Тяжёлая реальность. Нестандартное мышление

Внутри души старого торговца сейчас буквально бурлили эмоции. Он мысленно рисовал расчёты, чинно прикрывал страх словами “я даю больше”… “я помогу”… “я – твой контакт”… Но ум его подсчитывал иные вещи. Кто заплатит ему комиссию… Сколько стоит перевезти такую ценную шкуру незаметно… Каких связей потребует дело… Кого можно подкупить из стражи на доках… Он знал цену каждого шага, и каждый шаг прибавлял к сумме риска.

Понимал он и иное. Если этот Кирилл всё же откажется, ему нужно будет сделать всё иначе. Можно было запустить слух о том, что “этот парень – мошенник”, “не связывайтесь с ним”, но слухи пойдут и против торговца. Так как в этом случае и он сам рисковал собственной репутацией. Значит, ему нужен был план “второго дна”. Верный перевозчик, обещанный маршрут доставки, и один фальшивый звонок, свидетельствующий о том, что именно у него есть надёжный “клиент” в центральных мирах какого-либо из государств, который ждёт подтверждения. Всё это – коробочки внутри коробочек, и торговец терпеливо открывал каждую по мере необходимости.

Тем временем, когда сумбур усилился, Кирилл всё ещё смотрел на него ровно, как тот, кто тщательно взвешивает сыпучие грузы, и торговец почувствовал в ее взгляде холодную, опасную независимость. Его сердце сжалось – но он уже скроил из себя терпимого купца и тихо сказал, прямо в ухо:

– Триста семьдесят сейчас и та самая алхимическая кость, также я займусь и всем остальным. Двое суток – и я верну тебе остаток или более выгодную сделку. Но – мой прайс – молчание при торгах.

Это была ловушка в обёртке благодатности. И сразу же, в мельчайшей интонации, буквально просвистела нотка. Если этот парень сейчас уйдёт – всё будет потеряно. Если же он согласится, то именно опытный старый торговец получит контроль. И пока Кирилл взвешивал, пока эльфийка стояла неподвижно как росинка, торговец послал Гурна тихим жестом к дверям. Пусть тот проследит, кто выходит… Пусть тот будет готов шагнуть, если чужак посмеет уйти с грузом.

И все эти хитрости – и деньги, и поставленные люди, и мальчишка с фруктами, и шёпоты – были лишь проявлением одной грязной истины. Страх потерять был страшнее желания выиграть. Торговец знал это теперь лучше, чем когда-либо. И он играл на этом страхе, плотно, как тот, кто вязал узел, знания о котором получены не в книгах, а в ночных дилеммах у лампы.

А на площади, под свистом ветра и криками торгашей, два мира столкнулись. Мир хитрости и мир тихой силы. И торговец, схватившись за свой план, шёл дальше – тихо, в маске вежливости, с мешочком монет в руке и с надеждой, которая пахла лавкой и шкурой – сладкая, но горькая.

Старые переборки станции содрогнулись от крика, когда его старый конкурент вылетел из своей лавки, словно его вытолкнул невидимый кулак. Дверь, скрипя ржавыми шарнирами, ударилась о стену, и из тёмного нутра выскочил коренастый, пузатый гоблин с перепачканным мехом и жёлтыми зубами. Его глаза, налитые кровью и жадностью, уставились на Кирилла с эльфийкой – но крик был направлен не к нему, а в сторону давнего соперника.

– Ты что творишь, слизняк?! – Этот вечно крикливый гоблин взревел так, что даже лампы над головами закачались, вспыхнули и снова угасли, будто сама станция недовольно вздохнула. – Думаешь, я позволю тебе увести у меня клиента, да ещё и с товаром такого уровня?!

Торговец, тот самый, что секунду назад строил планы о “долгосрочном сотрудничестве” и уже облизывался, представляя эльфийку в своём доме, мгновенно ощутил, как внутри что-то сжалось. Ведь он уже понял, что его конкурент заметил то же самое, что и он. А значит, сейчас начнётся настоящая охота. И его губы медленно растянулись в злобной ухмылке, но глаза вспыхнули ненавистью.

– Твой клиент? – Он угрожающе проскрипел, упираясь руками в прилавок, как будто хотел оттолкнуться и броситься на соперника. – Ах ты, поганый мусорщик с третьего сектора! Забыл, как три цикла назад украл у меня контейнер с семенами синекрона и продал его по двойной цене орочьему консорциуму?! Забыл?!

Воздух в коридоре задрожал от их голосов. Вентиляция, и без того работающая с перебоями, вдруг затянула гулкий вой, будто сама станция подвывала в такт их ссоре. Ведь она только разгоралась. Так как и конкурент не остался в долгу:

– А ты забыл, как подсунул мне прокисшее мясо хелонгов?! Я три недели отмывал лавку от вони! Думаешь, я забыл?! Думаешь, станция забыла, как ты чуть не отравил половину рынка?!

Толпа зевак начала собираться. Гоблины, уродливые карлики в масляных жилетах, вытаскивали головы из своих закоулков, поднимались по лестницам, свисали с ржавых труб, словно стая крыс. На станции гоблинов драки торговцев всегда становились зрелищем не хуже гладиаторских боёв.

Кирилл же стоял чуть в стороне, наблюдая. В его руке по-прежнему был свернутый рулон шкуры, вторая шкура торчала из-за плеча эльфийки, а ошейник, светящийся тонкими прожилками магии, делал её послушной и неподвижной. Он видел, как оба торговца почти забыли о нём – их ярость теперь направлялась друг на друга, и в этом был шанс.

Торговец, что первым завёл разговор, метнул взгляд в сторону парня и едва не взвыл. Он увидел – сомнение в глазах Кирилла не исчезло. Напротив, парень с интересом слушал перепалку, словно взвешивал, кто из них надёжнее… Кто больше даст… Кто меньше обманет… И вот это было хуже любого оскорбления. Потому что сам факт того, что клиент смотрит и выбирает, а не падает прямо в его лапы – означал только то, что Кирилл вовсе не наивен. Что он играет в их игру. А значит, можно проиграть.

Именно в это мгновение старый торговец ощутил, как паника снова обожгла горло. Внутри всё взвыло:

“Если этот мальчишка уйдёт к нему, я лишусь всего! Шкуры, прибыли, эльфийки! И что обо мне скажет рынок? Что я упустил такой шанс? Меня заклюют! Меня съедят с потрохами!”

Металл станции отозвался стуком – где-то по соседству включился механизм переработки мусора, и это гулкое урчание будто стало насмешкой. Старая гоблинская станция всегда смаковала чужие провалы. Она слышала всё, помнила всё и радовалась чужим поражениям. И именно в этот момент оба торговца одновременно шагнули друг к другу, забыв и про Кирилла, и про товар, и про эльфийку. Их старые обиды, накопленные десятилетиями торговли под гнилыми сводами станции, вырвались наружу – и грозили обернуться настоящей потасовкой прямо на глазах у толпы.

Казалось, что даже сами лавки и магазины в этом секторе станции заволновались, как кожа на барабане. Ссора, вспыхнувшая между двумя торговцами, быстро превратилась в прилив – их голоса подхватили другие разумные, и толпа потянулась, щёлкая зубами и рассуждая всегда одинаково. Кому достанется добыча… Кто больше врет… Кто сильнее…

Первым бросился в атаку тот, чей голос слышали первым – коренастый гоблин с мешковатым животом. Он швырнул, неизвестно откуда взятую им, пригоршню грязи прямо в лицо сопернику. И та грязь, смешанная с крошками старой ржавчины и маслом, разлетелась как мелкий салют. Соперник – высокий, с болезненно вытянутым лицом, в мелких шрамах, никак не отреагировал на оскорбление словом. У него были руки, привыкшие к весу вещей, и он схватил гоблина за плечо. И вот понеслись первые удары – не красивые, не отточенные, а сырые… Удар за ударом… Будто молоты били по железному щиту…

Стук по металлу, свист ремней, хруст раздавленных ящиков – всё это смешалось с привычным звуком станции. Приглушённый рёв двигателей далеко в корпусе, шипение клапанов, дребезжание плит перекрытий. Здесь, в огромном теле старого сектора, который кому-то мог показаться целым городом, звук всегда имел другую окраску – пространство отвечало эхом, и эхо делало каждую ругань громче, каждую падшую монету – богаче.

Толпа разделилась. Кто-то аплодировал… Кто-то подталкивал… Кто-то выкрикивал старые обиды, забытые им ещё в юности. Маленькие дети подбирали упавшие с прилавков куски – старые крепления, винтики, даже какие-то платы – то, что на больших мирах пройдёт за голую пыль, а тут станет сокровищем. Станция, у которой было столько жизней, ещё не видела новой – она только слушала и впитывала, как губка, чьи-то гримасы.

Кирилл стоял в эту секунду в нерешимости. Рулон под мышкой, эльфийка позади – образец мощи и риска. Его руки не дрожали. В глазах промелькнул промысел охотника, который в момент охоты не проявляет эмоций. Он видел, как два старых торгаша сейчас дрались между собой, и понимал, что для него это всё – дверь. Мостик в его плане, который уже начал подниматься.

Он не побежал ввязываться в драку. Ну, не свойственно ему было лезть в чужую мясорубку. Вместо этого он сделал то, что делают хищники. Использовал внимание всех к одному объекту, чтобы незаметно забрать другое. Пока толпа шился вокруг кулаков и грязи, он шагнул к прилавку конкурента – тому, что первым выкрикнул – и с быстрыми, отточенными движениями осмотрел место. Ящики были набросаны там слегка небрежно. За ними лежали верёвки, пакеты, и в одном тёмном углу – грубая заплесневевшая ткань, под которой, как он надеялся, мог бы спрятаться рулон.

Его движения были легки и решительны. Одна рука держала свёрток так, чтобы часть отливающей магией шкуры слегка выглядывала, а другой он прикрыл её краем ткани. Он слегка прижал её и сделал вид, будто просто проверяет цену для знакомого ремесленника. Но в глазах у него мелькнуло нечто иное – расчетливость. Ведь теперь ему нужно было не только спрятать рулон, но и найти место, где все эти торгаши и их конкуренты не доберутся. Он вспомнил о том, что в глубине рядов видел небольшой люк – лаз, что вёл в старую камеру для мусора, где низкая гравитация и куча старого обломочного хлама. Там часто складировали вещи на час-два, чтобы убрать их подальше от глаз.

Пока толпа была занята спектаклем, Кирилл мягко оттащил один из мешков, что загораживали этот люк, якобы “незаметно” вытащил свой свёрток, чисто на вид, и, присев коленями прямо на холодный пол, сунул рулон в просвет под прилавком. Материал шуршал так тихо, что его звук потерялся в общей какофонии. Но всё это делалось просто на вид. На самом деле рулон исчез в пространственном кармане. Следующий жест также был слишком показательным. Так как он оставил на том же месте одну мелочь – треснувшую монету, как приманку, как знак для тех, кто придет проверять:

“Здесь что-то было.”

Для того, чтобы осмотреться, немного задержался. Хотя понимал, что ходить по площади в это время – значит привлекать внимание. Его стратегия была иная. Он собирался дать драке разгореться и утихнуть, а затем тихо вернуться и забрать то, что нужно – в то время, когда оскорблённые торговцы будут глотать собственную ярость и шептать о возмездии.

В лавке за это время драка дошла до своего апогея. Стук… Скрежет… И вдруг – раздался свист транспорта приближающегося патруля, пронзительный, как свист предвестника тревоги. Кто-то из старших торговцев – седой, с масляным платком вокруг шеи – вышел на порог и поднял руку. Его голос прозвучал острым колом:

– Хватит! Это станция, а не бойцовская яма! Вы трёте друг на друга грязь старого ряда! Убирайтесь, пока сюда не привели патруль!

Его команда сработала. Толпа, которая любит драму, но боится проблем, тут же отступила, оставив позади себя шепоты и смотрящие глаза. Торговцы, тяжело дыша, растащили в глубь их лавок, и в этой паузе Кирилл почувствовал, что время вернулось к нему. Он уже сделал свой ход. Показательно “спрятав” товар, парень просто вывел весь этот конфликт торговцев на новый уровень. Ведь он понимал, что теперь они кинутся искать рулон, который якобы был им спрятан в том люке. А когда они увидят, что там ничего нет, то начнут обвинять друг друга в краже. Но никто из них даже не поймёт того, что там ничего и не было. Так конфликт между торговцами выйдет на новый уровень. А он получит более честные цены за свой товар. И, в крайнем случае, он всегда может заявить о том, что в этой ситуации и он сам был пострадавшим. Пусть думают и дальше, что он настолько наивен, чтобы оставлять в таком месте что-то достаточно ценное.

Ночь обещала быть долгой. Кирилл же, когда уходил с рыночной площади, бросил ещё один взгляд. На дрожащие под потолком своим неровным светом лампы… На ржавчину, что местами покрывали чуть ли не целые стены… На железный бок станции, который вдалеке отрывал от себя искру за искрой. И в этом вихре искр он видел свой план. Медленный, хитрый, как паутина, которую он распускает с одной целью – выйти отсюда с достатком, с картами, и, возможно, с волей, которую дадут ему знания Сейрион.

И когда он исчез в узких проходах рынка, скрытый тенями и шумом, казалось, что даже сама эта старая станция вдохнула, как будто не заметив шевеления. Но в корнях её, в швах и зазорах, что хранили старые звуки, осталось эхо – эхо маленькой сделки, шум драки, и шаги человека, который умеет использовать чужую ярость как нож.

Но сейчас, воспользовавшись тем, что торговцы между собой сцепились Кирилл тут же схватил эльфийку за руку и бросился прочь от этого беспорядка, который возник на территории рынка. Он прекрасно понимал, что в данной ситуации, кто бы не пострадал, виноватым во всём могут сделать именно его. Всё только по той причине, что в этом случае будут смотреть на то, кто свой, а кто чужой. А он чужой. Причём с очень редким товаром. Это стало понятно по той причине, как быстро торговцы между собой сцепились за кусок кожи. Причём, сразу стоит отметить, что за достаточно небольшой кусок. Ну, откуда бы Кирилл взял большие куски шкуры, да ещё и прямо на виду у этих разумных? Нет, конечно же. Он продавал куски размером с пару локтей. Но даже этого ему хватило, чтобы заработать, как минимум, семь сотен империалов. И уже только поэтому он понимал, насколько может быть великая ценность такого груза. Которого у него сейчас имелось в достатке. Конечно, кто-нибудь предложил бы ему сейчас выложить всё это в продажу? Но сам парень прекрасно понимал, что в данном случае спрос порождает предложение. И пока этот товар редкий, то и цена на него будет держаться весьма значительной. Но стоит только ему хоть кому-то дать понять, что у него такого товара много, тут же возникнет желание купить всё дешевле и оптом. Всё-таки не стоит забывать о том, что стоимость товара оптом и в розницу всегда очень сильно различалась. Что поделаешь, но экономику он тоже изучал, когда учился в университете. Ещё на Земле. И поэтому понимал, насколько может попасть в просак, если возьмёт и всё вывалит единым лотом на продажу.

К тому же, он не забывал ещё и о том, что этим разумным доверять не стоит. Вот он принес им товар на продажу… Пусть купят то, что есть. А все их намёки на то, что они хотят купить больше товара, и чтобы он ночью пришёл к ним в лавки, парень поставил на заметку, но всерьёз не воспринимал. Так как понимал, что в этом случае его может ожидать полноценная ловушка. Вот что он будет делать, если придёт куда-то с таким большим набором товара, хотя бы с несколькими рулонами подобной кожи, которая так всех заинтересовала? Ведь в данном случае стоимость этого товара будет исчисляться уже не сотнями монет подобного номинала, а, как минимум, тысячами… Скорее всего, его будут ждать сюрпризы, вроде каких-нибудь местных бандитов, которые захотят не только забрать то, что он принёс совершенно бесплатно, но и попутно захотят забрать у него и то, что осталось. Включая в этот список и его корабль. А ему больше не хотелось попадать в клетку или подвергаться каким-либо пыткам, про которые он всегда вспоминал, когда видел замершую рядом в виде безмолвной и весьма мрачной тени молодую эльфийку…