- -
- 100%
- +
Глава 1
Пресс-релиз лежал на столе лицевой стороной вверх. На фирменном листе с логотипом «Romanov Motors», было напечатано: «Визионер Константин Романов представляет революционную IT-платформу собственной разработки».
Я читала этот текст уже второй раз, и каждое слово резало всё глубже, всё больнее и бескомпромисснее.
«Константин Романов, основатель и генеральный директор холдинга, в течение последних восьми лет в одиночку разработал инновационную систему управления…»
В одиночку.
«Плод многолетних размышлений и гениальных озарений предпринимателя…»
ЕГО озарений.
«Романов лично написал базовый код…»
Лично.
Моего имени в тексте не было. Совсем.
В горле стало жутко сухо. Я отложила листок дрожащими пальцами и посмотрела на приоткрытую дверь переговорной, откуда до меня отчётливо доносился сильный голос Константина:
– Яна, солнце, я понимаю твои опасения… Да, конечно, твой отец инвестирует не в романтику, а в технологии… Нет, никаких подводных камней нет. «Хронос» – моё и только детище…
Яна? Неужели Яна Лебедева? Двадцатичетырёхлетняя блондинка с обложек глянцевых журналов и дочь Михаила Лебедева, того самого олигарха, чьи миллиарды должны были профинансировать наше IPO.
Наше? Теперь я уже не была уверена, что это слово имеет право на существование.
– … Естественно, дорогая, после IPO мы сможем спокойно планировать свадьбу…
Свадьбу?!
Мир качнулся. Я схватилась за край стола, чтобы не упасть. В ушах зазвенело так громко, что я едва слышала собственные мысли.
Он собирался жениться. На ней. На молодой модели с мозгами курицы и банковским счётом отца-олигарха.
И я – идиотка, слепая влюблённая дура, – до сих пор строила планы на наш совместный триумф. А после второй медовый месяц.
Позавчера вечером он смотрел мне в глаза и говорил о нашем будущем, целовал меня и шептал про империю, построенную вдвоём. А потом я улетела в командировку и вот вернулась… на свою голову.
Тут дверь переговорной широко распахнулась и на пороге замер Константин, увидев меня, нахмурился, перевёл глаза на пресс-релиз, облегчённо выдохнул, заметив, что тот перевёрнут лицевой стороной вниз.
– Ариша! Ты так рано вернулась? Как дела с финальными тестами системы?
Я потянулась вперёд и молча подняла пресс-релиз.
– Что это? – спросила я, дрогнувшим голосом.
Лицо супруга не дрогнуло. Ни тени смущения, ни намёка на стыд. Только лёгкое раздражение человека, застигнутого за мелкой неточностью:
– Черновик для пиар-службы. Ещё не финальная версия.
– Константин, в этом тексте нет моего имени, – совладав с эмоциями, припечатала я.
– Ариша, – он сделал шаг ко мне, протянул руки, – ну что ты, как ребёнок? Это же маркетинг. Инвесторам нужна простая, понятная история. Один герой, одна идея, один успех. Ты же умная, ты всё понимаешь…
– Я понимаю, что ты переписываешь историю. Стираешь меня из неё, – скрестила я руки перед собой.
– Не драматизируй. Твой вклад оценят, когда придёт время. А пока…
– А пока ты женишься на Яне Лебедевой. Предварительно разведясь со мной, не так ли?
Тишина. Долгая, тягучая, полная невысказанных признаний. Костя медленно выдохнул:
– Ты подслушивала, – не вопрос, утверждение.
– Я находилась тут, в кабинете своего мужа, и слышала, как он планирует свадьбу с другой женщиной, будучи женатым. Да, можешь назвать это подслушиванием. Как угодно.
Костя передёрнул плечами, прошёл к своему столу, сел в кресло руководителя, сплёл пальцы в замок и, не мигая, уставился мне в глаза. Молчал. Изучал, оценивал. Он выглядел как человек, просчитывающий варианты.
– Арина, давай говорить откровенно. Яна – это бизнес. Стратегический союз. Михаил Лебедев даёт нам триста миллионов долларов инвестиций. Взамен я женюсь на его дочери и делаю её совладелицей части активов. Простая сделка.
– А я?
– А ты – моя жена. Моя команда. Мой тыл. И должна всё понять. Разведёмся на время, пока я не воплощу в реальность свой план.
– Хочешь, чтобы я подвинулась и уступила место твоей любовнице? Притворилась, что подобное положение дел меня вовсе не ранит?
Он встал, подошёл ко мне. Взял за руки: нежно, привычно, так же, как делал это каждое утро последние десять лет:
– Ариша, милая… После IPO всё изменится. Яна получит свои акции, Лебедев – прибыль, а мы с тобой станем миллиардерами. Подумай сама: разве стоит поднимать шум из-за временного статуса разведёнки?
Статус разведёнки? Поднимать шум? Наш брак, моя любовь, всё, что я сделала для Кости – всё это он вот так одним махом обесценил.
Я высвободила руки и решительно заявила:
– Да, мы разведёмся, – на лице мужа проступило ликование, – навсегда. Наши пути разойдутся навсегда, – припечатала я негромко.
В кабинете воцарилась стерильная тишина. Константин оторопело отступил на шаг.
– Что?
– Я требую раздела имущества. Всего. Пятьдесят на пятьдесят. Включая холдинг. Включая права на «Хронос».
Теперь маска миролюбия на его лице по-настоящему треснула. Облик обаятельного бизнесмена слетел, обнажив нечто острое и хищное. Мне вовсе незнакомое.
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Арина.
– Это моя работа, Костя. Мой код. Ты не отнимешь у меня моё творение.
– Твоя работа? – он рассмеялся, коротко и зло. – Арина, ты великолепный программист. Лучший технический исполнитель, с каким мне приходилось работать. Но визионером, идеологом и создателем бизнеса всегда был я. И только я.
***
Восемь лет назад
Наша первая крошечная квартира. Я сижу на полу среди пустых коробок из-под пиццы, красные от недосыпа глаза горят вдохновением. Строчки кода льются, как музыка. Костя в это время сидит рядом со мной в своей выцветшей, растянутой футболке и шортах, обнимает свои колени и смотрит на меня с обожанием, восхищением.
– Ты самая настоящая волшебница, – шепчет он. – Создаёшь миры из ничего.
Я показываю на экран:
– Смотри, назову этот модуль «Verona». В честь нашего медового месяца. Это будет сердце системы, модуль памяти.
Он целует мои пальцы, пахнущие кофе и ирисками, и шепчет:
– Однажды этот код сделает нас королями.
***
– Арина? – голос Константина вернул меня в настоящее. – Ты меня слушаешь?
Я снова сфокусировала взгляд на нём, но теперь видела не своего Костика, а чужого, незнакомого мне человека. Того, кто спокойно, методично переписывает нашу общую историю. Превращает любовь во что-то дурно пахнущее.
– Слушаю, – сказала я. – Ты совершил ошибку.
– И какую же? – скептически хмыкнул он в ответ.
– Ты думаешь, что можешь украсть творение, не понимая языка, на котором оно написано. Видишь в «Хроносе» только цифры и прибыль. А я вложила в него частицу души.
Я повернулась к выходу. В дверях обернулась:
– Знаешь, что самое смешное? Ты действительно мог бы стать королём, если бы не решил, что корона важнее королевы.
Дверь за мной закрылась с мягким щелчком.
Сердце болело, моя любовь корчилась в муках, она горела в пламени лжи и предательства. Как же больно, боже, как же невыносимо больно…
Глава 2
Переговорная на тридцать втором этаже выглядела как декорация к фильму о корпоративных войнах: длинный стол из чёрного стекла, в котором отражались хмурые московские облака. Кожаные кресла цвета тёмного шоколада. И запах дорогого кофе, смешанный с ароматом страха. Моего страха.
Я сидела по одну сторону стола. Константин и его адвокат – по другую.
Игорь Валентинович Крылов выглядел именно так, как должен выглядеть адвокат олигарха. Седоватые виски, безупречный костюм, очки в тонкой золотой оправе. Манеры профессора права, который никогда не повышает голос, потому что знает: его шёпот стоит дороже чужого крика.
– Арина Михайловна, – начал он, раскрывая передо мной тонкую папку, – я понимаю ваше эмоциональное состояние. Развод – это всегда болезненная процедура…
– Я не эмоционирую, – перебила я. – Я просто требую справедливости.
Крылов мягко улыбнулся, улыбкой человека за свою карьеру видавшего тысячи "справедливых" требований:
– Разумеется. Давайте же и поговорим о справедливости с юридической точки зрения.
Он пододвинул ко мне документ:
– Это копия трудового договора, который вы подписали, вступая в должность технического директора холдинга «Romanov Motors».
Знакомые страницы. Я помнила тот солнечный сентябрь, нашу крошечную квартирку, Костю, с гордостью показывающего мне официальные бумаги нашего "семейного бизнеса". Я читала договор тогда вполглаза, доверяя ему больше, чем себе.
– Пункт 4.7, – продолжил адвокат бесстрастным тоном. – "Вся интеллектуальная собственность, созданная сотрудником в период работы в компании с использованием её ресурсов, является исключительной собственностью холдинга".
– Все мои работы были созданы дома, в том числе и «Хронос»! – возмутилась я. – Творила ночами на своём личном компьютере!
– С использованием корпоративных лицензий на программное обеспечение, которые оплачивала фирма, – мягко парировал Крылов. – И рабочие встречи по проекту проходили в офисное время. Вы получали заработную плату. Очень достойную заработную плату, должен заметить.
– Не вам оценивать уровень моей зарплаты и делать подобные замечания вслух, – осадила я, стараясь не дать волю гневу, вытеснившему страх и зашипевшему внутри меня ядовитой змеёй. Маска бесстрастного профессионала на лице юриста на секунду треснула, но он быстро взял себя в руки:
– Прошу прощения, – кивнул Крылов.
Я перевела взгляд на Константина. Он сидел, откинувшись в кресле, и молчал. Не оправдывался, не извинялся. Просто наблюдал, как адвокат методично разбирает мою жизнь на юридические формулировки.
– Кроме того, – продолжал Крылов, сделав глоток воды и возвращаясь к документам, – согласно брачному контракту…
– Какому брачному контракту? – я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Адвокат поднял на меня удивлённые глаза:
– Неужели вы забыли? Вы подписали его в ЗАГСе. Стандартная процедура для предпринимателей.
Он положил передо мной ещё один документ. Я узнала свою подпись: размашистую, счастливую подпись молодой женщины, которая выходила замуж за любимого человека. Тогда мне казалось, что брачный контракт – это просто формальность.
– Согласно пункту 3.2, – невозмутимо читал Крылов, – "в случае расторжения брака каждый из супругов сохраняет имущество, приобретённое им до брака и в период брака на личные средства".
– То есть?
– То есть компания, в настоящее время превратившаяся в холдинг, созданная Константином Георгиевичем до вашего брака, остаётся его собственностью. Равно как и все активы, развитые в период брака за счёт прибыли фирмы.
Я смотрела на цифры, формулировки, печати. Всё было идеально оформлено. Безупречно. Законно. И абсолютно несправедливо.
– Константин Георгиевич ценит ваш вклад в развитие холдинга, – продолжил адвокат примирительным тоном. – Поэтому он готов предложить вам компенсацию. В размере пятнадцати миллионов рублей. И должность почётного консультанта с окладом сто тысяч в месяц на ближайший год.
Пятнадцать миллионов. За восемь лет совместной жизни. За "Хронос", который через два месяца должен был выйти на IPO стоимостью в несколько миллиардов. За мою молодость, мой талант, мою любовь.
Я закрыла папку. В переговорной повисла тишина, нарушаемая лишь тихим гудением кондиционера.
– А если я откажусь? – спросила я.
Крылов пожал плечами:
– Тогда мы встретимся в суде. Где вы попытаетесь доказать, что имеете права на интеллектуальную собственность, принадлежащую холдингу согласно трудовому договору. Это будет… сложно.
– Сложно, но возможно?
Адвокат обменялся быстрым взглядом с Константином:
– Арина Михайловна, я буду с вами предельно честен. Теоретически – да, возможно. Но это займёт годы. Потребует огромных расходов на экспертизы, свидетелей, собственную юридическую команду. И даже в случае частичного успеха вы получите не более десяти процентов от стоимости активов.
Он наклонился вперёд, его голос стал ещё мягче:
– Поверьте моему опыту: пятнадцать миллионов наличными сегодня лучше, чем призрачный шанс на большую сумму через пять лет изнурительных разбирательств.
– Знаете, что самое отвратительное в этом предложении, Игорь Валентинович?
– Что именно?
– Попытка купить моё молчание. За то, чтобы я заткнулась и не рассказывала правду о том, кто на самом деле создал "Хронос". Дёшево вы меня цените.
Я посмотрела на Константина. Он сидел неподвижно, только пальцы нервно постукивали по столу.
– Повторюсь: "Хронос" – это не просто код. Это живая система. И у неё есть одна особенность, о которой ты, Костя, забыл.
– Какая? – спросил он, впервые заговорив за всё время встречи.
Я улыбнулась. Холодно. Совсем без тепла.
– Он помнит своего создателя.
Я направилась к выходу. У дверей обернулась:
– Ваше предложение я отклоняю. Готовьтесь к суду.
За моей спиной раздался голос Крылова:
– Арина Михайловна, вы совершаете ошибку…
– Нет, – сказала я, не оборачиваясь. – Ошибку совершил он. Когда решил, что меня можно купить. Задвинуть на задний план. Сделать "временной разведёнкой".
Дверь закрылась за мной с мягким щелчком.
Лифт мчал меня вниз по стеклянной шахте небоскрёба, за его стенами проплывала Москва – серая, равнодушная, чужая. Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, и пыталась привести в порядок мысли.
Пятнадцать миллионов. Циничная цена за восемь лет жизни. Я ведь даже пошла у Кости на поводу и придушила своё желание иметь детей.
"Мы должны твёрдо стоять на ногах, милая, чтобы у нас было, что дать детям. Чтобы они ни в чём не нуждались", – всплыли в памяти его слова, убеждающие меня подождать ещё немного.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кости: "Ариша, не принимай скоропалительных решений. Всё можно обсудить".
Я не стала отвечать. Обсуждать было нечего.
Такси довезло меня до дома за двадцать минут. Наш дом. Вернее, теперь его дом. Элитный жилой комплекс на Патриарших прудах, тридцатый этаж, панорамные окна на всю Москву. Квартира, в которой мы были счастливы. Где мечтали о будущем, где я писала код для "Хроноса" долгими зимними вечерами, пока Костя готовил мне чай с мёдом.
У входа в подъезд я набрала пароль, но он вдруг не подошёл. Попробовала ещё раз, внимательно набирая знакомую комбинацию: день нашей свадьбы. Красный огонёк мигнул отрицательно.
Сердце ёкнуло. Неужели он уже…?
– Арина Михайловна? – окликнул меня знакомый голос.
Я обернулась. Иван, консьерж, смотрел на меня с сочувствием. Мы знали друг друга четыре года, с тех пор, как въехали в этот дом.
– Здравствуйте, Иван Петрович.
– Константин Георгиевич передал, что вы… – он помялся, подбирая слова, – что вы временно будете жить отдельно. Он велел сменить все пароли доступа.
Временно. Как же это слово резануло слух!
– Понятно. А мои вещи?
– Собраны в чемоданы.
Чемоданы. Мою жизнь шустро упаковали в чемоданы, пока я сидела в переговорной и слушала про юридические тонкости развода.
– Где они?
– В камере хранения. Вот ключ, – он протянул мне небольшой металлический ключик. – И ещё меня попросили передать вам это.
Конверт. Плотный, дорогой. Я взяла его дрожащими пальцами.
– Спасибо, Иван Петрович.
Он кивнул и деликатно отошёл в сторону.
Я вскрыла конверт прямо у входа. Внутри: банковская карта и записка, написанная знакомым почерком:
"Ариша, на счету десять тысяч рублей. На первое время. Надеюсь, ты одумаешься и мы сможем всё уладить по-человечески. К."
Десять тысяч?! На первое время. Милостыня.
Он думает, что я, привыкшая к куда более внушительным суммам, тут же переменю своё решение и приползу к нему на коленях?!
Как бы я его ни любила, сейчас ненавидела не меньше!
Я разорвала записку пополам и бросила клочки в урну. Карту сунула в карман: деньги мне понадобятся, эта подачка станет подспорьем в грядущем противостоянии.
Камера хранения находилась в подвале. Три больших чемодана и коробка с личными вещами. Вся моя прежняя жизнь поместилась в багажнике такси.
Водитель, молодой парень с добрыми глазами, помог мне загрузить вещи:
– Переезжаете?
– Можно и так сказать.
– Куда вас отвезти?
Я задумалась ненадолго. К друзьям? Большинство наших знакомых были связаны с бизнесом Кости – коллеги, партнёры, клиенты. Им нельзя было доверять. А близких подруг у меня так и не появилось за эти годы. Я всегда была одиночкой, человеком, который лучше понимает код, чем людей. Те немногие знакомые, что остались с университета, давно стали чужими, я была слишком поглощена работой и супругом, чтобы поддерживать дружбу с ними.
Ко всему прочему, я была уверена, Константин заблокировал все мои счета. А то, что было у меня, нужно беречь для реализации плана мести.
Решение пришло быстро: я достала телефон и быстро нашла в интернете подходящее место с приемлемым количеством звёзд и неплохими отзывами. Хостел "Рублёвка" возле метро "Беляево". Восемьсот рублей за койку в общей комнате. Максимально далеко от моей прежней жизни.
– На Профсоюзную, 56.
Глава 3
Хостел встретил меня запахом немытых носков, дешёвой лапши быстрого приготовления и чего-то ещё – кислого, застарелого. В общей комнате на восемь человек я была единственной постоялицей старше тридцати. Остальные являлись студентами, туристы с рюкзаками, молодые люди, для которых ночёвка в хостеле была приключением, а не падением.
Моя койка находилась у окна. Вид на парковку и мусорные баки. Матрас продавленный, подушка пахла чужими волосами, постельное бельё было чистым, но застиранным до серости.
Я села на край кровати, окружённая тремя чемоданами с остатками роскошной жизни, и почувствовала, как реальность, наконец, настигла меня. Ещё вчера я спала в кровати за триста тысяч рублей под египетским хлопком. Сегодня на койке, которая стоит дешевле моей ночной рубашки.
Соседка по комнате, девочка лет двадцати с дредами и пирсингом в носу, с любопытством смотрела на мои дорогие чемоданы:
– Ты из богатых?
– Была, – коротко ответила я.
Она кивнула с пониманием, как будто падение с финансового олимпа было обычным делом.
– Меня Кира зовут. А тебя?
– Арина.
– Классное имя. Надолго к нам?
– Не знаю пока.
Кира пожала плечами и вернулась к своему ноутбуку – древнему ThinkPad, заклеенному стикерами панк-групп.
Механически, словно робот, я поставила чемоданы за изголовье кровати, я знала, что там: дорогие платья, которые я иногда надевала на особенно важные встречи, где в привычных блузках и джинсах появляться было неуместно; туфли за сотню тысяч; украшения, их я выну завтра утром и отнесу в банк, положу в ячейку для хранения.
В коробке же лежали фотографии. Наша свадьба. Отпуск в Тоскане. Я за компьютером, Костя рядом с чашкой кофе, именно тогда мы придумали название "Хронос". На всех снимках я выглядела счастливой. Идиоткой, но счастливой.
Я перевернула коробку, вытряхивая остатки. И замерла.
Рабочего ноутбука не было.
Кинулась к чемоданам. Перерыла всё, вывернула каждый карман, проверила каждую папку. Ничего. MacBook Pro, на котором были резервные копии всех моих проектов, личные файлы, старые версии "Хроноса" – всё это исчезло вместе с ноутом.
Костя его украл. Вероятно, уничтожил.
Слёзы потекли по щекам сами собой. Не от обиды, от бессилия. Без компьютера я была как хирург без инструментов, как художник без кистей. Голыми руками против империи не пойдёшь!
– На, выпей, – перед лицом появился стакан с водой. Надо мной стояла Кира и сочувственно смотрела на меня и на разбросанные вокруг дорогие шмотки, среди которых, правда, было больше кофт, джинс и футболок.
– С-спасибо, – икнула я и жадно выпила холодную воду. Чуть отпустило. В желудке противно заурчало, сегодня я лишь позавтракала. Надо бы заварить себе дошик.
– Начинать с нуля всегда тяжело. Но ты жива и здорова, а это уже немало, – проницательно добавила девушка и вернулась на свою кровать.
Я задумчиво посмотрела ей вслед и всё же смогла взять себя в руки. Соседка права – моя голова осталась при мне и никто не сможет отнять у меня мои мозги! С этой мыслью я встала и принялась собирать разбросанные вещи назад в чемоданы.
Управившись, села на кровать и достала телефон. Сначала проверила банковское приложение, и пусть я ожидала нечто подобное, сердце всё равно предательски ёкнуло. Все общие счета заблокированы. На личном осталось сорок семь тысяч – остатки последней зарплаты. Костя действовал методично, отрезая все пути.
Открыла контакты, нашла номер Светланы Борисовны, юриста, с которой мы работали над патентами. Набрала, борясь с вдруг накатившим головокружением.
– Арина? – голос был настороженным.
– Да, я. Света, прости, что звоню во внеурочное время, но мне нужна помощь. Константин меня обокрал…
– Стоп, – перебила она. – Арина, я не могу в это вмешиваться. Костя мой клиент. Давний и очень важный клиент.
– Но ты же знаешь, кто на самом деле создал "Хронос"! – в моём голосе, как я ни старалась, всё равно прорезалось отчаяние.
– Знаю только то, что указано в документах. Извини.
Гудки. Она сбросила.
Я откинулась на подушку, чувствуя, как кружится голова.
Начала мысленный отсчёт, пытаясь совладать с эмоциями, с тем холодом, что острыми когтями царапал нутро, заставляя болезненно сжиматься сердце. И сама не заметила, как уснула…
Утро красит нежным светом… Где-то оно, вероятно, что-то действительно красит, здесь же я проснулась оттого, что задыхалась в тесном помещении от жары и от бьющего в глаза света кем-то включённой лампы.
Посмотрела на экран телефона. Семь утра.
Желудок скрутило голодным спазмом. И я, кряхтя, как старушка, встала с кровати.
Пошла, умылась, благо очереди в ванную не было. Накинув куртку, вышла на улицу проветриться и заодно купить продукты. В круглосуточном ларьке неподалёку взяла буханку хлеба, колабсу, лапшу быстрого приготовления и пять пакетиков кофе три-в-одном. Сонная продавщица сложила мои покупки в прозрачный пакет-майку и протянула мне. Я, благодрано кивнув, отправилась назад в хостел.
Включив электрический чайник, села за стол. Итак, нужно понять, что происходит в мире, который я покинула всего несколько часов назад. Пальцы сами набрали в поиске «Romanov Motors». Первая же ссылка вела на свежую статью, опубликованную аккурат полчаса назад в деловом электронном журнале:
«IT-магнат Константин Романов и его муза Яна Лебедева на благотворительном вечере».
На фото сияющий Костя обнимал не менее счастливую Яну за талию. Это что же получается? Жену за порог и сразу же на вечеринку?
Нож и без того, торчавший у меня между лопаток, взял и провернулся. Новая волна боли едва не заставила меня застонать вслух – настолько было мучительно осознавать всю глубину совершённого им предательства.
«Именно поддержка Яны, ее вера в меня, помогли мне завершить главный проект моей жизни. „Хронос“ – это в каком-то смысле дитя нашей любви».
Дитя ИХ любви.
Он украл у меня не только код. Он украл нашу историю, наши слова, наши воспоминания и отдал их ей. Я начала задыхаться. Со свистом втянула спёртый воздух. И память, словно спасаясь от этого глянцевого кошмара, унесла меня туда, где всё было настоящим…
Скрип кроватей, на которых переворачивались люди, чей-то храп, почёсывания, тихое бормотание, работающий телевизор за тонкой стеной – все эти звуки чужой, дешёвой жизни сменились воспоминаниями. Когда-то я сама была отсюда, из этого мира.
Очень давно.
До МГУ имени Ломоносова, факультета вычислительной математики и кибернетики. До красного диплома. До побед на международных олимпиадах по программированию в Варшаве и Праге, где я была единственной девочкой среди толпы прыщавых гениев.
Я поступила туда из однокомнатной квартиры в хрущёвке, где жила с бабушкой. Родители погибли в автокатастрофе, когда мне было восемь. Бабуля работала библиотекарем, пенсия копеечная, но она отдавала мне всю свою любовь и последние деньги на репетиторов по математике.
"Умом Бог наградил, – говорила она, штопая мои джинсы. – Значит, умом и пробьёшься".
Я была классической заучкой. Очки в толстой оправе, растянутые свитеры, джинсы с коленками, волосы всегда в хвостике или дульке. Сидела в первом ряду, записывала каждое слово преподавателя, в перерывах не болтала с однокурсниками, а решала дополнительные задачи.