Эйсид-хаус

Это заблуждение, что маньяки постоянно где-то прячутся, ищут уединения со своими греховными мыслями. Им тоже нужны люди и не обязательно в качестве жертвы. «Я – счастливый маньяк», – говорит мой друг Иван. По молчаливому соглашению с ним, мы никогда его маньяческую деятельность не обсуждаем. Как и все, он часто любит повторять: «А кто в наше время нормальный?»Хотел, значит, заказать я в одной организации какую-то фигню. Мои туда уже позвонили, а организация в соседнем здании находится, дай, думаю, зайду. Зданьице такое довольно низкопошибное, охранничек абстрактный внизу сидит, много там всяких контор понатаскано, в каждой комнате, у них там что-то вроде бизес-центра, но только вроде, раньше там была какая-то советская еще тягучая организация, но потом они ремонтик дешевенький забабахали и сразу цены на аренду вывесили. Мимо охранника я прошел быстро и молча, всегда так делаю, не люблю с холуями пререкаться. Если что-то захочет сказать, то догонит этаже на третьем и скажет. А здесь мне как раз третий этаж и был нужен. Комнатка такая небольшая у этой организации и музыка доносится. Захожу туда и правда, правильно еще издали подозревал, что они крутые. Стены в комнате такие все веселые, аляповатые, на них всякая фигня висит. В углу барная стойка, а за ней уже серьезно пьяная телка, по профилю секретутка, и какой-то толстоватый мужик допевают какую-то веселую песню за караоке. Горланят во всю, но в коридоре их слышно плохо. Хорошее, видать, здание с такой звукоизоляцией. А парочка уже следующую песню заводит, на этот раз грустную. «Березы» Любэ. Я сам эту песню люблю, поэтому начал подпевать потихоньку, так, больше по инерции. А в другом углу стол, за ним монитор и какой-то парнишка из-за него кричит через всю комнату «А чо, те лохи не звонили больше?» Это он обо мне так отзывается, но знать не знает, что вот он я, здесь уже стою.Хватаю тут я бейсбольную биту и хлоп! ему снизу в челюсть. Вахх, как хорошо пошло. Чувака мгновенно вырубило, а двое поющих как будто и не заметили, да и правда, звук был какой-то тупой и вялый, сравнимый с упавшей стопкой бумаги. Все верно, офисный планктон и упал. А те поют себе «Березы» своими гнусавыми голосами. У телки чуть лучше получается, чем у ее мужика. Может, конечно, и не ее мужик, но правая рука его держится за телкину левую ягодицу, поэтому, определенно, ее мужик, даже если на ближайших часа полтора. Подпеваю я, стало быть, этой парочке неудавшихся певцов, а сам потихоньку сзади подхожу. Вы только не подумайте, что бейсбольную биту я с собой ношу и достаю, когда нужно, из широких штанин. Она там у них среди прочей дребедени как раз на столе лежала. Есть же бог на земле, подкинул мне ее в нужный момент. Элегантная такая бита, гуманная даже. А то начнется всякая поножовщина да кровопролитие без биты. В общем, подкрался я сзади к парочке и хэцц! мужика по башке битой. Сверху. Ох, запомнит он у меня эту песню надолго. Телка отпрянула, бедная, тупо хлопая своими пьяными глазенками. Не бойся, дура, у нас, у пацанов, женщин бить не принято. Эка тебе повезло-то. Взял я ее за шкирку и вытолкал в окно – пущай полетает. По дороге заодно и протрезвеет. Впрочем, может и не успеть, потому как говорил уже, всего-то третий этаж.Взял потом микрофон и песню допел. Эх, люблю «Березы»! Отчего так в России березы шумят? Когда в итоге за песню поставили мне всего-то 90 балов, то я чуточку обиделся даже. Хотя, все это из-за них, из-за безголосых. Пусть петь теперь учатся. Но я уже уходил, потому что пора было ужинать.

Уэлш так здорово пишет о быте шотландских наркоманов, что волей неволей начинаешь им сочувствовать. А вот этого (сочувствия обдолбанным гражданам) я раньше за собой не замечала. Истории все разные, где-то ироничные, где-то сентиментальные, где-то достаточно жёсткие. Не знаю, почему некоторые мои друзья называют творчество Уэлша чернухой, есть у него драйв в патологических проявлениях характера персонажей."Евротреш", кстати, больше всего запомнился. Действительно, что многие просто хотят пожить как люди.А ещё в книге полным полно ненормативной лексики, что нормально для той публики, о которой пишет автор. У нас на раёне таких героев пруд пруди и даже странно бывает, когда выясняешь, что они говорят на языке Чехова и Достоевского. Это, впрочем, к делу не относится. К делу относится то, что я на полке книжку поставила подальше, а то вдруг ещё несовершеннолетний племянник заинтресуется, а я бы не хотела стать источником знаний подобного рода для него. Пусть даже и опосредованно, через «Эйсид Хаус».В конце концов, сложно что-либу путное по поводу этой вещи сказать, это даже странно. Вот понравилось и всё тут, может, с течением времени отзыв придётся апдейтить, а пока как-то так.

Долго я мучила эту книгу. Несколько раз порывалась бросить и не возвращаться к ней, однако, слегка отдохнув, вновь продолжала чтение. Хотела понять всех, кто так высоко оценил это творение. Прочитала. Потом долго металась, не знала, как оценить. Первое решение – 0, не оценивать, отвергла; поставила 6 – нейтрально, тоже неправильно, меня же зацепило и разбередило; подняла до 8, потому что справный текст, не смотря на подачу, однако, всё во мне протестовало, мне же не понравилось; влепила 4 – успокоилась. Простая арифметика, если за текст и его органичность 10 (с натяжкой), за сквернословие —(-10), за отсутствующий порой смысл – 4. Да, да, за смысл! Во многих рассказах он напрочь отсутствует. Прочтите любую из четырёх историй рассказа «Квартет сексуального бедствия”, да любой скабрёзный анекдот несёт в себе больше смысла.Во всех рассказах книги очень откровенный текст с ненормативной лексикой, причём, изливающейся непрерывным потоком. Ни одного предложения без скверны. Всё излагается от первого лица и появляется стойкое ощущение, что автор – это и есть тот самый Юэн, Брай и прочие рассказчики, и, возникает вопрос: так у кого „…гадкий циничный ум“. Испытываешь ощущение, что тебя силой затащили в канализационный коллектор и угощают обедом, в котором главный ингредиент всех блюд – фекалии; к тому же, герои легко выпивают коктейли, в бокалы с которыми только что срыгнули.Очень грязный: похабный колючий непристойный мрачный (выбери своё) язык. Чувствуется озлобленность и раздражение писателя на всех и вся. Пользуясь оборотом автора, язык книги неискренняя „наигранная цивилизованность с подтекстом антагонизма“. Здесь более всего соответствует фраза: „Мы не материмся, мы так разговариваем…“, обсценная лексика главенствует здесь как нигде, я сказала бы больше – автор так думает, так живёт, а переводчик, тот, вообще, виртуоз и мастер, – был в ударе.Вот, к примеру, одна ёмкая фраза в отношении охранника на входе, ни к чему и никаким боком не относящегося, что уж говорить о действующих лицах: «Он бросил на этого дрочилу суровый взгляд и бедный урод почти обосрался от страха“. (Хорошая погода, не правда ли?) Можно много цитат привести, эта относительно невинна, но придётся всю книгу сюда вставить, а это – нарушение авторских прав.Известна идиома „позолота дерьма не скроет“, однако в этих рассказах столько сусального золота, в виде крепко сопряжённых слов, которые лежат поверх мата, грубости, грязных диалогов, пошлых непристойных откровенностей, что в моём восприятии эта книга ассоциируется с некоторой картинкой в богатой золотой раме: