Тяжёлая реальность. Флибустьер

- -
- 100%
- +
Кирилл же сейчас наблюдал за всем этим как шахматист за доской. Он выкладывал фотографии башен – крупные кадры резьбы и данные с ремонтных дроидов, что проводили их демонтаж, внутренности элеватора, маркировки. В описании башен он подчеркнул:
“Боевая пригодность после установки и проверки… Нуждаются в стандартном техническом обслуживании, и установке на подготовленную позицию. Доставка покупателю – на договорных условиях.”
Картинки с дронами и москитами сопровождались техническими диаграммами. “Двигатель – после технического обслуживания, сенсорный комплекс – действует согласно стандартов соответствующего уровня.” – Всё это уменьшало риск для потенциального покупателя и поднимало цену товара.
Тем временем очередной представитель станции, худой мужчина с какими-то странными, возможно даже ритуальными шрамами на щеках – подошёл ближе и осмотрел клетку с пленным пилотом, которая была удобна и быстро собрана ремонтными дроидами. В клетке пилот сидел, равнодушный и даже какой-то апатичный, его взгляд медленно переводился между решётками и устройствами причала. Он знал, что его судьба теперь будет решаться на весах этой толпы. Насколько дорогим окажется приз, и насколько далеко пойдут покупатели в аморальности. Представитель станции, почуяв сценарий, облизал губы и тихо предложил:
“Можно продать, можно выкупить. Но мы берём проценты – за сопровождение. И если хочешь, я могу выставить его на частный аукцион – для избранных.”
Его глаза скользнули по эльфийке, и в их блеске было то, что здесь всегда есть – голод.
На всё это Кирилл не отвечал сразу. Он взял молчаливую паузу, чтобы замаскировать мысль. По собственному опыту он уже знал, что в таких делах спешка убивает цену. Он мог сейчас бросить этого пилота на рынок и заработать быстро, но куда меньше. Он мог также держать этого разумного как залог. Как “вещь”, которую можно обменять за многое. На информацию о заказчике… Как оплату за безопасный проход… Даже в обмен на кристалл камня Душ, если кто-то искал именно такие редкости… Ему не нравилось продавать живую плоть за мелочь. Ему нужно было получить максимум, и максимум – это не столько деньги, сколько определённая доля влияния и власти.
Немного позже прошёл короткий торг за те самые трёхствольные артиллерийские башни. Два покупателя сцепились в переброске. Первый предложил оплату, но потребовал немедленную транспортировку в нужное место… Второй – давал чуть меньше денег, но гарантировал оплату за транспортировку и гарантировал, что вещи уйдут в руки “серых” мастеров, способных вернуть башни в рабочее состояние быстрее.
Получив эти предложения, Кирилл тщательно взвесил все за и против. Деньги сейчас – свобода сейчас. А услуга – это долг, который можно будет обналичить позже в виде доступа к контактам. Но, как следует над всем поразмыслив, он взял смешанный вариант. Одну башню продать на месте за наличные и топливо, вторую – зарезервировать под долгосрочный контракт с мастером, который пообещал дать в обмен “контакт на поставку информационных кристаллов”.
Когда речь дошла до пилота, Кирилл решил не давать его на открытый рынок. Он выставил частный лот. “Обученный пилот среднего москита – на переговоры.” – И тут же связался с тем самым представителем, предложив ему вариант:
“Приватный аукцион – для двух самых состоятельных покупателей. Один – скупщик рабов, второй – представитель какого-нибудь Консорциума. Или их связные. Третий – разведгруппа, готовая обменять информацию.”
Услышав это предложение, представитель станции задумчиво загудел. Возможность таких торгов даже ему лично приносила куда больший куш, чем просто одна продажа из рук в руки. Важнейшим было то, что при частном предложении можно было контролировать, кто придёт, и взимать “за безопасность” свою комиссию, а также – при необходимости – инсценировать продажу где-то на стороне для отвода глаз.
Внутри Кирилл понимал, что пилот ещё может принести больше, чем наличные. На него можно нажать, выведать какие-то маршруты… Получить ценные контакты… И даже чьи-то имена… Сопряжение с ИИ крейсера и с логами, что он уже успел вытащить, может дать ключевые нити, ведущие к тем, кто платил за “особую цель” – к тому самому жадному до чужого имущества торговцу по имени Сейрет. И пилот – он же живой, нервный источник данных. Лучше получить от него информацию, обменять её на кристалл или безопасный проход, чем нажать на кнопку “продать” и опуститься до торговца телами. Это был расчёт холодной выгодности. Средства плюс информация могут быть куда важнее и выгоднее, чем мгновенная выручка.
Поэтому решение было таким. Пилота оставить в клетке, под стражей дроидов, и выставить на частный торг – но параллельно запустить процесс допроса. Дроиды, настроенные на мягкие сенсорные вызовы, начали собирать небольшие следы разговоров, активировали скрытые микрофоны и записывающие модули. Кирилл сам подошёл к клетке, посмотрел в глаза пленнику и сказал тихо, почти ласково:
– Будь умён. Ты – ценность. Скажешь мне, что знаешь – и мы оба заработаем.
Пилот слегка вздрогнул, потом улыбка, похожая на скорую сделку с холодом, свела его губы. В его взгляде проскользнула искра торговли. Любая цена – это всегда обмен. Пока Кирилл оформлял первые сделки по башням и договаривался доставке в нужное покупателям место со станционными транспортными бригадами, трюмы наполнялись звуками. Грубые рабочие вертелись, дроиды переговаривались короткими щелчками, а эльфийка где-то рядом вела списки энергетических модулей, тихо, сосредоточенно.
Причал стал для “Трояна” и его маленького экипажа местом, где можно было распылить добычу, превратить добытое в нужные вещи. Детали… Оружие… Запасы… И, главное, информацию. И на этой шумной, чёрствой площади правил не закон меча, а более гибкий закон – договор и счёт. Кирилл платил, получал, взвешивал и откладывал, и в каждом его жесте было больше, чем простая торговля. Это была подготовка следующего прыжка, следующего обмена, следующего удара.
Следующая новость пришла не громко. Она просочилась, как масло между латами. Откуда-то из чёрного хаба торговой сети… От попутчика, который “случайно” услышал какой-то тихий разговор в одном из тёмных кабаков. Там говорили про “кресло” и про “шлем”, которые не учат по книжке, а вливают знания прямо в память. Тот самый трюк, что применяли к нему эльфы, когда он, без сознания, вышел из их “игровой” комнаты, и проснулся с освоенным универсальным языком. Кто-то называл это “мнемообруч”… Кто-то – “лоровещалка”… на более официальных листах – “нейроиндукционный интерфейс”… В объявлениях старого рынка – просто “обучающее кресло”.
Кирилл вспомнил, как тогда, в темноте, слова и схемы словно ложились в его голову без усилий. И он говорил на этом универсальном языке, даже сам не осознавая почему. Этот эффект – не религия и не чудо, а технология, смешанная с магией. Он понял, что если есть инструмент, который даёт умение пилотировать корабли, не тратя годы на тренажёры и полёты – значит, можно влить в свою голову те навыки, которые нужны ему сейчас, чтобы “Троян” не был всего лишь одиноким, и при этом чужим клинком в его руке.
Он начал поиск изнутри сети причала. Через свой недавно купленный вход в локальную шину, через те каналы, что открылись после оплаты. ИИ корвета помогал – тихо, экономно, просеивая рекламу и объявления. Сначала попались типовые выкладки. “Базовые модули пилотирования – для малых шлюпок”, “курсы: теория, и практика” – скучные, легальные и дорогие. Но глубже, в чёрных каталогах и закрытых лавочках, зашифрованных под псевдонимами, всплыли и они – комплекты “вливания” и готовые библиотеки.
Описание устройства было всегда примерно одинаковым, разнообразье было в деталях и цене. Кресло-слияния – массивное, с подпружиненной спинкой и системой крепежей. К нему подводятся тонкие гибкие манипуляторы и кабели. В центральной колонке – куполообразный слот для блока питания и “резонатора”…
Шлем – венец – тот самый мнемо – обруч из лёгкого сплава, по контуру которого вкраплены маленькие линзы из чёрного кристалла. От линз отходят чувствительные “зубцы”, которые не прокалывают череп, а ложатся на височные кости и височную кожу, в тех местах, где кортикальные пакеты проходят наиболее близко…
Сердечник – кристаллический модуль, “соединённый” с магической трансмиссией. Бывает нескольких “грэйдов”. Бытовой – дешёвый, много шума и мало пользы… Торговый – среднего качества… И “арканум” – почти легендарные вставки из чистых “камней душ”, которых никто не продаёт просто так…
Набор баз знаний. И в данном случае “корвет-стек” или “пилотирование кораблей класса корвет.” – скомпилированные модули знаний. Геометрия манёвра, матрицы коррекции, тактики захода, аварийные процедуры, эталонные реакции в ста двадцати сценариях. Пачки упакованы в шифр и хранятся на физических кристаллах или в зашифрованных контейнерах баз памяти.
Описание покупки тут же сопровождалось предупреждениями. Внедрение подобных знаний – это не просто загрузка данных. Это короткая, интенсивная серия нейромодуляций. Паттерны возбуждений, которые “переписывают” сеть связей. То, что в книжке и месяцы тренажёров воплощалось мягко, здесь приходило как молния – и мозг должен был принять, согласиться и стабилизировать новую сеть. Упоминались тут и определённые риски. Временная амнезия… Ложные ассоциации… “звуковые привязки” – этакие ложные триггеры… И даже перегрузка – от нескольких часов слабости до более тяжёлых неврологических сбоев… Сейрион, услышав об этом, только поджала губы и сказала одним словом:
– Плата…
Напоминая о той странной печати на выстреле корвета:
“Такая сила требует свою цену.”
ИИ вывел список продавцов в пределах станции. Были три основных пути получить подобные возможности изучать знания в этом мире. Аренда кресла в лаборатории – самый надёжный, но дорогой вариант. За три часа урока тебе “вливают” весь модуль знаний по курсу пилотирования кораблями класса корвет. Плюс – техник сидит рядом и контролирует. Можно протестировать в симуляторе. Минус – публичность и цена. Платёж мог быть куда большим, чем у уличных продавцов…
Покупка бытового комплекта – дешёвый венец и “сырой” стек знаний. От которого он мог получить много побочных эффектов, но позволял набрать практически любую базу знаний. Такой вариант больше подходит тем, кто не боится последующего и возможно весьма дорогостоящего лечения у врача.
Частный контракт с “архитектором душ” – это были весьма редкие, особенно в таких местах, специально обученные разумные, перепрошивающие кристаллы, способные “аннелировать” и согласовать качество знаний для подобного обучения. Они могут быть доступны по связям в Консорциуме или у черных торговцев. Этот способ был дороже всех. Ведь сейчас ему было просто опасно привлекать к себе излишнее внимание.
Обдумывая всё это, Кирилл весьма старательно считывал все возможные числа и риски. Он понимал, что аренда такого оборудования – самое безопасное решение. Но это оставляло бы его зависимым от станции и её правил. Покупка такого оборудования – давала ему некоторую независимость, но и повышала риск “поломать” себя. Архитектор – шанс получить оптимальный стек, но связаться с такими разумными означало стать заметным Консорциумам, и выдать тем, кто может быть заинтересован в подобной информации, данных про появление человека.
Так что он начал фильтровать подобные предложения по возможной совместимости. Нужны были модули, которые можно было бы “привязать” к архитектуре корвета – к его ИИ. Сам же ИИ корвета, сканируя поступающие к нему информационные пакеты, подсказал:
– Есть вариант – частичная аренда плюс перенос. Сначала арендовать кресло, влить базовую математику и пилотные рутины… Проверить, как реагирует мозг реципиента… Затем – купить модуль повышения и домашний венец для повторных тренировок…
Такой пошаговый путь минимизировал риск. Именно за счёт теста, а только затем масштабная покупка. Кирилл связался с несколькими контактами. Сначала – с легальной лабораторией в торговом секторе – учёные там просили приличную сумму и гарантию безопасности для оборудования. В частном секторе всплыл техник по имени Мелл – темноволосый гоблин с узловатыми пальцами, который предлагал “бытовую” версию за цену вдвое меньше, но без гарантий. Был и третий контакт – седовласый “архитектор” с печатью Консорциума, продававший подготовленные “корабельные стеки” за фантастическую цену, но также был готов обсудить бартер:
“Требуются три специфических линзы, один ИИ-блок и доступ к картам.”
Это означало, что если Кирилл отважится, то ему придётся отдать часть своих трофеев либо вступить в рискованную игру с теми, кто, вполне возможно, его уже искал.
Эльфийка подошла тихо и сказала:
– Учиться нужно… Но сначала проверь синхронизацию с твоим ИИ. Мы не в плену тех, кто сделал нас, но риск может быть реальным.
Её голос был не только советом. В нём слышалась память о том, как наука и магия платили чужим залогом.
Устало вздохнув, Кирилл закрыл глаза, и представил кресло и тишину лаборатории. Он решил идти по пути медиума. Первым шагом – аренда оборудования в лаборатории… Быстрый “минитест” знаний на симуляторе, чтобы понять влияние на память и моторные реакции… Затем – покупка домашнего “венца” для закрепления и доработки матриц. Если тест пройдёт нормально – он будет искать “архитектора” через тех, кому сможет заплатить из своих трофеев. И только тогда, установка матричной линзы высокого грейда.
Он отправил запрос на бронь лаборатории и одновременно зарезервировал контакты у одного из торговцев, договорившись о “частном показе” комплектов. Информационная сеть тут же “зашевелилась”. На экране появилось время и адрес. В тишине кабины “Трояна” Кирилл впервые за долгое время почувствовал, что дальше – не только бегство и выживание. Был план. Был путь разума. И было кресло, которое могло превратить в пилота того, кем раньше являлся лишь по необходимости.
Кирилл вынул деньги из имеющегося при нём мешка так же спокойно, как вынимают горсть камней с дороги. Не чтобы сохранить, а чтобы разбросать по хлыстам новых дорог. Монеты звякнули, как металлические обещания. В их звоне слышалась ширь станционных рынков и крик хитрецов-торговцев. На пустом причале, под лёгким шелестом антенн и стальным шорохом манипуляторов, он платил за всё. За право на торговлю… За допуск в закрытые каталоги… За контакт с техником, что мог показать место, где припрятаны подобные кресла и венцы, и, наконец, за “чёрную” платёжную линию, через которую шли сырые копии библиотек знаний. Не являющиеся лицензионными.
Пилот москита – он уже не был живой ценностью для Кирилла. Переход из одной банды в другую, как ему объяснили на скрытом аукционе – это “траектория” жизни в этих краях. Один покупатель – новая команда – и такой разумный уходит как товар, но с документом о “трудоустройстве”.
Да. Деньги, вырученные парнем в ту ночь, были тяжелы, горьки и прямолинейны. Но именно ими Кирилл пускал в ходы свои первые приобретения. Он скупил не роскошь, а инструменты. Аренду обучающего кресла на два часа в лаборатории “Синтез-Х”… Личный мнемо-обруч среднего качества сборки и пару “пилотных стеков” – компромиссных баз знаний, в которых слова были суровы, но полезны.
Эльфийка ворчала, словно старая печка, что знает цену дровам.
– Здесь – только хлам, пыль и отбросы… – Говорила она, пальцами гладя обшивку корвета, как будто уговаривала его не рушить тепло его корпуса. Её голос был тоньше, чем у тех, кто торговал громко. В каждом слове – обида не на монеты, а на то, что мир, где она родилась, мог быть превращён в такой базар.
– Они продают адреса, а не истину. Они предлагают имитацию мастерства, будто разливают по бутылкам нектар богов. Тот самый язык, что “вбивали” тебе в голову, не продаётся на дешёвых чипах.
Кирилл слушал и видел, как в её глазах играла память. Тонкие складки сцеплялись, как провода под кожей. Он знал её. Она могла распознать подмену по запаху. Но у него был и другой счёт на руках – сухой, металлический. Сам корвет и его оборудование требовали не легенд, а умений – сразу, сегодня, на этой станции.
– Если ты упадёшь, – сказал он тихо, – то корабль останется пустой рамой. Корабль не просит, чтобы его любили. Он просит, чтобы им умели управлять.
И в этот момент его голос был без истерики. В нём таилась голая математика выживания.
Лаборатория “Синтез-Х” была крыльями вросшей в станцию склепанной воедино архитектуры. Толстые стены и арки, в которых шились провода как узоры. Внутри пахло антифризом и кофе. В воздухе висел звук – эхо тихих шагов и шёпотов металла. Кресло стояло на пьедестале, оковано ремнями, и вокруг него располагались многочисленные полки с кристаллическими банками, как морские медузы, наполненные светом. Техник, худой как заноза, разговаривал с ними мало, но точно:
– Час аренды – империал… Мнемо-обруч – два… Тест-прогон – в цену включён…
Он скользил пальцами по панели, как дирижёр, и Кириллу сейчас даже казалось, что это устройство “глядит” на них обоих, безэмоционально и терпеливо, словно говоря:
“Ты можешь быть другим.”
Первую сессию Кирилл решил купить честно. Под контролем местных медтехников, в тишине и под присмотром. Он сел в кресло, и металл обнял его. Мнемо-обруч лег тяжёлой короной на его виски, холодный и почти приятный. На экране всплыли схемы – линии траекторий, синусы манёвров, даже влияние местной гравитации. Информация лилась, не как вода – как расплавленный цвет, который вплавлялся прямо в зубцы его памяти. В мозгу закручивалась новая мозаика. Реакции… Рычаги… Углы наклона корпуса корвета при резком повороте… Он повторял мысленные рывки, пока кресло не пискнуло:
“Стабилизировано.”
На лице у него застыла усталая улыбка, а в груди – не радость, а расчёт. Сейрион всё это время спокойно сидела в углу и смотрела, как будто ей показывали чей-то сон. Когда Кирилл вышел, голос её вырвался, едкий и мягкий одновременно:
– Ты купил ремесло на урагане – но ремесло, купленное в торгах, даёт лишь упрощённую правду. Ты можешь знать, как тянуть штурвал, но не поймёшь, почему корабль плачет в ночи.
Она осторожно прикоснулась к его руке. И в этом прикосновении было не требование, а просьба:
“Не потеряй меня в обмен на знания.”
Он отвечал не словами, а жестом. Поставил на стол маленькую коробочку с одним из приобретённых стеков.
– Если что, я хочу, чтобы ты учила тоже. – Сказал он. – Не потому, что боюсь, а потому что хочу, чтобы никто из нас не был уязвима.
Ему было важно, чтобы умение не оставалось монополией. И в её глазах мелькнуло то, что редко всплывало – признание и страх вместе.
Торговцы станции были быстры и хищны. За стек он отдал не весь обмен – оставил часть как залог, как будущую плату тем, кто поможет добыть кристаллы выше грейда. Эльфийка ворчала, но помогала. Она знала, где взять мастера, который сможет “подшаманить” тот самый мнемо-обруч, чтобы он лучше сходился с архитектурой корвета. Их маленькая сделка была смесью осторожности и дерзости. Купить знания сейчас, а в потом – искать его улучшения.
Последующие ночи для них на этой станции тянулись, словно плотная резина. Они сидели в крошечной каюте “Трояна”, где свет казался дешевле, чем воздух, и втыкали чипы в интерфейсы. Книги и схемы лежали рядом с мечами орков, деньги – рядом с карточками доступа. Из стен доносился гул чужих разговоров и тонкий плач дрона, упорно работающего над чужими починками. Каждый раз, когда новый стек вливал очередной блок в их память, на губах у Кирилла появлялась та же суровая улыбка – улыбка тех, кто знает цену уроку. И в ней была ещё одна мысль, безжалостная и ясная. Знание – это власть. Но оно также превращает тебя в мишень. Чем выше ты стал в мастерстве, тем больше желающих проверить твою смелость и твою добычу.
Так они купались в ночи этой торговли. Он – собирал навыки, она – собирала слова, а станция, по-своему в чём-то прекрасная и порочная, снова и снова сглатывала их обещания, как пожирает чужие судьбы. И где-то, среди шипов и антенн, зарождалась новая линия. План не просто выживать, а сделать так, чтобы знание стало не только ножом, но и щитом.
………….
В этот день Кирилл в очередной раз сидел в глубоком кресле, похожем на древнюю кафедру, только вместо резного дуба оно было собрано из гибких карбоновых пластин, и обтянуто тканью с мерцающим напылением. На голову ему был надет обод – тонкий, как венец из жидкого света, и внутри венца чувствовались крошечные иглы-намерения, касавшиеся его кожи не телом, а током. Стоило кристаллу знаний встать в приёмное гнездо, как прямо в череп парня проникал дрожащий шёпот. Сначала – звуки, потом – очертания букв, после – сияние схем и формул, словно кто-то аккуратно разворачивал карту мира у него за лбом.
Каждый кристалл “пах” по-своему. Один – озоном и сухим ветром вакуума, другой – гарью от плазменных сопел, третий отдавал чем-то приторным, как старая библиотека, где книги сами шепчут страницы. Кирилл покупал их один за другим, меняя те самые империалы, полученные за проданные товары и за того самого пилота “москита”, что ушёл в рабство. Для него, человека, это было странным жестом – продать жизнь за возможность научиться управлять кораблём. Но он понимал, что без знаний любой корвет – лишь мёртвый металл. Этакая высокотехнологичная гробница, парящая в темноте.
А эльфийка постоянно ворчала. Она стояла рядом, скрестив руки, словно холодная статуя, и каждый раз говорила:
– Эти базы устарели, они годятся разве что для курсантов задворков. В Империи их давно списали.
Но Кирилл только кивал. Устаревшие – значит, что они точно проверенные временем. А ему нужны были хоть какие-то, чтобы начать. Ведь если завтра с ней что-то случится – а это “если” было слишком ощутимо в здешнем мире, полном обмана и пиратских игр – то он останется один с корветом. И что тогда?
Устройство мнемо-обруча уже влило в его разум первую базу – основы пилотирования малыми кораблями. Тело отозвалось дрожью, как будто он сам десятки раз запускал двигатели, чувствовал, как судно срывается с точки, как пульсирует в груди энергия маршевого ядра. Он вдруг “вспомнил” протоколы и сам процесс посадки, выравнивания по гравитационной линии, “помнил” резкие манёвры в обстреле. И вместе с тем знал, что это не его память, а чужая, скомпилированная, но уже “проросшая” в нём.
ИИ корвета в этом всём ему теперь весьма старательно помогал. В его голосе не было эмоций, но Кирилл ощущал, что машина внимательна и предана только ему. Он велел ей отслеживать всё. Движение судов на орбите, подозрительные сигналы, даже дыхание эльфийки во сне. И однажды ИИ сообщил:
– Зафиксирована попытка подозрительно передачи шифрованного пакета информации. Косвенный канал. Вероятность – сообщение в Империю эльфов.
После этого Кирилл замер, словно лёд коснулся кожи. Он просмотрел запись – и действительно. Эльфийка сидела у терминала, будто лениво листала какие-то архивы, а на самом деле внутри строк и знаков был спрятан шифр. Она пыталась связаться с прежними хозяевами. Видимо, надеялась на то, что если расскажет им правду о своём положении, её простят.
Он долго смотрел на неё в тот день, а внутри всё бурлило. Было похоже на то, как смотришь в иллюминатор – на бесконечность космоса. Чёрное… Бескрайнее… И там, в темноте, мерцают звёзды-ножи. Он знал, что стоит дать слабину – и его предадут.
И всё же он молчал. Продолжал учиться. Продолжал вливать в себя кристаллы знаний. “Тактика пустотных боёв”, “энергетические ядра корветов”, “ремонт навигационных систем”. Каждое занятие было как лихорадка. Пот буквально ручьями струился по его вискам. Мысли спутывались… Но потом приходила ясность… Он чувствовал себя чуть ближе к тому, чтобы стать настоящим хозяином своей машины.
А рядом жила она – его возможная ученица, его возможный палач, его возможная спасительница. И искусственный интеллект корвета, холодный и верный, тихо шептал ему отчёты, будто сказки на ночь. И Кирилл понял, что теперь он должен быть готов ко всему. Даже к тому, что завтра останется один.
Он сел в кресло как в спину старого друга – не робко, а с выверенной уверенностью. Кожаные ремни заскрипели, опоясывая его по линии ключицы, лёгкий вакуумный шум поглотил звук причальной станции, и вокруг него осталось только тело корабля и его собственное дыхание. На висках будто прохладой звенел потревоженный мнемо-обручем слой памяти. Стек знаний, который он влил в себя на этой станции, теперь шёл по его нейронам, как река по руслу. Ровно… Быстро… Без лишних всплесков…
ИИ корвета гудел в наушниках тихо, как металл, который вспоминает своё назначение.
“Старт-протоколы… Готовность восемьдесят семь процентов. Стабилизаторы – работают… РСА – управление грузовой автоматикой – в норме…” – Сухо отчитывался он, и Кирилл, закрыв глаза на миг, отпустил пальцы, чтобы дать мыслям лечь по местам. Воспоминания, не его собственные воспоминания, а библиотеки старого тренинга, сами ожили в его пальцах. Выдержать перегрузку… Почувствовать начало срыва… Не дать штурвалу выскользнуть из ладони…