113

_______Книга не про бильярд

___________________разве что отчасти…

Какой сегодня день? А, без разницы… Полчаса назад я думал… думал, что умру – может, так и будет. Кровь ещё идёт… Блядь! Как же больно! Нет чего-то… от боли?.. Кажется, я терял сознание раз или два. Помню только: я всё время шёл по дороге. Просто… просто шёл… по дороге… Нет-нет! Только не сейчас. Фу! порядок. Я здесь, порядок. Порядок… Таблетки? Хорошо. Запить? Спасибо… Уф-ф… Мне страшно. Пиздец, как страшно, если честно!.. Я боюсь умирать – это точно. Но ещё боюсь, что снова отключусь и не успею… не успею рассказать. Это странно, да? Просто внутри… внутри меня как будто заперто что-то, и я должен… должен это выпустить. История – обо мне, о других людях. Странная история. Запутанная… Сейчас, нужно собрать всё… вместе… Так, не спать! Кровь всё течёт… Но уже получше. Ладно… Я знаю, с кого начать. Его звали…

___ЭДВАРД___

– Кажется, у меня проблемы… Хе! Ну, да, смешно, наверное, слышать от главаря самой крупной в округе банды, от хозяина огромного ранчо и деревни – а может, и нет ничего смешного. Ведь только достигнув определённых высот, я в принципе узнал, что такое проблемы. Детство у меня было спокойное: мирное дружное поселение, нормальная полная семья. Жили скромно, но мертвечину по оврагам не собирали. Хе-хе! Хотя вру: некоторые наши соседи всё же опускались до этого. Н-да… Как стукнуло пятнадцать, я ушёл из дома – мир посмотреть. Казалось бы, вот тут должны были подстеречь трудности, но нет! Почти сразу обзавёлся двумя компаньонами-сверстниками. Потом мы повстречали ещё одного. И в четыре лба стали бродить по свету. Грабили гостиницы, угоняли машины, убивали, насиловали и делали ещё многие вещи, свойственные парням нашего возраста. Кое-что теперь кажется диким, но всё равно: это был весьма неплохой период жизни. Весьма неплохие четыре с небольшим года… Затем наша компания стала распадаться. Рано или поздно это всё равно случилось бы. У нас не было ни прочных связей, ни общих стремлений. Для меня всё окончательно изменилось шесть лет назад, в день, когда я решил оставить компаньонов – вернее, на тот момент уже компаньона – и основать банду, способную пережить её главаря. Я встретил людей, вместе с которыми смог бы создать нечто по-настоящему большое, и, не задумываясь, порвал с последним из своих «друзей». В прежней шайке я вроде как верховодил, а новые парни избрали меня лидером, в полном смысле этого слова. И как лидер я сразу дал обещание, которое, как мне хочется верить, всё-таки выполнил – построить империю…

– Хватит, – прервал твёрдый женский голос. – Я знаю историю Эдварда Уоллеса и не хочу слушать её в очередной раз.

Небо застилали серые облака, размазываемые ветром – гуляя по летне-зелёной равнине во всех возможных плоскостях, он также качал ряды стеблей. Свистело в колёсных арках, в продуваемом насквозь салоне старого «мустанга»: крыша была на месте и двери закрыты – не было боковых стёкол. Подбитые фары с некоторой завистью смотрели на почти невредимый и закрытый «рэнглер»…

Над волнующимся морем травы возвышались круглый стол, два раскладных стула. Пятеро сидящих и стоящих людей… из числа последних наиболее примечательно было лицо курчавого парня. Грязные рыжие волосы, веснушки, кривой нос, подгнивший зубной частокол и отсутствующий взгляд – будто карикатура. Другому парню, на стуле по левую руку от курчавого, пришлось пару раз кашлянуть, чтобы тот вернулся к реальности. И пощекотал заткнутый за пояс пистолет.

Второй выглядел заметно лучше. И звучал прилично:

– В этой истории про тебя тоже есть, – сказал Эдвард после недолгого молчания. Он скрипнул завёрнутыми в кожаную куртку плечами, пригладил волосы и откинулся на спинку. «Лидеру самой крупной в округе банды» с натяжкой получалось дать двадцать пять. Однако к его образу несложно было прилепить бороду, и тогда Эдвард вполне сошёл бы за тридцатилетнего. Такая вот особенность внешности. Вдобавок довольно басистый голос… – Видишь ли, я просто пытаюсь установить связь. Если бы я не возглавил Мустангов, не придумал свой хитрый план и не спровоцировал Вождя начать войну с соседом – кто знает, может, Джон Даттон и дальше бы владел своей землёй… и своей приёмной дочерью? Овладевал бы юной Бет каждый раз, когда станет одиноко.

На другом стуле удобно расположилась, попивая из металлической кружки, симпатичная девушка лет двадцати с лишним, с небрежно остриженными волосами и чёрной повязкой на глазу – ноги девушки лежали на столе, а за спиной стояли двое вооружённых… людей: женщина, похожая на крупного мужчину, и женоподобный мужчина, тоже крупный.

На лице собеседницы Эдварда, из-за стоптанных сапог, показалась улыбка.

– Да ладно? Опять за своё. Снова попытка сыграть на моих чувствах, – ветер пронёс над равниной звонкий смешок. – Да, ты развёл двух крупных землевладельцев, как чай в стакане, переименовал «Ранчо Даттона» в «Ранчо Уоллеса». И, да: ты освободил меня… И вот, я, будучи свободной, сбежала, основала свою банду и теперь сижу с тобой за одним столом. Или мы должны были стать Императором и Императрицей?

Эдвард с задумчивым видом поскрёб щетину на подбородке.

– Но ты не просто сбежала. Твой прощальный подарок испортил мои планы. Не говоря уже о возвращении… Я просто хочу сказать: ты не думаешь, что кое-что должна мне, Бет?

Сапоги сползли на землю. Кружка стукнула по столу.

– Кончай уже! Я теперь Одноглазая Джуди. Мы сидим на территории, которую моя банда отняла у Вождя. Двое здоровяков с пушками стоят у меня за спиной. И ты, Эдвард, не в том положении, чтобы говорить о долгах! – она сделала паузу. – Пусть это будет просьба… ты просишь, чтобы я отдала тебе деревню, в трёх километрах на юго-запад. Так?

Главарь Мустангов переглянулся с курчавым и мягко ответил:

– Да. Это помогло бы мне справиться с трудностями.

– С «трудностями»? Помнится, ты говорил о проблемах. Ведь у тебя и правда проблемы, Эдвард. Серьёзные проблемы.

– Я действительно употребил это слово?

– Дважды. Загадочный убийца. И смутьян (Джордж, кажется). За последние годы ты потерял много людей и теперь не можешь не то что местных держать в узде, но даже навести порядок в собственной банде. Похоже, Эдвард Уоллес утратил своё величие… А деревня, о которой ты говоришь, стабильно обеспечивает нас едой и всем необходимым – жалко отдавать её в руки неудачника.

Курчавый уже со злобной гримасой подался вперёд, однако был остановлен жестом своего главного.

– Ладно, я понял, – сквозь зубы процедил тот и встал. – Деревню ты мне не отдашь. Говорить больше не о чем.

Однако, когда Эдвард уже собирался уходить, Джуди добавила:

– Вообще, есть один выход… То, что я отвергла тебя три года назад, не значит, что ты мне не нравишься. Если бы ты несколько месяцев ухаживал, потом предложил руку и сердце – кто знает, может, я бы и согласилась. Ты бы получил эту деревню и многое другое. Мы бы объединили банды. Эдвард Уоллес и Одноглазая Джуди – Короли равнин. Хорошо, правда?

Секунд двадцать провисело молчание. Затем Эдвард хмыкнул, исподлобья глянул на невинно хлопавшую ресницами девушку.

– Когда до меня только дошёл слух о твоей банде, я был уверен, что главаря зовут Одноглазый Джоди (и что он действительно одноглазый). В мужской вариант как-то легче верится.

Снова прозвенел смех.

– Не жмёт? – издевательски спросил Уоллес.

– Привыкаю, – из-под повязки выглянул здоровый глаз. – До встречи, Эдвард.

– Прощай. Идём, Квентин.

Машина ждала на обочине дороги. Старый «мустанг». Облупившаяся краска, пятна ржавчины, дырявый капот… Дверь протяжно скрипнула, когда курчавый открыл её. Эдвард сел с другой стороны, на пассажирское кресло. Сменил отражение в зеркале заднего вида: с распорок, занимавших дальнюю половину салона, на собственное лицо – и пригладил волосы. Курчавый тем временем заставил двигатель затарахтеть, положил ногу на педаль, а руки – на руль.

Эдвард одарил сухим прощальным взглядом переговорный стол, затем дал отмашку, и машина выехала на трассу.

Пустая дорога тянулась до самого горизонта. Разметка стёрлась, а через трещины в асфальте пробивалась трава. Усечённые, чередовавшиеся с дырками столбы делили поездку на неравные отрезки – и как бы размечали пейзаж. Едва ли что-то ещё могло справиться со второй задачей. Из-под земли только чуть выступали бетонные руины давно почивших строений… Горы шли вдалеке размытой ломаной линией. Неторопливо текла река. Островки леса волновались под дуновением ветра.

Мустанг отъезжал всё дальше. Вот уже облака стали редеть, и длинные тени поползли по равнине: проступило солнце. Однако зверей этим было не обмануть.

Через бесстекольное окно Эдвард наблюдал за табуном лошадей. Нарезающим круги по полю в преддверии дождя. Хотя животные были скорее взволнованы, каждый изгиб стройных, но мускулистых ног наполняли грация и красота. Блестящие хвосты и гривы буквально текли по воздуху. А в чёрных глазах жила свобода…

– После Падения земля стала ничьей, и её поспешили прибрать к рукам. Те, кому удавалось удержать участки, превращали их в ранчо, начинали вести хозяйство, сгонять на свои территории неудачливых путников. Условия были просты: людям предлагали место, где они могли осесть, и защиту, а взамен просили выполнять работу по разведению скота, выращиванию разных культур – вполне честная сделка… Джон Даттон и Вождь держали два самых крупных ранчо на равнине, и мне удалось многое узнать про обоих землевладельцев за те шесть месяцев, что Мустанги бродили вокруг их территорий. Второй вряд ли войдёт в историю: Вождь со своим племенем просто вёл мирную жизнь на земле предков. А вот первый – то есть, Джон – был и остаётся настоящей легендой среди местных…

– Тебе ещё налить? – спросил старик и опёрся руками на барную стойку.

Эдвард покачал головой, допил остатки бледно-охристой жидкости с травяными взвесями и отодвинул кружку. Он достал из кармана коричневую от ржавчины монету – поставив ребром, раскрутил.

– Где-то шесть лет назад, – продолжил бандитский главарь, – банда Серого сокола вынуждена была сменить дислокацию: с севера на юг их погнали более серьёзные ребята с более серьёзными прозвищами. И вот, Сокол повёл своих людей на ранчо Джона – видимо, намеревался сделать то, что не удалось десяткам его предшественников. Конец был весьма предсказуем… птичку ощипали и перебили почти всех птенцов. Правда, и со стороны Даттонов были потери: Пепел, красивый конь в самом расцвете сил. Джону пришлось самому застрелить жеребца, чтобы избавить от мучений… Пороховой дым ещё не развеялся, а мистер Даттон уже построил Сокола и уцелевших членов его банды в шеренгу, под дулами ружей опустил их на колени и задал один-единственный вопрос: за что убили Пепла? Главарю, ответственному за гнусное преступление, нужно было проявить честность, если он хотел выжить. Коня подстрелили просто так, сказал Сокол. И… когда грянул залп ружей, только он не упал лицом в песок. Весь в крови своих бандитов, в обоссанных штанах и с трясущимися от страха конечностями, он тем не менее был жив и даже смог уковылять обратно в степь: Джон сдержал слово… Этот случай должен был стать хорошим уроком как для Сокола, так и для всех, кто мог прийти после него (то есть, и для Мустангов тоже). Парни, когда я им это рассказывал, справедливо заметили, мол ранчо Даттонов кажется неприступным. Я согласился, что вооружённое нападение не лучший вариант. Но мой план заключался в другом. Мне удалось узнать ещё кое-что про Джона – вернее, про членов его семьи…

Раздался глухой кашель.

– Извини, приятель, но думаю, тебе пора… – сказал старик и кашлянул ещё раз.

Эдвард посмотрел на него с недоумением.

– Я же ещё не закончил. Как-то невежливо.

– Закончишь в другой раз.

Монета перестала вертеться, упала аверсом.

Квентин отделился от стены и подошёл к стойке. Эдвард нахмурился и спросил:

– Ты знаешь, кто я? Так вот, день у меня сегодня не задался, поэтому…

– Я знаю, кто ты, – перебил старик. – Знаю без твоих историй. Жаль ещё больше портить тебе настроение, но скоро сюда придёт один парень. Нужно будет обслужить.

– Что за парень? Тут ведь никого нет.

Эдвард оглядел тесное помещение кабака: грязные дощатые полы, пустые деревянные столы, покрытые пылью, груда бочек, которые не наполняли вот уже несколько месяцев. Примерно столько же, кажется, не пользовались самогонным аппаратом, в дальнем углу.

– Я сказал, что он скоро придёт, а не что он уже здесь или что он часто у меня бывает, – старик пожал плечами. – Томас Нортон.

– Не слыхал про такого.

– Неудивительно… И всё же: лучше вам уйти. Сложно работать с двумя клиентами одновременно.

Эдвард какое-то время молча смотрел на старика, затем снова раскрутил монету. Тусклый свет заиграл на крохотных островках нетронутого ржавчиной металла.

– Кажется, я ни разу не заходил сюда… – протянул «хозяин огромного ранчо».

– Не заходил, – подтвердил старик. – Я помню всех посетителей.

– Должно быть, Джуди недавно построила этот кабак. Он почти на границе её… владений. Ха! решила нажиться на моих людях. Интересно…

– Я не работаю на Джуди. И мой кабак стоял задолго до того, как ты пришёл. Задолго до Джона Даттона. Задолго до всех прочих…

Эдвард вопросительно изогнул бровь.

– Сколько же тебе лет?

– Больше, чем ты можешь представить, – владелец кабака улыбнулся.

Монета остановилась. Несколько секунд она держалась на ребре и только потом упала: реверс.

Эдвард переглянулся с Квентином, тяжело вздохнул и положил на стойку свежую пальчиковую батарейку.

– Держи. Это за пиво.

Старик, посмотрев на плату, цокнул языком.

– Не нужно…

– Хо-хо! Теперь ты решил проявить уважение?.. Не нужно.

– Я имел ввиду, что с большей радостью принял бы монету.

Ответ, похоже, по-настоящему развеселил Эдварда.

– Монету?

– Да. Я их коллекционирую – хобби такое.

– Ради Бога! Мне её разве что на пулю пустить, либо в музыкальный автомат бросить…

Монета прыгнула через стойку. Старик поймал, повертел в руках и довольно улыбнулся.

– Займёт почётное место среди остальных. «Медяк Уоллеса».

– При следующей встрече покажешь свою коллекцию.

Вставая, Эдвард взглядом отметил, как старик переменился в лице: будто помолодел лет на двадцать… Хозяин кабака переложил монету между всеми пальцами правой руки, затем перебросил в левую и повторил.

– Покажу, если заглянешь… – он подкинул монету к самому потолку и ловко поймал у себя за спиной.

Эдвард оценил представление кротким кивком. Затем махнул рукой на прощание. Они с Квентином вместе вышли из заведения, сели в пристроенную у обочины машину и отправились на запад.

Снова побежала под колёсами дорога. Замелькали столбовые пеньки…

– Слушай, – спустя некоторое время поездки обратился Эдвард, – ты давно последний раз стрелял?

Водитель пожал плечами.

– Неделю назад, наверное. Или когда мы там волка вальнули?

В асфальте показалась пробоина – Квентин, крутанув руль, объехал.

– А я вот и не помню… ух! – Эдвард слегка подскочил, – когда последний раз оружием пользовался.

– Тебе-то зачем? Ты ж главарь.

– Ну, да.

Помолчали…

– Этой ночью видел сон, – снова завёл разговор Эдвард. – Странный такой. Сижу я, значит, в лодке. На середине большого озера. Гребу-гребу… вдруг понимаю: весла нет. И плавать я не умею. И в страхе просыпаюсь, – он посмотрел на Квентина.

– Ну, я не мастер сны толковать, – помычав, ответил тот. – Вот если б тебе голая баба приснилась, я бы сразу сказал, к чему это, – они оба усмехнулись. – Предложил бы трахнуть одну из деревенских.

Последняя фраза заметно подпортила шутку. Быть может, поэтому смех Эдварда сошёл на нет. А может, по другой причине…

Лидер бандитов устремил взгляд в окно. И чуть слышно вздохнул.

Дальше ехали молча.

Когда дверь мустанга снова открылась, уже начало смеркаться. Эдвард вылез, немного размялся. Сделал глубокий вдох…

– Дождь, наверное, до нас дойдёт, – предсказал Квентин. – Смотри, в главном доме уже свет горит, – он кивнул на стоявший впереди большой, сложенный из брёвен особняк, в окнах которого действительно дрожали огоньки. – А в деревне ко сну отходят.

Около главного здания грудилась кучка строений. Чуть в стороне были выставленные в три неровных ряда домики, с участками и амбарами – деревня, из неё доносились голоса. В другой стороне двигались силуэты: лошадей переводили из загонов в стойла.

Несколько парней шли к мустангу. Впереди всех – со шляпным бугорком на голове.

– …приятно снова среди своих оказаться, – всё чесал языком Квентин. А Эдвард смотрел на своё ранчо взглядом, полным странного отчуждения… – Ну, что теперь?

– Спать. Завтра ещё встречать новобранцев.

______________________________________________________

У-ух… Я всё-таки отрубился, да? Извиняюсь, неловко вышло. О! повязки нормальные – это хорошо. Спасибо. А это… еда и питьё – вообще заебись! Э, то есть, здорово… да, я тут наматюкался, наверное. Прошу прощения. Постараюсь, как говорится, язык держать за зубами – или там не так? «Язык на привязи» что ли?.. А, неважно. Я Джим, кстати. Рад знакомству. Не расслышал имя… а, ну, нет, так нет. Можем и не знакомиться. Это здесь бар, получается. Я с улицы не признал… хотя, о чём говорю: признал, конечно. Потому и зашёл. Мне ж про этот бар рассказывали – ну, вернее, кабак, или как там – я, пока шёл, увидел и сразу понял: оно! Башка не варит как следует, путаюсь… Ничего такой бар. Сказал бы что просторный, но нет. Скорее пустовато здесь, чем просторно. Хотя так даже лучше. Ни к чему, чтобы кто-то подслушивал. Ладно, продолжу я рассказывать – чтобы время зря не тратить, буду есть и пить одновременно, не страшно? Отлично. Так вот, на чём я… ах, да! Я ж начать не успел, наверное, сразу сознание потерял. Ну, это тоже к лучшему, а то получился бы один сплошной этот, как его? Сумбур. Да, в общем к истории. Начать надо с парня по имени Эдвард Уоллес…

______________________________________________________

БАМ! Выстрел нарушил утреннюю тишину леса.

– Неплохо, – сказал Эдвард.

– Ага, старина «Buntline Special» не подводит. Чёрт знает сколько лет пролежал в музее, потом под завалами, но – гляди! – слегка починил, и уже второй год никаких сбоев. Пожалуй, лучший из кольтов… Ха! До того как мы на ранчо осели, я ведь из дигла стрелял – страшно вспомнить. Револьвер намного круче.

Они вдвоём – с парнем неопределённого роста и возраста – стояли в мокрой траве: предсказание Квентина сбылось… Эдвард, дослушав про «лучший из кольтов», занялся выбором цели: в двадцати пяти метрах впереди тянулась шеренга бутылочных мишеней.

– Эники-беники ели вареники. Эники-беники…

БАМ! Пуля просвистела мимо, захватив кусок древесной коры. Кроны ответили недовольным карканьем, затем вытряхнули в небо стаю ворон.

– Чёрт, – выругался Эдвард.

И принялся счищать с пиджака едва заметный след порохового дыма… Ехидный смешок – раздался сбоку.

– Никак не могу нормально тебя воспринимать в таком наряде, – сказал носитель ветровки и ковбойской шляпы.

Эдвард смерил его недоумевающим взглядом, потом внимательно осмотрел рукава и полы пиджака.

– Я подумал, в костюме будет солиднее…

– Моё мнение: ты выглядишь, как клоун.

– Ты моя правая рука, Гарри, но меня далеко не во всех вопросах интересует твоё мнение.

Парень поправил головной убор, хмыкнул, прицелился и сделал ещё один выстрел. Осколки зелёного стекла рассыпались по траве. Револьвер, через задний проход, стал выпускать пустые гильзы, одну за другой – всего три штуки.

Процесс занял около тридцати секунд, и на это время рот Гарри оказался подвязан довольной улыбкой. Однако её вскоре сменила прямота сосредоточенности – вместе с тем подёрнулось левое ухо.

– Едут… – вдруг сказал правая рука.

Эдвард покрутил головой. Прошло около минуты, прежде чем слова Гарри получили подтверждение и вдалеке, за деревьями, действительно показалось движение. Ещё полминуты спустя можно было разглядеть телегу, загруженную людьми, в разной степени побитыми жизнью. Транспорт везла кобыла, чьи ноги то и дело разъезжались на подмоченной дождём дороге. Животину вёл под уздцы парень, с ружьём через плечо.

– Минут пять у нас ещё есть… – протянул Эдвард и приподнял пистолет. – Не волнуйся, я недолго прохожу в таком наряде. Просто хочу произвести правильное впечатление на новобранцев. Хочу показать им, что мы серьёзные ребята.

Главарь бандитов выстрелил и снова не попал. Только вызвал оживлённое беспокойство приближавшейся процессии.

– Знаешь, эта твоя идея с новобранцами… не все одобряют, – заметил правая рука после недолгого молчания.

– Знаю.

– Последняя пара лет выдалась не очень. Теперь это, – Гарри кивнул в сторону дороги. – Взамен убитых пацанов взять каких-то заморышей. Ты будто сыплешь людям соль на раны. Кстати о ранах… как прошло с Джуди? Я вчера так и не дождался ответа, – Эдвард покачал головой. Толи и теперь не желая отвечать. Толи обозначая исход переговоров. – Не складывается у тебя ни черта. Джордж не преминет воспользоваться ситуацией.

Их взгляды встретились.

– Я знаю, как обстоят дела, – серьёзно сказал Эдвард.

– Так дай мне разобраться.

– Говори тише… Возможно, стоило разобраться с Джорджем раньше – что сказать, я совершил ошибку. Но момент уже упущен.

Гарри усмехнулся.

– Не сочти за гнилой базар, но я иду за тобой потому, что удобно следовать за человеком, который решает все проблемы. Только решать проблемы у тебя в последнее время не очень получается, – правая рука Уоллеса, не глядя, спустил курок.

Эдвард вздрогнул. Затем посмотрел на линию мишеней, из которой выпало сразу две бутылки. Тяжело вздохнул и произнёс:

– Правда не понимаешь? Взять и завалить Джорджа сейчас нельзя. Убийством одного из наших я только подстегну остальных к борьбе за власть.

– Тогда сделай что-нибудь… Заставь их увидеть в тебе прежнего Уоллеса.

Ещё три бутылки разных цветов стояли целыми. Эдвард крепко сжал рукоять пистолета, прицелился. Долго смотрел на блики, стекавшие по стеклу – должно быть, так же текли мысли в голове главаря Мустангов…

Он вздохнул и убрал палец с курка.

– Мы закончили, Гарри, – помолчав немного, прибавил: – Вечером устроим сходку… я, ты, Джордж и ещё кто-нибудь из наших (например, Квентин). Соберёмся в баре.

– Не в главном доме?

– На этот раз в баре… Попробуем решить вопрос.

– Стой, стой, – послышалась команда.

Лошадь остановилась. Люди начали вылезать из телеги. Гарри переглянулся с Эдвардом, ловким движением убрал (избавившись от ещё одной гильзы) револьвер в пристроенную к поясу кобуру – длинное дуло, на удивление, не создало помех. Кивнул и пошёл встречать новобранцев.

______________________________________________________

Да… пока сильно вперёд не ушли, скажу: там будут иногда всплывать имена всякие, люди, о которых я мало что знаю – ну, я про них и не буду ничего особо говорить. Там в принципе и без этого всё понятно. Вот, например, Джуди эта Одноглазая и Джордж – ничё про них не знаю, кроме того, что Уоллес с этими уёбками что-то не поделил (своё с каждым). Ещё что Джуди на моё поселение напала – но об этом чуть позже. А, чёрт! Опять матюкнулся. Ну, всё, всё… это точно в последний раз было. Клянусь.

______________________________________________________

– Давно, когда мистер Даттон ещё не называл себя «мистером», он любил вечерами сидеть на крыльце… Как-то раз Джон заметил спрятавшуюся под лестницей девочку, лет пятнадцати. Она была вся в грязи и очень напугана, бормотала что-то страшное. Вскоре на ранчо заявился правая рука Вождя и потребовал отдать ему девчонку, хотя та была явно не из племени. Джон сразу всё понял. Его люди ещё не нашли на дороге разбитую машину с расстрелянными трупами родителей девочки, но револьверу не нужны доказательства, чтобы выпустить пулю… Поскольку допрос проводить не стали, точно сказать, попал ли приближённый Вождя в грязную историю, было ли его убийство оправдано, или между сторонами произошло недопонимание – наверняка сказать сложно. Как бы там ни было, вопрос решился в пользу Джона. Вождю пришлось назначить другого человека на должность своей правой руки, пусть это и не обрадовало племя… А в доме Даттонов приветствовали нового жильца. Полное имя девочки было трудно произнести, поэтому Джон стал называть её Бет, в честь покойной жены. Имела в этой истории место настоящая любовь, или только фантазии старого извращенца – сложно сказать. Как бы там ни было, Джон, скорее всего, спас юную Бет от насильников… а я несколько лет спустя спас её от Джона. Многие думают, что я до сих пор питаю чувства к Одноглазой Джуди, и, возможно, они правы. Но почему-то все забывают, что, когда она со своей бандой вторглась на землю Вождя, Эдвард Уоллес оказал поддержку племени. Все забывают, что мир с Джуди пришлось заключить только потому, что Джордж – на тот момент один из моих капитанов – проиграл важный бой, не справился с заданием. Джордж… Про этого человека важно сказать две вещи. Он всегда любил поесть. И долго боролся с привычкой теребить родинку на лбу. От последнего отказался лишь недавно – начав взамен теребить мои нервы… Хотя я понизил Джорджа после истории с Джуди, он всё же смог подняться. Конечно, у меня ведь дела пошли не очень – при таком раскладе люди готовы были простить все неудачи этому… этому… Ай, ладно, – Эдвард умолк ненадолго.