
Лёжа вот так и просто глядя в потолок, я знал. Настало время просыпаться. Эти моменты спокойной тишины должны закончиться. Длинное путешествие должно подойти к концу. А затем обязательно снова что-нибудь случится. И снова я буду очень занят. Снова буду за всех переживать, ну и пусть. Именно из-за этого я стал ценить каждое мгновение второй проживаемой мной жизни. Жизнь монстров от природы скоротечна. Возможно, именно поэтому то немногое, что они успевают пережить, они переживают невообразимо ярко. Веселиться до слёз, а воевать до смерти. Если жрать, то от пуза, а хулиганить, так до первых пиздюлей от Атамана.
Осторожно повернувшись на бок, я посмотрел на спящую рядом со мной гоблиншу. Удивительно, что мои спонтанные, сказанные когда-то давно слова о перерождении в монстра помогли мне достичь такой гармонии с самим собой.
Не удержавшись от лёгкой улыбки, я вытянул руку и осторожно коснулся её тёплой, почти бархатной щеки. Не знаю, что этой девочке снится, но очевидно, что что-то очень неплохое. Впервые вижу чтобы зелёные щёчки так сильно покрывались румянцем. Тихая лежала совсем рядом, свернувшись калачиком и спиной ко мне, а вместо привычного ночного храпа я слышал негромкий, почти эротичный стон.
Проведя кончиками пальцев по её щеке, рука сама собой скользнула вниз и очертила тонкую линию по обнажённой шее.
Каждый изгиб её тела – произведение искусства. Картина, от взгляда на которую перехватывает дух. Скульптура, которую хочется коснуться.
Указательный палец скользнул по плечу, опускаясь ниже, а потревоженная моими приставаниями девочка немного задрожала, и, не теряя сна, схватила мою руку, медленно прижимая к себе. На её сонном лице сперва отразилось беспокойство, а затем она снова довольно улыбнулась и мирно засопела.
– Пойман на месте преступления, – хохотнул я сам с себя, пододвигаясь ближе и прижимаясь к её спине. Не хотел её будить. Но теперь, будучи пойманным в ловушку этих двух грудей, просто задача «выскользнуть» немного осложнилась. Хотя, сложность скорее физиологическая, чем моральная.
Когда мы только сели на этот корабль и отправились домой, я искренне хотел, чтобы она немного отдохнула. Вот только, кажется, со мной эта девочка стала уставать даже больше, чем до этого. Так что я даже себя виноватым чувствую. Совсем чуть-чуть.
Нагнувшись вперёд, я практически коснулся носом её обнажённого плеча. Каждую ямочку на этом теле я уже знал. Каждый изгиб был изучен вдоль и поперёк. Каждое моё касание заставляло её дрожать поразному и вот, прижав её к себе совсем легонько, сделав вдох, я смог проникнуть в её сон, и розовощёкая гоблинша тут же сжалась всем телом, покрываясь «гусиной кожей» с головы до пят. Шальной пальчик на прижатой к её груди руке скользнул и вверх, и вниз, вынуждая эту девочку дышать прерывисто и жарко.
С хитрой улыбкой на лице, я опустился ещё ниже. Открыл рот и припал к её обнажённому плечу, совсем легонько его прикусив. Осторожно. Совсем чуть-чуть, а ножки пленившей меня девочки тут же задрожали. Укрытые пышным имперским одеялом бёдра сжались, а под багровым балдахином вновь зазвучал тихий, едва протяжный стон. Хватка на моей руке на мгновение ослабла, и я тут же смог освободиться из этого «капкана». Убрал руку и осторожно отпрянул назад, наблюдая как краска на лице моей любимой гоблинши начинает играть ещё сильнее.
Осторожно поправив одеяло, я накрыл им её обнажённые плечи. Откинул шторку укрывающего нас от внешнего мира балдахина и выбрался наружу. Оглянулся назад и несколько мгновений наблюдал, борясь с собой и любуясь этой красотой одновременно. Как бы мне ни хотелось остаться там, но мне пора вернуться к остальным. Она не единственный член моей семьи. Тем более, что в последнее время, с каждым днём, эта семья становится всё больше, и больше, и больше…
Надев броню и нацепив на себя привычный наплевательски-суровый вид, я осторожно толкнул дверь своей каюты и тихо её покинул. Мгновенно встретившись взглядами с местным населением. Даже в коридоре у капитанской каюты их тут как говна…
– Ге-хе…
– Атаман?..
Сразу две пары глаз посмотрели на меня, оказавшись прямо под ногами. Совсем ещё маленькие. Одному на вид дня три, а другому дней шесть. Ещё совсем маленький, но уже почти «взрослый».
– Чё это вы тут делаете? – Спросил я, приподняв бровь, а эти парни как-то по-тупому рожу скривили и отвели взгляд.
«Ну ясно…»
Даже без их ответа, я могу понять причину, почему они не сидят в яслях. Просто потому что там не хватает ни места, ни рабочих рук. Население нашего плавучего города стремительно растёт. Более того, оно начало расти по экспоненте, а не скачками, как раньше. До этого момента все наши девочки умудрялись разродиться в одно и то же время. Возможно из-за природных законов, а возможно из-за нашей насыщенной жизни. Но сейчас всё иначе. Судя по всему, не один я решил насладиться мирной поездкой домой, и наше население стало расти пугающими темпами. Из-за этого у нас стали появляться вот такие гоблины, которые рождаются с разницей в пару дней. Похоже, если наши мирные деньки как можно быстрее не закончатся, то производство новых юнитов просто встанет на поток.
«Даже представить страшно, чем это всё закончится…»
– Пойдёмте, – сказал я, кивнув головой в сторону лестницы. – Мы уже практически дома.
Глава 2
Под балдахином… было куда теплее. Терпеть не могу зиму и всё такое… холодное…
Наш дырявый, всратый гоблотилус медленно грёб по волнам, а снаружи, во внешнем мире, вовсю падал последний для этой зимы снег. Не знаю, как именно это работает, но местные говорят, что зима уходит и приходит в одно и то же время. Старики «двенадцать месяцев» у этого мира невероятно педантичны. Наверное, это правда. Даже если этот снег будет последним, его всё равно ещё много. Ему всё ещё нужно таять. В общем… поторопились мы с отплытием. Скорое возвращение предвещает какую-никакую, но зимовку. На земле, которую мы совершенно к этому не подготовили.
«Будем выкручиваться…»
Впрочем, как и всегда. С таким количеством личного состава, мы и не такое говно переживём. Но всё равно холодно. На континенте зверолюдей погодка мне нравилась куда больше.
– Ге-хе! Земля, Атаман!
Не успел толком спуститься в недра нашего плавучего города, как тут же прозвучал уже ожидаемый мной крик. Почему-то как чувствовал, что мы уже рядом. Словно знал, что сегодня мы все окажемся дома.
Праздные бездельники свили себе гнёзда где придётся, так что большой, по любым меркам, корабль – выглядел натуральной свалкой. Но стоило этому крику прозвучать, как полусонные рожи тут же пробудились ото сна и воспряли духом. Подорвались с насеста, и полусонный, придающийся всякому блядству муравейник вскипел как разворошённый улей. Едва вступив на красную дорожку, расстеленную посреди широкой общественной каюты, я хотел хоть что-то сказать, но из-за этого крика все гоблины тут же рассосались во все стороны, прикипев рожами к огромным обзорным иллюминаторам.
– Мда… – выдохнул я, опустив уже поднятый к небу палец и закатив глаза. – Да ну и хрен с вами.
Ступая по этой дорожке и проходя по освободившемуся центру этой каюты, я чувствовал себя каким-нибудь римским полководцем, который входит в Рим, получив «Триумф». Входит в Рим, все жители которого, по обе стороны о тебя, почему-то, повернулись к тебе жопой.
– Зато я буду первым, кто посмотрит на землю с нашей палубы, бе-бе-бе! – Громко крикнул я и ломанулся вперёд, когда миновал этот участок, тут же услышав как позади меня начинается нешуточная давка, перетекающая в мордобой.
«ха-ха-ха!»
– Вот мы и дома.
Холодный ветер этого континента действительно очень неприятен, но он практически такой, каким я его помню. Огромное море не взялось льдом, даже несмотря на то, что это крайний север. Вот только, даже если с причалом к берегу проблем практически не было, они появились сразу же как наше судно стукнулось о дно и немного заползло на берег, благополучно став на причал.
– Мда-а-а-а… – Наш корабль неслабо так над уровнем моря возвышается. Плюс мой рост, где-то метр с кепкой, но даже так, это явный перебор. Стоя на носу нашей посудины, я протянул вперёд правую руку и набрал в ладонь немного снега. Уровень которого, к моему удивлению, как раз достигал мне до груди. По всей, мать её, долине… – Не дохера ли тут снега лежит, а?!
Растерев в руках этот снежок, я оглянулся назад, посмотрев на уже толпящихся тут гоблинов.
– У кого-нибудь из вас в роду кроты были?
Тот парень, который людьми командует, конечно говорил, что тут много снега, но чтобы так… Похоже я недооценил сложность нашего преждевременного возвращения. Как тут орки до нас жили? Снегом питались что ли?!
Жизнь в этих краях не замирает на зиму, правильно будет сказать – полностью замерзает и впадает в спячку.
– Разжигайте костры, – скомандовал я своим парням, приказывая выгружаться на берег. Будем потихоньку обживаться, скидывать снег в море или ещё чего придумаем. Куда-то его нужно же деть.
А вообще, довольно красивое зрелище. Ледяной воздух носит по ветру гроздья расписных снежинок, а в большой нише у огромной скалы торчат из-под снега мелкие холмы. Скорее всего – шапки наших домиков, похороненные под этой пеленой. Все шапки, как одна, скрыты под снегом. Все до единой, кроме одной, особенной. Маленькое здание с куполом над ним, всё было изрезано следами бурной деятельности. Даже немного очищено от снега, пусть и неуклюже.
Улыбнувшись пошире, я отошёл назад. Взял разгон и, оттолкнувшись ногами, прыгнул вперёд, прямо в это снежное поле. Рухнул на землю, выбросив в небо целый фонтан из снега, скрывшись под ним с головой. Вновь применил силу и снова выбросил в стороны целые волны из этой красивой, но очень холодной мерзости. Повторил несколько раз и вот, здание, чья крыша была немного очищена от снега, теперь показалось во всей красе. Широкое святилище с деревянным куполом над ним, и маленькая деревянная фигурка на самом верху. Застывшая в довольной позе где-то на краю своей крыши и совсем не на том месте, где ей положено быть. Фигурка, которая, должно быть, немало кругов по этому куполу нарезала, оставшись тут в одиночестве, и которая так громко звала нас всех домой.
Запрыгнув на эту крышу, я уселся на самый её край, посмотрев в сторону берега и на моих копошащихся собратьев. Втянул носом ледяной воздух и едва не замурлыкал, ощутив, как с этим непродолжительным вдохом, в мою душу проникло чувство родства и какого-то покоя.
– Вот мы и дома, – сказал я совсем негромко. – Долгая же у нас вышла поездочка.
– Ага, – долетел до меня такой же тихий голос, откуда-то из-за моего плеча. Голос, которого я не слышал уже очень давно. – С возвращением.
Не ожидая ответа я сильно удивился. Опустил взгляд и не стал оборачиваться, а на моём лице сама собой появилась широкая улыбка.
– Детишек стало так много, – голос за спиной стал немного ближе. – Видеть их такими действительно очень радостно.
– Почему сейчас? – Спросил я, обернувшись назад и увидев прямо передо мной маленькую деревянную фигурку, которую я когда-то вырезал своими руками. Правда, глаза у неё были необычайно живые, а на лице отчётливо виднелась радость, которую я бы никогда в жизни не смог изобразить.
– Почему сейчас, что? – Игриво спросила она, наклонив голову на бок.
Вместо ответа, я приподнял вверх правую бровь и посмотрел на эту фигурку немного надменным образом, на что она тут же захихикала и подняла к небу обе руки, признавая поражение. Сделав несколько шагов по очищенной от снега крыше, она села рядом со мной, свесив ноги так же как и я, опустила взгляд и несколько секунд помолчала.
– Просто… раньше во мне не было нужды, – сказала она каким-то меланхоличным тоном. – Я не могла тебе помочь, вот и появляться не было никакого смысла. Я не могу дать тебе дельный совет. Не могу помочь в бою, но… Если уж ты не знаешь, что делать. Если тебе не с кем поговорить, то облегчить душу в разговоре со своей матерью разве не лучшее решение? Я думаю, заботиться о своих детях – это единственное, на что я действительно способна.
Невесело улыбнувшись, я тоже некоторое время помолчал. Начертил на снегу под ногами несколько фигурок, поднял правую руку и посмотрел на свою раскрытую ладонь.
– Я… не могу иметь детей, да?
Нас действительно очень много вернулось. Полный корабль, гружёный гоблинами. Все наши девочки принесли потомство. Некоторые умудрились разродиться даже дважды. Все, кроме Тихой. Сколько бы мы ни старались, но её животик так и не вырос.
– Она, можно сказать, всю жизнь меня добивалась, – сказал я. – Она действительно очень этого хотела, и то, как она смотрит на других гоблинш – красноречиво об этом говорит. – Зачерпнув с земли пригоршню снега, я скатал её в снежок и швырнул в сторону торчащей из белого поля деревянной заставы. – Хуже всего то, что когда я понял, что детей у меня так и не появится, то я в самом деле испытал большое облегчение.
Медленно закрыв глаза и подавшись назад, я лёг на спину, посмотрев на небо.
– Я думал, что уже решился. Думал, что готов, но, как оказалось, нет. Из-за этого я чувствую себя большим засранцем.
– Вот уж не думала, что первое, чего ты испугаешься, это собственных детей. Да ещё и будешь за это чувствовать вину.
– Правда что ли? – Усмехнулся я краем рта. – А разве вся моя нынешняя жизнь – это не последствие моих комплексов и страхов?
– Как знать, – улыбнулась та. – У тебя ведь уже есть один ребёнок. К тому же, она появилась почти так же, как появился ты. Да и пассия твоя в ней души не чает, так что…
– Это другое, – отмахнулся я. – Просто… что мне ей сказать? – Повернув голову, я посмотрел на эту деревянную фигурку. – Не хочу видеть, как она смотрит на других гоблинш с завистью во взгляде. А ещё больше не хочу, чтобы она винила во всём этом меня.
– Но и детей своих ты тоже не хочешь, да? – Спросила она с ироничной улыбкой.
– Ха-а, – выдохнул я, угрюмо насупившись. Хочу я того или нет, но каждый раз, когда я думаю о детях, то вспоминается моя человеческая жизнь. – Никто не ранит так, как самые родные… – прошептал я, закрыв глаза.
– Ты больше не человек, – сказала деревянная фигурка, подсев чуточку ближе. – Все мы – семья. Думаю, когда твой настоящий сын всё-таки родится, он в самом деле будет особенным как ты, но, в то же время, он будет монстром, как и все мы. Все мы – семья. Разве хоть кто-то из нас, хоть раз, заставлял тебя об этом пожалеть?
– Разве что Вонючий, – глупо хохотнул я, открыв глаза и снова посмотрев на эту дамочку. – Что значит – когда?
– Эм-м? – Потупила взгляд деревянная фигурка.
– Ты сказала «когда родится». Это значит, что это случится рано или поздно, да?
– Ну-у-у… – ответила та, отведя в сторону свой взгляд и неловко почесав подбородок. – На самом деле – понятия не имею.
«Да…»
– Да ты издеваешься! – Рявкнул я, плюнув в сердцах и, со всей силы, шарахнув по этой фигурке раскрытой ладонью, сметя её с собственной крыши и вогнав в снег. – Ты не знаешь?!
– Не кричи на меня! – Тут же раздался снизу глухой обиженный голос, а затем из снега подо мной вылезла тоненькая деревянная рука и ткнула в меня указательным пальцем. – Я тут помочь пытаюсь!
– Это нихрена не помощь!
– Но я правда не знаю! – Снова раздался обиженный тихий голосок. Вслед за рукой из снега вынырнула деревянная голова и на её лице отразилась какая-то тоска. – Я не очень умелая, – сказала она, пытаясь выбраться из снежного плена. – Все говорят, что всё, что я делаю, получается очень странным. Это потому что я не особо представляю, как с этим разбираться. Я просто знаю конечный результат, вот и всё. Я не слишком много об этом думаю. – На виноватом лице появилась толика задумчивости. – На самом деле, я даже не очень представляю, как в твой мир попала, ведь я просто хотела найти какого-нибудь странного человека и где-нибудь не здесь. Вообще, на самом деле, никто из нас не может это место покидать, да и по-моему, там тогда что-то сломалось, ну не суть. Так вот…
– Стоп, стоп! – Я замахал руками. – По-моему, это очень важно, нет?!
– Твоё тело странное, – сказала она, проигнорировав моё возмущение. – Впрочем, даже так, ты больше Апостол, чем какой-то странный бог. Апостолы тоже не могут иметь детей в процессе своего взросления. Ты невероятно быстро растёшь, но сила, которую я тебе дала – очень велика. Возможно, ты всё ещё не стал с ней одним целым.
– Эм-м-м… – протянул я. – Значит, со временем я стану ещё сильнее чем сейчас?
– Многим человеческим Апостолам нужны десятки лет, чтобы войти в стадию зрелости. Тебе же не исполнилось даже и года. Пусть в твоём случае всё идёт значительно быстрее, но я думаю, что дело в этом.
– Ясно…
– М-м? – хитро ухмыльнулась фигурка гоблинши. – Выглядишь довольным.
– Думаю, меня это устраивает, – ответил я с небольшой улыбкой. Нагнувшись вперёд, я опустил руку вниз, схватил сидящую в снегу фигурку и посадил её рядом с собой, помогая подняться обратно на купол. – У нас много проблем. Если я стану сильнее, то это отличные новости. Кто знает, когда новые неприятности из-под земли вылезут.
Замерев на полуслове, я заметил, как на лице этой фигурки какая-то странная улыбка повисла после последней фразы.
– Неприятности там… – тихо протянул я.
Странная улыбка ещё сильнее увеличилась.
– Вылезут…
И ещё немного сильнее.
– Чёт подозрительно!!
– Не понимаю о чём ты, – хихикнула та, вскочив с места и отряхнув деревянную юбку. – Пойду-ка я лучше своими делами заниматься. – Выдала она, резко повернувшись на месте и прыгнув задницей прямо на центр своего постамента.
– Эй, не убегай от ответов! – Ругнулся я, но эта дамочка просто расставила руки в стороны и так и застыла, превратившись теперь в действительно простую фигурку, вообще без следа жизни внутри.
«Вот блин…»
Подавив в себе желание снова её стукнуть, я поднялся на ноги и тоже немного отряхнулся.
– Пойду тогда помогу моим ребятам, а то они сами до весны этот снег расчищать будут…
Взяв упор, я уже хотел прыгнуть обратно в сторону берега, но ледяной ветер, что всё ещё носил по небу белые снежинки вновь донёс до меня тихие слова, доносившиеся откуда-то сзади.
– Возможно, ты уже забыл, но мои дети обижали меня больше, чем кто-либо. Но знаешь, я невероятно рада, что не испугалась и обрела тебя. Я бы очень хотела, чтобы ты тоже когда-нибудь такое испытал.
…
– Ага, – кивнул я, после долгого и очень тяжёлого молчания. – Когда-нибудь…
Глава 3
Ну, на самом деле, всё не так плохо, как показалось на первый взгляд.
Потратив какое-то время и прорыв себе дорогу через нашу небольшую долину, я добрался до заставы, а затем и вышел в лес. Вопреки ожиданиям, он совсем не был похоронен под снегом, как наши деревянные дома. Ледяной ветер, который постоянно дует с моря, должно быть очень редко меняет направление. Огромная каменная стена, которая защищает континент с этой стороны, как оказалось, защищает его и от снега, причём, совсем неплохо. С лесом перед нами всё хорошо. Снега много, но жить в этом лесу можно. Можно даже охотиться. Просто это нашим домикам не повезло.
Вернувшись обратно в ущелье и снова окинув похороненную под снегом долину, я выдохнул облачко тёплого пара, нагретого кипящей внутри несправедливостью, задрал голову к небу и подумал: Может нам этот снег взорвать?
– Да не… – Подумал об этом и тут же сам себе ответил, посмотрев на снежные шапки на каменной стене. – Что-то мне подсказывает, что из-за этого у нас работы только прибавится…
«Блин…»
– Смышлёного напрячь… – пробурчал я, делая взмах рукой и поднимая в небо небольшую снежную волну. – Может быстренько изобретёт нам какой-нибудь трактор… о!
Очистив от снега этот небольшой участок, я увидел торчавшую из земли фиолетовую шляпку.
– Здравствуй, маленький и вкусный парень, – ухмыльнулся я, усевшись на корточки, а маленький фиолетовый грибочек как-то странно задрожал. – Да ладно, не переживай, – ещё сильнее улыбнулся я, ткнув его указательным пальцем прямо в шляпку. – А тебе и под снегом хорошо, да? И холода не боишься? Славно, славно…
Только что появившийся под солнцем грибочек ещё сильнее подрагивать стал.
Мило улыбнувшись, я протянул руку и погладил этого славного парня по шляпке.
– Всё-таки ты самая классная еда, – сказал я, чувствуя как бедный грибок под моей ладонью стал сопливить и обильно пузыриться.
«Так, кому бы тебя отдать…»
Выглянув из-за сугроба и окинув взглядом копошащихся то тут, то там, гоблинов, я выбрал нужную цель из бригады Смышлёного. Лихо зачерпнул с земли пригоршню снега, скатал её в снежок и запустил через всю деревню, бабахнув избранного гоблина прямо по затылку.
Удивлённо крякнув, бедняга пошатнулся, сделал шаг вперёд, почесал затылок, расставил ноги в стороны как обосравшийся ковбой и начал вертеть головой из стороны в сторону, выискивая своего обидчика, и полнясь чувством праведной мести.
Подняв руку, я хотел привлечь его внимание, а тот уже выбрал свою цель, скатал снежок размером с гоблинскую голову и засадил им первому же своему соседу прямо по роже.
– Вот блин… – криво усмехнулся я, наблюдая очередную вспышку локального конфликта, и имеющую потенциал ещё долго не заглохнуть, если не остановить беспредел в самом зародыше.
Ничего не поделать. Поднявшись из-за сугроба, я поднял руку, снова желая привлечь внимание, и уже открыл рот чтобы крикнуть, заметив краем глаза какое-то движение. Маленькие ручки скатали снежок и швырнули его прямо в меня, и он послушно разбился прямо о мою поднятую к небу руку.
Почти с каменным лицом, я переместил взгляд и посмотрел на нашего капитана разведки, которая единственная заметила, кто первый снежок бросил и, по-видимому, посчитала это забавным.
– Веселишься? – Ухмыльнулся я, обнажая зубы. – Ну берегись!
Тут же скатав очередной снежок, я зашвырнул его в её сторону, а уже приготовившаяся к атаке девочка нырнула за сугроб и скрылась где-то в окопах.
– Ге-хе!
«Зараза…»
Только услышав это подозрительное «Ге-хе», я тут же резко сел, пропуская над головой несколько пущенных со стороны снежков.
– А вам кто это разрешал хулиганить, а?! – Резко развернувшись и сжав кулак, я со всей силы выбросил его в сторону ближайшего сугроба и поднял к небу белоснежную волну метра на три, которая смела не только парочку неудачливых стрелков, но и, кажется, какой-то соломенный домик.
…
– Ге-хе-хе!
– Атаман хулиганит!
– Ге-хе-хе!
…
– Ба-а-а-алин, – выдохнул я, закатив глаза. – О, шахта нашлась.
Удар по сугробу поднял в воздух небольшое снежное цунами, которое не только расчистило небольшой участок, но и смело огромный пласт снега у самой каменной стены, обнажив один из многочисленных входов в заброшенные шахты.
Посмотрев на вход в туннели, я медленно перевёл взгляд на пару сотен гоблинов, катающих снежки и как-то подозрительно поглядывающих то на меня, то друг на друга. Ещё раз на шахту. Ещё раз на гоблинов.
– Да, – сказал я сам себе, деловито кивнув головой. – Пожалуй, я сделал всё, что мог.
…
– Ге-хе-хе!
– Атаман убегает!
– Ге-хе-хе!
…
– Ха-ха-ха! – Захохотал я, мгновенно нырнув в тоннель и скрывшись от огромной беды, судя по звукам снаружи.
«Что-то мне подсказывает, что до вечера мы с этим снегом не управимся…»
– Блин, – держа на лице улыбку, я оглянулся назад, чувствуя себя немного неловко.
«А в шахтах и правда весьма гадко…»
Если вспомнить, тот человек говорил, что тут даже после наступления весны ещё долгое время работать невозможно. Совсем не удивительно, нужно сказать. С таким количеством снега снаружи, тут всё превратится просто в болото.
Решив немного прогуляться, я положил руку на стену и спустился немного ниже, чувствуя каждый метр этих покрытых льдом и снегом стен. Тут всё ещё холодно, но куда теплее, чем снаружи. Такое чувство, словно ледяные сосульки на деревянных опорах уже начинают таять.
– Пусть и тепло, но жить тут совершенно нереально… – выдохнул я, ещё раз осмотрев эти подземные туннели. Даже живущие тут комары либо куда-то делись, либо просто передохли.
«Облегчу душу и пойду успокаивать лоботрясов…»
Зов природы – это дело такое… В пределах лагеря я себе такое не позволю, а в этом месте – в самый раз; ловко оправдал я самого себя, щёлкая механизмом на «ширинке» своих гоблорыцарских штанов и поворачиваясь к стеночке.
…
Тук…
…
– Зараза, – снова ругнулся я, сразу как услышал какой-то подозрительный стук перед собой.
…
Тук…
…
Словно кто-то с той стороны стены роется…
…
Тук…
…
– Ну мы же только приехали, ну… – Почти застонал я.
…
Тук…
…
– Ну хоть пару дней бы без приключений…
…
Тук…
…
– То-то у моей мамочки такая рожа странная была…
…
Тук…
…
– Как я тогда сказал? Кто знает, когда новые неприятности…
…
Тук…
…
– Из-под земли вылезут…
…
Тук…
Звук ударов с той стороны этой стены был монотонным и увесистым, словно призрак умершего шахтёра, который был проклят вечно работать в этой шахте даже после своей смерти. С каждым разом звук удара становился всё громче и громче, а затем, всего через десяток секунд, стена передо мной пошла трещинами и осела вниз, открыв мне вид на странного вида кучерявую бороду.
Квадратного вида коротышка, вооружённый увесистой киркой. Бородатый, почти до пупка, хотя с его ростом, едва ли выше моего, подбородок от пупка не так уж и далеко находился.
– Это… – растерянно выдал он, заглянув в проделанную им дыру и встретившись со мной взглядом. Осмотрел туннель, а затем снова посмотрел на меня. Затем снова на тоннель и снова на меня. – Это – ага?
– Ага, – кивнул я, застёгивая ширинку. – Занято тут, зайди-ка в другую кабинку.