Пролог
Тёплый дневной свет пробивался сквозь тюль и оставлял на стенах причудливые узоры советского зодчества. В совмещённом санузле горел свет, и бурлил поток воды, который набирал чугунную ванну. В ванне лежал человек и молча разглядывал угловую полку с шампунями и другими средствами гигиены.
Алексей Алексеевич очнулся в проходе между коридором и кухней. Он сидел, упёршись о стену лицом в сторону распахнутой двери санузла. Сознание в его голову приходило постепенно, но тело не поддавалось. Алексей Алексеевич пытался сократить каждую мышцу своего тела, начиная от пальцев ног и заканчивая мышцами лица, – не вышло. Дыхание было стабильным, но тяжёлым. Алексей Алексеевич попытался издать звук и проверить, может ли он говорить. Из его рта доносились звуки, похожие то ли на мычание, то ли на блеяние полумёртвого ягнёнка. Звук потревожил человека, лежавшего в ванной. Тот выглянул из неё буквально на секунду, как бы проверить, что всё и так хорошо. Но после секундного расслабления, ему пришло осознание, что Алексей Алексеевич сидит с открытыми глазами. Человек в ванной уставился на Алексея Алексеевича и смотрел, как кот увидевший руку шаркающую по дивану. Алексея Алексеевича пронзил страх, и он ощутил силу в своих мышцах. Палец на ноге двинулся. Человек в ванной это заметил и уставился прямо в глаза паралитику. Они смотрели друг на друга четверть минуты. Алексей Алексеевич разглядел лицо человека в ванной. Это был русский парень с прямым носом, глаза были либо серые, либо голубые, а волосы русые. Всё это время человек в ванной смотрел неподвижно и не издавал ни звука, лишь вода журчала за его спиной.
Алексей Алексеевич вновь попытался двинуться и издал стон на выдохе. Тогда человек из ванной тяжело выдохнул сквозь стиснутые губы и начал разговор:
– Какие люди… – на его лице на мгновенье мелькнула улыбка, но так же мгновенно пропала. – В Голливуде! – Сидящий в ванне вновь выдохнул, дабы продолжить, ибо как начать разговор, он явно не понимал и волновался. – Честно говоря, я даже рад, что вы проснулись, Алексей Алексеевич. – Он начал говорить с лёгкой улыбкой на лице. – Знаете, хотел выразить искреннее восхищение вашей ванной. Она такая большая для этой квартиры – я был, попросту, обескуражен и не смог упустить такую возможность. Просто я даже с своим ростом метр шестьдесят пять не могу полностью поместиться в ванной, а у вас тут можно добротно искупаться.
– Э… А… А… – Алексей Алексеевич пытался спросить, кто это и что делает здесь, но мог выдавить из себя только не членораздельные стоны.
– Ох, какой вы… – Сидящий в ванной ухмыльнулся. – На самом деле, вы не должны были очнуться, Алексей Алексеевич. Я искренне прошу у вас прощения за это. – Он приложил руку к груди, как бы подчёркивая свою искренность. – Наверное, я лежу в этой ванной уже битый час и потерял счёт времени. А вы не переживайте. Можете не стараться, так как ваш паралич в сознании продлится ещё пару часов. Я постараюсь ускориться, и мы с вами продолжим, договорились?
– Ы… – Пытаясь сдвинуться, Алексей Алексеевич мог лишь кряхтеть и тяжело дышать.
Парень в ванной развернулся, встал, и начал выбирать моющее средство на полке с шампунями. Несколько флаконов он открыл и понюхал, прежде чем выбрать достойный себя. Неизвестный включил душ и начал мыться, напевая песню опричников из оперы «Иван Грозный»:
«Гости въехали, пу-пу-ру пу-пуру,
Загуляли по боярам, пу-пу-ру.
Говори, говори, говори да приговаривай.
Говори да приговаривай.
Топорами ПРИКОЛАЧИВАЙ!»
Последнее слово он прокричал басом, отчего Алексей Алексеевич вздрогнул.
Парень помылся и начал вылезать из ванной. Пред Алексеем Алексеевичем предстал Аполлон, ибо грудные мышцы и пресс были проработаны так, будто в нём не было ни грамма жира. Взгляд упал и на размякший от горячей воды небольшой пенис, который был гладко выбрит в отличие от волосатой груди и живота. Ноги были прокачаны больше, чем тело, и это удивило Алексея Алексеевича. Незнакомец обмотался полотенцем и пошёл на кухню, продолжив свой монолог:
– На самом деле, Алексей Алексеевич, – он включил электрический чайник и пошёл к холодильнику. – Со мной такое впервые, вы уж поверьте. Обычно всё кончается быстро и без эксцессов, но ни у кого ванны такой не было – вы уж поймите меня. У всех свои слабости. У вас вот слабости есть?
– С-с-с…
– О, это новый звук, Алексей Алексеевич! Вы такими темпами убежите от меня, ха-ха. Но ладно, – парень вышел из кухни в коридор и сел перед парализованным на корточки. В руках у него был надкусанный круассан из «Самоката». – Как хорошо, что вы заказали именно круассаны и карбонару. А то знаете: приезжаешь к людям, а у них один только стиральный порошок за 500 рублей заказан, а подкрепиться нечем. – Он встал и вновь ушёл на кухню. – А где кружки у вас? Ну да. – Парень начал открывать все шкафы по очереди, захлопывая их с звонким грохотом. – О, у вас такие кружки прикольные. Так… Так-так… Вот это кружечка! Великолепно! Её я себе заберу, Алексей Алексеевич, а то она вам незачем. – Он выглянул из угла, показал кружку с разноцветными пони из мультфильма «Дружба – это чудо» и скрылся в кухне. – А у вас кофя нет, что ли? Жалко, конечно, будем чай пить. – Парень вновь выглянул в коридор, взял Алексея Алексеевича за шкирку и оттащил к другой стене, чтобы они видели друг друга. – Чай не пил – откуда сил?
– Ч… П… Ос… – Алексей Алексеевич пытался сказать, мол, чай попил – совсем ослаб, но не смог. Пока он пытался выговориться, увидел розовую форму и квадратный рюкзак «Самоката» и вспомнил, что до этого всего делал заказ, как обычно. А как только забрал – потерял сознание.
– Всё правильно, Алексей Алексеевич! Чай попил – совсем ослаб!
Парень налил в кружку чай, начал дуть на него и смотреть в окно. Луч закатного солнца бил прямиком в лоб Алексею Алексеевичу. Парень увидел это, отхлебнул чаю и присел на корточки перед ним:
– Золотой вы мой! Это знак! Знак и не иначе, – парень улыбнулся и увидел ужас в глазах Алексея Алексеевича. – Слушайте, а вы знаете, кто я? Не отвечайте. Просто моргните два раза, если знаете. – Парализованный моргнул раз и с трудом второй. – Это просто замечательно, бриллиантовый вы мой. Просто сами понимаете – пришлось бы объяснять, а это ещё на две страницы как минимум, а мы и так с вами пролог этот уже затянули. – Алексей Алексеевич зажмурился, и из левого глаза покатилась слеза. Она потекла по его щеке, отражая солнечный луч. – Вот это просто поэзия, знаете. Но вы не плачьте. Всё у вас будет хорошо. Только не дёргайтесь, если силы появились, а то несдобровать вам. Будете дёргаться, я буду вынужден принять меры. – Он демонстративно помотал головой. – Вынужден! Но давайте об этом не будем, Алексей Алексеевич. – Курьер улыбнулся с такой добротой, что Алексей Алексеевич на секунду успокоился. – Да не переживайте вы так, господи! Мы нужны тут только для раскрытия основной идеи книги и всё. А иначе, зачем нашу сцену вначале пихать было бы? Сами-то подумайте. Вы не главный герой – это точно. Я вот тоже. Так, что давайте с вами без эксцессов закончим и разъедемся. Вы в мир иной, а я домой. Так, ну что? Давайте поищу, что – то снотворное для вас, всё-таки хочется поблагодарить. Такая ванна – благословение просто. Так… Пу-пу… Плохие новости… – Парень развёл руками. – Снотворного или чего-то, к сожалению не осталось. Поэтому мы начнём, но не переживайте, потерпеть нужно будет всего полчасика, а потом вы сами сознание потеряете. Давайте, ухнем!
Через три часа в квартиру вошла жена Алексея Алексеевича – Яна Яковлевна. Она уверенно прошла по коридору до ванной. В ней лежал Алексей Алексеевич. Вода в ванной была полностью красной от крови, а на его руках были глубокие продольные порезы. Лицо Яны Яковлевны не дрогнуло. Она спокойно убралась в квартире. Протёрла все тарелки, приборы и кружки, но не нашла кружку с разноцветными пони. Помыла полы и двери везде, кроме ванной. Села на кухне, поднатужилась, на её глазах появились слёзы, взяла телефон и принялась вызывать полицию.
Метаироничные приключения Виталия Суцепина
(Это название должно было быть в виде заголовка, но Литрес не публикует тексты, где название книги в конце пролога)
Солнечный свет бил по взору прямо в мозг, пробивая насквозь череп. Каждый, кто смотрел на неё падал замертво, но не он. Он смотрел без устали, словно безумец. Слёзы текли и оставляли на щеках соляные ожоги, но он смотрел. Смотрел и не моргал. Другие думали, что он ослеп – но тот всё видел. Пред ним стояла Ева и первородной красотой своей прельщала. Не та, что на картинах, фресках, в христианских книгах и еврейских храмах. Она была смуглянкой с карими глазами, а власы чёрные ей груди закрывали. Но свет всё лился, обжигая кожу. Не ей, но всем кто видеть мог её. А он смотрел пока она не улыбнулась и не сказала : “Я теперь твоя!” – тогда он тоже пал. В отличии от всех с улыбкой рухнул и начала струиться малафья.
Глава 1 (Далее, следует большая глава, которая состоит из нескольких сцен. Тут тоже должен был быть заголовок, но функции платформы строго ограничивают такой процесс)
Сцена 1 – Утренний звонок
Именно в этот день Виталий не ожидал, что проснётся от поллюции. Такого с ним не бывало с четырнадцати лет, пока он толком не научился изливать семя самостоятельно. Красотка из сна оставила приятный осадок и внушительное пятно на семейных трусах. Виталий стал мечтать и размышлять, как встретит её в реальной жизни, как подойдёт, как возьмёт за руку и уверенно скажет…
Размышления Виталия прервал телефонный звонок. На экране – неизвестный номер. Виталий принял вызов.
– Добрый день. Виталий Тихонович? – спросил женский голос в приказном тоне.
– Он самый! – Виталий предположил, кто это, и ответил с улыбкой.
– Алёна Витальевна, профессиональное коллекторское агентство «Эверест». Виталий Тихонович, вы помните, что у вас есть задолженность? – Женщина будто специально постепенно повышала голос, думая, что это пугает.
– Помню и ни на миг не забываю. – Виталия действительно гложил его долг, но предпринимать, что – то по поводу оплаты он уже давно не хотел. В прошлом, ему пришлось продать свой компьютер и экономить на еде, дабы вносить ежемесячные платежи по кредитам. Но настал трудный период безработицы и средства на счета банка перестали поступать. Решив вопрос с работой, Виталий хотел внести платёж, но заметил, что все деньги, которые он отдал – сгорели за счёт процентов, что сделало продажу компьютера и голодные стенания бессмысленными. Тогда он и принял решение ничего не платить и жить дальше несмотря на последствия, которыми грозил ему банк.
– Тогда почему задолженность не оплачиваете?
– Не могу.
– Вы на данный момент где работаете?
– Не работаю. – Виталий намерено соврал, ибо знал, что проверить его трудоустройство банк не может.
– А как доход получаете?
– Никак. – Такой ответ поставил в ступор женщину на линии.
– Ну… А как вы живёте тогда?
– А я не живу. Существую от вашего звонка до вашего звонка.
– Не ёрничайте, Виталий Тихонович! У вас задолженность в четыреста девяносто тысяч! – Алёна Витальевна уже перешла на крик.
– А чего вы кричите? В плачевном положении я, а не вы.
– Мы будем вынуждены применить процедуру принудительного взыскания, Виталий Тихонович. Вы это понимаете?
– Я правильно понял, что мне ждать вас в гости? – Виталий продолжал говорить с насмешкой, что явно нервировало собеседницу.
– Вы, наверное, не понимаете! Принудительное взыскание будет применено в отношении вас. Банк уже передал ваш долг третьим лицам!
– Мне ждать вас сегодня?
– ВИТАЛИЙ ТИХОНОВИЧ! – Женщина начала громко верещать. – ВЫ МЕНЯ УСЛЫШАЛИ? ТРЕБОВАНИЯ БУДУТ ПЕРЕДАНЫ В СУД!
– А чего орёте-то?
Женщина на другом конце провода бросила трубку, а Виталий с улыбкой рухнул на диван.
Сцена 2 – На крыльце у Базы
Старый таджик в розовой куртке “Самоката” сидел на ступенях лестнице Базы и курил. «Базой» курьеры называли центр выдачи заказов (ЦФЗ), потому что это звучало солиднее и понятнее для коллег из ближнего зарубежья. Обычно он курил во время возвращения с заказа, но сейчас был понедельник и 15:00 – время спада заказов: обед уже прошёл, а полдник ещё не наступил. В перекуры он старался, как правило, поговорить по видеосвязи с супругой, но в этот раз сидел задумавшись, барабаня пальцами по перилам лестницы деборкадора.
– Шухрат, ёптать, сколько уже перекур длится? – На деборкадор вышел Антон, ответственный за дневную смену.
– Антоха, – Шухрат говорил с лёгким таджикским акцентом. – Братишка, давай вместе покурим, а то пиздес хочу часы с двадцати до нулей отдать. Кто сегодня на вечер работает?
– Слушай, надо смотреть… – Антон достал сигареты и, прикрывая рукой пламя зажигалки, прикурил. – Сегодня Виталик вроде с четырёх до восьми работает.
– Точно, слушай! – Тут же Шухрат достал свой старенький Андроид. – Сейчас ему напишу, а то он говорил, что больше денег хочит, да. – Он искренне улыбнулся, глядя на Антона. Солнце сверкнуло золотом на его зубах.
– Так ты пиши, пиши. Просто вон, – Антон махнул головой в сторону подъезжающего к Базе курьера. – Коля хотел до нулей остаться.
– На-а-а-хуй надо, я не матерюсь, биля. Этот Коля у меня заебал сигареты стрелять. Пусть Виталик лучши ездит.
– Ха-ха, – Антон бросил окурок в урну. – Так ты не стреляй ему больше.
– Антоха, я жи добрый, сем помогу. – Шухрат вновь сверкнул золотым собранием советской стоматологии, но на этот раз улыбка была саркастичной, чтобы Антон понял.
Со стороны улицы Войкова к Базе подъезжал курьер. Он был в розовой форме, как Шухрат, но без массивной квадратной сумки. Шухрат предположил, что тот приехал на смену, и поспешил к нему, дабы предложить дополнительные часы работы. Завидев блеск золотых зубов старого таджика, курьер помахал ему и оголил свои белоснежные зубы. Это был Финист.
– Какие люди в Голливуди! – Распростёр объятия Шухрат. – Что-то не видно вчера тебя было? Приболел?
– Салам-пополам, дядя Шухрат. – Они обнялись, хлопнув друг другу по спине. – Вчера вечер был, конечно… – Финист улыбнулся и, глядя в пол, помотал головой. – Просто помазание какое-то.
– Ну-ка, ну-ка.
– Да, вчера в прологе отличился, представляешь, как волнительно было, что тут рассказывать – самое начало и непонятно ничего. – Финист поймал недоумевающий взгляд Шухрата. – В ванной ещё искупался такой, просто сказка. Такую же хочу поставить.
– Джакуз, что ли? – Шухрат имел ввиду ванну, которая оборудована системой воздушных каналов, благодаря которым создаётся эффект бурления, но забыл точное название.
– Какой «джакуз», дядя Шухрат. Ванна обычная, громадная такая. – Они стояли рядом, и в сравнении были одного роста. – Вот ты бы мог с головой нырнуть и ноги выпрямить.
– Дела-а-а… – многозначительно протянул Шухрат показывая тем самым, что разговор о ванной – не особо его интересует.
– Ты как сам? Как здоровье?
– Только вашими молитвами. – Шухрат улыбнулся и похлопал Финиста по плечу.
– Покурим? У меня смена не начнётся, пока не зайду.
– Братишка, у меня она ещё не кончилас. Давай приеду – и покурим?
– Давай, давай! Работа – не волк… – Задорно отмахнулся от него Финист.
– Зато я волк, а ты вон… – Шухрат задумался, будто вспоминая животных с которыми мог ассоциировать Финиста не обидев. – Орёл будиш. – Он улыбнулся во весь рот, надеясь впечатлить Финиста остротой.
– Лучше уж сокол, дядя Шухрат.
Сцена 3 – Без вопросов
Виталий ещё немного повалялся, но, поглядев на время, неохотно встал. Звонки коллекторов не пугали его, но в этот раз впечатление от сна было испорчено. Он всё думал о той девушке, пытаясь восстановить её образ. Мысль промелькнула, как таракан по столу: «Я влюбился!»
Образ спутницы, из царства Морфея, Виталий запомнил в первую очередь, чтобы «исполнить телеса актом онанизма» после работы. Сегодня нужно было трудиться всего четыре часа, и хоть смена оплачивалась едва в пятьсот рублей, он радовался скорому возвращению в свою обитель.
– Слушай, я и правда влюбился в эту девушку, Юр. – Виталий начал ходить по кухне, рассуждая.
Ну как… Как обычно. Каждый ведь влюблялся в девушку из сна.
Мне жаль, что у тебя такого не было.
Книгой? Впечатлю ли я её реальное воплощение книгой?
На этом моменте – смутные сомнения. Кого вообще в наше время можно впечатлить постмодернистским романом про ветеранов-детективов, Юрий? Это уже не постмодерн, а шизомодерн.
Если прямо говорить – это же копипаста нуарных фильмов, но в наши двадцатые.
Ну конечно, всё новое – это хорошо забытое старое. Так постмодерн и работает.
Понимаешь, усложнять роман не надо, а если мы поступаем, как Улисс, – обычный читатель ничего не поймёт, а сноб-интеллигент даже не откроет.
Одну волну надо поймать. Одну волну с читателем.
Хорошо было бы, если бы всем роман зашёл, но можно просто найти свою обширную аудиторию. К примеру, Пелевин, по роману в год выпускает и читают ведь, а самое главное покупают.
Удивлён, что ты читаешь, а я вот не успеваю вообще.
Успевают индивиды, которые кроме Пелевина читают только посты друг друга в телеграм-каналах.
Сорокин?
Ох знаешь, про Сорокина невозможно говорить в рамках обычных прозаиков. Так он же деконструкцией занимается. Сначала совка, потом России. Каждая книга – как произведение искусства.
Да, да!
Согласен!
Как фильм или картина.
Выпускает он раз в пару лет.
Можно и нужно читать, Юр.
Я удивлён, почему ты у него интервью не взял.
Ну ещё бы, хе-хе.
Ну давай возьмём современных земляков.
Алексей Сальников! Ну конечно.
Его уже в учебниках по писательскому мастерству упоминают, знал?
«Петровы в гриппе» – самая покупаемая.
Да в смысле: “А что потом?” Одну книгу можно написать и в историю войти.
Мне «Отдел» ещё нравится.
Потому что «Отдел» я воспринимал, как кино. Понимаешь?
Ну смотри: если в книге интрига держится до конца, а в финале всё оказывается просто – это эйфория.
Только «Петровы в гриппе» и «Отдел» рекомендую.
Остальное – скукота.
Ну куда мне? Следить за жизнью женщины, которая пишет стихи-наркотики? Ёптать, стихи-наркотики – это же интересно! Столько сюжетов можно придумать, а тут самое интересное идёт опосредованно.
Понимаю, что может быть концепт. Но я, когда читал, просто заскучал.
Так будто он всю креативность потратил на оглавление, которое формирует стихотворение.
Последнюю не читал, жду аудиоверсию.
Ну как почему? Потому что курьером работаю, а книги слушаю во время доставки.
Очень мало ребят слушает книги. Конечно, музыка заряжает, и я часто её включаю, но с книгами кажется, что время трачу не зря – окультуриваюсь.
Нет, не кажется.
Что за вопросы?
Я послушал четырнадцать книг за месяц, понимаешь объём информации?
Ну, а написал только страницу.
Понимаю, что это стимулирует лишь потреблять информацию, а не создавать, что-то.
Сука!
Зачем эти вопросы?!
Прокрастинирую в писательстве?
Блядь! Ты зачем это говоришь?
Чего добиться хочешь?
Ты, сука, в моей голове!!!
Виталий стоял в центре кухни. Эхо его крика ещё отражалось от стен. Вдруг он осознал, что находится в пустой квартире. Когда эхо рассеялось, настала гробовая тишина. Даже соседи, вечно занимающиеся ремонтом в будни – затихли. Виталий был совсем один. Один в комнате. Один в квартире. Животный страх охватил его. Дрожь пронзила тело от сердца до кончиков пальцев. Он сел на пол, прижав колени к груди, и вспомнил, как вчера в гневе убил и похоронил свою улитку. Убил единственное живое существо, которое проживало с ним в квартире. Частое дыхание не давало успокоиться. По щекам покатились слёзы. Виталий захныкал, уткнувшись лицом в колени.
– Прости, – он не переставал хныкать. – Прости Викуля. – Назвав имя убиенной улитки он зарыдал с открытым ртом, издавая прерывистые вздохи и пуская слюни.
Сцена 4 – Встреча с чумачечим
Дверь Базы приоткрылась. Из щели медленно появлялась голова молодого парня. Все, кто находился внутри, обратили на это внимание. Через полминуты на пороге стоял невысокий молодой человек в сером пальто и красной рубахе. Не реагировал только Финист, который был занят поеданием списанного сэндвича. Курьеры неохотно кивали пришедшему, кто-то пожал руку, но разговор не заводил. Парень в пальто прошёл дальше.
Он оглядел Базу: прошёл мимо стеллажей с розовыми сумками, мимо коробов с заказами, стола курьеров, кухни с круассанами и выпечкой, полок со специями – и остановился. Обернувшись, увидел надвигающегося на него Финиста. Тот молча вывернул ему руку и потащил к выходу. Все молча наблюдали. Финист вывел парня на лестницу и пинком отправил прочь. Тот не сопротивлялся. Встал и с улыбкой попытался зайти снова – получил ещё один пинок без объяснений.
– Финист, зачем так грубо? Чего я тебе сделал-то? – Отряхиваясь, спросил парень.
– Сам знаешь… – многозначительно бросил Финист.
– Знаю, но не пойму – зачем такая жестокость? – Он наклонил голову вправо и несколько раз моргнул, при этом взгляд его был до ужаса стеклянным.
– Нахуй иди отсюда. И чтобы я тебя тут не видел, пока на смене.
– А Виталик скоро придёт?
– Не твоё собачье дело. – Отрезал Финист и захлопнул дверь ЦФЗ.