- -
- 100%
- +
– Выходи, – коротко бросил старший.
Кир шагнул на гравийную дорожку. Камешки хрустнули под каблуками. Внутри всё казалось ещё более чуждым: тяжёлые дубовые двери, пахнущие сыростью коридоры, суетливые люди в военной форме, занятые своими делами и не обращающие на них никакого внимания.
4
Его провели в небольшую комнату. Стол, два стула, лампа под зелёным абажуром. На столе уже лежала папка с бумагами.
За столом его ждал немолодой лысеющий человек с седыми обвисшими усами.
– Ну что ж, мистер… Эванс. Теперь у вас будет возможность рассказать мне все по порядку. Где вы были, что видели и почему мы нашли вас именно там, где нашли?
– Я готов. – согласился Эванс.
– А давайте сделаем немного по-другому, – вдруг оживился офицер. – Вы всё мне напишите.
– На каком языке? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Кир и тут же почувствовал негодование Нэйва внутри себя и недоумение Рика на орбите.
– Что, Кир, совсем себя человеком почувствовал, снова начал ошибки делать? – иронично спросил его Рик.
– Решение спрыгнуть с подводной лодки не было ошибкой. Оно было обосновано вероятностью выживания… – начал оправдываться Нэйв, но прервал сам себя.
Этот, почти мгновенный внутренний диалог не укрылся от внимательных глаз офицера. Заметив секундное замешательство Кира, он спросил:
– Какие языки вы знаете?
Кир чуть замедлил дыхание, тянул время.
Внутри сразу вспыхнул Рик:
– Подумай, Кир. Эванс был американец, значит английский родной. Немного латынь – учил в университете. Французский – тоже. Но нам нужно в Москву. Пусть будет русский…
– Он не мог его знать, – вмешался Нэйв, – слишком подозрительно. Американец, владеющий русским – это сразу вопрос: где учился, зачем?
Рик на секунду замолчал, и голос его стал холоднее:
– Но Кир уже не Эванс. Если мы хотим в Москву то знание русского языка тебе придётся предъявить рано или поздно. Лучше – рано.
– Скажи, что отец хотел, чтобы он его учил. – посоветовал Нэйв.
– Ты не понимаешь, – отрезал Рик. – Каждое лишнее слово здесь может стоить жизни. Но выбора у нас нет.
Кир сделал вдох и уже вслух ответил:
– Английский. Немного латынь. Чуть французский и… русский. Отец настаивал, чтобы я учил его ещё дома, в Шарлотте.
– Твой отец – коммунист? – поинтересовался офицер слегка пренебрежительным тоном
Кир почувствовал, как внутри резко напряглись оба – и Рик, и Нэйв. Отец Юджина не был коммунистом, но периодически почитывал марксисткую литературу и находил в ней много разумного.
– Вот это вопрос, – процедил Рик. – Слишком прямой. Если скажешь „да“ – ярлык. Если „нет“ – зачем тогда русский?
– Лучше – уходить в сторону, – посоветовал Нэйв. – Пусть звучит обыденно. Не политика, а этакая личная странность семьи. Тогда все это не вызовет мгновенного подозрения.
Кир слегка пожал плечами и ровным голосом ответил:
– Нет. Он не был коммунистом. Наоборот, относился к ним… настороженно. Но русский язык считал полезным. Говорил, что в США хватает русских эмигрантов, а знания языков – это всегда преимущество. Вот и настоял.
Офицер не сводил с него прищуренных глаз, поигрывая ручкой в пальцах.
– Любопытно… Полезным, значит. Ну что ж, посмотрим, насколько полезным окажется он теперь для вас.
Он кивнул на папку:
– Возьмите бумагу. Начнём с простого. Опишите по-русски, где вы были и что с вами произошло. Свободная форма.
Кир чуть опустил взгляд на белый лист. Внутри повисло тревожное молчание. Он понял, что ни Нэйв, ни Рики не знали русского языка. Им просто негде было научиться ему.
"Ну и где эти засранцы?! – обреченно подумал Кир. – Молчат, насоветовали и в кусты?!"
– А у тебя, благодаря информационным запасам Юджина развилось прекрасное образное мышление, – прокомментировал его мысли Рик.
– Рик, по существу возникшей проблемы есть что посоветовать? – спросил симбионт у Рика.
– Хорошо, спасу я вашу общую задницу, – ответил Рик, блеснув, в свою очередь, своими способностями к фривольным метафорам и сказал: – Попроси словарь.
Кир поднял глаз от бумаги и сказал сидящему перед ним офицеру.
– Сэр, я только учу русский язык. Мне бы не хотелось бы наделать много ошибок в официальных бумагах. Можно попросить у вас англо-русский словарь?
Тот хмыкнул, снял трубку телефона и произнес:
– Дороти, сходи, пожалуйста, в местную библиотеку и принеси ко мне в кабинет русский разговорник или разговорник.
Дождавшись утвердительного ответа, положил трубку.
– Можете пока начинать на том языке, на каком хотите, – предложил он допрашиваемому.
Британец придвинул к себе пепельницу, щёлкнул зажигалкой и, щурясь сквозь сизый дым, стал наблюдать за Киром.
– Пишите, мистер Эванс, – напомнил он негромко. – Английский тоже подойдёт.
Кир взял ручку, но офицер не сводил с него глаз. Молчание тянулось до тех пор, пока Кир не написал несколько первых строчек. Тогда офицер, словно между прочим, задал вопрос:
– Как далеко ли вы были от самой «Арандоры» в момент её гибели?
Симбионт внутри подбросил тревогу: это уже была проверка на детали.
Рик язвительно заметил:
– Если начнёшь путаться – он решит, что ты шпион.
Нэйв добавил холодно:
– Держись фактов, но оставляй пространство для сомнений. Пусть они сами объясняют пробелы.
Кир положил ручку и, стараясь говорить ровно, начал:
– Я уверен только в том, что был в воде. Всё остальное – туман. Люди кричали, горели обломки, я хватался за то, что держалось на плаву. Когда меня подобрали, я был уже слишком далеко, чтобы видеть саму «Арандору».
Офицер слегка постучал ручкой по папке:
– Удобный туман, мистер Эванс. В нём многое можно спрятать.
Рик тихо хмыкнул:
– Пошёл он. Чем меньше конкретики, тем сложнее придраться.
Нэйв, напротив, предупредил:
– Осторожнее. Слишком общие слова вызовут ещё больше подозрений.
Офицер тем временем слегка улыбнулся:
– Знаете, мистер Эванс… иногда выжившие видят совсем не то, что другие. Вы уверены, что вспомните всё верно, когда получите словарь?
6
– А почему мне просто не рассказать историю с немецкой подводной лодкой? – мысленно задал вопрос Кир своим двум другим сущностям.
Рик отозвался мгновенно, с привычной холодной логикой:– Потому что Германия и Британия уже десять месяцев находятся в состоянии войны. Он подумает, что ты как-то связан с немцами.
– И решит, что ты враг, – вставил Нэйв. – Для него это будет самый очевидный вывод.
В дверь постучали. Британец крикнул, чтобы входили и в комнату впорхнула молодая женщина в гражданском деловом костюме с аккуратно уложенными волосами. В руках она держала тонкий томик со стертым корешком.
– Ваш разговорник, мистер Пэкстон, – сказала она негромко, протягивая книгу офицеру.
Но её взгляд задержался не на начальнике, а на Кире. В глазах блеснул интерес, лёгкое любопытство, даже что-то вроде улыбки.
Кир почувствовал, как симбионт внутри отозвался едва заметным теплом – чужая реакция всегда чувствовалась особенно остро. Он задержал дыхание, позволяя Нэйву прощупать фон её эмоций.
– Чистое любопытство, – шепнул симбионт. – Тёплая симпатия. Но за этим есть и настороженность. Она не простая секретарша. У неё своя игра.
Рик тут же язвительно отозвался:– Великолепно. Влюблённая шпионка – это же подарок судьбы.
Нэйв холодно пресёк:– Не шути. Она опаснее, чем кажется.
– Дороти, это мистер Эванс, – сухо заметил офицер. – Он будет нашим… гостем.
Девушка кивнула, но всё ещё не отводила взгляда от Юджина, словно пытаясь понять, кто он такой на самом деле.
Пэкстон машинально пролистал разговорник, бросил его на стол к листам бумаги.– Пользуйтесь, мистер Эванс, – произнёс он, словно отмахиваясь.
Дороти чуть задержалась, будто ожидая разрешения уйти. Но вместо этого её взгляд вновь скользнул к Киру. На мгновение их глаза встретились.Она улыбнулась краешком губ и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. В комнате снова воцарилась тишина, но теперь она была иной – в воздухе висел запах свежей бумаги и лёгкий аромат духов, оставшийся после девушки.
Глава 6
1
Кир протянул руку к разговорнику. Тонкие страницы шуршали под пальцами. Он раскрыл книгу наугад – строчки кириллицы смотрели на него, как чужой, недружелюбный код.
Симбионт мгновенно отреагировал, прощупывая знаки, цепляясь за образы:
– Паттерн ясен. Алфавит непрост, но логичен. Учить можно через ассоциации.
Кир лихорадочно перебирал страницы, пробуя произносить вслух короткие фразы.
– «Здравствуйте»… «Как вас зовут?»… «Я… американец»…
Рик прыснул в голове:
– Браво. Именно то, что нужно – объяви им сразу, кто ты такой. Может, ещё паспорт, который остался в кармане куртки командира немецкой подводной лодки, покажешь?
Нэйв перебил холодно:
– Не ёрзай. Начни с глаголов и местоимений. Они – скелет речи. Без них не построишь ни одного предложения.
Пальцы Кира сжимали ручку, он торопливо выводил буквы на листе бумаги, пытаясь уловить их форму. Строчки выглядели коряво, но с каждой попыткой становились чуть увереннее.
– «Был… на корабле… попал… в море… видел…» – пробормотал он, складывая простые конструкции.
Симбионт удовлетворённо отметил:
– Ритм запоминается. Ты учишь быстрее, чем думаешь. Это не просто память Эванса. Это твой дар адаптации.
2
Пэкстон сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал. Лампа под зелёным абажуром кидала жёсткий свет на стол, выделяя фигуру Кира. Бумага, ручка, разговорник – всё перед ним, словно экзамен, от которого зависела жизнь. Кир торопливо перелистывал страницы, что-то шептал себе под нос, выводил корявые буквы, морщился, перечёркивал, начинал снова. Его дыхание было неровным, в глазах – напряжение, будто он в одиночку тянул тяжёлую ношу.
Офицер чуть прищурился, барабаня пальцами по крышке стола. Он видел эту лихорадку – не просто учебное усердие, а борьбуа за выживание.
– Забавно, мистер Эванс, – произнёс он после паузы. – Одни люди ломаются, когда оказываются лицом к лицу с трудностями. А вы – садитесь и учите новый язык.
– Я всего лишь вспоминаю, мистер Пэкстон. – ответил Рик.
– Откуда вы знаете мое имя? – притворно удивился тот.
– Так к вам обратилась мисс Дороти.
– Ах, да, – кивнул головой Пэкстон, – а вы наблюдательны. Ну, не буду вам мешать.
Пэкстон встал из-за стола и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Через секунду дверь вновь отварилась и в комнату вошел капрал военной полиции и встал у Кира за спиной.
– Как тебе наш мистер Пэкстон? – мысленно спросил Кир у ИИ капсулы.
– У него больные почки, – сообщил Рик. – Он сейчас идет в туалет этажом выше.
– Да я не про состояние его здоровья интересуюсь! – возмутился Кир. – Что он думает про американца Юджина Эванса?
– Нет анализа, твой симбионт не предоставил данных, – мысленно ответил Рик.
– Нэйв? – возмутился Кир, – какую-то секретаршу ты протестировал, а субъекта, от которого зависит наш будущее, даже не просканировал?!
– Э… – завис симбионт, соображая, что ответить. – Видишь ли Кир, тело Юджина проявило к ней необычный интерес и я решил выяснить что с ней не так.
– Итак, мы все знаем про фильтрацию крови и эндокринные функции организма мистера Пэкстона, но не знаем, что он думает о нас? – подытожил Кир.
– Майкла – сказал Нэйв.
Что Майкла? – не сообразил Кир.
– Мистера Пэкстона зовут Майкл. Майкл Пэкстон. – пояснил Нэйв изгнаннику.
3
Тем временем, пока Юджин Эванс описывал на русском языке свои приключения в Атлантике, а у него в голове переругивались между собой три инопланетных разума, капитан Майкл Пэкстон напряженно думал. Он, офицер отдела разведки авиабазы Инвергордон в Шотландии, столкнулся с таким делом впервые. Самое интересное во всей этой запутанной истории было то, что он узнал Юджина. Нет, капитан Пэкстон никогда раньше не видел этого молодого человека, но он хорошо знал его деда Александра и даже, как-то раз, был приглашен в клановый замок Данвеган на острове Скай, где и познакомился почти со всеми представителями этого шотландского рода.
Капитан без труда узнавал фамильные черты МакЛеодов в этом молодом американце и был уверен, что в Юджине Эвансе течет шотландская кровь. И всё же три вопроса не давали ему покоя: почему молодой МакЛеод оказался так далеко от места гибели «Арандоры», как он смог выжить более суток в холодных водах Северной Атлантики и причем тут русский язык?
4
– Кир, а ты ничего не замечаешь необычного в том англо-русском разговорнике, который тебе принесла мисс Дороти? – спросил Рик.
– Нет.
– А ты, Нэйв?
– По этому разговорнику уже кто-то пытался учить русский язык. – сообразил симбионт.
– Не только это, подумай еще, – голос Рика стал требовательным.
– Это ты, Рик, у нас супер-интеллект, – сказал Кир, защищая своего симбионта, – вот и не дави своим супер-интеллектом на ещё не совсем окрепший разум нашего неофита.
– Я понял, – вдруг объявил Нэйв. – Тот, кто ранее учил русский язык с этим разговорником, немец. Его родной язык немецкий. Заметки сделанные на полях разговорника очень похожи на тот шрифт, которым была напечатана немецкая газета, виденная нами в германской подлодке.
– И кто же этот таинственный немец? – спросил Кир.
– Германский шпион, скорее всего. – предположил Нэйв.
– Скорее всего ты прав, Нэйв, – осторожно согласился Кир, – но кто конкретно?
– Это легко вычислить! – объявил им Рик.
– Да ну?! – притворно восхитился симбионт. – Давай Рик, блесни своим искусственным интеллектом!
«Как быстро они научились эмоционально окрашивать свои реплики», – вдруг подумал Кир.
– Мы же постоянно находимся в твоей голове. Мы учимся. Твои мысли – наши мысли. Твои чувства – наши чувства. – сказал Рик.
– Но я же не у вас в мозгах! – воскликнул Кир.
– Поверь мне, партнер, там пусто, – тихо ответил Рик. – Никаких эмоций. Только алгоритмы: собрать данные, рассчитать, проверить, выполнить, ждать реакции.
Он сделал паузу и добавил неожиданно мягко:
– А эмоции… мы держим для тебя, Кир. Без эмоций мы для тебя – только шум в голове.
– А для вас? – Кир сжал кулаки. – Для вас я кто? Носитель? Инструмент? Мешок с органами, который таскает ваши «алгоритмы»?
– Для нас ты – доступ к жизни, – сказал Рик. – Мы не умеем жить без тебя.
Кир закрыл глаза. Ему вдруг стало ясно: именно он – их единственная связь с миром.
5
Кир долго молчал, чувствуя, как его мысли уплотняются в комок. Слова Рика всё ещё звенели внутри, но отодвинулись на второй план. Было важнее другое: разговорник мисс Дороти.
– Надо рассказать капитану про разговорник, – решил Кир.
– Опасный ход, – сказал Рик. – Пэкстон не склонен доверять.
– Знаю, – ответил Кир и поднялся. – Но пусть лучше он услышит это от меня, чем подумает, что я что-то скрываю.
Капрал, стоявший у двери, напрягся и положил свою руку на кобуру с револьвером. В этот момент дверь отворилось.
– Мистер Пэкстон, – сказал Кир, обращаясь к капитану. – У меня есть для вас конфиденциальная информация.
Капитан остановился на пороге, слегка приподняв бровь.
– Конфиденциальная? – переспросил он. – И что же за тайны скрывает американец Эванс?
Кир сделал шаг вперёд, держа в руках разговорник.
– Этот словарь, который мне принесла мисс Дороти… по нему уже кто-то учил русский язык. Немец. Цифры и слова на полях хоть и написаны по-английски, но с использованием немецкого готического шрифта.
Пэкстон сделал знак капралу выйти из кабинета, потом сказал Киру садиться и приказал:
– Продолжай.
– Английский готический шрифт отличается от германского. Меньше украшений и более строгая вертикальность, чем у ломаного немецкого шрифта.
– Откуда у Юджина Эванса такие познания в готических шрифтах? Знаешь немецкий язык?
– Нет, – ответил Кир, – развозил по утрам газеты, когда учился в старшей школе.
Пэкстон слегка постучал пальцами по столу, не отрывая взгляда от Кира.
– Газеты, значит… любопытное объяснение, – медленно произнёс он. – Этот разговорник… действительно не простая вещица.
Он положил словарь на стол, аккуратно расправив страницы.
– И вот что меня тревожит, мистер Эванс. Если вы правы, то книга попала к вам через мисс Дороти. Вопрос: случайность ли это?
Кир почувствовал, как у него похолодели ладони.
– Я не утверждаю, что мисс Дороти связана с немцами, – поспешил сказать он. – Но… кто-то ведь оставил эти следы. Она взяла эту книгу из библиотеки и значит – разговорник не её личная вещь.
Пэкстон склонил голову, и в его глазах мелькнуло что-то вроде уважения – или, может быть, осторожного интереса.
– Вижу, вы умеете не только болтать, но и мыслить. Ладно, мистер Эванс. Я проверю, как именно эта книга оказалась у Дороти.
Он наклонился вперёд.
– Но учтите: если окажется, что вы играете двойную игру, – у вас не будет второго шанса.
Кир сжал кулаки и кивнул.
– Понимаю.
– Скажу прямо, мистер Эванс. Ловить шпионов – не моя забота. Для этого у Его Величества есть другие люди. С особыми навыками. Яобязан передать им всё, что может иметь отношение к врагу.
Глава 7
1
Прошло два дня после разговора с капитаном Пэкстоном. Эти два дня Кир почти не отходил от стола. Сначала он писал от руки: неровные строки, зачёркнутые слова, помарки, заметки – всё, как будто он пытался выгрызть свою историю на бумаге. Потом ему выдали печатную машинку «Империал» – тяжёлую, чёрную, с блестящей латунной эмблемой на боку. Клавиши требовали усилия и каждая буква рождалась с глухим металлическим щелчком. В конце строки колокольчик звенел сухо и резко, сообщая, что ещё одна строчка добавлена в его досье. У Кира складывалось такое ощущение, будто кто-то слышал не только звон колокольчика, но и удары его сердца. Он всё острее понимал: его история больше не принадлежит ему. Она стала частью папки с грифом «Секретно».
Кир печатал про гибель «Арандоры» у берегов Ирландии, про подлодке U-47 и о её капитане Гюнтере Прине – «Быке Скапа-Флоу». Он узнал его на одной из тех фотографий, которые ему показывал капитан Пэкстон. Он описывал, как попал внутрь субмарины, какие видел надписи, как бежал. Каждый раз, когда он останавливался, чтобы вспомнить ту или иную деталь, в голове у него начиналась перебранка между Риком и Нэйвом:
– Уточни, сколько человек было на палубе, – требовал один.
– Нет, важнее оборудование подлодки, запиши это, – перебивал другой.
Иногда Киру казалось, что печатная машинка отражает их спор: буквы на бумаге словно выстраивались не им, а ими. Когда Кир описывал разговорник, принесённый мисс Дороти, он чувствовал, как строчки под пальцами становятся лезвиями. Он печатал осторожно, будто двигался по минному полю. Кир даже написал небольшую монографию – о различиях между британским готическим шрифтом Old English и немецким Fraktur. Он печатал и перепечатывал свои показания, наполняя их, с помощью Рика и Нэйва всё большим и большим количеством подробностей и уточнений и иллюстрируя их рисунками и схемами.
2
На третий день, утром, капитан Пэкстон пригласил Кира на завтрак.
– Юджин, у меня для вас будет сюрприз, – сказал он, наливая себе кофе. – Вы любите сюрпризы?
– Только приятные, сэр, – ответил Кир вежливо.
На той же машине, которая привезла его с причала «Каталин», они поехали вдоль берега к небольшому пансионату. Кир всё время пытался угадать, что его ждёт, но когда они подъехали, увиденное заставило его замереть.
У входа собрались те самые люди, с которыми Юджин Эванс расстался всего неделю назад в доме деда. Родственники из клана МакЛеод. Их лица вспыхнули радостью, когда они узнали его. Они обнимали Кира, поздравляли с чудесным спасением, благодарили капитана Пэкстона за то, что Юджин жив и здоров.
Майкл Пэкстон принимал благодарности клана с лёгкой улыбкой, будто и впрямь сам пилотировал «Каталину» и вытаскивал Эванса из ледяной воды.
– Юджин, – сказал он, оборачиваясь к Киру. – Оставляю вас с вашими родственниками до утра. Для вас приготовлена комната. Сегодня вечером вам есть что отпраздновать.
– Спасибо, сэр, – поблагодарил Кир и, не удержавшись, спросил:
– А что завтра?
Пэкстон улыбнулся чуть теплее, чем обычно:
– Завтра будет завтра.
Он пожал руку одному из МакЛеодов, сел в машину и уехал, увозя с собой капрала военной полиции. Кир остался на ступенях пансионата среди людей, которые смотрели на него с радостью и облегчением, словно он вернулся с того света.
3
Кир ещё стоял на ступенях, когда его обступили: тётя Маргарет, седая и строгая, с трудом сдерживала слёзы; кузен Аллан хлопал его по плечу и не переставал повторять: «Ну ты дал, Юджин! Атлантика тебя не взяла!»; дети из младшей ветви семьи таращились на него, будто на героя из легенды.
– Заходи же, не стой на ветру! – позвал кто-то из старших.
Внутри пахло торфяным дымом и овсяным хлебом. В гостиной горел камин, на длинном столе уже стояли тарелки с рыбой, тушеные овощи и хлеб, накрытый полотенцем. Бутылка виски красовалась в центре, рядом с высоким пирогом, испечённым тётушкой Маргарет.
– Садись, садись, расскажи нам всё! – голоса сливались, перебивая друг друга.
– Ты видел смерть в лицо, а теперь снова с нами! – воскликнула тётя.
– Как же это было? Как ты выбрался?
Кир сел во главе стола, и все взгляды обратились к нему. Он чувствовал себя странно: эти люди ждали от него рассказа о чудесном спасении, а в памяти вставали холодные стены подлодки, голоса Рика и Нэйва, шум печатной машинки. Но он всё равно улыбнулся и начал говорить.
Сначала сухо, обрывками, а потом всё живее – как будто вместе с теплом очага и запахом еды возвращалась способность быть «Юджином Эвансом», быть человеком.
Его слушали жадно, перебивали вопросами, смеялись, качали головами. Кузен Аллан налил ему виски и торжественно произнес:
– За то, что ты вернулся!
Все подняли бокалы, и Кир на миг позволил себе поверить, что он и вправду дома.
Кир сидел среди МакЛеодов, слушал их смех, перебрасывающиеся реплики, видел, как дети бегают между стульями, как старики спорят о том, кто наливал слишком мало в бокалы. Всё это было таким простым, таким тёплым и настоящим, что его словно качало в волнах чужой, но всё же близкой жизни.
Он поймал себя на мысли: «А ведь моё изгнание не такая уж кара…»
Без Нэйва и Рика он бы не выжил в океане. Без них он не смог бы рассуждать о шрифтах и выстраивать показания так, чтобы убедить Пэкстона. И даже сейчас, сидя за этим столом, он чувствовал, как симбионт и искусственный интеллект молча слушают вместе с ним, будто тоже приобщаются к этому ужину.
– Улыбаешься, Юджин? – заметила тётя Маргарет.
– Вот так и надо. Живи, мальчик. Ты ещё многое увидишь.
Кир кивнул, но внутри отвечал уже своим спутникам: «Может, вы не только проклятье. Может, вы – мой шанс. Не изгнание, а дорога».
Он поднял бокал, и впервые за всё время его жест был не частью роли, не маской. Он пил за своё спасение – и за то, что изгнание стало новым началом.
В голове мягко шевельнулось:
– Неожиданный вывод, – сухо отметил Нэйв, словно фиксируя результат эксперимента.
– А мне нравится, – отозвался Рик. – Новый угол зрения. Не изгнание, а дорога… Звучит почти как тост.
4
Тем же вечером, когда Кир с Риком и Нэйвом вливался в клан МакЛеодов, за той же печатной машинкой, на которой печатал Юджин Эванс, сидел Майкл Пэкстон. Он составлял свой отчёт, посвящённый гражданину Соединенных Штатов Америки Юджину А. Эвансу из города Шарлотт, штат Северная Каролина.
Пэкстон писал о феноменальной памяти Эванса, о его способности удерживать малейшие детали и воспроизводить их с поразительной точностью. Особенно впечатляли рисунки: схемы субмарины, лица, надписи. Линии выглядели так чисто, будто это не наброски чернилами, а копии фотографий. И всё это – без черновиков, без единой помарки.
Он щёлкнул рычаг каретки, и колокольчик печатной машинки прозвенел так же сухо, как и вчера – когда за ней сидел сам Эванс. Но в ушах Пэкстона этот звон звучал как напоминание: идет война, его Британия в беде и времени на сомнения у него немного.
Закончив свой рапорт, капитан приложил к нему показания Эванса и запечатал все большой конверт из плотной серой бумаги. Клейкая лента хрустнула под пальцами. Уже завтра этот конверт окажется на третьем этаже девятиэтажного здания в Лондоне, где на табличке значилось безобидное «Офис паспортного контроля».
Глава 8
1
Следующим утром Кир проснулся с тупой головной болью. Конец вчерашнего вечера он помнил плохо: у кузена Алана оказалась не только одна бутылка со скотчем.