Тяжёлая реальность. Флибустьер

Станция

Это Вольная станция гоблинов выглядела словно монструозный узел, сросшийся из обломков и цельных фрагментов других космических станций, некогда принадлежавших совершенно разным культурам и эпохам. То, что сейчас парило в пустоте, представляло собой хаотический конгломерат из трёх, а то и четырёх конструкций, грубо состыкованных, перевязанных массивными энергетическими хомутами и дополнительно укреплённых слоями броневых плит и силовых экранов.

Старая промышленная платформа – её можно было узнать по коридорам-трубам, уходящим во все стороны, и по остовам когда-то работающих шахтёрских кранов. Эти конструкции явно когда-то служили для переработки руды или слежения за добычей астероидных масс, но теперь были замурованы и превращены в склады. Некоторые из шахтёрских манипуляторов ещё висели на месте, только их кончики были усилены орудийными блоками или примитивными прожекторами, превращёнными в ослепительные световые прожекторы для слежения.

Оборонная станция времён Древних Империй – её геометрия резала глаз. Ровные, прямолинейные коридоры и толстые бронепластины, скрывающие древние батареи. Многие из этих пушек были заменены, но часть сохранилась, и сейчас явно входила в состав главного оборонного пояса. На их серых стволах ещё можно было различить потускневшие имперские клейма, закрашенные грубо и неровно чужой чёрной краской.

Гражданский узел связи – третий фрагмент можно было узнать по выступающим дискам антенн и переплетению тонких кабелей, протянутых вдоль поверхности. Это был центр приёма и ретрансляции сигналов, когда-то обслуживавший торговые маршруты. Теперь он превращён в нервную систему станции. Отсюда шло управление десятками и сотнями беспилотных дронов, камер наблюдения и сенсорных мачт, торчащих, как шипы дикобраза.

Четвёртый кусок – походил на исследовательский модуль или госпиталь. Овальные блоки, некогда белые, теперь перекрашены в тёмные, с узкими иллюминаторами, из которых сочился тусклый свет. В некоторых местах виднелись следы варварских переделок. Вырезанные люки… Приваренные новые шлюзовые камеры… А поверх старой гладкой обшивки были наварены массивные контейнеры, очевидно, с неизвестным грузом.

Весь этот хаос держался не на проекте, а на силе воли и грубой инженерии. Будто кто-то, не имея доступа к нормальным верфям, срастил всё вручную – болт за болтом, кабель к кабелю, соединяя несовместимое.

Вокруг станции практически всегда кипело движение. Это были самые разные корабли. Десятки малых судов… Патрульных фрегатов… Перегруженных барж… И даже мелких челноков… Которые вились вокруг, как мухи вокруг очередной падали. Они садились и взлетали вразнобой, их траектории постоянно пересекались, но никто не сталкивался – всё контролировалось строгой диспетчерской сетью. Было видно, что движение поставлено на поток, и каждый здесь знал своё место.

По орбите станции вращались сферические и цилиндрические контейнеры, усеянные антеннами и линзами. Они мигали красными и синими огоньками, следя за каждым приближающимся объектом. Их оптика могла различать даже мелкие фрагменты обшивки.

В чёрной пустоте висели стаи автоматических хоть и сильно устаревших дронов. У некоторых вместо корпусов – грубые решётки с закреплёнными ракетными установками, у других – массивные турели на шарнирах. Их прожекторы время от времени вспыхивали, пробегая по корпусам приближающихся кораблей, будто ощупывая их. Чуть дальше от станции можно было заметить едва заметные всполохи – это мерцали активные поля ловушек и магнитных мин. Они висели на якорях, но умели смещаться при тревоге, чтобы блокировать весь сектор.

Издали станция походила на тёмный, колючий узел, почти органический – как будто кто-то выдернул огромный кусок металлического рифа и бросил в космос. Но, при приближении, быстро становилось ясно, что это не хаос, а тщательно выстроенная система обороны и контроля. Каждый люк… Каждая шахта… И каждая выступающая панель… Всё имело своё назначение.

И главная мысль, что возникала у любого, кто смотрел на это сооружение была одна и та же. Внутрь не попасть незамеченным. Здесь не было “слепых зон”. Всё кишело стражами – живыми и механическими, и сама станция словно дышала недоверием.

Внутри этот хаос оказался куда более обжитым и даже упорядоченным, чем можно было ожидать. Несмотря на то, что станция слеплена из нескольких разных модулей, каждый сектор обрёл свою функцию. Сложилось впечатление, что сам хаос превратили в систему. Тут каждый знал, где его место, и что можно или нельзя.

На внешнем периметре базировались патрульные пираты и наёмники, чьи корабли зависали на причальных узлах. Они выполняли сразу две роли. И “охранников”, и потенциальных грабителей. Система тут была проста. Тот, кто приближается, обязан заплатить сбор за вход, иначе его могут встретить неприятно.

В специальных доках стояли ремонтные платформы. Местные умельцы могли за несколько часов залатать пробоину, сварить из хлама новый двигатель или заменить панель обшивки. Качество было низкое. Да. С этим никто не спорит. Но делалось всё это весьма быстро и дёшево.

Первый уровень, что именовался грубым рынком. Здесь царил хаос. Узкие коридоры были забиты ларьками, прилавками и контейнерами. Торговали в этом месте практически всем. От самых разных запчастей и оружия до рабов, редких артефактов и запрещённых технологий. Воздух был тяжёлым – смесь дешёвого алкоголя, горелого металла и пота.

Второй уровень – купеческие залы. В более просторных отсеках располагались постоянные лавки и склады тех, кто обосновался тут надолго. Там можно было найти более крупные партии товара. Ящики с боеприпасами… Целые контейнеры с топливом или продовольствием… Оружейные стенды… Здесь уже действовали правила. За сделки следили специальные “надзиратели”, чтобы не началась резня.

Третий уровень – тот самый чёрный аукцион. Это была особая зона, куда доступ имели только “свои”. Там продавали действительно очень редкие и самые ценные вещи. Старые реликвии… Обломки имперских технологий… Фрагменты искусственного интеллекта… Артефакты иных рас… Торги шли тайно, часто с завязанными лицами, чтобы никто не знал, кто покупает.

В старых секторах, что когда-то были исследовательскими или административными, теперь теснились казармы пиратских банд, общие спальни для торговцев, дешёвые кабаки и притоны. Стены там были закопчены, освещение мигающее, а коридоры – полные пьяных голосов

Были и более респектабельные “апартаменты”, которые занимали уважаемые торговые картели и капитаны крупных кораблей. Там пахло не потом и гарью, а дорогими ароматами и охраной в экзоскелетах.

Центральный узел был настоящим сердцем станции. Так как именно тут располагались залы диспетчеров и совета хозяев. Здесь управляли трафиком, распределяли доки и следили за всем движением. На множестве голографических карт высвечивались траектории кораблей, запасы топлива, активность дронов.

Совет хозяев состоял из нескольких самых влиятельных лидеров – пиратских капитанов и торговых магнатов. Их слово было законом, но закон этот был очень гибким. Кто заплатил больше, тот и прав.

За этим центром располагались сейфовые хранилища, куда стекались на хранение самые ценные грузы. Платина… Артефакты… Данные… Доступ туда имели только избранные. Имеются тут и развлечения и подпольные арены. В отдельном секторе находились бои без правил. Арены, где сражались не только люди, но и кибер-звери или даже заключённые и пленные. Там же работали кабаре, притоны, виртуальные капсулы развлечений и десятки заведений, где можно было проиграть всё, что только есть.

Атмосфера внутри была везде специфическая. Везде витал шум. Громкая музыка, грохот металла, выкрики зазывал и рев двигателей. Здесь было истинное смешение культур. Рядом мог сидеть пират в обвисшей и полуразбитой броне, торговец в шёлковых одеждах и наёмник в полированном экзоскелете. Опасность чувствовалась в каждом коридоре. Нож можно было получить в спину за лишний взгляд, но при этом именно этот хаос создавал ощущение свободы.

Хотя было здесь одно главное правило:

“Здесь можно всё, если у тебя есть чем заплатить.”

Это была зона вольной торговли, убежище беглецов и пиратов, но вместе с тем – место, куда стекались даже легальные торговцы. Им проще было рискнуть и заплатить мзду пиратам, чем тратить недели на официальные маршруты и налоги.

Основное негласное правило – никаких боевых орудий или скорострельного оружия вне специализированного полигона. За нарушение подобного правила могли показательно наказать. Это правило не было выгравировано в каких-то кодексах и не печатается на билбордах. Оно пережёвывается веками и платится кровью только в тех редких случаях, когда кто-то забывает его уважать. Формулировка была проста и сурова:

“Нельзя открывать огонь и применять тяжёлое вооружение на беспомощных территориях, куда стекался торговый поток.”

Почему было именно так? Да всё потому, что такая торговая станция – это базар и фактически нервы разумных. Клиенты исчезнут, если каждый визит грозит сожжённым стендом и вылетевшими в окно ценностями. Пиратская власть здесь – не безумие. Она – менеджмент риска. И потому даже бандиты согласились с таким правилом. Так как от этого напрямую зависели и их собственные доходы.

Несколько слоёв контроля держат этот своеобразный “закон тишины”. И в первую очередь это совет владельцев и та самая диспетчерская. Они давно уяснили, что если рынок горит, то и им никто не платит. Управляющий совет, несколько капитанов и старых торговцев, держит под самым плотным контролем центральный узел. У них есть свой собственный “реестр нарушений” и список наказаний – от штрафов, весьма крупных, до пожизненного запрета на причал. Нарушил – больше никогда не сможешь приходить сюда продавать хоть что-либо.

Есть тут также и нейтральные надзиратели, которых именовали “хромые”. Это разумные существа, нанятые именно как нейтральные контролёры. Обычно это бывшие военные, инкассаторы или даже обветшалые боевые дроиды, чьи “голоса” не продаются. Они патрулируют весь этот базар, а их слово – почти приговор. При первых признаках незаконной эскалации насилия они подают сигнал тревоги и могут изолировать целый сектор.

Также имеются автоматические дроны-контролёры и полноценные сетевые фильтры. Для этого в зоне сектора рынка стоят стационарные оптические и сенсорные блоки. Если кто-то пытается поднять тяжёлое вооружение, сигнал немедленно уходит в диспетчерскую. Тогда в дело вступают пушки прикрытия и световые прожекторы – не чтобы убивать, а чтобы лишить агрессора мобильности и привлечь внимание. Тут действуют просто, но эффективно. Техники принудительно блокируют ангары и даже маркируют судно как “подозрительное”. А уже потом следуют экономические санкции. Штрафы… Конфискация товара… Запрет на сделки… Принудительная работа на причале… Всё это и многое другое. Деньги на этой станции – язык власти. И все прекрасно понимали, что лишить торговца доступа к рынку – значит лишить его жизни.

Тем более, что на таких станциях слухи распространяются быстрее, чем листовки. Один проигнорированный запрет, и ты – “тот, кто стреляет по рынку”. Через пару дней никто не будет торговать с тобой, а для торговцев это может быть куда горше пуль.

А для тех, кто хочет какие-то свои разногласия решить подобным образом, имеется полноценный “Полигон”. То самое место, где разрешена чуть ли не полноценная война. Только без тяжёлого и весьма разрушительного оружия. Если хочешь пострелять “по-взрослому”, если у кого-то конфликт дошёл до такой степени, которую нельзя решить словами и старые счёты требуют крови – нужно идти на этот самый полигон. Это отдельная специально оборудованная секция станции. “Сфера правил”, где бой – не хаос, а ритуал.

По своей сути, это отрезанная часть станции – чаще всего какой-то “обломок” в стороне от торговой зоны, окружённый высокими экранами и сенсорными сетями. Он отделён силовыми выбранными “коридорами” и шлюзами. Попасть туда можно было только через контрольные ворота. Полигоны бывают трёх типов. Для дуэли – для малых, персональных поединков… Арена, куда собирается целая толпа, и предназначена для развлечения многочисленных зрителей. И реальный “боевой тест” – поле в секторе астероидов, где можно провести полную проверку кораблей и техники.

На входе в этот сектор, каждого желающего провести дуэль, записывают участников, их вооружение, и даже цель поединка. Честь… Месть… И даже раздел потенциальных трофеев. Даже подписываются гарантии. Кто за что платит? Кто контролирует выплаты, если проиграл? Даже составляется полноценный контракт. Условие, что никто из пришедших не будет подавать иски в центральный суд станции. Впечатляюще, и страшно. Всё это как контракты гладиаторов.

Но даже выход на полигон не означает “всё можно”. Так как там разрешены конкретные классы вооружения и ограничены типы “живого” урона. Как пример… Если два капитана желают выяснить спор, то они могут согласовать используемые типы орудий, дистанцию, и даже наличие щитов. Если кто-то скрыто привозит запрещённое – нейтральные “хромые” или дроны охраны сразу это фиксируют и по закону полигон признаёт вызов недействительным.

На арене есть старые арбитры – уважаемые ветераны, которые следят за исполнением условий и вправе остановить поединок, если он переходит рамки. Их решения действительны немедленно. У арбитров есть “ключи” – активы, которые позволяют им дистанционно отключать настилки, активировать локальные сорберы энергии и в крайнем случае – они могут блокировать весь сектор с помощью имеющихся систем контроля и защиты.

К тому же, не стоило забывать о том, что даже от этого могла зависеть экономика и зрелища. Дуэли – это ещё и коммерция. Зрители платят за билеты… А удачные ставки делают капиталы… Торговцы организуют пари… Поэтому полигон – это очень дорогая игрушка… И для богатых. И для тех, кто хочет доказать своё право. Именно там решаются большие долги, и именно туда ходят те, кто “не боится показать свои мускулы”.

Конечно, кто-то может заинтересоваться тем, как торговцы и пираты вообще уживаются в одном месте? Для этого существует целая сеть негласных договоров. Вольная станция – это не анархия, а плотная сеть интересов. Где существует чёткий раздел зон влияния. Одни контролируют причалы… Другие – склады арсенала… Третьи – чёрный рынок… Каждый платит чётко определённый “налог” совету станции и, в обмен, получает “иммунитет” на своей территории. Никто не поспешит сжечь чужую торговую точку, потому что завтра его лавку сожгут. И это как минимум…

Всё контролируют специально составленные контракты безопасности. Тех, кто платит за защиту, не трогают… Тех, кто пытается дерзко заработать на чужом, не имея для этого никакого, даже эфемерного права, и кто был на этом пойман – показательно наказывают… Плата за защиту – это одновременно и страховой взнос. Если твой груз отберут, то защитник гарантирует компенсацию или организует месть.

При крупном споре стороны передают дело нейтральной арене. Здесь арбитры решают дела либо компенсацией, либо дуэлью. Для многих решающим фактором в таких делах становится репутация – и местные разумные предпочитают её сохранять. Нарушители заносятся в специальный реестр, который в последствии отправляется на все остальные станции, что имеются поблизости. Чтобы предупредить местных хозяев о возможных проблемах со стороны определённых разумных. Так что подобные умники быстро станут “кредитно мёртвыми”. Никто не продаст им запчастей… Никто не даст возможности арендовать причал… И такое наказание будет куда эффективнее любого палача.

Торговцы делятся слухами, “кто из них и за что, а главное – кому именно платит”, кто организовывает налёты наёмников. Информация в таких местах – это полноценная валюта. Знать, какой капитан держит ЗАВИСИМОСТЬ к конкретному контрагенту – значит иметь рычаг.

От этого могут зависеть санкции и “безопасные способы разрешения споров”. Это полноценные практики, позволяющие избежать кровопролития. В которые входят даже выкуп и заложники. Да. Часто спор решают через выкуп. Вместо крови – деньги и товар. Торговые арбитражи. Платные комиссии. Суды купеческих советов. Техничные испытания. В таких местах конкурируют не только силой. Демонстрация товара, испытание надежности – всё вносят в решение. Публичное отлучение. Но для многих самое страшное наказание – это лишить провинившегося разумного права появляться в таком месте и торговать. На Вольной станции подобный приговор, особенно для торговцев – хуже смерти.

Что происходит, когда кто-то нарушает правила? Да, ничего хорошего. Подобное нарушение – это не просто пуля в голову. Это полноценный каскад воздействий. Немедленная блокировка каналов… Конфискация товара… Наказание в виде “черной метки”, в которую входит тот самый сигнал в соседние торговые узлы подобного рода… И, при повторении – полноценное изгнание… В редких случаях, когда местная власть слаба, происходит кровавый подрыв – но это всегда чревато. Крупные торговцы быстро объединяются против подобного “пиромана”.

И от этого напрямую зависит социальная морфология. В этой искусственной экосистеме те же капитаны, могут быть полноценными магнатами. Так как у них имеются в распоряжении имеются склады и лучшие места для хранения их товаров. Они финансируют охрану… Так что именно они обычно “правят” в совете станции. Имеются тут и пираты-контролёры – те, кто дерёт сборы и исполняет волю совета… Они же – “исполнители правосудия”… Мелкие торговцы и лавочники – это сердце рынка… Без них всё просто умрёт. Наёмники и арбитры – служители порядка… Именно они внушают страх и уважение… Контрабандисты и купцы из “чёрного списка” – те, кто работает в тени, но часто связаны с крупными игроками, являются поставщиками основной доли дохода и весьма значимых ценностей.

………….

Именно на такой станции у Кирилла были и шанс, и определённый риск. Здесь можно было бы найти кристаллы камней душ, специи, рабочие руки и нужные связи – но только если ты понимаешь язык здешней экономики и не сорвёшься открыть огонь в людном ангаре. Но парень уже имел определённый опыт. У него был определённый план. Ценные трофеи… Собственный, хоть и сравнительно небольшой корабль, и ремонтные дроиды. Теперь для него главное было вписаться в систему… Найти “своего” арбитра… И даже понять, кто у ворот – и кто из пиратов станет его партнёром, а кто – охотником за его собственной головой.

Так что его корабль входил в тёмную пасть станции так же неуклюже и уверенно, как зверь, возвращающийся к своим старым шевелениям. Снаружи “Троян” выглядел крошечным – его тонкий клин корпуса отражал ряды прожекторов и мириады антенн станции, как бы подтверждая:

“Мы пришли в дом хищников, но с одним своим собственным секретом в кармане.”

В на главном экране мостика корвета огни причалов растянулись в длинные полосы. Рядом в свободном пространстве вертелись многочисленные грузовые манипуляторы. Их оранжевые лапы складывались и раздвигались, как многочисленные пальцы, готовые ухватить застрявший или нуждающийся в перемещении товар.

Навигационная служба встретила их стандартной симфонией. Запросы на идентификацию… Вежливые, а точнее – корыстные предупреждения о “местных сборах”, а также короткая информационная и документальная музыка – коды причалов… Платёжные реквизиты… Номера стояночных слотов… Представитель навигационного пункта появлялся в эфире как хриплый голос, с шипящим акцентом и неприкрытым любопытством:

“Кто вы и что везёте?”

И в его вопросе уже лежала ставка. Сколько новички готовы заплатить, чтобы не проверяли содержимое его трюмов. Эльфийка Сейрион, ведомая влиянием ошейника раба, заняла место у штурвала. Это была сцена определённой механики. Её пальцы – тонкие, отточенные – стремительно пробежали по родным клавишам корвета, и сама машина, казалось, ответила ей знакомым откликом. Она не говорила много. Её голос был тих, но точен, как резец. Она входила в причальную процедуру так, будто знала каждую трещину на этих доках:

“Причал C-12… Корректировка векторной привязки минус двадцать… Снизить вращение на семь десятых градуса”

Короткие команды звучали, как заклинания, и “Троян” плавно покорялся, наклонялся, выравнивался. А разумные на причале следили, ворча, но уважая – ведь знание штурманских тонкостей ценилось здесь дороже любого золота.

Благодаря её стараниями стыковка прошла тихо, но не бесшумно. Влагоомные зажимы со звуком, похожим на старую печать, защёлкнули, гидравлические стяжки натянулись, и мостик причала как губа сомкнулся вокруг тонкого киля корвета. По трубам причала пробежал запах смазки, выхлопа и тонкий острый привкус озона – запах больших машин, которые делает человек вручную. Служащие этого причального ангара спокойно подошли к люку с своим оборудованием. Один из них – в желтом жилете, с выгоревшим шевроном навигации – спустился по трапу и встал напротив вышедшего ему навстречу Кирилла.

И это был не важный бюрократ, а практик. Карие глаза… Не раз ломанный нос… Явно отбитый при решении каких-то дел. И пальцы, практически “вмятые” во владение сигнатурой причала.

– Документы… Ведомости об оплате. Пробы содержимого… И разовая плата за подключение к сети. – Его голос был сух, но глаза не отрывались от груды трофеев, видневшейся в трюме. – Платёж в империалах или в товаре. Соединение с общей шиной – ещё плюс. И помните, что у нас свои правила.

Кирилл расплатился без театра. Кассета с четырьмя империалами из сундука пиратской каюты легко скользнула в руку навигационного представителя, как знак уважения. Часть денег – стандартный причальный тариф. Часть – неофициальная мзда для тех, кто решает “не лезть” слишком глубоко в содержимое трюма. Документация заполнила экраны планшетов. Номер лота… Время стоянки… Ограничение доступа к причалу… Рабочий быстро подкрутил контактный штекер к бортовому разъёму станционного интерфейса и дал знак подключиться.

Подключение к местной сети – это был маленький ритуал. На дисплеях “Трояна” возник поток прокладок. Авторизация… Обмен ключами доступа… Уступки протокола… Эта сеть не была публичной. Это была кишащая межофисная паутина, торгующая слухами и ценами, кормящаяся данными о том, кто и что именно продаёт. Доступ к ней стоил денег, но давал видимость – видимость спроса, покупателей и тайных аукционов. Техник на причале позаботился, чтобы их канал врезался в нужные узлы. “Черный хаб” для редкостей, “индустриальный лист” для запчастей и “торговая витрина” для объявлений.

Первые шаги были практичны. Кирилл прописал списки трофеев, что доставил на продажу:

“ Первый лот – две трёхствольные орудийные башни , в паре с элеваторами подачи снарядов. Полный комплект оборудования…

Второй лот – пять турелей с автоматическими четырёхствольными пушками противомоскитной обороны среднего класса. Включая системы перезарядки и наведения. Полный комплект оборудования…

Третий лот – два средних истребителя-москита, один – рабочий, второй – донор…

Четвёртый лот – два боевых дроида, один под восстановление, один – донор…

Пятый лот – ремонтные дроиды. Три штуки. Набор запасных плат и расходников…

Шестой лот – старый ИИ-модуль, каютного расположения, с доступом к данным…

Седьмой лот – раритетные ритуальные мечи орков…

Восьмой лот – пленный пилот “москита”. Статус – полностью здоров и функционален…”

Каждое название – маленькая строчка, которая тут же разнеслась по коридорам станции, как запах жареного мяса. И на этот “запах” сеть отозвалась практически мгновенно. Открылись анонимные окна, пришли первые предложения и ставки. Кому-то нужны были те самые артиллерийские башни целиком – для переделки на оборонительные турели… Кому-то – только элеваторы и подающая аппаратура… Один из торговцев, голос которого на линии был как скрипка в темноте, предложил весьма приличную сумму за “каютный ИИ” – он хотел извлечь из него закладки и списки заказчиков. Другой, более громкий и короткий, предлагал за боевые дроиды в ремонт – обмен на топливо и рабочие руки.

Был и вопрос о пилоте. Объявление вызвало непроизвольную перекличку в рядах слушающих. “Эльфийка-рабыня” привлекала взгляд, но привычный всем “член экипажа”, в виде орка – это уже другой товар. В этой сети ценились живые разумные. Гладиаторы… Специалисты… И… Пленники на продажу… Вскоре появились и предложения. Кто-то тёрся о доступность “живого специалиста” – спрашивал о состоянии, о возможности перепродажи, о наличии регистрации. Другие выражали определённую осторожность:

“Пилот может быть ценным информатором. Поставьте его на прослушку, предложите выкуп.”

Некоторые молчали. Как хищники, что предпочитали посмотреть, не торгует ли Кирилл спешно, не станет ли он опускать цену на ценные лоты.