1. Тегея
Последний раз когда мы посещали местечко под названием Тегея, это был практически заброшенный поселок. Именно там сделали остановку Тесей и Пирифой, похищая Елену. Безжизненное поселение вполне годилось, чтобы надежно затеряться среди буйной зелени, бесформенного нагромождения камней, бесследно сгинуть на продолжительное время. Оставалось только удивляться, что здесь ещё теплится жизнь, цепляется усиком виноградной лозы и никак не угомонится. Причин для этого нет абсолютно. Внимательному взгляду станет заметно – да, жили здесь когда-то люди, но предпочли покинуть здешние места. Однако не так давно позабытое поселение знало лучшие времена. Почему так вышло? Чтобы разобраться в этом, нам придется вернуться назад – ровно на одно поколение.
***
Поселок Тегея в предгорье Коринфского перешейка был в недалеком прошлом вполне приличным городком. Нельзя сказать, чтобы жизнь там кипела – глухая провинция, выход к морю отсутствует, особенных благ – никаких, однако как место, где можно перевести дух перед переходом по Истму, или отдохнуть после преодоления горного хребта, остановиться на ночлег вполне там можно. Комфорт весьма своеобразный: всё просто, по-деревенски – вода из колодца, еда с огородов, природа чудесна, кажется время неторопливо тянется здесь, иногда замирает, и ничего не происходит в этой глуши, ничего не случается. Однако то лишь поверхностный взгляд. Здесь, как, впрочем, и везде, народ старается заработать. Пусть нет в Тегее достопримечательностей, интересных мест, картинных галерей и замечательного побережья, а изобилие постоялых дворов немедленно бросается в глаза. В каждом частном доме имеется комнатка для гостей – на любой вкус и достаток. Самый бедный дом – и тот предложит путнику пускай простейшую, но всё-таки постель – при этом вас приятно удивит мягкость подушек, перин и одеял овечьей шерсти. Ночная прохлада, что спускается под вечер с гор, позволит прекрасно выспаться. За каждого клиента здесь борется народ, вина предложит, ужин скромный, лишь бы выбрал ночлег приезжий в его доме. Тем и живёт народ в Тегее. Здесь все друг друга знают поименно. Люди сами когда-то выбирали своего царя – из своих, из местных. Все поголовно, знают его дочку – молоденькую Авгу.
2. Авга
Взгляд обязательно задержится на ней. Во-первых, юную особу окружает водопад шикарнейших волос – Авга вполне могла бы поделиться копной – другой с подружкой, без особого ущерба для себя. Затем приятно удивит пленительный овал лица, черты которого рисовал, должно быть, романтично настроенный художник, чистая кожа, глаза цвета тегейского неба, нежная линия рта. Прямой нос вместе с ямочкой на подбородке завершат портрет. Она очаровашка, эта Авга. Хрупкая, изящная. Вроде посмотришь – ничего особенного в ней нет, а забыть её лицо получится едва ли. Как впрочем, и её саму забыть не выйдет: фигурка просто блеск, ножки длинные, талия тончайшая; облик миловидный, легкая, изящная – действительно, она – само воплощение юности и красоты. Авга – единственная девочка в семье. Три младших брата совсем мальчишки. Мать с отцом конечно, строги, но не более чем в других семьях. Что ещё надо для счастливого детства?
Относительный достаток в семье имеется – городок Тегея, где правит отец Авги, царь Алей, мягко скажем, не богат, но семейство не бедствует. Однако Алей желает, чтобы его зауважала вся округа – не только захолустная Тегея. Родного городка Алею явно маловато. С тех пор, как Алей стал царём, решил, отныне он избранный и выше остальных тегейцев по положению. Отчасти это правда. Его действительно избрали на общем сходе, но как первого среди равных – не более того. Алей не хочет останавливаться на достигнутом. Он долго думал как приобрести широкую известность? Чем выделиться не только среди земляков, но среди прочих царей Эллады. Как стать знаменитым? При этом особо ничем не рисковать. В конце концов придумал. Жену первым делом поставил в известность. Так и заявил:
– Я намерен посетить оракула Аполлона
Это гениальный ход. Все знают – если человек побывал у Оракула в Дельфах, он становится живой легендой. Гарантирована всеобщая известность. Налет прикосновения к святыням прибавит значимости персоне тегейского царя.
Супруга как раз копалась в огороде, ничего подобного не ожидала и ахнула:
– Оракула? Зачем, Алей? Ты шутишь? – конечно, она не поняла.
Алей постарался объяснить:
– Неера, мы поднимем наш престиж. О нас узнают все на свете. Зауважают, будут почитать.
– Какой престиж, Алей? Нас и так в Тегее все знают.– вытирала пот со лба жена. – Лучше натаскай воды. Грядки совсем сухие.
– Дети натаскают. – отмахнулся Алей.
Досада переполняла царя. Но, кликнул ребятню. Пока три мальчика носили воду, Алей молча наблюдал и возмущался – тоже про себя. В тот момент, когда он переживает, мечтает упрочить власть и заслужить почёт, у жены одни пустяки на уме – огород, готовка, стирка… Впрочем, что от женщин ожидать. Ничего жена не понимает. Мыслить грандиозно, как царица, не может вовсе. Жаль, придется думать одному. Стараюсь для неё, стараюсь, а жена – какой оракул? огород засох. Важнее нет забот. Как только подниму престиж царской семьи – будет Неера сидеть на настоящем троне, вся в золоте, забудет как огороды поливать и дочери найду такого жениха – тегейцы сойдут с ума от зависти. Великого царевича найду. Не чета местной голытьбе. Однажды он заикнулся об этом жене. Та лишь замахала руками:
– У ней в приданое – две курицы всего. – Неера живо остудила мечты супруга – Какие женихи? Придумал, тоже мне. Великие царевичи Эллады приедут к нам в захолустье? Алей, ты что? Мы опозоримся.
– Ты умеешь поддержать – съязвил в ответ Алей.
Ничего, скоро по другому заговорит жена. Все поменяется – дай только срок. Намерение съездить в Дельфы крепнет с каждым днем. В конце концов настал час расставанья. Авга помнит, как прощался отец. Объятьям просто не было конца.
– Дочка, моя хорошая, береги себя – прижимает Алей дочь практически к сердцу.
– Неера – обращается к супруге. – Я не надолго. Скоро вернусь. Смотри за детьми.
Конечно, он имеет ввиду дочку. Мальчишкам ничего не угрожает. Но девочка, что едва расцвела, словно бутончик тюльпана слегка приоткрытый, безусловно, её нужно беречь. Понятно, Алей волнуется. Сам тщедушный, плешивый, не слишком приятный на вид, всегда не довольный всем, что угодно. Он и сейчас хмурит брови, лицо всё в морщинах, глаза беспокойно осматривают округу.
– Неера, ты всё поняла? – заметно – не слишком хочется ехать Алею в такую то даль, а что делать? Ради светлого будущего – придётся.
Пышнотелая женщина спокойно напутствует мужа:
– Поезжай, не волнуйся. К моим заскочи. – просит Неера.
У жены Алея имеются братья, что держат торговлю в Платеях. Вполне может муж к ним заглянуть по дороге. Завезет им гостинец, привет от сестры, расскажет, как дела в Тегее. Неера напекла медовых плюшек из ячменя – когда-то их так баловала мать. Пусть вспомнят братья вкус детства, пускай не забывают свою сестру. Алей ничего не имеет против – поддерживать отношения с родней необходимо – прекрасно понимает царь Тегеи.
Алей вскарабкался на единственную пегую лошадку, что может позволить себе их семейство, засунул за пазуху все сбережения семьи, приладил котомку с плюшками к седлу, и тронулся в далекий путь.
***
Совсем не зря беспокоился Алей о дочке. Совсем не зря наказывал жене присматривать за ней. Авга, правда, словно из другого мира – витает где-то в облаках, предпочитает прогулки наедине с природой другим занятиям – не думает о женихах, о здешних нравах, о будущем своем. Живет здесь и сейчас. Любит мечтательница Авга гулять в окрестностях Тегеи. Что другому покажется пустошью, лысыми скалами, неинтересным унылым пейзажем, для Авги напротив – нет лучше места на свете. Предгорье Истма влечет нагромождением скал, узкой тропинкой, что петляет, то и дело сбиваясь с направления; огромные валуны кажутся великанами будто заснули навечно; рядом пробивается нежный цветочек – изо всех сил, как только может. Силенок едва хватает ему. Всё равно тянется к солнышку – трепетный, скромный. Довольный возможности появиться на свет.
– Молодец – восхищается Авга. – Как хочет жить. Настоящий герой.
Авга знает каждый цветочек на этой тропинке, каждый росток на каменистых склонах. Нравится ей их стремление к жизни. Казалось бы – где зацепиться корням? а смотри-ка, находится место. Словно с друзьями общается с обитателями предгорья милая девушка. Ей отвечают окрестности таким же добрым отношением к ней. Никаких неприятностей не устраивают седые скалы – обвалов и трещин не возникает на пути Авги, ветер стихает едва появляется Авга на горной тропинке. На самом деле все только рады её видеть.
– Доброе утро, Авга – приветствует девушку ущелье.
– Хорошего дня тебе, Авга – желают ей птицы
– Привет, Авга – поворачиваются к ней навстречу цветы.
Так гуляет она день за днем в окрестностях Тегеи, абсолютно ничего не боясь. Жители городка частенько сталкиваются с ней, конечно, узнают, здороваются, иной раз перекидываются парой слов с приятной девушкой. Никто её не обижает. Авга спокойно продолжает здесь гулять, мечтать, общаться с живностью среди предгорья Истма.
– Ты нам споёшь сегодня? -спрашивают скалы
– Да, спой пожалуйста – поддерживают просьбу муравьи
– Мы тоже хотим послушать – собираются сороки
Здесь, среди скал есть место, где голос девушки звучит особенно красиво. Конечно, Авга рада спеть своим друзьям. Ветерок затихает совсем, высунулись из норок мышки, ёжик прибежал, повернулись цветы, слетелись птицы – все хотят послушать пение Авги.
– Проснись, моя птичка, скажи, когда в дом прилетишь…
Первая фраза свободно летит, отражаясь от валунов и скал, волшебный голос льётся в воздухе. Слушатели затаили дыхание – до самого конца красивой песни так и застыли, не шелохнувшись. Эхо отражает мелодию, уносит вдаль, стараясь сохранить её как можно дольше.
– Ты здорово поёшь – расчувствовался ёжик, едва последний звук растаял в воздухе.
Слёзы у всех без исключения навернулись на глаза. Вздыхают, шмыгают носами, не сразу могут говорить.
– Авга… до глубины души… – восхищено семейство муравьёв.
– Ты превзошла меня – признаёт соловей.
– Чудесно пела – соглашается тропинка
Довольно долго под впечатлением находятся все обитатели предгорья. Такие музыкальные концерты частенько устраивает Авга для своих друзей.
3. В Дельфы
Тем временем её отец преодолевает тяжелый путь – для начала Коринфский перешеек – что совсем не просто, и устремляется в Платеи. Там у родни передохнёт Алей. Впереди – болота Копаиды, затем Фокида, где среди гор расположены те самые всемогущие Дельфы.
Однако планировать – совсем не значит осуществить. Поздно вечером Алей оказался в Платеях. Только спешился – у городских ворот в глухом закоулке на Алея внезапно напали трое здоровенных мужиков. Он пикнуть не успел, тем более позвать на помощь. Для начала негодяи надолго испортили лицо царя Тегеи, а после сбили с ног, исколошматили до полусмерти. Как водится, конечно, обобрали. Всё проделали молчком и очень быстро. Когда Алей очнулся – обидчиков простыл и след. Понятно – пегая лошадка, мешочек с плюшками и сбережения исчезли. Но самое обидное – все произошло недалеко от дома родственников. Буквально в двух кварталах. Пришлось Алею едва ли не ползти по улицам Платей. Кое-как под утро он доковылял до них.
– Ребята, выручайте.
Вваливается избитый Алей в дом братьев жены, на пороге теряет сознание. Смотрят на него Гиппофой с Нереем во все глаза, ужасаются:
– Батюшки…Что случилось, Алей? Кто тебя так? – сокрушаются два деверя, спешат привести его в чувство.
Зять в крови, живого места нет, зубы выплевывает кровавой слюной, хитон весь разодран.
– Не знаю… Напали, ограбили сволочи. – едва может говорить Алей. – Коня отобрали. Конь был хороший.
Какой на самом деле был тот конь мы знаем, но оно не важно. Каким бы ни был – жалко всё равно.
– Да-а, развелось лихих людей – переживают Гиппофой с Нереем.
Сами хлопочут вокруг пострадавшего родственника, воды для него не жалеют, одежду подходящую нашли. Знахарку местную позвали. Та обложила примочками лицо и всё тело Алея.
Неделю в себя приходил царь Тегеи, а может и больше. Гиппофой с Нереем постарались поднять его на ноги. Алей им признателен.
– Благодарю вас, мои дорогие. Что бы я делал без вас? – искренне говорит Алей. Он благодарен от всего сердца и это понятно.
Те, конечно, спросили – что он делал в Платеях? вдали от дома, ночью, один, без охраны. Все-таки царь. Царям надлежит поберечься и в одиночку не путешествовать где не пристало.
– Ах, к оракулу? Тогда всё понятно. – со знанием дела одобрительно кивают головами два брата.
Аргумент то убойный. Всё объясняет любому. Принято в Элладе навещать оракула в одиночку. Не взирая на все препятствия. Если дошел – значит очень нужно тебе обратиться за мудрым советом. А не дошел – это ваши проблемы. Тем часто пользуются лихие люди – паломника вычисляют намётанным глазом далеко на подходе. Видят – человек явно не местный, весь в серьёзных думах – наверняка направляется в Дельфы. Ага, значит, что-то ценное везёт. Иначе – как он собирается вымаливать приличное пророчество? Сначала проследят за путником издалека, сопровождают и момент подкараулят удачный. Тем более, котомка у седла привязана. Алей её не прячет. Все видят – золото оракулу везет тегейский царь. Так Алей расстался с плюшками жены и с доброй половиной своих зубов. Всего обобрали. И лошади лишился царь Тегеи – причём единственной. Сбережения, что вёз Оракулу Алей, исчезли без следа. Понятно, это безобразие, но что тут сделаешь? Однако путь продолжить Алею надо. Он прямо рвется к оракулу. Словно одержимый.
– Мне жизненно необходимо побывать там. Речь идет об очень важном деле.
При этом толком объяснить не может, что именно его так беспокоит. Алей уверен – теперь оракул Аполлона ему точно необходим. Такое рвение находит понимание у братьев. Два добрых деверя посовещались между собой и решили дать пострадавшему родственнику лошадь. Пусть едет.
Вообще говоря, Алею не мешало бы подумать – может, не надо к оракулу? Сидел бы дома – и лошадь бы была, и зубы целы, и сам живой-здоровый был Алей. Но нет. Уперся, как баран. Стремится во что бы то ни стало попасть в священные Дельфы. Пусть оракул скажет ему пару мудрых слов. Он бесконечно благодарен родичам, что помогли и дали ему возможность продолжить путь. Алей так проникся чувствами к братьям жены, так полюбил их за заботу, он непременно должен им отплатить добром. Всё-таки Алей – ни кто-нибудь, а сам тегейский царь.
***
Величественность Дельф произвела неизгладимое впечатление на провинциала. У него в Тегее имеется святилище Афины – оно отныне кажется Алею убогим покосившимся сараем. С Дельфами, конечно, не сравнится. Один храм Аполлона чего стоит. Безупречный круг площадки с изваяниями божеств на фоне грозных скал, высокого безоблачного неба – понятно, Алей потрясён. Жизнь прожита не зря. Он дошёл, увидел своими собственными глазами великие Дельфы. Алей проникся до глубины души. В этом безупречном месте он узнает всё, что положено знать царю Тегеи. Алей отстоял приличную очередь из таких же паломников, как он сам, и очутился наконец в самом центре предсказательских услуг – у пифии.
Едва вступил туда – грязно-желтый вонючий серный пар немедленно окутал помещение. Горная расщелина щедро отравляла воздух закрытого пространства. Алей едва не задохнулся, задержал дыхание, поднял на пифию глаза и обомлел. Она была по истине страшна. Страшнее не бывает. Одеяние невесты, судя по всему, давненько пожелтело, утратило торжественно-парадный вид – смотрелось жутко и очень странно. Поникли кружева красивого наряда, изжёван прозрачный палантин, но пифия как будто не замечала своего нелепого обличья. Должно быть, девушка была когда-то миловидна, однако серный пар безжалостно и быстро иссушил, по капле выжал красоту лица. Резко выступали скулы, глаза ввалились, носик заострился, уголки бесцветных губ опустились вниз. Занавеска, что отделяла помещение, заколыхалась, в ней показалась фигура дельфийского жреца. Тот подал знак коллеге и исчез. Пифия прекрасно поняла – паломник явился с пустыми руками. Без подношений. Вероятно, нищий. Вновь заклубился серный пар, Алей отшатнулся, а пифия как будто впала в транс. Клочки нечесаных волос замельтешили перед глазами – пифия повертела головой и ткнула костлявым пальцем прямо в лицо Алея.
– Сын твоей дочери – убийца.
Больше пифия не произнесла ни слова. Алей выскочил на свежий воздух, отдышался и поспешил за разъяснением к жрецу. Тот ошивался рядом – ожидал вопросов. Дельфийский жрец был тот ещё психолог. Полчаса назад он сам встречал Алея, между прочим всё расспросил и знал, что царь Тегеи приехал от родственников из Платей.
– Два брата моей жены там проживают. Сам я из Тегеи. Семья большая. Дочь красавица – чистосердечно рассказывал Алей.
Жрец слушал и возмущался про себя. Лицо жреца никак не отражало его эмоций, по-прежнему он внимателен и дружелюбен, приятно улыбался. Внутри же всё кипело. Значит, царь. Скорей всего богатый. В придачу куча небедных родственников. А явился без даров, без золота, без жертвы для богов. Он что думает – как мы содержим такой здоровый комплекс – святилища, храмы, жертвенники? На что живём? Неужели он и правда верит, будто сами боги кормят нас? Они-то как раз первые и требуют подачек. Ответственный паломник должен постараться, если хочет получить счастливое пророчество. Он что – не понимает, здесь требуется побольше золота и серебра, как минимум несколько баранов, вино и масло, прочих драгоценных подарков. Этот Алей совсем бестолковый какой-то. Думает – раз он вообще сюда добрался, это уже достижение, и оракул осыплет его милостями. Рог изобилия – это точно не к нам. Досада на мгновение исказила лицо дельфийского жреца. Пусть паломник получит ровно столько, с чем явился сам. Алею так разъяснил слова пифии:
– Предсказано вполне конкретно. Конкретней быть не может. Братьев твоей жены – всех до одного убьёт сын твоей дочери.
При этом жрец сделал приятное лицо, просиял добродушной улыбкой, подхватил под руку пошатнувшегося Алея, намереваясь направить его вон из священного комплекса.
В другой раз крепко подумает, прежде чем с пустыми руками являться – злорадствовал жрец.
По дороге домой Алею мерещились костяшки пальцев ужасной пифии, звучали мягким голосом жреца слова пророчества. При этом Алей ясно ощущал ком в горле от сернистого удушья. Он не помнил толком, как добрался до родной Тегеи, как выбежала вся семья ему навстречу. Он ничего не помнил. Как же так? Как это может быть? Они – его близкие люди. Сын дочери убьет родных дядьёв. Какой кошмар. Алей не сразу сообразил – какой такой сын дочери? Его дочь Авга только только расцвела. Девушку пока никто не сватал. Какой сын?
Стоит отметить – Алей долго находился под впечатлением. Оттого тегейский царь совершенно упустил из виду, для чего, собственно, он затевал такую дальнюю поездку. Будто всё перевернулось в голове. Мысли о престиже царской власти разом испарились под натиском вполне конкретных явственных угроз, смертельных для его родных людей. Быть может, повлияла ночная катастрофа в Платеях? Как бы там ни было, с тех самых пор Алей больше не заикался о престиже, ни слова не сказал о славе – чем очень удивил жену.
4. Жрица целомудренной Афины
– Авга, с сегодняшнего дня ты отправляешься в храм служить Афине. – без долгих объяснений распорядился Алей – Определяю тебя жрицей, дочь. Твоя богиня девственна. Она обязывает жриц хранить целомудрие. Под страхом смерти. Помни это.
– Ты что, Алей – вступилась мать за Авгу. – Мы собирались её замуж выдать.
Напомнила Алею жена.
– Я выполняю волю оракула – ответил царь Тегеи.
Алей не стал вдаваться в подробности. Самой природой так устроено, что женщины – безмозглые созданья, и мало что способны разобрать. Зачем тратить время на объяснения? Безвинно пострадать могут два деверя, два достойных человека, два брата его жены. Алей перед ними в неоплатном долгу. Без их помощи он бездыханным сейчас лежал бы на улицах Платеи. Никак Алей не может допустить, чтобы дочь родила убийцу Нерея и Гиппофоя.
Но, в любом случае – не принято спорить с отцом в царских семьях Эллады. Как повелел отец – так и будет.
– Ничего, Авга – успокаивала дочь Неера – Служить Афине для тебя большая честь. Будешь петь гимны в храме. Всё лучше, чем лазить по горам.
– Но, мама…
– Дочка, не возражай, так велел отец.
И Авга подчинилась. Без промедления она отправлена в святилище Афины. Это буквально от дома в двух шагах. Впрочем, мало что поменялось для неё. Разве что теперь живёт не дома Авга, носит белоснежный наряд непорочной жрицы, выучила обряды с гимнами. Всё равно девушка находит время для своих прогулок. По-прежнему природа родного края привлекает её гораздо больше, чем служение и что-нибудь ещё. Мечтательность как была, так и осталась основной её чертой. Во всяком случае, ей не доставляет больших хлопот соблюдать целомудрие. Как была Авга чиста, словно горный ручеек, такой и остаётся.