Проблемы с драконом, проблемы дракона. Часть II

Пролог

в которой госпожа Ямиара роняет карты, и появляется Гошильт

Госпожа Ямиара поставила чашку на стол. Еле слышно звякнула ложечка. Утренний напиток вызывал привычное отвращение, но пить было надо. Теперь подождать час, и можно будет есть. Безвкусная кашица из проваренных овощей и зерна, с добавлением трав и… неважно. Привычная дрянь, липкая и мерзкая. И необходимая, чтобы старые потроха работали как надо. Госпожа Ямиара уже забыла ощущение, когда все тело работает как надо. Молодость была слишком давно.

Но умирать она не собиралась. Нет, разумеется, когда-нибудь госпожа Ямиара оставит Академию. Когда это станет не так трудно. Говоря откровенно, госпожа Ямиара устала. Но…

Как она может оставить Академию? Едва она ослабит хватку… Все знают, что случается с теми, кто расслабляется. Академия еще никогда не меняла Ректора просто так. Это даже было предметом скрытой гордости – мол, у нас здесь все не просто! Дела жизни и… и остального.

Последнее время госпожа Ямиара даже в мыслях старалась избегать некоторых слов.

Но сегодня с утра почему-то настойчиво лезло в голову, что быть может, все же пора… Сдать дела и тихо исчезнуть. На берегу Золотого Озера давно ждет тихий скромный домик… Все, что нужно старухе – много солнца, мягкие воды, мягкий ветерок…

Она чуть не хлопнула рукой по столу – мерзкое это словечко все же просочилось в мысли! Старуха – до чего глупое слово! Она – госпожа Ямиара, Ректор Саальденской Академии. С ее мнением считаются многие, очень многие. Короли и князья, богатые купцы. Даже сор под ее ногами – горожане и крестьяне, и те начинают день с мысли о том, не приснился ли госпоже Ректору дурной сон, и не испортит ли она погоду. Или потребуются жертвоприношения. Или…

Мысль остановилась. Кажется, госпожа Ямиара нашла причину беспокойства. Она взяла ложечку, мимолетно отметила, что рука нисколько не дрожит. Помешала в пустой чашечке.

Дурной сон. Просто дурной сон.

Но у магов не бывает просто дурных снов.

– Эй, – госпожа Ямиара позвала негромко, но слуга появился мгновенно, и молча склонился в ожидании.

– Доску и карты, – приказала госпожа Ямиара и прикрыла глаза в сосредоточении. Потом медленно, не прерывая медитации протянула руку. Слуга медлил, и госпожа Ямиара уже собралась открыть глаза и назначить наказание, но он наконец вложил ей в руку колоду карт. Наказание отложилось.

Наказать мерзавца все равно было необходимо, но не сейчас. Она из-за него чуть было не нарушила медитацию! Но сейчас… сейчас следовало заново взглянуть на знаки и знамения.

Она так и сидела с закрытыми глазами и перебирала в пальцах карты. Выложила три, и не заметила, как еще две упали под стол. Если бы кто другой посмел посмотреть ей через плечо, он увидел бы, как чудесным образом проступает рисунок сквозь картон. Но кто посмел бы смотреть через плечо госпожи Ректора? Она открыла глаза, рассмотрела карты.

Ученик, Смерть, Охотник.

Провела над картой ладонью, скрючила пальцы, словно пытаясь достать картинку.

– Цернех? – тихо спросила она. Госпожа Ямиара смутно помнила молодого человека, изгнанного из Академии. Он хотел слишком многого, она чуяла, что ему мало быть магом, он захочет стать Ректором. И она изгнала его. Повод… повод она не помнила, да он и не важен. Потом она слышала, что парень стал учеником другого сумасброда, Шильта из Грингамна, Шильта-затворника. Тоже тот еще подарочек, но учитель никогда не лез в дела Академии, и она решила, что и ученик не станет. Вопреки общему мнению, она не так и часто убивала магов.

– Цернех, значит, – пробормотала госпожа Ямиара, – И ты, стало быть, сдох… Бывает, парень, бывает.

Она глянула на третью карту. Охотник. Поморщилась. Силы беспощадной дикой справедливости, воздаяния… эта сила редко выступала, но многим колдунам следовало бы считаться с нею. Следовало бы… вот и Цернех, такой талантливый юноша… позволил, чтобы кто-то из его жертв воззвал о возмездии. Еще и в месте силы первозданной природы.

Разве можно быть таким неаккуратным? Госпожа Ямиара почти возмутилась вслух. Жаль парня, но хорошо, что он умер. Рано или поздно, его амбиции могли бы создать проблемы… но к чему его смерть снится? Да еще и так тревожно?

Следовало бы выяснить, что с ним в самом деле случилось, но… он не высовывался из башни Штильта-Затворника, а тот окружил свое жилище всевозможными защитами. Да и спрятал его где-то между мирами. Как его искать? Не лучше ли будет просто подготовиться? Ждать…

Многие торопыги становились жертвами госпожи Ямиары, именно потому, что она отлично умела ждать.

Она открыла глаза и взмахнула рукой. Слуга проворно собрал карты и унес, потом принес миску с завтраком. Едва теплая кашица, безвкусная и мерзкая. Госпожа Ямиара медленно начала есть, медленно катая во рту вязкие комки, медленно катая в голове мысли о стратегии.

Под столом с карт исчезал рисунок – Дракон сверкал глазами и скалился, и Испуганный сжимался и прятался. И прятал в руках длинный кинжал.

– Меня зовут го… Шильт, – он чуть не проговорился. Конечно, мало кто знает, что в Саальдене "господин" – это не просто слово, это неофициальный титул. Так называют выпускников Академии, и лучше не наводить ненужных ассоциаций.

– Очень приятно, уважаемый Гошильт, – ответила Лена. Кажется, она не заметила оговорки.

– Меня зовут Лена.

Смотреть на нее вот так было неприятно и страшно. Страшно – из-за собственного бессилия и ее небрежного могущества. По сравнению с господином Шильтом, Лена была великаншей, и он не решился поправить ее.

"Так даже лучше, – подумал он, – меньше будет связей с тем, что было прежде."

Лена смотрела доброжелательно и спокойно, она не знала, кто перед нею. И конечно, тут же захотела это узнать.

– Простите мое невежество, – сказала она, и господин Шильт начал спешно придумывать легенду.

– А вы кто?

Господин Шильт заговорил осторожно и не спеша, чтоб дать себе время подумать. Мысли его в это время летели стремительно, словно нащупывали дороги в неведомом пространстве смыслов. Он не смел оглянуться, но чувствовал спиной, что дракон никуда не ушел, его пасть здесь, уже готова схватить, растерзать, проглотить…

"Нельзя говорить, что я маг! – думал господин Шильт, – Маги, лишившиеся сил, гибнут слишком легко!"

Маги Академии слишком хорошо знали как извлекать могущество из страданий жертв. И слишком много было людей, которые могли бы об этом вспомнить.

– Я был пленником колдуна, что жил в этой башне, – медленно сказал господин Шильт, – А потом башня развалилась, и я освободился.

"Надо будет стараться все время так говорить, – подумал господин Шильт, – Чтобы казалось, что это просто манера речи такая. И надо прикинуться туповатым! С дурака спроса меньше…"

– А откуда вы сами? – спросила Лена, и господин Шильт даже немного насторожился. Уж очень вежливо она говорила с тем, кто намного слабее ее. Она может избить его до полусмерти просто щелкая пальцами, а говорит так, словно он равен ей! Это наверняка изощренное издевательство. Или…

Или она простолюдинка, каким-то невероятным чудом одолевшая Цернеха. Но тем более, нельзя давать ей повода разозлиться.

– Я не помню, – сказал господин Шильт, – В башне было темно и холодно. Очень холодно. И страшно.

Последние слова он сказал совершенно искренне – страшно ему было. И прежде, пока он висел, заточенный в собственный портрет, и сейчас, когда за его спиной зияла драконья пасть, а перед ним была великанша.

– А потом – бах, – продолжил он, и даже позволил себе немного ускорить речь, – И все посыпалось, и стало тесно и пыльно… а потом я выбрался сюда, и ваш дракон схватил меня. Благодарю вас, что вы не дали ему сожрать меня!

Господин Шильт снова говорил искренне, но чувствовал, что где-то оговорился. Где? Что-то он, кажется, сказал лишнего.

– Ну, что вы, Костик не съел бы вас, – Лена улыбнулась, но в то же время немного встревоженно глянула за спину господина Шильта. На дракона.

– Он все понимает, хоть и не умеет говорить.

Зверь позади тихонько рыкнул, и господин Шильт решился оглянуться. И сразу понял две вещи – во-первых, дракон сидел намного дальше, чем ему казалось. Он вовсе не тянулся пастью к его спине, он лежал на брюхе в нескольких шагах позади. Нормальных, а не крошечных шагах господина Шильта. Он все равно мог мгновенно прыгнуть, схватить, сожрать, но все же, сейчас он явно не собирался этого делать.

А во-вторых, господин Шильт понял, в чем он оговорился. Он сказал "дракона", но откуда он, странный малыш, забывший в заточении свое прошлое, знает, что это именно дракон? К счастью, Лена не обратила внимания на эту оговорку, и господин Шильт решил, что в будущем надо будет всегда называть эту тварь драконом – чтобы не возникало нестыковок. Из-за мелких оговорок рушатся самые хитрые планы, крошечные ошибки ломают гениальные конструкции, и из мелких подозрений вырастает огромная подозрительность. А ему сейчас ни в коем случае нельзя будить подозрительность девушки. У нее явно есть какая-то власть над драконом, хоть она и явная простолюдинка. А значит, ее недовольство вполне может кончиться в драконьей пасти.

– Это хорошо, – сказал господин Шильт, – Это радует, но что вы намерены делать сейчас?

Он сказал это, и тут же задумался, не слишком ли он наглеет. Стоило ли задавать вопросы? С другой стороны, его опыт говорил ему, что задавая вопросы он ставит себя не просто на равных с собеседником. Если она ответит ему, то во-первых, она согласится с его равенством, а во-вторых – отвлечется от вопросов о его прошлом.

Правда, сам господин Шильт в таком случае выдал бы мелкому нахалу щелбан. Не насмерть, просто чтобы напомнить о том, кто здесь задает вопросы.

Но Лена легко согласилась с превосходством господина Шильта, и начала рассказывать.

– Признаться, мы сами точно не знаем, – сказала она, – Мы с Виктором случайно оказались здесь.

Господин Шильт точно помнил, что дракона она называла Костик. Значит, Виктор – это кто-то еще. Он почти сразу догадался, что они ночевали в старом сарае, который он построил еще в те времена, когда сюда приезжали на лошадях соседи… До того, как он отвадил наглых дворянчиков. Давно, очень давно… Надо было снести этот сарай! Теперь вот в нем завелся дракон!

Глупая, нелепая мысль насмешила его, но он не позволил себе ни улыбнуться, ни глянуть в сторону сарайчика. Ему не положено знать, что там что-то есть, а значит, он не будет туда смотреть.

А Лена продолжила рассказывать:

– Теперь мы оказались здесь, но даже не знаем, где мы.

Дракон вдруг шевельнулся, широко разинул пасть и сказал:

– Ахрр. Ахххр.

Лена склонила голову набок, подумала над странной пантомимой, и спросила:

– Костик, ты кушать хочешь?

Господин Шильт очень надеялся, что его эмоции никак не отразились на лице. “Кушать хочет!” Разумеется, молодой, растущий дракон хочет жрать!

“Если он выйдет из под контроля, он и тебя, тупую дуру, сожрет!” – подумал он, но вслух ничего не сказал. Он обвел взглядом окрестности, сделал вид, словно задумался, а потом сказал:

– Быть может, ему удастся немного поохотиться в лесу? Я ничего не помню, но мне кажется, там могут быть какие-то звери…

Лена кивнула и спросила дракона:

– Костик, ты можешь попробовать охотиться? Быть может, какие-нибудь инстинкты пробудятся в тебе?

Господин Шильт чуть не завизжал.

“Безмозглая дура! Если в нем пробудятся инстинкты, он для начала сожрет тебя!”

Но промолчал. Понимал – во-первых, дракон сперва сожрет его. А во-вторых… Ему не положено ничего знать о инстинктах дракона.

Дракон неуверенно кивнул, поднялся и потрусил в сторону опушки леса. Господин Шильт немного перевел дух, и тут напрягся снова – со стороны сарайчика шел мужчина.

“Вторая часть знакомства-допроса” – понял он.

Глава первая

в которой кошка убегает, а Костик нападает

Ольга Семеновна заскочила к племяннице буквально на минутку, рассказать, что оказывается, сисадмина в самом деле подстрелили. Это была вовсе не шутка, все всерьез! Она даже поговорила с каким-то майором, который удивительно вежливо ничего не сказал. Ольга Семеновна даже восхитилась. Видно было, что этот человек хорошо знает свое дело, и не скажет ни одного лишнего слова. Но Ольга Семеновна точно знала – если правильно поговорить с племянницей, станет известно намного больше, чем расскажет майор.

Но Лена куда-то делась. Только внутри громко мяукала Муська. Ольга Семеновна позвонила, но у племянницы то ли села батарейка, то ли…

«Беда, беда, беда» – еле слышно шепнул внутренний голос. Ольга Семеновна только отмахнулась – что за глупость! Если Виктора подстрелили… неизвестно кто… и непонятно, зачем. Беда вынырнула ниоткуда, ударила, и…

И кто застрахован от такого же?

За дверью Муська мяукнула особенно пронзительно, словно понимала, что ее хозяйка в беде. И теперь уже и Ольга Семеновна была почти уверена, что Лена… Что случилось?

Ольга Семеновна достала из кошелька запасной ключ и решительно воткнула его в замок. Да, Лена не любила, когда к ней вот так входили, когда ее не было дома, но ведь сейчас это не просто так! Возможно, все это просто для того, чтобы успокоить пожилую тетку, но разве этого мало?

Ключ застрял. Ольга Семеновна дергала туда-сюда, а он не поддавался. За дверью пронзительно мяукала Муська, словно торопила. Наконец, Ольга Семеновна догадалась придавить ключ еще немного, он вошел глубже буквально на толщину ногтя, и сразу повернулся.Ольга Семеновна распахнула дверь и вошла. Она уже запыхалась, щеки раскраснелись, сердце колотилось где-то в ушах.

– Лена! – позвала она, хотя и так понимала, что если бы Лена была здесь, она давно бы вышла посмотреть, на что так пронзительно мяукает кошка.

Ольга Семеновна прошла внутрь квартиры, забыв закрыть дверь. Бегло осмотрела все, потом присела на кухне и налила себе воды из чайника. Вода была холодной и как-то успокаивающей.

– Все на месте, кажется, – сказала Ольга Семеновна вслух, – Лену точно не похитили из квартиры. Она явно ушла сама.

Звук ее голоса наполнял квартиру, звук успокаивал, но в нем было что-то неправильное. Ольга Семеновна задумалась, потом пожала плечами и пошла на выход. Шагала она устало и тяжело, от волнения разболелась голова.

– Выдумала ты все, клуша старая, – сказала она сама себе. Ей просто нравилось, как ее слова разбивают тишину пустой квартиры. Тишина была слишком уж… многозначительной.

Она вернулась на кухню, взяла бумажку для заметок и быстро написала:

«Лена! Вернешься – позвони тете Оле!»

Положила на столе, придавила сахарницей, чтобы кошка случайно не сбросила на пол… и тут только вспомнила.

Кошка! Где же она?

– Муська? – позвала Ольга Семеновна. Она встала и пошла по квартире снова. Увидела открытую дверь в прихожей, ссутулилась и даже немного всхлипнула.

– Муська… – сказала она, – Как же я тебя ловить-то буду…

Вернулась на кухню, дописала: «Кажется, твоя кошка куда-то сбежала…»

Ей было неловко, это было на грани лжи, но все же… Лена поймет. Лена всегда понимает.

А ей надо вернуться домой и прилечь.

Ольга Семеновна тщательно закрыла дверь и вышла из подъезда. На улице Муськи нигде не было видно. Ольга Семеновна решила, что надо будет попросить Виктора распечатать несколько объявлений, но тут вспомнила, что тот лежит в больнице и вернется не скоро.

С этими растерянными мыслями она села за руль и поехала домой.

Муська смотрела ей вслед из под поломанной скамьи равнодушно и спокойно. Дождалась, пока машина с Чужой Человечкой уедет прочь, фыркнула, выскочила и неспешно потрусила по улице.

Своя Человечка ушла куда-то далеко, и следовало найти ее.

Коcтик шел не спеша, и наслаждался прогулкой. Мир вокруг слился в единое целое, он щебетал вдали птицами и шуршал палой листвой под лапами, пах тысячами запахов сразу, грел чешую неярким осенним солнышком, и овевал прохладным ветерком. Листва с деревьев облетела, ветви крючковатыми пальцами трогали небо, и Костик замер, любуясь.

По небу медленно катились облака, похоже было, что скоро все затянет серой кашей, но пока солнца еще хватало. Костику показалось, что бело-серые комки небесной ваты совсем близко, только протяни лапу, и тут совсем рядом послышался негромкий хлопок. Он не сразу понял, что это развернулись его собственные крылья. Прежде он привык постоянно держать их прижатыми к бокам – иначе в помещении будешь за все цепляться, а в машину не влезть. Единственный раз он попытался расправить крылья – когда выпрыгнул из окна второго этажа, убегал от Николая Федотовича. Но тогда ничего не вышло. Превращение было еще не полным, крылья оказались маленькими и слабыми. Сейчас Костик смотрел на два здоровенных полотнища, черные тугие паруса, прикрепленные к его телу. Крылья немного покачивались под легким ветерком, и Костик был почти зачарован эти движением. Он не знал, что делать дальше, перевел взгляд вверх, на облака… и тут небо словно прыгнуло ему навстречу.

Сперва Костик врезался в толстую ветку, она не больно, но ощутимо стукнула его по спине. Левое крыло запуталось в тонких веточках другого дерева, Костика развернуло, и он чуть не врезался в толстый ствол. Торопливо замахал своими неуклюжими парусами, и вдруг деревья провалились куда-то вниз, а вокруг оказался огромный простор.

«Лечу!» – хотел воскликнуть Костик, но получился только громкий рык. Небо оказалось огромным, небо было вокруг – и вверху, и спереди, и со всех сторон, только где-то внизу оставался лес. Он попытался повернуться, посмотреть туда, где оставалась башня, и чуть было не кувыркнулся вниз. Понял, что поворачивать надо как при езде на велосипеде – в движении, плавно и по дуге. Сделал большой круг и попытался рассмотреть, где там остались развалины башни, но увидел не сразу. Была проплешина в лесу, была какая-то темная груда посреди нее, и Костик догадался, что это и есть развалины страшной башни.

«Мы все же победили колдуна!» – Костик издал еще один рык. Звук вышел негромкий, словно небо хотело сохранять тишину, и Костик решил не шуметь. Небо было слишком велико, оно внушало благоговение, оно открывало простор и от этого открывалось что-то внутри. Перед этой торжественностью забывались беды и неудобства, забылся даже голод…

Костик вспомнил про свой голод. Он ощущался не так остро, как на земле, он словно робко напоминал о себе – мол, хозяин, все прекрасно, но может, поищем чего-нибудь пожрать? Костик сделал еще один круг, пытаясь высмотреть на земле что-нибудь съедобное. Под деревьями ничего не было видно, но оказалось, что в лесу множество полян. На одной из них Костик увидел нескольких животных, похожих на оленей, и устремился туда. Он вспомнил, как в фильме ББС видел – орел стремительно падал с небес прямо на зайца, и попытался сделать так же. Земля бросилась навстречу, олени бросились врассыпную, Костик больно ушибся и прокатился кубарем. Поднялся, потряс головой и обнаружил, что при падении сбил крупного оленя. Тот лежал на земле, голова неестественно повернута, большие глаза укоризненно смотрели на Костика.

Он смутился. Он хотел есть, он знал, что для этого надо будет убить… но смотреть в глаза своей жертве было неуютно.

Вспомнились глаза Василисы, как испуганно и яростно она смотрела… но олень смотрел хоть и грустно, но не так. Не по-человечески. Костик очень внимательно и осторожно прислушался к себе – не начнет ли шептать Николай Федотович свое – «Кушай, Костик, никто не узнает…», но внутри все было тихо. Даже его тело не стремилось как можно скорее рвать зубами, а готово было подождать. Голод и жажда полета уравновесили друг друга, и Костик почувствовал, что может спокойно решить, что делать.

Он оторвал кусок мяса, проглотил, прислушался к себе. Было вкусно, приятно, но никакой жажды рвать и терзать не появилось. Обычный голод, обычная еда… лучше, чем в том ведре маринованного мяса.

Костик порадовался, что обрел власть над самим собой, и продолжил есть. Когда наелся, прилег рядом и задумался о том, что не так и плохо быть драконом. Особенно, когда за тобой не гоняется придурочный маг. Конечно, не посмотреть мультиков, и компьютерные игры не светят, зато есть небо… Костик мечтал и думал…

А потом проснулся. Оказалось, что он задремал. И оказалось, что от туши осталось меньше половины. Костик и не заметил, как сожрал все внутренности, голову, сердце… но мяса осталось еще немало, и он с беспокойством глянул в сторону солнца. Сколько же времени прошло? Дело к обеду, а друзья не завтракали. Им-то есть нечего!

Костик тряхнул головой и поднялся. Ухватил остатки туши лапами и взмыл вверх.

Виктор уже начал беспокоиться. Костик ушел охотиться, но что он знает о походах по лесу? Сможет ли найти дорогу обратно? И чем они могут помочь, если Костик попал в беду?

Гошильт, этот странный гном, ничего про окрестности не знает, или забыл. Но, вроде бы, крупного зверья здесь нет. И все же не обязательно нарваться на тигра, чтобы погибнуть. Сам он знал про лес немного. Когда-то в детстве он ходил с отцом за грибами, были выезды на корпоративные шашлыки и, пожалуй, все. Виктор помнил это удивительное для горожанина ощущение – когда отходишь от тропы на пять шагов, отлить за дерево… и обнаруживаешь, что вокруг дикий лес, и тропы не видно, пока не выйдешь на нее. Что, если Костик заблудится?

– Не заблудится, – уверенно сказала Лена, – У него все хорошо.

Но выглядела немного обеспокоенно. Виктор подошел к ней, приобнял.

– Я сказал вслух? – спросил он.

Она покачала головой.

– Кажется, я немного изменилась, – сказала она, – Не знаю, хорошо это, или…

Виктор легонько прижал ее к себе.

– Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, – он пытался говорить с интонациями Винни Пуха из мультика, но почти сразу бросил это, – Ты просто разрешила себе слышать и видеть.

Лена обняла его в ответ и некоторое время они стояли молча, прильнув друг к другу. Потом Лена отстранилась и сказала:

– Надо хоть костер какой-нибудь сообразить… Кажется, в сарайчике я видела какой-то горшок…

Виктор кивнул и отправился в лес, искать сушняк. Он старался не отходить от опушки, но наломанных веток было много, и вскоре он натаскал большую груду.

– У тебя нет зажигалки? – спросил он Лену. Та покачала головой.

– Не курю…

Виктор окликнул Гошильта:

– А вы, уважаемый, не знаете, как можно развести костер без спичек и зажигалки?

Тот все это время сидел рядом с сарайчиком и смотрел на все вокруг так, словно пытался вспомнить, что это. Теперь он покачал головой, потом нахмурил крошечный лоб и сказал.

– Мне кажется… Я не помню, но…

Виктор терпеливо ждал. Парень выглядел не так и плохо для освобожденного узника, но головой, похоже, пострадал сильно. Кто знает, что такое колдовское узилище? Видимо, оно больше держало в плену его разум…

– Я бы посмотрел на полках в конюшне, – сказал он, – Наверняка конюхи припасли кремень. Если, разумеется, не забрали его, когда уходили.

Виктор кивнул. Он видел в сарайчике полку, которая покосилась, и вещи, что на ней стояли, теперь надо было искать на земле.

Лена нашла колодец. Похоже, воду обитатель башни брал из него с помощью какого-то чуда, потому что рядом не было ни ведра, ни веревки. Но вода внутри была.

Веревку нашли в сарайчике. Ведро тоже, правда, деревянное и рассохшееся. Теперь самые простые бытовые вопросы требовали смекалки и труда…

Лена отогнала от себя мысль о том, что возможно, она совершила большую ошибку. Она знала, что это не так, что она идет по важному пути. Вот только сейчас она была уверена, что проблемы с отсутствием чайника – это ерунда.

Костер кое-как развели, найденный горшок она отмыла и поставила кипятить воду. Все-таки, пить сырую ей не хотелось – аптеки слишком далеко, и туалетной бумаги нет. Все это заняло невероятно много времени, но без часов было даже непонятно, сколько. Ясно было, что здорово хочется есть, но из еды был пока только кипяток.

Когда над ними пронеслась какая-то здоровенная тень, первым отреагировал господин Шильт. Он взвизгнул и нырнул в сарайчик. Оттуда он смотрел, как возвращается дракон. Ящер пролетел совсем низко, видимо, примеривался приземлиться, но что-то пошло не так. Он сделал большой поворот, выронил из лап что-то крупное. Виктор поднялся, держа в руке крепкую палку – похоже, наивный дурень решил вооружиться. А потом этот дурак пригляделся и бросил даже это жалкое оружие.

– Костик! – воскликнул он, – Ты летишь!

Дракон заурчал, замахал крыльями и плюхнулся на землю. Костер почти разметало поднятым ветром, хорошо хоть, горшок с кипятком устоял. Господин Шильт даже удивился этой мысли – что ему до кипятка? Какая разница, сейчас дракон просто сожрет всех, и все кончится.