- -
- 100%
- +
Случилось это давным-давно, еще в конце тридцатых годов. Уже никто не помнит в каком улусе, то ли в Покровском, то ли в Алданском, то ли в Вилюйском. Якутия велика, и похожих мест, где могла произойти эта история, в ней много. Молодой тридцатилетний лейтенант милиции Семен Артемьевич Егоров прибыл по назначению в улус на смену бывшему начальнику райотдела Народного Комиссариата Внутренних Дел. Помимо обычных задач, Егоров имел специальную инструкцию по работе с местным населением. Необходимо было выявлять персон, оказывающих существенное влияние на умы и настроения. Проводить с ними разъяснительную работу по укреплению поддержки партии и руководящих органов, чтобы их деятельность шла на пользу. В случае выявления вредоносного влияния, принять меры по пресечению. Егоров прибыл из бывшей Иркутской губернии, ныне Иркутской области, в апреле, по стремительно таящему зимнику и к началу лета уже принял все дела. На новом месте Семен действовал энергично, старался точно следовать всем инструкциям, но, при этом, не отказывал людям в личном внимании. Все время помня о своем «не пролетарском» происхождении – Семен был сыном диакона, он всегда прилагал особое старание в выполнении своих обязанностей. Биография его была типична. Когда Семен окончил школу, он сразу отправился служить в РККА, где, как человек, владеющий грамотой, он быстро взобрался по служебной лестнице младшего комсостава. В конце концов его, за инициативность и идейность, заметил политрук и написал рекомендацию для перевода в специальную школу НКВД. Семен успешно ее окончил и получил звание лейтенанта милиции. Началась его служба в органах внутренних дел. Этот далекий улус в Якутии был его вторым назначением.
***
Ельник закончился и тропа повела вдоль склона сопки. Здесь не слишком густо росли молодые сосны, выдавая место, где всего несколько лет назад случился пал, и тайга лишь недавно затянула рану, оставленную огнем. Рыжик прядал ушами, пофыркивал и всячески беспокоился. Семен ласково похлопал коня по шее, успокаивающе приговаривая: -Ну чего ты испугался? Чуешь зверя какого-то? Рыжик, невысокий, но крепкий конь, якутской породы, покрытый плотной рыжей шерстью, волновался, сбивал шаг, вертел горбоносой башкой. -Тише, тише, – успокаивал его Семен, на всякий случай оглядываясь по сторонам. Правой рукой он поправил револьвер Наган, оттягивающий поясную кобуру. Короткоствольный вариант, пригодный для скрытого ношения, своим весом придавал уверенности. Безотказная семизарядная машинка. Многие коллеги уже получили на смену современный ТТ, но Семен любил простую и надежную конструкцию револьвера. Даже после лежания на морозе в снегу или летом в слякоти или болотине, он будет четко выполнять свою смертельную работу и никогда не подведет.
Справа от тропы, вверх по склону, сосны росли гуще. Семен пригляделся, но не заметил ничего необычного. Слева, вниз по склону, тайга редела и лишь у подножья переходила в относительно густой смешанный лес с березой, сосной и лиственницей. Там, среди спутанных ветвей, лежала густая тень. До подножья сопки было метров сто и Егоров не слишком переживал об этом направлении. Конь, наконец, успокоился и пошел ровнее. Семен вспомнил, как сержант Бекетов, его заместитель, намекал, что неплохо бы взять с собой в поездку карабин. Мало ли, вдруг мишка забалует. А револьвер его только рассердит. Егоров тогда ответил, что с фауной восточной Сибири он уже знаком, и знает, что стрелять надо не в медведя, а в воздух, чтобы отпугнуть, а не ранить. Бекетов – местный из «баахынай», что означало «пашенный», так здесь называли потомков смешанных браков от русских поселенцев казаков-пахарей и якутов, только пожал плечами. Начальство демонстрирует смелость и отвагу – ну что же, это его, начальства, дело. Сержант Федор Бекетов, крепкий поджарый мужик, возрастом тоже около тридцати лет, старался хорошо принять новое начальство, помочь и подсказать, где требовалось. Когда Егоров в конце апреля принимал дела, Федор был исполняющим обязанности начальника райотдела, так как прежний начальник – старшина милиции Филимонов Иннокентий Павлович, уже уехал «на материк». «Материком» местные называли все, что находилось на юго-запад от Якутии, а вернее вообще все, что не зависело от летней навигации. Республика жила от лета до лета, когда товары и все снабжение доставлялись по реке Лене. В этом смысле, практически не имея нормальных дорог, населенные части Якутии действительно напоминали острова внутри континента, отрезанные от остального мира бескрайним морем тайги.
Семен вспомнил, как сидя за столом в своем кабинете он пил черный чай из стакана с подстаканником. Напротив него сидел сержант Бекетов и тоже пил чай, но из керамической чашки, с молоком, по местным обычаям.
– Ты как Англичанин, чай с молоком смешиваешь, – усмехнулся лейтенант Егоров.
– Привычка такая, – вздохнул Бекетов. – Зимой холодно. Постоянно калории нужны.
– А летом что же? – спросил Егоров.
– Летом жарко. Чай горячий, а холодное молоко остужает.
– Понятно. Расскажи-ка мне лучше Федор, чего так старшина Филимонов неожиданно сорвался с места? Читал его рапорт, он по своей инициативе запросил перевод.
– Да, как-то… – заерзал на стуле Бекетов, – прихворнул он.
Егоров внимательно посмотрел на Бекетова.
– Пил? – строго спросил он.
– Было дело, – вздохнул Федор. – Вообще, Иннокентий Павлович был неплохой начальник. Где надо был строг, но не лютовал. Водку любил, но держал себя в рамках. В общем, неплохой мужик. Семен взглянул на Федора и потер переносицу.
– Он тут в бумагах записку мне оставил. Все по делу, все понятно. Не понятно только вот тут, в последнем абзаце. Что значит «Не езди к шаману»?
Рука Федора с чашкой дрогнула. Бекетов аккуратно поставил ее на стол и помолчал.
– Видать, то и значит, не слишком это нужное занятие к шаману ездить, – спокойно сказал он. Затем, глянул искоса и добавил: – Филимонов один раз ездил. Как раз перед тем, как рапорт отправил. Потом, пока телеграмма с подтверждением не пришла, всю неделю пил. Не помню, чтобы он раньше так…
Тропа вела в распадок между сопками. Рыжик бодро топал, косясь на ручей, прячущийся в невысоких кустиках. Шаман жил на своем аласе, километрах в двадцати от ближайшего поселка и примерно в пятидесяти от райцентра. Видать, не очень он стремился к общению. Но местные хорошо о нем знали, уважали. Кто-то побаивался, кто-то благодарил за лечение. В любом случае, выходило, что личность эта была авторитетной для местных, а значит, было необходимо провести беседу. Весь май Егоров провозился с делами. Изучал местный криминалитет. Общался с населением, вникал в обычаи и уклад жизни. Листал отчеты коллег с ближайшего прииска. Только в июне дошла очередь до поездки. Перед отправлением, Федор принес карту с отметками и приложенным описанием дорожных примет. Семен прочитал листок и окликнул Бекетова.
– Федор, а это что за чепуха? «У белого камня, в направлении на кривую сопку, два километра…» Компас же есть.
– Компас – это хорошо, да только не всегда он работает, – загадочно ответил Бекетов. Семен пожал плечами и положил листок с приметами в планшет. Подвесил сумку с провизией к седельному ремню, проверил подпругу и повел Рыжика со двора.
– Остаешься за старшего, – крикнул он сержанту, садясь в седло.
– Есть, – козырнул Бекетов. Сержант еще некоторое время простоял у ворот глядя вслед удаляющемуся всаднику.
***
В поселок лейтенант прибыл засветло. В июне ночи короткие, светлые, темнеет ближе к полуночи. Его радушно принял председатель местного исполкома, приютил, угостил ужином. Супруга быстро накрыла на стол. Радушие председателя стало еще более искренним, когда он узнал, что целью поездки является не его поселок. Но, когда он услышал куда именно едет Семен, он снова немного напрягся, что не ускользнуло от Егорова и послужило причиной вопросов о предмете интереса. Председатель тут же предложил пригласить к ним на чай местного старца, по имени Аммос.
– Он у нас, как бы, поселковый олонхосут. Певец, рассказчик, – объяснил председатель.
– Так мне же не песни слушать, – удивился Егоров.
– Так он не только по песням и легендам. Он и местные всякие истории знает, и про новости…
– Новости по радио передают, – сказал Егоров, но Аммоса позвать одобрил.
Аммос, живенький веселый старичок, как многие местные, неплохо говорил по-русски. Узнав о цели Семена, он внезапно посерьезнел и рассказал несколько историй, аккуратно подбирая слова. Из его рассказов следовало, что к Шаману ходили не так уж редко. В основном, народ шел со своими проблемами, связанными с охотным промыслом, рыбалкой, сельским хозяйством. Но были и случаи, когда требовалась помощь лекаря. Шаман почти никому не отказывал. И это было закономерно. Те, кому следовало отказать, либо сами это понимали и не обращались, либо просто не могли найти дорогу. Что было очень странно, учитывая отличные навыки путешественников, свойственные всем местным.
– Правда ли, что шаман врачевал и лихих людишек тоже? – поинтересовался Семен. Он знал из документов, что пару лет назад, во время неудачного нападения банды на прииск, некоторые члены банды были ранены и банда скрылась в тайге. Медпомощь им оказать было некому, разве что к шаману обратились.
– Наш ойуун помогает тем, кого считает достойным помощи, – уклончиво ответил Аммос. – Про плохих людей давно не слышал, они в тайге живут. Как медведи берлоги строят. Может они все еще там, а может Байанай, дух тайги, их к себе забрал.
– Вряд ли мне так повезло, что мою работу выполнил дух тайги, – пожал плечами Семен. Но про банду не было слышно уже около двух лет, поэтому считалось, что они ушли на юг, в сторону Байкала. Именно в том направлении, где-то вдоль правобережья Лены, потерялись их следы.
Под конец вечерних посиделок Аммос по классике рассказал пару в меру скабрезных анекдотов о похождениях фольклорного героя по имени Наара Суох. И уже собираясь уходить, он бросил быстрый взгляд на Егорова и тихо шепнул: – Может, зря эта поездка?
Егоров пропустил фразу мимо ушей, решив, что дед Аммос просто опасается возникновения конфликтной ситуации. Советская власть не жаловала служителей культов. Все хорошо помнили историю, произошедшую в соседнем улусе около десяти лет назад. Недалеко от райцентра обитал шаман. Он проводил свои практики с камланием на погоду, на физическое и душевное здоровье. Поправлял людей и скотину. Тогдашний начальник райотдела велел взять его под стражу и привести в участок. В участке его долго допрашивали на предмет помощи криминальным элементам и чуждой агитации. Допросы ни к чему не привели. В итоге, шаману все равно запретили камлание. Власти изъяли шаманский наряд, бубен и другие предметы культа. Шаман подчинился, но продолжил лечебную практику, правда уже без всяких внешних эффектов. На что, под давлением общественного мнения, власти больше не обращали внимания.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.